Стань моей музой

Не дойдя до нужного кабинета всего несколько метров, Оливия внезапно остановилась посреди коридора. Ее потерянный взгляд был устремления куда-то вдаль. Она словно о чем-то очень глубоко задумалась и ненадолго выпала из реальности. Недоуменно оглянувшись по сторонам, Сэм встряхнул подругу за плечи. — Чего зависла? — спросил он, осматривая ее лицо. Мысленно девушка была где-то очень далеко и даже вряд ли слышала его. — Не против прогулять? — вдруг спросила она. Ее губы медленно растягивались в улыбке, а взгляд хаотично перемещался от одного к другому. — Прогулять? — переспросил Сэм, поправляя сумку на плече. Подумать только, до нужного кабинета оставались считанные шаги!.. — Ничего интересного, нового или важного мы все равно не услышим. А мне нужно в одно место… Можешь идти в класс, а хочешь — пошли со мной, — она кивнула головой в сторону, продолжая заговорщически улыбаться. — Но мы все равно уже опоздали. — И… куда тебе нужно? — с опаской спросил юноша. За два года он неплохо выучил эту девушку. Он знал, что просто так уйти с урока или вовсе не прийти на него, было для Джонсон сродни преступлению. Поэтому такое внезапное предложение прогулять прозвучало для Сэма очень неожиданно. — В эпицентр Звезды Смерти! Подмигнув другу, девушка схватила его за рукав рубашки и потащила за собой вдоль по коридору, на ходу мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. Винчестер решил не вдаваться в подробности, выпрашивая у Оливии, что именно она называла «эпицентром Звезды Смерти». Он лишь пожал плечами и последовал за подругой, ни о чем ее не спрашивая, и ничего не говоря. — Так, что ты решил? — Оливия шла впереди, перепрыгивая с ноги на ногу и продолжая мурлыкать под нос мелодию. — По поводу? — По поводу вечера. Крис или я? Сэм остановился на месте. Его напряженный взгляд уперся в спину девушки. Он словно хотел остановить или испепелить Оливию взглядом, но она остановилась, только пройдя еще пару метров, словно совершенно не заметила, что Сэм отстал. — Что? — она удивленно обернулась на друга. Он, однако, не произнес ни слова. Продолжал молча стоять на месте и чего-то ждать от подруги. — Ой, извини… — Оливия усмехнулась и, вернувшись к Винчестеру, обняла его за руку. — Я имела в виду, трек или зал? — С радостью бы домой ушел, — буркнул он и пошел дальше, грубо вырывая руку из крепкого захвата подруги. Как же он ненавидел эту борьбу — Кристофер\Оливия. А продолжалась она уже больше года, без явных признаков к перемирию. Главное, было абсолютно непонятно, с чего она вообще появилась! Лучшие друзья в один день стали враждующими сторонами. Без обоснуя, криков и ссор. Внезапно, словно удерживающий их вместе трос резко оборвался. И как бы сильно Сэм ни пытался узнать причину их разрыва, он все равно оставался в неведении. Кто начал это? Почему? Можно ли было еще все вернуть? — эти вопросы часто посещали мысли Винчестера. Он не мог больше быть связующим звеном. Он хотел помирить друзей и восстановить их треснутые отношения. Но, к сожалению, ему ничего не удавалось. Они будто сами не хотели сходиться! — Сэм, — девушка догнала друга и снова обняла его за руку. — И все же, ты остаешься или уходишь к Баэру? — Как меня достали ваши тёрки, — он закатл глаза. — Остаюсь, я уже сотню раз повторил! Но если я тебе не нужен, я могу поехать с Крисом… — Ну, — Оливия задумалась, продолжая идти рядом. — Не скажу, что легко справлюсь без тебя, но, если ты хочешь посмотреть как Крис сделает двойное сальто назад вместе с байком, и получит первое место… Сэм ничего не ответил на это. Он перестал слушать уже после первого слова, сразу же погружаясь в свои мыли. Лишь на мгновение он подумал о том, что эта война и правда уже достала, и продолжал идти вперед, пока не дошел до кабинета директора. Куда, судя по всему, и направлялась Оливия. — Это и есть тот самый эпицентр Звезды Смерти? — Верно, — кивнула она. — Зайдешь? Сэм отрицательно покачал головой и указал взглядом на сиденья рядом. — Я посижу. — Я быстро. Но к нашему разговору мы еще вернемся! Стоило ей произнести это, как она тут же скрылась за дверью, оставляя Сэма наедине со своими мыслями. Подумать только, и откуда у нее столько смелости, раз она так просто заходит в кабинет директора посреди урока? Даже если это было что-то важное. Тяжело вздохнув, Сэм по привычке вынул из сумки альбом, который был уже шире его ладони, коробочку с углями и, сев на скамью рядом с дверью, принялся рисовать. Он никогда не задумывался о том, что ему стоит изобразить. Это получалось уже машинально. Никогда не было такого, что он, подумав о ком-то или о чем-то внезапно сказал бы себе «Нет, это не хочу… Придумаю еще что-нибудь!». Самое главное для него было — рисовать. А уж кого — это не важно. Именно поэтому альбом ломился от рисунков тех, с кем он проучился последние два года, с кем он учился раньше, с кем он жил, кто ему нравился и кого он встречал на улице или на шоссе, переезжая из города в город. «Он… тебе нравится?!» — однажды шокированно спросила Оливия, подняв с пола выпавший из альбома портрет Стена Рассела. Сколько бы Сэм не объяснял, ей это было непонятно. Сэм изобразил этого парня в таких деталях, настолько реалистично, что, казалось, рисунок вот-вот оживет, выпуская в реальность нового Стена Рассела. «Как он вообще может кому-то нравиться? — он сделал первые штрихи. Придал будущему лицу контуры, брови, нос, контур губ. Он и сам не знал, кто это будет — парень, девушка, знакомый ему человек или просто полет фантазии. — Он же чудовище!» Стэн и Сэм невзлюбили друг друга с первого взгляда. Они даже не успели поговорить. Просто окинули друг друга оценивающими взглядами и сразу решили — Нет! Сэму не понравился его надменный взгляд и частые смешки. Стэну не понравился он полностью. Что-то больше, что-то меньше. Что-то выводило из себя, а что-то лишь слегка не нравилось. Но прошло два года, а они так и не попытались узнать друг друга, изменить свое отношению к другому. Судя по всему, их все устраивало. И Сэм уже давно привык, проходя по коридору мимо Стэна, что тот, как бы случайно, ударяет его локтем в бок. Сильно. Больно. И проходит мимо, будто даже не заметил! Нечто похожее случилось и в тот момент. Сэм придавал появляющемуся на листке юноше острые скулы, тонкие губы и длинные растрепанные волосы. Он не рисовал кого-то конкретного. Образ медленно появлялся в его голове по мере рисования. Возможно, этот юноша походил на какого-то актера, возможно, Сэм однажды встречался с кем-то очень схожим с ним… Ему нравилось то, что он видел на рисунке. Он был полностью поглощен им, что не сразу заметил, как из-за угла недалеко от Сэма вышли, крепко обнимая друг друга за талии, Стэн и Айрин. Что-то весело обсуждали, громко смеялись. «А потом она кидается на шею Харвелу…» — Сэм вскинул брови вверх и покачал головой, стараясь не отрываться от рисунка. Но подростки, дойдя до шкафчиков, остановились и встали лицом друг к другу, переплетаясь пальцами и разговаривая уж слишком громко, чтобы быть незамеченными. — Еще раз извини, — произнесла девушка, поглаживая кончиками пальцев свободной руки яркие глубокие царапины на шее Рассела. — Да брось, — улыбнулся тот, накрывая ее руку своей. — Сам виноват. Ты же сказала, что не хочешь. — Да не в этом дело… Сэм тихо усмехнулся. Держаться за руки посреди коридора, обниматься, выяснять отношения… Где у этих подростков были мозги?! Это было так ужасно, неэстетично, мерзко!.. Пусть все подряд и говорили Сэму, что когда он влюбится, он будет делать то же самое, но он совершенно в это не верил. Просто не понимал, как можно обниматься у всех на виду? Они еще несколько минут оживленно о чем-то разговаривали — Сэм старался даже не поворачивать в их сторону голову. Они его не замечали — это уже было здорово! Так был шанс, что они пройдут мимо, будучи увлеченными друг другом, и Сэму не придется снова корчиться от боли. — Может, пойдем к тебе? — сладко-нежным голоском произнесла блондинка, приподнимаясь на носочках. — Неа, мои дома, — грустно выдохнул Стэн, потираясь кончиком носа о ее нос. — Может, к тебе? — Мои тоже, — она пожала плечами и чмокнула юношу в щеку. — Оба? — Только мама. Недолго думая, Стэн шагнул ближе к ней и, обняв за талию, приподнял над землей. — Супер! Я как раз голодный. Оторваться от рисунка, который был уже почти закончен, Сэма заставили чмокающие звуки. Скрипя зубами, он повернул к подросткам голову, из-под челки наблюдая за их… Это даже сложно было назвать поцелуем. Они так активно гладили друг друга, вылизывали рот партнера, запускали руки под одежду. Но Сэм не мог отвернуться. Что-то, возможно интерес, заставил его прилипнуть взглядом к этим двум любовникам и внимательно наблюдать за движениями их губ. Совершенно никакой эстетики, думал он. Но взгляд так и не отрывал. Вскоре Стэн распахнул глаза, словно почувствовав на себе чужой взгляд, и, не разрывая поцелуя, уставился на Сэма. Их взгляды соприкоснулись. По спине Винчестера пробежался холодок. Эти глаза заглядывали ему будто в самую душу. Хотелось отвернуться, убежать, опустить голову. Но Сэм не смог даже просто моргнуть, все больше и больше распаляя в Расселе огонь. В конце концов, Стэн разорвал поцелуй и, небрежно проводя ладонью по губам, убирая влагу, медленно направился к Сэму. — Чего вылупился, заднеприводный?! — грубо спросил он, возвышаясь над ним. — Нельзя? — с вызовом спросил Сэм, убирая с лица челку. Остаться незамеченным не удалось. — Чего тогда в коридорах обжимаетесь? — Тебя забыли спросить! — усмехнулся Стэн. Сэм опустил взгляд к коленям. И снова эти глупые смешки! — Не смущает, что лапаешь девушку друга? Слова сами слетали с языка. Сэм даже не думал о том, что он говорит. Но прекрасно знал, что получит он за свои слова очень даже не хило. И то, если повезет! Стэн раскалялся до нужной температуры в течении нескольких секунд, показавшихся Сэму вечностью. Он уже поднял на него взгляд, чтобы узнать, слышал он его вообще или нет. Но тут же ощутил два крепких кулака, сжимающие ворот его рубашки. — Стэн! — окликнула его Айрин, стоящая рядом. Но он даже не повел ухом. — Закрой-ка свою пасть, сучка! Не хочется твоей кровью стены испортить! Даже сейчас, когда он был очень зол, его голос звучал очень спокойно и ровно, а лицо было расслабленным и совершенно не напряженным. — Хватит, пошли! — девушка схватила своего любимого за руку и оттащила от Винчестера. — Не трать ты на него силы. Он что-то грозно зашипел в лицо Сэма. Что-то вроде угроз или чего-то похожего. Он не обратил на это никакого внимания. Часто он слышал подобное в свой адрес, и до сих пор все было в порядке. Если ежедневные стычки со Стэном в коридоре можно было считать нормальным. Немного погодя, он отпустил ранее гладкую рубашку Сэма и пошел вслед за девушкой. Поначалу Сэм кое-как вышел из состояния глубокого шока — Стэн просто припугнул и сразу ушел? И что это было? Хорошее настроение или женское влияние? Во всяком случае, раньше он никогда не поворачивался к жертве спиной, если она еще не плевалась кровью. И когда он только подошел к Винчестеру, тот уже во всех красках и подробностях представил свой окоченевший труп. На лице были сгустки крови, глаза плотно закрыты. Никаких признаков жизни. А все из-за того, что он просто не смог удержать язык за зубами. Но Сэм больше беспокоился о Дине, чем о ком-то из этих двоих. Его друг уводит у него из-под носа его же девушку. Ту, с которой они были вместе уже несколько лет. Это было подло! Пусть Сэм и не знал всей истории, но это было очень подло. Он уже не мог спокойно смотреть, как Айрин обнимается в коридорах с Дином, а несколькими минутами позже уже сует язык в рот Рассела. Может, для современных отношений это нормально, но обществу явно было неприятно ежедневно смотреть на эту сантабарбару. — Шлюха. — Пренебрежительно выплюнул Винчестер, возвращаясь к рисунку. Он не сразу понял, что произнес это слово вслух. Но зато Стэн, отошедший от юноши на значительное расстояние, услышал его очень четко. И в тот же момент остановился на месте. Не помогали вернуться к нормальному состоянию ни уговоры, ни нежные поцелуи в шею. Как бы сильно Айрин не старалась, Рассел повернулся назад. Как молния сверкнуло перед глазами Сэма острое лезвие. Он не успел осознать, что произошло, как Стэн оказался за его спиной, грубо сжимая в кулаке волосы юноши, а второй рукой с силой вдавливая острое лезвие ножа в гладкую бледную кожу на шее Винчестера. Он не двигал оружием. Просто надавливал. Но это уже причиняло Сэму сильную боль. — Кажется, не расслышал. — Так же мягко произнес Стэн. — Повтори-ка еще раз! Сэм впивался ногтями в его запястья, пытаясь оттолкнуть, и судорожно ловил ртом воздух. Было больно. Воздух медленно заканчивался. Перед глазами темнело. — Ну, вперед! — чуть громче и грубее потребовал Рассел. Сэм продолжал молчать и шипеть сквозь зубы. — Что, говорить в спину у тебя яиц хватает, а сказать в лицо слабо? Нож двинулся в сторону. Все тело пронзило током от макушки до кончиков пальцев. Темнота перед глазами сменилась яркими вспышками. Сэм ничего не видел, не слышал. Ничего не соображал. Он думал только о том, как бы убрать от своего горла острое лезвие, вдавливающееся в кожу с каждым мгновением все глубже и глубже. — Стэн, отпусти! — потребовала Айрин, подходя ближе. — Нужен тебе на совести еще один труп? — Подожди, малыш, — Сэм чувствовал, как он улыбнулся, обнажая кромку зубов. Кровь всегда так на него действовала. Сильнее любого наркотика и порции адреналина. — Я его заставлю на коленях перед тобой ползать и вымаливать прощение. А, может, — он снова усмехнулся, периодически поглядывая на дверь директора, который, к счастью, ничего не слышал. — И заставлять не придется. Нож вдавился в кожу еще сильнее. Струйка алой крови потекла вниз по шее и ключицам, пачкая рубашку. Сэм схватил рукой запястье подростка и зашипел сквозь зубы. А вот теперь было по-настоящему страшно и больно. — Ну как? Извинишься перед ней? Это было очень некрасиво — то, что ты сказал. Нужно извиниться. Она же девушка! — Да пошел ты, — прохрипел Сэм. Он подался головой назад, кажется, намереваясь ударить Стэна в лицо затылком. Но тот лишь крепче сжал его волосы в кулаке и грубо натянул их назад, еще больше открывая шею для ножа. — Неверный ответ. Нож снова скользнул в сторону. Из тонкого пореза на шее появлялись капельки крови и медленно, вслед за струей, стекали вниз по телу юноши, смешиваясь с выступающими каплями пота. Лезвие стремительно приближалось к горлу, доставляя еще больше боли. Сэм еще сильнее впился ногтями в руку и попытался вырваться, но этим нанес себе еще большие повреждения. — Стэн! — Айрин никогда не прикасалась к Расселу, когда в его руках был нож. Возможно, боялась. А, может, не хотела распалять его своими прикосновениями еще больше. Ее голос был очень холодным, как и ее бледные серо-голубые глаза. — Стэн, хватит! — сказал она еще раз. Холод от ее голоса обжигал. Темные, почти черные, глаза Рассела сверкнули опасным огоньком. Он сглотнул вязкую слюну и медленно, будто сопротивляясь самому себе, отступил назад и убрал от Сэма окровавленный нож. — Пошли отсюда! — буркнула она. Стэн, судя по его лицу, мысленно находился где-то очень далеко. Он еще был неспособен вернуться в реальность и осознавать, что произошло. — Стэн, идем! — чуть громче сказала девушка, утягивая юношу за собой. Отойдя на значительное от Винчестера расстояние, он обернулся назад. Сэм тихо кашлял в кулак и закрывал другой рукой кровоточащую рану. Кажется, немного перестарался, подумал Стэн, оборачиваясь к подруге. Он не испытывал никакого сожаления, не слышал в голове никаких мыслей. Ему было хорошо. Этот кайф был чище любого наркотика. Но, к сожалению, был слишком коротким. Оливия вышла из кабинета директора еще более радостная, чем когда заходила. Она снова напевала себе под нос какую-то оживленную песню и выстукивала пальцами ритм по бедру. Увидев Сэма, держащегося за горло и громко кашляющего, она подбежала к нему, мигом забыв про хорошее настроение. Капли крови падали на рисунок сквозь пальцы. Что ж, думал Сэм, ничего страшного. Все равно парень получился слишком красивым и идеальным. В реальности таких не существует! В реальности был Дин — лицемер до мозга костей, и Стэн — поехавший мозгами парень, у которого встает на кровь. Черт подери, он готов был признать, что оба этих подростка были более чем просто привлекательными. Но как же портили всю картину их невыносимые характеры и совершенно отклоняющиеся от нормы моральные принципы. — Сэм! — девушка в ту же секунду, как увидела кровь на пальцах друга, сорвалась с места и побежала к нему, пытаясь осмотреть рану сквозь плотно прижатые к ней пальцы. — Что произошло? — Оливия огляделась по сторонам, но коридоры были абсолютно пусты. Она протянула руки к шее Винчестера, но тот увернулся от прикосновения и еще крепче прижал ладонь к ранке. — Бумагой порезался, — выплюнул он. Свободной рукой он небрежно смял рисунок и прижал его к порезу на горле. — Пошли отсюда. Но самое страшное — и он, Сэм, это понимал — это нападение было далеко не последним. Стэн явно не собирался вот так резко отказываться от своей любимой боксерской груши. Как и у Сэма точно не стояло в планах перестать выводить из себя этого подростка, явно мечтающего и добивающегося пожизненного срока в местах не столь отдаленных.

***

Черная куртка очень быстро оказалась на полу. Вскоре к ней присоединился и полосатый галстук и пара кожаных браслетов. Крис даже не позаботился убрать из кармана джинсов телефон, который мог разбиться об пол при малейшем движении. Он крепко сжимал руками баскетбольный мяч, неотрывно смотря на высокое кольцо с сеткой. В памяти всплывали картинки из прошлого — они с Дином на одном поле. В одной форме. В висках стучит пульс. Пот крупными ручьями стекает со лба. Синтетика неприятно прилипает к телу. Баэр переводит взгляд в сторону. До конца игры остается пять секунд, четыре… Вокруг него тысячи людей и друзей по команде что-то возбужденно кричат, словно пытаясь докричаться до Кристофера. Но он никого не слушает. Столб с кольцом расплывается в глазах. К горлу подкатывает комок. Кто-то из противоположной команды вырывается из блока и прыгает в сторону Баэра, в попытке выбить у него из рук мяч на последних секундах. Недолго думая, Кристофер высоко подпрыгивает на месте и со всей силы бросает мяч в сторону кольца. «Отдай Харвелу!» — слышит он грозный голос тренера, но не оборачивается, скользя взглядом по другу. Он был гораздо ближе. Он мог попасть! Но… Крис снова подумал, что он сможет и сам. Внезапно крик стал еще громче. Все фанаты на трибунах повскакивали со своих мест, срывая голоса. Тренер, закрыв глаза ладонью, едва не заваливается назад. Кристофер видел все как в замедленной съемке. Возможно из-за небольшой партии наркотиков, принятых прямо перед игрой. Дин отпускает защитника другой команды и, вместе со всеми товарищами, бежит к теряющему от нехватки воздуха сознание другу, вовремя подхватывая его на руки. Крис уже не слышит ни его, ни команду, ни ударяющийся об пол мяч. Он чувствует, как несколько пар рук крепко обнимают его со всех сторон. Но самые главные — руки Харвела — прижимают к себе. На задворках сознания юноша слышал его успокаивающий голос, просящий прийти в себя, глубоко вдохнуть и продержаться еще немного. Остальные же, как будто даже не заметив, что Баэру было плохо, поздравляли друг друга с победой и хором кричали девиз команды. Кристофер открыл глаза. Та же самая позиция, что и три года назад. То же место в паре метрах от кольца. Мяч ударяется об пол с такой же частотой, как и в тот раз, на его последнем соревновании, после которого его выгнали из команды за чрезмерное потребление наркотиков. Не отрывая взгляда от кольца, Баэр сделал длинный шаг вперед, высоко подпрыгнул и забросил мяч в корзину. Почти так же, как и в прошлый раз. Дин все еще стоял у стены, плотно прижимаясь к ней плечом, и непонимающе смотрел на Кристофера. Что ему было нужно? Что за отчаянное желание покидать мячик?.. И почему это желание проснулось именно после того, как он поговорил с Сэмом? Что же такого сказал ему Винчестер, что так его разозлило? Дин не знал ответа ни на один из этих вопросов. Но он прекрасно понимал, что когда Кристоферу становится по-настоящему больно, он берет в руки баскетбольный мячик и начинает отрабатывать новые удары. Так было всегда. И это уже давно стало привычкой. — Чего стоишь, слабак? — Кристофер перехватил мяч, не успевший коснуться пола, и агрессивно бросил его в Дина, надеясь, что он не поймает и мяч, как минимум, сломает ему нос. Но реакция Дина была очень хорошей. Он был готов уже когда Баэр замахнулся. — Ну уж нет, — засмеялся Дин, перехватывая мяч двумя руками. — Ты меня обратно в это дерьмо не затащишь! — Слабо? — издевался Крис. — Всего одна травма на поле и тебя уже воротит от баскетбола? — Его парализовало. — Харвел мгновенно вспомнил то, о чем говорил Баэр. Вспомнил своего хорошего друга, который однажды совершенно случайно получил очень серьезную травму головы во время игры. Случайно встал не туда, случайно не поймал мяч, который случайно со всей силы оттолкнул его к стене, об которую он вскоре и ударился затылком. Совершенно случайно. — С моей подачи. — Этот дебил совершенно не умел играть — его просто так на поле поставили! Дин не реагировал на эти слова, явно вылетающие изо рта Криса только для того, чтобы разогреть его. Он смотрел на мяч и мысленно возвращался в тот день, когда из-за него чуть было не погиб человек. Уже в сотый раз, если подумать. Но после того как картинки, появляющиеся в голове стали слишком яркими, громко зашипев, Харвел отбросил мяч в сторону друга. — Из-за тебя постоянно кто-то страдает. — Продолжал Кристофер, поглаживая пойманный мяч руками. — Ты еще не задумывался, из-за чего это? — Заткнись. В лицо Харвела снова полетел мяч, который он на этот раз не пропустил лишь чудом. — А ты заставь меня! — Дин перехватил мяч в нескольких сантиметрах от своего лица. — Либо подойди и засунь свой чертов язык мне в рот, либо кинь этот долбаный мяч! Он не смог долго подумать. Подпитавшись выплескивающейся наружу ненавистью Кристофера ко всему живому, Дин сделал пару шагов до ближайшей линии и, не выходя за ее пределы, высоко подпрыгнул, — насколько позволяла обувь и одежда — забрасывая мяч в корзину. — Узнаю «Супер Комету»! — засмеялся Баэр, подхватывая с пола мяч. — Не проебал свой талант! — Ну, ты напросился… — выплюнул Дин. Кристофер с наслаждением смотрел, как Харвел отбрасывал к стене свою куртку, галстук и телефон. Каким-то чудом ему удалось не разбиться, а приземлиться четко на мягкую одежду. И здесь его меткость была на высоком уровне. — Давай, крошка, покажи мне, что ты можешь! Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Слушали свое сердцебиение, выравнивали дыхание, разминали пальцы на ногах. Как вдруг, словно по свистку, оба одновременно сорвались с места. Кристофер побежал в сторону корзины, Дин — в сторону Криса. В Харвеле на тот момент преобладало лишь одно желание — врезаться в Кристофера со всей силой, повалить его на пол и как можно дольше не позволять ему встать. Как знать, может это немного усмирит его, утешит его бурлящие гормоны и, конечно, легкий наркоугар от принятых препаратов. Изо всех сил удерживая в голове эту мысль, Дин несся по залу с невероятной скоростью, вспоминая, за что его однажды прозвали «Супер Кометой». Он двигался по полю очень быстро, быстро принимал важные решения и мгновенно реагировал на все передачи. «В следующий раз выпущу на поле только Харвела, — бывало, говорил тренер, когда был очень недоволен командой. — Он за всех вас с закрытыми глазами отработает!» Но близился конец учебного года. Подростки перестали уделять внимание школе и урокам, часто гуляли ночами по опасным улицам. И именно из-за этого Джеймс Харвел, привыкший проводить ночь в своем кабинете в полицейском участке, каждый день возвращался домой в самом скверном настроении. Первый свой матч Дин пропустил из-за надколотой кости в предплечье. Следующий команда сыграла без Харвела из-за легкого сотрясения. И однажды юноша решил — проще уйти из команды насовсем, чем подводить шестерых человек, тренера и всю школу каждый раз, когда Джеймсу надоест проглатывать свой негатив. Все ближе и ближе, Дин летел на Кристофера, сосредоточенно ведущего мяч к кольцу. Завороженный этой дуэлью Баэр, казалось, даже не смотрел на соперника. Для него было важно забросить мяч в корзину, а не пытаться обезвредить соперника. Шаг за шагом он приближался к кольцу и, подпрыгнув в прыжке, бросил мяч в корзину. Не успел он опуститься на землю, как летящий на него Харвел снес его с ноги, словно волна цунами. Мяч, попавший точно в цель, вскоре громким эхом стукнулся о пол в тот момент, когда Дин рухнул на друга, с силой прижимая его к полу. — А сноровку ты не потерял, — задыхался Кристофер от жгучей боли в спине, возникшей от удара. — Только над скоростью надо поработать. — Хотел дать тебе шанс забросить. Протянув другу руку, Дин рывком поднял его на ноги. Расфокусированный взгляд Криса был сосредоточен на губах Дина. Розовые, пухлые, чуть влажные. Они так и манили к себе. Пришлось сделать над собой усилие и, якобы потеряв равновесие, упасть ему на грудь. — С командой тут было веселее… — пробубнил Баэр, вжимаясь лицом в шею Дина. — Что, уже не вставляет, как раньше? Он кивнул. Но от шеи так и не отцепился. Ему нравилось ощущать Дина рядом. Как и нравилось чувствовать его запах. — Думал, мне здесь лучше станет. Мне всегда здесь было лучше! А в итоге все только ухудшилось… — Ты расскажешь мне, что с тобой происходит? Кристофер ненавидел подобные вопросы. Подобная забота казалась ему лицемерной, притворной. Кому, если задуматься, на самом деле было важно моральное состояние ежедневно пытающегося покончить с собой подростка — наркомана? Даже если Дин и делал вид, что жизнь Кристофера он ставил намного выше своей, то это казалось максимально неубедительно. Ответ был очевиден для Баэра — Дин просто не хочет однажды волочить за собой тело умершего от передозировки Кристофера. Ведь было совершенно не важно, что случится. Его могла бы сбить машина, он мог сломать себе шею на мотокроссе, мог случайно выпасть с двенадцатого этажа… Дин винил бы именно себя. Кто вдруг сделал его ответственным за жизнь Криса? Почему он так боялся потерять его? Вряд ли это был обычный страх потерять лучшего друга — у Харвела явно были друзья и получше малолетнего торчка. Уж не родители Криса заставили его следить за неразумным сыном? Мысли юноши, расслабленно лежащего в крепких объятиях друга, прервал настойчивый рингтон любимой рок группы. Нехотя Крис потянулся к заднему карману за телефоном, пытаясь по-прежнему держать голову у Дина на плече. Но лишь увидев имя звонящего на экране, он мгновенно напрягся. Сердце ускорило свой ритм. На виске запульсировала жилка. Хотелось со всей силы размахнуться и выбросить телефон в сторону, как можно дальше, разбивая его о ближайшую стену. Только чтобы больше никогда не видеть этого имени в своем телефоне. — Забыл, как на звонок отвечать? — усмехнулся Дин. Он дернул плечом и сбросил с себя голову Криса. — Эй, порядок? — Да, я… Я сейчас, — дрожащим голосом произнес он, кажется совершенно не услышав Дина. Он приложил телефон к уху, издал аккуратное «Да?» и вышел из зала, оставляя Дина недоумевать посреди огромного спортивного зала. Дин был знаком с Кристофером с самого детства. Его первое воспоминание, насколько он был уверен, было связанно именно с этим мальчиком. Как, вообще-то, и большая часть всех воспоминаний. Как сейчас Дин помнил этого темноволосого мальчика четырех лет, беззаботно копавшегося в нагревшемся от солнца жестком песке. Он был очень грустным и явно усталым. Но Харвел не обратил на это внимания, подходя к нему в первый раз, чтобы попросить ведерко, из которого намеревался облить загоравшую неподалеку от них девушку. Но стоило ему приблизиться к Кристоферу, как тот, чего-то испугавшись, тут же заслонил собой небольшой песочный замок, который, судя по его виду, ломали по меньшей мере десяток раз. «- Не надо, уходи-и-и, » — дрожащим голосом произнес тогда мальчик, едва не начиная плакать. Дин усмехнулся, вспоминая, как его сбила с толку эта фраза. Когда он, еще до встречи с будущим лучшим другом, бегал тогда по пляжу, краем уха он слышал, как какие-то подростки решили поиздеваться над маленьким мальчиком, одиноко сидевшем на песке. Но тогда он решил, что его это не касается и даже не попытался помочь бедняге. Зато подойдя к нему после этого, Дин, после долгого восхваления проделанной четырехлетним ребенком работы, уже не воспринимался им как что-то опасное. Мальчик, немного погодя, поделился с Дином ведерком, разноцветными лопатками и даже пытался угостить его сэндвичами с арахисовым маслом, оставленными его мамой. Но как только Харвел понял, что кроме этого сэндвичей у парнишки больше нет, (как, он сразу отметил про себя, и друзей) он поспешил отказаться от угощения. Удобно присев на горячий песок, он поспешил помочь мальчику восстановить прежнее величие песочного замка. Этим же занятием он бы хотел занять и ушедшую загорать девушку, вместо того, чтобы поливать ее ледяной речной водой. Ведь деятельность была и правда весьма захватывающей. Или Дину больше нравились воодушевленные разговоры Кристофера, которому, наконец, было с кем поиграть? Но эта их встреча продлилась недолго. Как только коктейльный зонтик оказался на верхушке одной из башен замка, к двум мальчикам, душевно обсуждающим, на что этот замок похож больше — на дворец Диснея или на Букингемский — подошла очень красивая девушка. Тогда она показалась Дину именно девушкой, а не женщиной. Молодая, прекрасная, в раздельном темно-коричневом (одного оттенка с глазами нового знакомого Дина) купальнике девушка восхищенно улыбнулась и потрепала Кристофера по голове. «Мама, это Дин, он мне помогал замок построить!» — по-детски непосредственно улыбнулся мальчик, указывая на Дина пальцем. Девушка была счастлива не меньше сына, что у того, наконец, появился друг, и в благодарность предложила Харвелу сэндвич с арахисовым маслом. Снова вежливо отказавшись, Дин пожал новому другу руку и, оставив ведерко и лопатки у владельца, поспешил присоединиться к своей семье, беспечно развалившейся кто на полотенцах, а кто прямо на песке, подставляя лицо обжигающим солнечным лучам. Годы шли. Дин узнал, что они с этим мальчиком не только живут в одном городе, но еще и их родители весьма неплохо общались. По крайней мере его мать и отец Дина. Они часто, едва завидев друг друга, оставляли своих детей играть, а сами уходили от них на приличное расстояние, конечно оставляя в поле зрения, и просто разговаривали. Бывало, что и часами напролет. Но это время и для взрослых, и для детей проходило неосознанно быстро. Первое время Дин был для Криса больше защитником, чем просто собеседником. В первый же день их знакомства, после того как мальчик с мамой покинули жаркий пляж, Харвел отыскал тех самых подростков, с наслаждением разрушивших несколько удачных попыток Кристофера создать замок, и в одиночку доступно объяснил каждому из них, что больше так делать не следует. Конечно, давать сдачу они умели так же хорошо, как топтать детские скульптуры. Но здесь у Дина было преимущество, если это можно так назвать — его отец всю жизнь учил его одному простому правилу — «Если хочешь сдаться — то можешь даже не начинать бой. Если начал — то не сдавайся!». И всю жизнь, до сих пор, Дин следовал этому выскобленному в мозгу правилу. Четырнадцать лет спустя их дружба стала максимально крепкой. Они были уже не друзьями, но братьями. Не было ничего, что они бы не знали друг о друге. По крайней мере, они оба надеялись на это. Но еще никогда раньше Дин не сомневался в этом так сильно, как тогда, стоя в зале и бросая баскетбольный мяч в корзинку. Кто смог одним лишь звонком так напугать Криса? Почему он ушел, ведь все равно дословно перескажет этот диалог Дину чуть позже. Если у него и могли возникнуть какие-то страшные проблемы, то только с его наркодиллером, о котором Дин не знал совершенно ничего. Вероятно, Крис просто не посчитал нужным посвящать друга в свои темные дела. Кристофер вернулся уже через несколько минут, безвольно опустив руки вдоль тела. Дин не мог даже догадаться, что случилось. В таком состоянии он видел своего друга крайне редко, а потому и не мог вспомнить, что могло вызвать такой упаднический настрой. — Что случилось? — Дин подсел к другу, неспеша затягивающемуся сигаретой, на трибуну. Губы Криса дрожали. Он будто пытался что-то сказать, но каждый раз останавливал себя, не успевая начать. Тогда Дин предпринял еще одну попытку. — Крис, кто тебе звонил? Он ответил не сразу. Подождал, приводя все мысли в порядок, глубоко подышал, пытаясь успокоиться. Про тлеющую между пальцев сигарету он, кажется, уже забыл. — Лари переводит маму в Германию, — на одном дыхании выпалил он, сжав пальцы в замок. Эта новость испугала и Дина. — Но ведь… Нет, стой, так нельзя! — воскликнул Харвел, едва не вскакивая от негодования на ноги. — Она уже на крайних стадиях. Ей нельзя в самолет, ей вообще нельзя на дальние дистанции перемещаться! — Ты думаешь, я этого не понимаю?! — закричал Кристофер, вновь поднося сигарету ко рту. — ОН хочет ее перевести. Он считает, что там ей помогут. Вот оно — слабое место Кристофера, о котором Дин даже не вспомнил. Его мать. Женщина, подарившая ему столько любви, внимания и заботы, что этого с излишком хватило бы и на двух человек. Самый важный человек в жизни Баэра, без которого он просто не представлял жизнь. И ему было не особо важно, что он не видел ее уже больше полугода. Ему было достаточно знать, что у нее все в порядке. Что она жива. Что этот ужасный, поставленный год назад диагноз «рак легких», все еще не одержал над ней верх. Он всегда был уверен, что все те парни, с которыми встречалась его мать, увы, не очень долго, сделают ее жизнь лучше. Они заставят ее улыбаться, никогда не причинят боль, не разочаруют. Они создадут свою семью — нормальную, полную, со множеством детей, о которых Коринн, мать Криса, мечтала всю жизнь. И все это не смотря на то, что абсолютно все ее партнеры, если они задерживались с ней в отношениях дольше недели, ни на каплю не устраивали Кристофера. Он ненавидел всех и каждого, с кем когда либо была его мать. Они все казались ему посредственными, надменными, эгоистичными… Крис всю жизнь провел рядом с этой женщиной. Никто не знал, и не пытался узнать, ее так, как знал ее он. И, знакомясь с очередным отчимом, он изо всех сил притворялся, что все в порядке. Ведь главное для него — это счастье Коринн. Если она счастлива с этим человеком — значит и он, Крис, научится с ним жить. Но после, стоило только женщине оставить своего сына наедине со своими мыслями, он едва не прогрызал себе губы, гневно прикусывая их, от ненависти к этим новым мужчинам. И ее новый друг, Лари, ничем не отличался от предыдущих. Он прежде всего вызвал негативную реакцию Криса в тот момент, когда полгода назад решил увести ее на Гавайи, чтобы, пропитавшись на солнце витамином D и поплескавшись в водах океана, ей стало лучше и рак уничтожился сам. Сколько бы раз Кристофер ни надрывал глотку, пытаясь доказать ему, что химотерапия и лекарства помогли бы его матери больше, чем солнце и вода, он все равно ничего не слушал и делал по-своему. И если первое время Коринн пыталась сопротивляться ему и поступать так, как велит сын, то позже, когда рак уже максимально вымотал ее, она соглашалась со всем, что слышала. Даже не задумываясь о том, что большая часть услышанного была ей только во вред. — Ладно, брат! — отойдя от первого шока, произнес Дин и положил руку другу на плечо. — Не забывай, мы все-таки говорим о твоей маме. Она за всю жизнь выбиралась из такого дерьма, что рак ей покажется пустяком. — Я говорил с ней на прошлой неделе, — произнес Кристофер. — Она снова это сказала. Дин хотел было остановить его, ему не хотелось снова слышать эту фразу, не хотелось, чтобы Крис ее произносил. Коринн говорила ее постоянно. Но, словно не слушая друга, он ее произнес. — «Когда придет время, будь готов отпустить меня». Он выронил сигарету на пол и спрятал лицо в ладонях. Его плечи дрожали. Но Дин очень хорошо знал его, чтобы сказать точно — он не плачет. В последний раз Кристофер плакал когда, незадолго после их с Дином знакомства, какой-то мальчик в детском саду сломал его самолетик. — Ненавижу. Ненавижу… — прохрипел он сквозь ладони. — Поцелуй меня. Или трахни. Иначе я сейчас разнесу весь этот чертов зал!!! — изо всех сил он выкрикнул последние три слова. Они разнеслись эхом по всему помещению. — Есть идея получше! Дин схватил друга за запястье и потащил за собой, снова к тому месту, где они недавно стояли — под высоко подвешенной баскетбольной корзиной. — Представь, что это — голова этого ублюдка — Лари, — произнес Дин, бросая другу подобранный с пола мяч. Он надеялся, что баскетбол все еще может помочь его другу немного остыть. Ведь именно сюда Крис пришел из-за сложностей с Сэмом (Дин уже не считал нужным узнавать, что там была за ситуация). Как знать, вдруг и в этом случае прокатит? Ведь единственным анестетиком для Кристофера, кроме телесной близости, всегда был спорт. Изнурительный, тяжелый спорт, после которого больно было ходить и дышать, не то что думать о проблемах.