***
Раскрутив йо-йо, Багмен перепрыгнул с крыши на крышу. В геройском костюме он чувствовал себя уверенно и не ведал страха. Он был рад стать частью команды Кота Нуара и не собирался подвести ни своего наставника, ни маму, доверившую ему серьги Удачи. Пусть и пришлось вступить в настоящий бой всего лишь на второй день после первого перевоплощения (маме так вообще пришлось сразу бросаться в битву!), он чувствовал, что справится со всем. Призвав «Талисман Удачи», поймав красную бейсбольную биту, со всей силы размахивая ей, он раскидал в разные стороны крылатых собак — приспешниц новой марионетки вернувшегося Бражника — и добрался наконец до своей цели. — Я тебя спасу, — прошептал он, руками разрывая цепи, приковывавшие Элен Буржуа-Куртцберг к дымоходной трубе. — Мой герой, — влюбленно прошептала она, — пора просыпаться. — Пора просыпаться, — услышал Льюис над ухом голос мамы, распахнул глаза, резко сел и обнаружил себя в собственной комнате. — А где Элен?.. — все еще сонным голосом пробормотал он. Мама и сидевшая у нее на плече Тикки дружно захихикали, и только сейчас Льюис с сожалением осознал, что спасение Элен ему приснилось. Что ж, радует хотя бы, что Багменом он в реальности стал, а то с его везучестью и это событие могло остаться сном. Но в ушах ли все еще серьги, он на всякий случай прощупал. — В такое время Элен, думаю, еще у себя дома, — потрепав сына по голове, произнесла Маринетт. — Наверное, собирается в лицей. Тебе бы тоже пора, а то опоздаешь. Элис полчаса назад встала, уже завтракает. — Моя сестра робот, — зевнул Льюис, руками пытаясь пригладить волосы. — Иначе я не могу объяснить, как ей удается рано вставать. — Она не вертелась до двух часов ночи перед зеркалом, подбирая себе эффектную геройскую позу, — заметила Тикки, и лицо Льюиса покрылось настолько интенсивным румянцем, насколько широко расползлась хитрая улыбка на лице его матери. — Уже обучаешься фирменным штучкам Кота Нуара? — усмехнулась она. — Что бы он ни говорил, выпендриваться не обязательно. Как знакомство прошло? — Это было… незабываемо, — почесал затылок Льюис. Вчера у них так и не получилось поговорить на эту тему: когда он вернулся, дома уже были папа и Элис, а при них подобное не обсудишь (особенно когда весь вечер приходится краснеть, ибо они твердо уверились, что серьги он начал носить, чтобы впечатлить Элен, а отрицать это не позволял красноречивый взгляд мамы). Впрочем, и обсуждать знакомство он не очень-то хотел: обещал не рассказывать маме о том, что Кот Нуар принял его за врага, но и врать ей, увы, не умел. — Он очень… — Льюис закусил губу, пытаясь подобрать слова, — сильный. И крутой. Спрашивал, как ты, но времени поговорить особо не было. Но разрешил ходить с ним на патрули, — воодушевленно закончил он. — Ты можешь доверять ему как самому себе, — тепло улыбнулась мама, — но помни о тайне личности.***
Когда Льюис вышел наконец из ванной комнаты, мысленно сокрушаясь о том, что без трансформации волосы торчат в разные стороны, его сестра уже собиралась уходить. — Подождешь меня? — без особой надежды на утвердительный ответ поинтересовался он. — Я пыталась тебя разбудить, но ты был занят признанием в любви Элен, — развела руками Элис. — Должен же я хоть как-то тренироваться, — пожал плечами Льюис. — Вот и тренируйся, а я пошла. Поболтаю с ней перед уроками, — хмыкнула она в кулак и, забросив сумку на плечо, направилась к выходу, где была остановлена мамой. Мамой, не желающей отпускать детей на учебу без поцелуя в щечку на прощание и свято уверенной, что делать это с накрашенными губами — забавно. — Э, нет, — Элис выставила руку вперед в защитном жесте. — Давай обойдемся воздушным. — Я аккуратно, — с самым невинным видом ответила мама, однако хитрый блеск в глазах выдавал коварный замысел. Льюис прекрасно знал: сопротивляться в таких случаях бесполезно (а теперь, открыв для себя тайну о ее геройском прошлом, и вовсе убедился в этом на сто процентов), поэтому обычно покорно стоял, позволяя маме себя чмокнуть, а потом заботливо оттереть след от помады. Элис же не теряла надежды, что однажды ей удастся оказаться ловчее и уйти из дома, сохранив щеку от поцелуйчиков. Наивная. Вот и сейчас пыталась увернуться, возмущенно-жалобно повторяя «Мам, я не маленькая», но была поймана в объятия и зацелована в обе щеки. И глядя на то, как сестра, вытирая щеки, демонстративно обиженно дует губы, Льюис был уверен: ей эта игра нравится не меньше, чем маме.***
Перевоплотиться Льюису не разрешили. Мама и Тикки смотрели на него с одинаково строгим взглядом (интересно, кто у кого научился?), объясняя, что трансформацию в личных целях использовать нельзя, а добраться до лицея раньше ушедшей вперед сестры — это не уважительная причина. Нет — так нет, в следующий раз Льюис будет умнее и не станет озвучивать подобные планы при маме, а с Тикки… как-нибудь найдет способ договориться. Мама же находила, даже в дневнике об этом писала. Однако сейчас его больше волновало другое. Вчера он уже облетел несколько кварталов в геройском костюме. Заметил ли кто-нибудь его? Конечно, впервые взяв в руки йо-йо, он слишком волновался и осторожничал, поэтому шел по крышам над не самыми оживленными улицами, но… вот бы заметили! Надо было хоть раз перед Эйфелевой башней показаться и желательно в компании Кота Нуара. Хотя… может, все же видел кто-то. Да наверняка видел, он ведь даже «Юху!» во всю глотку кричал до того, как врезался в рекламный баннер и принял решение передвигаться чуть тише. Обсуждали ли парижане появление нового героя? Догадались ли, что он сын самой Ледибаг? А вдруг журналисты уже очередь для интервью занимают?! Жаль, конечно, в интернете никакой информации о себе почему-то не удалось найти, но с другой стороны, его «поцелуй» с баннером не попал на «Youtube», что уже хорошо. Но вот бы все же кто-нибудь видел, как он вчера Коту Нуару на прощание руку пожал! Они ведь тогда стояли на крыше двухэтажного здания, их легко можно было разглядеть из окон дома напротив, да даже снизу, если бы кто-нибудь голову задрал. Интересно, если их заметили, что об этом подумали? Льюиса буквально распирало от любопытства и предвкушения. Он уже представлял, как кто-нибудь из его друзей скажет «Я вчера видел нового напарника Кота Нуара, и он однозначно крут», и от этой мысли довольная ухмылка расползалась по лицу так, что аж скулы сводило. Поэтому он чуть было не сшиб с ног лучшего друга, ожидавшего его на пороге лицея, налетев на него со спины с вопросом: — Йо, бро. Есть что интересное? Все-таки кому, как не Леонарду Ляифу, сыну создательницы «Ледиблога» и появившегося после отставки Ледибаг «Котоблога» — самых посещаемых сайтов о героях Парижа, знать о появлении нового владельца Камней Чудес? Почему-то Льюис был уверен, что Леонард (и особенно тетя Алья) обладают на героев каким-то особым чутьем, а значит, должны быть в курсе всего. Интересно, а Леон вообще догадывается, что он сын аж двух, как оказалось, героев Парижа? Жаль, об этом спросить нельзя, ведь объяснить, откуда Льюис знает секрет его родителей, он не сможет. Впрочем, Леон и сам в какой-то степени был героем, ведь как иначе он не терял терпение и справлялся с кузинами и племянницами, которых ему подкидывали на «посиди-с-ними-пока-я-занята» родственники матери? К тому же Леонард обладал еще одной суперспособностью. Поправив очки, съехавшие до самого кончика носа, он посмотрел на Льюиса с таким видом, будто читает книгу, и сказал: — У меня нет, но у тебя, я так понимаю, есть. Поэтому слушаю. Льюис мысленно чертыхнулся. Нет, он, конечно, мог бы сказать, что сам видел нового героя вчера, но ведь герои так не поступают, да и мало ли… к раскрытию личности приведет, а мама этого точно не одобрит. Нужно было срочно выкрутиться (ведь версию «у меня тоже ничего» проницательный Леонард не примет), и ответ пришел сам собой. — Я вчера видел Кота Нуара! — это была не ложь, да и прежде Льюис несколько раз замечал из окна, как Кот Нуар перепрыгивает с крыши его дома на соседнее здание (видимо, так пролегает один из маршрутов его патруля), и каждый раз так же воодушевленно рассказывал об этом другу. — Мельком, правда, но он офигенно крут. — Надеюсь, он зарядил тебя аурой крутости, — хмыкнул Леонард и указал Льюису за плечо, — потому что тебе она сейчас пригодится.***
Когда Льюис Агрест видел Элен Буржуа-Куртцберг, он забывал и родную речь, и даже как дышать. Ее зеленым глазам и огненно-рыжим волосам он пытался посвящать стихи, впрочем, опыт этот был не самым успешным, потому что нормальная рифма к слову «рыжий» вспоминаться не желала, а в слове «грыжа» не было ничего романтичного. Она казалась ему ангельски привлекательной и чертовски прекрасной, он терял голову при мыслях о ней и самого себя при встрече лицом к лицу. Его мозг отключался, ладони потели, сердце билось, как сумасшедшее, тело бросало в жар. И как бы ни хотел, Льюис ничего не мог с этим поделать: чувства к Элен просто переполняли его. Вот и сейчас он застыл как истукан, когда дверь ее машины открылась и Элен вышла из нее, расправив юбку. Как зачарованный он смотрел за ее неспешными движениями. Как она закидывает на плечо сумку, как, сделав несколько шагов, останавливается, чтобы прочитать уведомление на телефоне, как поднимается по крыльцу и останавливается рядом с ним. — П-привет, Элен, — расплывшись в блаженной улыбке, Льюис был рад, что смог произнести это практически без заиканий. — Ты когда-нибудь прекратишь лыбиться как придурок? — без тени стеснения прокомментировала она и, толкнув Агреста плечом, вошла в здание.***
При взрослых Элен Буржуа-Куртцберг вела себя как ангел и была такой же тихоней, как ее отец. В окружении сверстников — становилась похожей на мать, была остра на язык, не лезла за словом в карман и никогда не скупилась на нелестные комментарии. И пусть Льюису больше всех доставалось от ее придирок, ему нравилось то, какой разной она бывает. И он до невозможного сильно хотел, чтобы однажды Элен посмотрела на него с восхищением. Леонард Ляиф считал это глупым. Поначалу он даже пытался убедить друга переключиться на девушку с нормальным характером, но Льюис даже думать об этом не собирался. Ему была нужна Элен и только Элен, пусть даже он сам был для нее, как она однажды сказала, мельтешащей перед глазами мошкой. А вот Элис быстро нашла с Элен общий язык, ведь только ее мадемуазель Буржуа-Куртцберг считала равной самой себе. Нет, Элис была не из тех, кто любит обзывать или критиковать других, напротив, только она и одергивала подругу, несколько раз даже заставляя извиняться перед другими. У них было множество общих тем, они вместе ходили на занятия по китайскому, любили одни и те же музыкальные группы и смотрели одни и те же сериалы. У них были свои секреты, которые Элис не рассказывала даже Льюису. Иной раз он завидовал тому, насколько близка с Элен его сестра. Интересно, если бы он смог общаться с ней без стеснения и смущения, она бы приняла его в свою компанию? Смеялась бы над его шутками? Увидела бы в нем парня? Он тяжело вздохнул, глядя на то, как Элис и Элен оживленно обсуждают что-то, то и дело дружно хихикая. Наверняка замолчат ведь, если он подойдет. — Ты уверен, что Элис не рассказывает Элен, как ты ей признания во сне бормочешь? — листая ленту в телефоне, поинтересовался Леонард. — У нас в роду не было суперзлодеев, — отрезал Льюис, — так что с чего бы ей этим заниматься? — Они уже трижды сюда покосились. — Четырежды. И вообще, смотри дальше в свой телефон, а не считай. — Лучше бы вы при ней были так агрессивны, месье Агрест, — покачал головой Леонард. Льюис промолчал. Они оба знали, что огрызнуться на Элен он не сможет даже в следующей жизни. — На бульваре Вилет рядом со станцией метро Сталинград ограбили магазин, — прочитал Леонард только что опубликованную новость. — Вроде уже видели Кота Нуара, хорошо бы погоню могли заснять. — Я должен это увидеть! — воодушевленно произнес Льюис, доставая свой телефон. Но почувствовав копошение в кармане, осознал, что теперь он может не только смотреть. — Черт, живот болит, — закусив губу, поморщился он. — Я скоро вернусь, — сказал, резко поднявшись с места и помчавшись в сторону мужского туалета. Вот и пришла пора Багмену показать себя в деле.