Проклятый старый дом

Это было здесь. Деревянная постройка с облупившейся белой краской, уже откровенно посеревшей, не внушала доверия и того впечатления, которое должна, судя по рассказам девочки. Чёрт побери, этот дом ничем не отличается от остальных, разве что находится на отшибе пригорода. В свете фар, что падал на дом, постоянно проглядывал костлявый тонкий силуэт со множеством локтей. Она пытается походить на ветку. Знает, что стоящие перед фасадом деревья не сожжены. Маркус хотел личной встречи, не желая передавать право первой брачной ночи огню. Его пальцы нервно, с силой переминали руль полицейского авто в руках, а дыхание было столь тяжёлым и горячим от ненависти, что даже через респиратор в холодной ночи был виден пар его вздохов. Солнце уже давно зашло, за день он успел многое: заминировать территорию, зажечь костры по периметру еѐ дома и сейчас лишь собирал ненависть в кулаки, то и дело поглядывая на небрежно нарисованный рукой ребёнка план того как найти этот чѐртов дом. ... -Дядя, а она точно больше не придѐт? -девочка лет десяти лежала в изолированно, в отдельной комнате и сжимала в руках слегка опалѐнного динозаврика. -Я не хочу больше есть консервы... Маркус кивнул сидя у кровати девушки, не издав и звука. Даже в те немногие моменты, когда он говорил, он не снимал респиратора: незачем пугать ребѐнка лишний раз. Клыки и раздвоенный язык это явно не то что желает увидеть девушка в своѐм спасителе. -Я позабочусь. -видя слѐзы девочки, он кивнул снова, уже утверждая свой ответ голосом. -А Венди приготовит тебе утром яичницу. И никакой консервации. Девочка слегка успокоилась, вытирая, рукавами большой для неѐ рубашки, слѐзы. -А я обещаю что завтра утром за Изабеллой придѐт большой и страшный крокодил. -Маркус не очень умел общаться с детьми и его речь звучала сухо, хоть и успокаивающе. -Динозавр... -пролепетала девочка в ответ, сжимая маленького динозаврика и смотря на человека что сидел перед ней и проводил большим пальцем руки по топору у себя на коленях. -Да Мери, динозавр. Большой и страшный динозавр. ... -...большой и страшный динозавр. -прорычал про себя Маркус, выставляя фары по ярче, стоило ему заметить движение бледных глаз во тьме первого этажа дома. Мгновение, визг. Изабелле явно не нравился свет прожекторов, что сейчас били в дом с полицейского автомобиля. Даже еѐ костлявая рука моментально скрылась, перестав прикидываться веткой. -Большой! -даже через заглушающий голос фильтр голос мужчины ревел достаточно громко. Маркус вышел из машины, многозначительно доставая старенькую зиппу и бутылку с зажигательной смесью с пояса. -Страшный! -крик что больше походил на рычание оглашал территорию вокруг. Неважен шум! Всех живых и мѐртвых в округе она уже либо сожрала, либо закатала в свои консервы. Шаги маршала были постепенны, медленны, а между ними порой проглядывал хвост. Маркус наклонялся, перемещая центр тяжести и вытягивая свой хвост, по силуэту фигуры походя на пресмыкающегося хищника. А визг з дома усиливался. Изабелла кричала и махала руками внутри, он отлично видел это, глаза позволяли различать движение в кромешной тьме, а ей свет разъедал сетчатку. Свет его фар. Свет правосудия. Щелчок, и пламя зажглось, обхватывая стеклянную бутыль в его руках. Визг уже выедал ему уши, а потому молотов был использован по назначению незамедлительно, тут же отправлен в окно второго этажа этой трухлявой постройки. Перед ставнями лишь резко, но беспомощно мелькнула ветка. Изабелла тщетно попыталась откинуть своей рукой бутылку, что залетела в окно. Какой же она у неѐ длины? Маркус доставал вторую из-за пояса, и уже готовый поджечь, он увидел эти глаза вновь, тучная фигура улыбнулась с зубами от уха до уха и с противным хихиканьем исчезла в оном из проѐмов дома, что стоял перед ним. У неѐ же есть подвал... Мери говорила об этом. Но из подвала нет выхода, и угарному газу он не доверит свою работу. Бутылка была поставлена на капот автомобиля и с лязг рукояти оружия, едва не касаясь фалангами пальцев перчаток мужчины. -Ха! -и потянув за цепь и крепко ухватив рукоять, топор начал ломать хватку Изабеллы, кроша еѐ пальцы и вытягивая костлявую конечность сильнее наружу. -Отпустииии! -она визжала, а локти еѐ руки выламывались под неестественными углами, явно разрывая сухожилия. Голос еѐ был немолодым, брюзгливым и необычайно громким. Даже не верилось что такое возможно. Но Маркус тянул, тянул, пока кисть не осталась на цепи топора кровавыми и чѐрными ошмѐтками, а рука не скрылась проделанной дыре, в подвале. Шаг, замах... И тут уже пол заскрипел изнутри и не под шагами мужчины: изнутри вырвалась толстая, зависшая жиром вторая рука и обезображенная зубастой улыбкой морда Изабеллы. -Амнямнямням! -с визгом и слюнями та впилась в ногу маршала и уже сама потянула его вниз, разжѐвывая ботинок острыми зубами и как тисками сжимая ногу рукой, явно желая сломать. -Сука! -заорал тот, пытаясь тщетно отмахнуться топором и цепью, но уже полетел вниз. Мгновение и грохот. Маркус проломил собой трухлявый пол. ... -Я не буду есть консервы... -лепетала девочка смотря на сидящую напротив неѐ Венди с открытой алюминиевой банкой персиков в сиропе. -Если не будешь кушать, не вырастишь большой и красивой. -та старалась говорить мягко, но убедительно. Персики было трудно достать, сладостей осталось мало в этом мире. -Это она их делает... -девочка снова наклонила голову, поджимая под себя ноги и снова намереваясь заплакать. -Из других... -Кого других? -с недоумением переспросила Венди, сама съедая один из персиков. ... Ловким и быстрым движением, Маркус поднялся на ноги, оглядываясь в едва освещѐнном подвале, в котором пахло сахаром и мясом. Топор уже был у него в руках, а ботинок благополучно выкинут - она не смогла прогрызть себе путь до ноги. А вокруг стояли стеллажи с «консервацией» и огромной печкой, на которой уже стояла следующая партия. Судя по отсутствию запаха тухлятины - эти консервы были «свежими». -Покажись! -перехватывая топор поудобнее, Маркус тут же зажѐг фаер, выдѐргивая нить запала из него и бросая себе под ноги. -Хотя... У тебя всѐ ещѐ есть право хранить молчание. Еѐ выдало урчание в животе, что раздалось за одним из стеллажей. Уж очень еѐ привлекал вид собственноручно сделанных консервов, в прозрачных банках которых плавали сердце и почки. Малых размеров. Дети... Секунда промедления могла стоить ей жизни, ведь увесистое лезвие топора в следующие пару мгновений, уже разносили и стеллаж и его содержимое на куски, столь силѐн был удар маршала. Изабелла не заставила себя ждать, снова вцепившись в ногу, уже в другую и не в стопу, а в колено мужчины, она рвала его брюки и наколенники, впиваясь зубами в горячую кожу и плоть. Ещѐ одна ошибка. Стоило ей вкусить его крови, как та с пронзительным писком отпрыгнула назад, а рот еѐ вспенился: кровь ящера была антисептиком... Это и стало причиной рокового провала Изабеллы и еѐ пустые, мертвенно серые маленькие глазки забегали в ужасе, пока рука Маркуса брала еѐ за волосы под самый корень. -Допрыгалась... Повариха... -та поджала короткие пухленькие ножки и обняла себя остатками блинной костлявой руки несколько раз, а мужчина с необычайно лѐгкостью поднял всю эту тушу за голову вверх. -Мимимими... -хлюпала та вспененными губами, смотря на блестящее в свете фаера и огня лезвие топора. -Маленькая Мери хочет передать, что больше никогда не будет есть твои консервы. -нога мужчины болела, но нельзя было дать понять противнику что боль ощутима, а потому это нужно было сделать быстро. -Уууууииии... -Изабелла моментально поменялась в лице начиная рыдать и выть барахтаясь на весу, но пара ловких ударов, поломавших ей руки, поубавили у неѐ прыти. ... -А этот динозаврик, он кто? -с улыбкой спрашивала Венди, сидя на кровати ребѐнка, со страхом озаряющегося по сторонам. -У него же есть имя? -А он мой защитник. -утвердительно закивала Мери. -Он когда горит, он сильно жжѐтся, бабушке Изабелле это не нравилось и пока он искрился она меня не трогала... -Значит ты его жгла спичками когда та была зла на тебя? -у Венди у самой уже было бледным лицо от рассказов ребѐнка. -Он меня защищал. -повысила голос девочка. ... Столб для костра Маркус заготовил заранее, вместе со всем остальным, ещѐ днѐм. Глубоко его вкопал и забил понадѐжнее. Стальные тросы и цепи. Она не сможет сбежать. Изабелла уже была прикована к столбу и обложена дровами и хворостом на фоне собственного, уже догорающего дома. -Тебе повезло. Я сожгу тебя на рассвете. -мужчина сидел на капоте автомобиля, уже без респиратора и перематывал себе укушенную ногу. -И мне повезло. Меня не тронет твоя зараза. И Мери тоже. Мы еѐ вылечили. А Изабелла рыдала и заливалась тоскливым воем, порой выдавая нечленораздельные звуки и отдельные слова из своей толстой туши. -Я крепко связал тебя. -затем тот чиркнул зажигалкой, чем спровоцировал очередную волну визгов и воплей со стороны приговорѐнной. -Успокойся, я закуриваю... -и табачный дым обычной сигареты полетел в сторону Изабеллы. -Хоть покуришь перед смертью... Пассивно. -Маркус усмехнулся. А за горизонтом уже приходил рассвет. Солнце понемногу прогоняло тьму, а с ней и истекало время жизни старухи. -Динозаврик жжѐтся... -произнѐс мужчина это тихо и не ожидая что женщина его услышит, но внезапно замолчала и уставилась на него своим мертвецким взглядом. -Даа... Динозаврик жжѐтся, Изабелла. -канистра с бензином уже была в руках у Маркуса. -Больно жжѐтся. -закивал тот. А старуха замерла, наблюдая как горючая жидкость поливается вокруг неѐ, на кострище. -Жжѐтся... -проблеяла та. -...и горит. -добавил уже Маркус и щедро опрыснув тушу Изабеллы из канистры, бросил в ту окурок своей сигареты. Снова поднялся визг, вой и плач, а столб затрясся под судорожными конвульсиями этой охваченной пламенем жирной «поварихе». Лишь бы цепи выдержали. Следом за окурком в кострище полетела и сломанная топором кисть Изабеллы. -Ярко горит... -снова повторил в пол голоса Маркус.