***
Элис громко хлопнула дверью, в лифте ткнула на кнопку первого этажа так сильно, что, казалось, могла пробить стену, а на крыльце чуть не сбила с ног входящего в подъезд старика. Ей было шестнадцать. Мама в этом возрасте… да даже на три года младше!.. спасала Париж от злодеев, а ей нельзя и на концерт одной сходить? К чему такая гиперопека? Льюису ведь никто на ночные патрули ходить не запрещает. Ну, да… он в супергероя может превращаться, но и Элис вполне способна за себя постоять: недаром же занимается фехтованием! — Кофту надень, каблуки сними, — фыркнула девушка, поворачивая за угол. У мамы этих моделей, которым можно приказывать, что надеть, даже не сосчитать! И пока Элис своим внешним видом не позорила семью Агрест, она вполне сама могла выбирать, в чем ей пойти на концерт. Льюис вон вообще с растрепанными волосами всегда — и ничего. Элис остановилась на светофоре. Нет, к Льюису у нее претензий не было никаких. Как и к маме из-за того, что своей преемницей на супергеройском посту она сделала не ее. Она ничуть не завидовала брату, напротив, искренне радовалась за него и гордилась им, а также своим тайным знанием. Все же Льюис с восторгом рассказывал о геройских делах Багмена, а Элис наверняка воспринимала бы все это словно какую-нибудь повинность. У нее и так каждый день были секции по фехтованию или занятия китайским, если встраивать в расписание патрули, то на развлечения времени вообще не останется! К тому же йо-йо как оружие было совершенно не в ее стиле: она бы предпочла что-нибудь помощнее, к примеру, огнемет. В крайнем случае ей бы подошел световой меч, как в тех фильмах, которые они с папой раньше смотрели, но уж точно не детская игрушка, которой можно случайно зарядить себе по лбу! Проверив в зеркале на телефоне, хорошо ли тональник и челка скрывают плод ее недавней просьбы попробовать оружие брата, Элис прибавила шаг. Разумеется, она любила маму. Ей вообще повезло с родителями, но эти поцелуйчики перед выходом из дома уже давно начали утомлять: что, если в один прекрасный день она забудется и уйдет в лицей, сверкая красным пятном от помады? А все эти «Не задерживайся допоздна», когда она по вечерам заходила к Элен? Не под утро же возвращалась, в конце-то концов! Сколько с ней еще будут возиться, как с десятилеткой? Даже к Хьюго, казалось, было меньше вопросов. Ей восемнадцать через два года, неужели и тогда продолжатся бесконечные «Хорошо ли поела?» и «Одевайся теплее»? Внезапный порыв ветра заставил Элис поежиться. Может, насчет кофты мама все же была права. Ладно, и насчет обуви тоже: каблук чуть не подвернулся вот уже в третий раз. Элис потерла переносицу. Все-таки маму можно было понять. Наверняка насмотрелась на всякое, будучи героиней, да и то, что Элис называла «гиперопекой» точно не шло ни в какое сравнение с тем, в каких условиях рос папа с дедушкой. Уж что-что, а мама не пыталась контролировать ее жизнь или диктовать, с кем общаться и чем заниматься, как делала, например, мама Элен. С некоторой неохотой Элис все же признала, что погорячилась. Не стоило называть маму наседкой, хлопать дверью и вообще так себя вести. Она поджала губы, невольно вспомнив, каким грустным взглядом ее провожала мама. У нее и так было много переживаний из-за показа, папа в последнее время куда-то пропадать стал… — Надо было маму с собой на концерт пригласить, — прошептала себе под нос Элис, — хотя бы развеялась. Вновь поежившись, она посмотрела на время и, резко развернувшись на каблуках, направилась обратно домой. Если поторопиться, то можно успеть и кофту переодеть, и удобные балетки в шкафу найти, и уговорить маму пойти вместе с ней. Индейка из духовки не убежит, включат ее дистанционно, чтобы успела поджариться аккурат к возвращению.***
Одним из минусов отказа от супергеройской жизни являлось отсутствие рядом Тикки, всегда готовой выслушать и поддержать. Вот и приходилось изливать душу яблокам, которые Маринетт в данный момент резала, чтобы нафаршировать ими индейку. — Я ведь не перегнула палку? — спросила она, поднеся ароматный ломтик к лицу. — Сейчас ведь такое время, что надо быть осторожнее. Может, стоило вместе с ней сходить? Или попросить Льюиса проводить сестру? Надо изредка менять маршрут патруля. Яблочная долька ожидаемо не отвечала. Отправив ее в рот, Маринетт обратилась к следующей: — Или, может, не стоит напрягать Льюиса? Может, лучше позвонить Хьюго и попросить превратить в Ледидарк пораньше? Провожу ее сама, издали… Она посмотрела на часы. Далеко Элис уйти не могла. Перевела взгляд на индейку. Уж с ней-то точно ничего не случится, если Маринетт отлучится на полчаса, затем вернется закончить с яблоками и поставить ее в духовку. А если Ледидарк и задержится чуть, то Кот Нуар без нее точно к Крису не пойдет. Маринетт закусила губу. Элис точно не была бы в восторге, узнав, что она хочет за ней присмотреть. Маринетт всегда считала, что родители должны уважать личные границы детей, но сейчас, когда где-то рядом, возможно, поджидал враг, отпускать детей куда-то одних даже среди бела дня было страшно. Черт возьми, кажется, она уже почти созрела, чтобы раскрыть свою личность Коту Нуару, попросив его приглядывать за ее близкими, и рассказать Адриану и Элис о том, что им может грозить опасность. Впрочем, стоило еще чуть-чуть подождать: вдруг рассказывать и не придется. Осталось продержаться до вечера, допросить Криса и надеяться, что скоро все это закончится. Нет, ей все еще не хотелось верить, что Крис причастен к смерти мастера Фу, но еще больше не хотелось продолжать жить в страхе. Что ж, если разговор с Крисом ничего им не даст, завтрашний день будет официально объявлен днем ее исповеди. Она снимет маску перед Нуаром и расскажет всю правду мужу и дочери. Но сначала — для собственного успокоения — она все-таки проследит, чтобы Элис удачно дошла. Маринетт открыла было рот, чтобы приказать голосовому помощнику набрать номер Хьюго, но осеклась на полуслове, заметив на столике забытые Элис ключи от квартиры. А затем услышала звонок в дверь.***
Ожидая, когда красный на светофоре сменится на зеленый, Элис пританцовывала от нетерпения. Она уже представляла, как придет домой, обнимет маму и предложит им пойти на концерт вместе (даже успела с телефона забронировать еще один билет), и удивлялась, почему не подумала пригласить ее с собой раньше, а лишь поставила перед фактом, что купила себе билет и собирается идти одна? Ведь в первый раз на концерт Элис ходила именно с мамой, и с тех пор «Триороботы» стали ее любимейшей группой. Да, маме, как и Льюису, больше нравились певцы живые, а не роботизированные. Но это не мешало им в тот раз провести незабываемый вечер! Перебегая дорогу, Элис едва не упала, когда чертов каблук опять подвернулся. Прихрамывая, она поймала себя на мысли, что с мамой ей все-таки повезло, ведь в отличие от тети Хлои, она не станет торжествующе повторять «Я же говорила надень обувь без каблуков». Свернув к дому, она вновь увидела старичка, с которым столкнулась, когда выходила. Он захлопывал багажник какого-то древнего и весьма крупного внедорожника вроде бы из тех, что до сих пор ездили на бензине, и Элис усмехнулась, попытавшись представить, как этот старичок с его-то ростом вообще достает до педалей! Пожав плечами, она вошла в подъезд и нажала на кнопку вызова лифта. Поднимаясь на шестнадцатый этаж, она прокручивала в голове, что скажет маме. «Не хочешь со мной сходить?» или «Ну, пошли-и-и!»? Еще был вариант «Пусть для разнообразия папа тебя вечером ждет, а не ты его», но его Элис сразу отвергла. Двери лифта разъехались, пропуская Элис на свой этаж. Воодушевленно улыбаясь, она сделала четыре шага вперед и удивленно уставилась на настежь открытую дверь. — Ма-а-ам! — позвала она, переступая порог. — А почему у нас дверь нараспа… — слова застряли в горле, а леденящий холод мурашками пробежал вдоль позвоночника. Квартира была пуста. На кухонном полу лежал окровавленный нож.