— даже если мистер джефферсон поставил нас в пару, это не значит, что я собираюсь терпеть твое поганое общество, святоша.
— но это, х-м, совместная работа, викт-тория.
— думаешь, мне не поебать? я сделаю все сама. я не позволю твоим шлюховатым ручкам испортить этот проект.
— мы достигнем бóльших успехов, если будем работать... вместе.
— «вместе» со своими дружками ты будешь обмениваться слюной на заднем дворе академии. оревуар.
и виктория, хлестко развернувшись на каблуках, громко ушла, оставив кейт любоваться на ее острые колкие плечи.
затем кейт, глубоко расстроенная и задумавшаяся, врезалась в кристину фобс, и та, наблюдая за тем, как святоша поднимает с пола свои рассыпанные тетради, вдруг сказала:
— ты изменилась.
— а? — кейт поднялась с колен и взглянула расплывчатыми глазами в лицо девушки, распечатки которой носила нейтану прескотту в его логово.
— подружилась с «вортексом»?
— что?.. в-вовсе нет.
мямлит, будто только вчера выучила азбуку, думает кристина. жалко, думает кристина. кристина не понимает, почему вокруг этой девочки-ангелочка, невинной и затравленной, такой серенькой и бесполезной, собирается это количество слухов, и почему столько ей уделяется внимания. таких вот мышек у них в блэкволле — десятки.
нейтан наблюдает за ними откуда-то издалека и, сам того не зная, отвечает на вопросы кристины: есть в этом маленьком слабеньком тельце огонь, привлекающий лесных зверей, но каждый раз старательно, по расписанию гаснущий — стоит только к нему подойти.
— увидимся, мышка.
и кейт еще много секунд смотрит вслед темноволосой девушке, от которой пахнет крепким кофе и скептицизмом. нейтан отворачивается.
вечером кейт скребется в чужую дверь, и виктория блестит глазами, лихорадочная, удивляясь своему нежданному гостю. кейт говорит: прости меня, а виктория ругается себе под нос и грубо тянет святошу на себя, в свое личное пространство одичалой пумы, чтобы, наконец-то,
поговорить.
///
— я вела себя отвратительно.
это правда.
— нейтан... рассказал мне. я многое вспомнила.
виктория качает головой. у нее нараспашку открыто окно и в комнате сильно пахнет травой. ей сложно думать, и мысли растекаются пластилином по ее рукам, но все же она находит в себе силы посмотреть на кейт и сказать без привычной злобы:
— ты маленькая шлюха, и я тебя ненавижу.
и им обеим известно, что это ложь.
— что тебе нужно?
— я хотела... поговорить.
кейт потряхивает, но не от страха: от ожидания и понимания, что это — лишь вопрос времени. она смотрит в туманные глаза девушки, которую обнимала за слабые плечи и слушала ее надрывный, изломанный кусками голос. слушала ее рыдания, задушенные в глотке и бурлящие там, внизу внутренностей, такие истерично-вторичные; она смотрит на девушку, которую целовала во влажные от слез губы и пробовала ее на вкус, лишь бы она перестала плакать, лишь бы улеглась ее больная тоска. кейт пила ее отчаяние и молила бога о том, чтобы он обратил на них свой взор и протянул свою длань.
кейт признается себе в том, что помнила — но слишком долго пряталась.
— послушай, я знаю... что ты думаешь обо всем этом...
— херня. ты не знаешь.
— просто дай мне сказать...
— чтобы у тебя появился еще один повод для жалости окружающих? посмотрите на меня: я бедная кейти, которой нужно помочь. мне тебя, может быть, тоже нужно пожалеть? если ты пришла для этого — то вали отсюда. мне не до тебя.
даже травка не способна так сильно затуманить виктории мозги, чтобы та не смогла привычно ощерить свою пасть и не зарычать цепной бешеной псиной. это какой-то определенный ритуал.
вроде тех, что кейт проводит в своей церкви.
— не в этот раз, виктория.
и кейт хватает ее холодную руку, которую та взметнула, чтобы вцепиться ей в плечо и выдворить вон. не в этот раз. кейт собирает себя в кулак и до боли прикусывает изнутри щеку, клянясь себе раз и навсегда перестать мямлить.
— я не уйду. мне не все равно.
— тебе не все равно? только не надо. ебаной. фальши. ты это хорошо умеешь.
виктория со злостью выдергивает запястье из цепких ангельских пальцев и делает несколько шагов назад, вглубь комнаты. ей сложно долго стоять, и она опускается на пол перед диваном.
— проваливай. ты меня бесишь.
кейт опускается рядом с ней, и виктория раздраженно закатывает глаза. берет из пепельницы косячок и делает долгую затяжку.
— ты уже начала делать проект?
— а тебя ебет?
— ебет.
и виктория косится на девчонку рядом с собой по-настоящему удивленно, а кейт не чувствует адского жжения на языке из-за запретного слова, она чувствует только одно — желание, чтобы королева вортекса перестала ее ненавидеть.
— начала. но пока что у меня мало идей.
какое-то время они молчат, вслушиваясь в тихую музыку, ненавязчиво льющуюся из колонок, и виктория вдруг замечает, что присутствие святоши ее не раздражает. оно кажется ей странно-
правильным.
— у меня есть идеи, — подает голос кейт.
— нахера ты это делаешь? — вдруг вспыхивает виктория. — я распространяла это видео. обсирала тебя. сделала тебя изгоем. какое-то время я даже сомневалась, не перебарщиваю ли я. мне казалось, ты выпилишься.
она горит совсем иначе, нежели нейтан. кейт наблюдает за ней и думает о том, что нейтан — уроборос, сжирающий самого себя, а виктория — простая гадюка, кусающая лишь из страха, что укусят ее. виктория — напуганный ребенок, обиженный, непонятый, просто уличная кошка, в которую слишком упорно и долго кидали камнями; виктория научилась существовать в своем одиноком мирке среди людей, которым нет до нее дела, и кейт, перед которой она разверзла свою кровоточащую грудь, смотрела все это время на нее, будто на врага.
с тихой ненавистью обреченного. нейтан был прав.
виктория лишь пыталась отомстить кейт за ее предательство. так мелко, как умеют только дети.
— думаю, мы похожи.
— п-ф. вот уж вряд ли.
— ты помнишь, что было на вечеринке?
— конечно. это только ты с нейтом были в таком состоянии, в котором еще удивительно, что вы выжили.
кейт замечает, что виктория поджимает губы.
подумать только. виктория чейз стушевалась из-за кейт марш. какое-то сумасшествие.
подумать только. когда королева вортекса закручивает новую самокрутку, она протягивает ее главной святоше всея блэкволла.
и это вопрос. такой яркий вопрос. это было так просто.
так просто, правда? и стоило ли это стольких недель страданий из-за ничего?
кейт улыбается улыбкой на двоих и принимает косяк. нет, не стоило.
виктория выслушивает ее идеи касательно проекта, и они ей нравятся.
///
в реальной жизни все куда проще.
в реальной жизни нет настоящих правил.
кейт смотрит на церковь издалека и задерживает дыхание, чтобы не отравить святой воздух. говорят, кошку в храме терпят, а после присутствия собаки — заново освящают, и кейт чувствует на себе копошащихся блох. кейт чувствует свою вставшую дыбом шерсть и то, как горят ее желтые бездомные глаза — кейт поднимает руки и со злостью выдергивает из прически заколку.
золотые локоны в беспорядке рассыпаются по ее спине, и дьявольскими рогами торчат в стороны, не привыкшие к свободе. и внутри нее что-то горит-возгорается, будто фитиль факела, будто сухой хворост, кейт слышит треск электрических зарядов под своей кожей, что бегут-разбегаются и не могут найти выхода из окаменевшего тела, застывшего в воинственной позе молодой революции.
это сложнее, чем сжигать города. это сложнее, чем перерезать чужие шеи и смотреть в глаза мертвых людей. это сложнее, чем топить корабль врага. это сложнее. потому что кейт возносит топор над своей головой.
кейт смотрит на церковь издалека и чувствует, что погибает.
а затем рождается вновь.
///
лаконично, как хокку; я верю, это не сердце, это где-то в подкорке мозга.
этот взгляд такой теплый, родной, добрый — я знаю, что видит жертва в глазах кобры.
я здесь.
ты знаешь, где меня искать.
нейтан остается в безвыходном потоке времени в одном единственном воплощении, в своем особенном, первозданном виде и его именем никогда не будет названо ни одно божество, только мелкие кошмары, изображенные на фресках людей, живших многие тысячи лет назад. а мы все сейчас и здесь — для кого-то лишь
когда-то, лишь прошедшее время, и что, если все это — то самое зазеркалье, то самое место, где мы попали в ловушку собственного изображения? нейтан смеется и обжигается о собственный смех, губы горят, кажется, я переборщил — ах, точно. пепел тлеет в его руках и на его лице.
— вы все уходите, а я не уйду никогда.
камень прорастет кораллом, вода покроет материк одеялом, а я буду биться об эти руины печальных обломков среди волн и тьмы, буду говорить с китами (моими друзьями) и быть, быть, быть — забытый призрак, не нашедший успокоения, и обреченный заточиться в четырех (шести) стенах, чтобы любоваться углами и беспомощностью времени. да, планета земля сойдет с орбиты и взорвется, а я останусь среди этих пыльных обломков, чтобы поприветствовать новый народ.
я здесь был до вас и без вас останусь; вы бы никогда не поверили мне, зато поверите вашим кошмарным снам — тобанга тянет мне руку и ведет меня за собой, я лишь его сотворение, лишь среди здешних надгробий дух; я был рожден, когда младенцем являлось небо, я был рожден, когда людям не суждено еще было родиться.
///
нейтан скрипит зубами, бросая ответный взгляд на кейт.
она приподнимает подбородок и улыбается.
усмехается.
за последние несколько дней у нейтана появились устрашающие мозоли на лице, свидетельствующие о том, как часто монашка сверлила ему рожу этими своими хэй-я-тебя-вижу.
поздравляю, блять. нейтан отворачивается первым и хочет, конечно же, свалить по своим делам. если бы они у него, конечно же, были. но нельзя же дать этой дуре и дальше чувствовать себя так, будто она здесь заправляет всем заведением? конченая. нейтан предполагает со всей серьезностью, что теперь она активно въебывает перед учебой, чтобы быть такой непоколебимо спокойной.
ах, нейт, точно. это ведь только ты решаешь так свои проблемы.
у меня нет проблем.
отлично.
подростки, мельтешащие вокруг него по коридору, разумно не косятся на нейтана, который решил постоять посередь движения. прячут свои подвытекшие глазки и поджимают губки, лишь бы не напороться на лишнюю пулю в магазине его пушки. жаль, они не знают, что она у него действительно есть. и даже сейчас. рука сама находит в кармане приятную прохладу пистолета, и нейтан чувствует, как иглы на его спине приглаживаются. что ж, хорошо. спокойно. славный мальчик.
он хочет все-таки уже съебать, как чьи-то острые пальчики аккуратно касаются его локтя.
и он так резко разворачивается, что рендеринг окружающего ландшафта ненадолго провисает.
— еще раз тронь, и я--
кейт выглядит растерянной, но не испуганной.
ну куда делся твой кроличий страх, а? нейтан сам не знает, почему затыкается, когда понимает, что это были ее пальцы.
— ну че тебе?
и это так, блять, безобидно. сука. как будто случайно наступил на хвост котенку, и теперь неумело пытаешься сделать вид, что ты не хотел. господи.
боже. ну куда ты приехал, нейтан? до чего ты докатился? что ЭТО? вскрой ей лицо, поканепоздно.
— извини, ты просто так стоял, — расплывчато поясняет она, елозя взглядом по его скулам, шее, плечам, груди, и нейтан почти физически ощущает, как его кто-то облизывает, — я просто хотела... у тебя все в порядке?
охуеть теперь. нейтан даже пропускает сквозь зубы смешок.
— ага-а, ясно. вот и божья помощь, о которой я так долго просил. пришла решить все мои проблемы?
а вот теперь на них уже косятся. и нейтан не слушает, что она лопочет дальше. нейтан обходит ее (но ведь должен был грубо отпихнуть плечом?) и
сбегает.
ему хочется верить, что это лишь попытка защитить свой имидж. всего-то. старание на благо своего будущего. но, кажется.
или не кажется. ты ведь не настолько поехавший, правда? ты ведь умеешь отличать самообман от обмана. не кажется. не-а.
все-таки уже поздно.
///
лечь на дно бутылки и наконец-таки сдохнуть.
нейтан смотрит в потолок и отталкивает от себя призрачные руки самосожжения.
самоотречение. самоубеждение. самоуничтожение. не слишком ли много тебя в этой жизни?
сердце охуело и делает всё, что хочет, но я кричу ему: «остановись!» — а оно всех калечит, оно всё колотит. я ищу среди пепла все, что потерял в огне, но нахожу только мраморное тело той, что стремилась летать.
нейтан замечает про себя, что кейт распускает волосы, и считает, что ей не хватает синих перьев, а еще очень большой мечты.
