Часть 10
1 марта 2019 г. в 15:46
***
Дорога и правда оказывается непростой. То есть, в какой-то момент она вовсе кончается. Когда до цели остается километров десять, мы оказываемся нос к носу с непролазным ельником. Стремительно надвигается ночь.
— Так, мы где-то не там повернули. Ну-ка, где моя шпаргалка…
Макаров роется в бардачке, и достает сложенную вчетверо распечатку.
— Смотри, вот она, дорога. Гугл мэпс ее в том году запечатлел. А мы, получается… вот здесь.
— Промахнулись мимо поворота, — замечаю я. — Потеряли мы сноровку, Петрович. Это нам теперь назад, а потом вон туда. Слушай, придется нам здесь ночевать.
— М-да. Придется.
Кое-как устраиваемся в машине, разложив сиденья, и я моментально вырубаюсь. Близость природы или Олега на меня так убаюкивающе действует? Не знаю, почему, но мне снится тот день, когда Макарова чуть не убили.
От штаба было получено задание: в пятнадцати километрах от места нашей дислокации обнаружена неизвестно кем брошенная ТОС-1 «Буратино», на ходу и, предположительно, с боекомплектом; необходимо добраться до нее раньше какой бы то ни было банды и отогнать в расположение части.
«Буратино» — это только на словах смешно. На деле это адская машина, плюющаяся жидким огнем на радиус до четырех километров, и уничтожающая в этих пределах абсолютно все живое. Хороша как в дальнем, так и в относительно ближнем бою; аналогов в мире не имеет. А вот если это дерьмо попадет в руки, например, американцев — аналоги возникнут уже через год-другой.
Макаров выступает стандартным составом, не меняя привычек.
Нас сбрасывают в километре от цели. Добираемся успешно, но на месте попадаем под обстрел; кто-то палит по нам с невысоких холмов. Мы занимаем позиции, начинаем отвечать отдельными, меткими выстрелами. Я снимаю троих, Саша еще парочку.
— Шуваев, зайди к ним с тыла, разберись, — командует Макаров. — Отряд, за мной.
Мы делаем отвлекающий маневр; бандиты ведутся, не замечают, что нас на одного меньше стало.
— Тарабаров, давай, заводи бандуру.
— Есть!
Из-за насыпи высовывается бородатая рожа, но не успеваю я послать ей пулю промеж глаз, как рожа корчится и исчезает.
— Шуваев первого снял, — докладываю я, следя за его перемещением в прицел.
— Ты не на Шуваева любуйся, а Тарабарова прикрывай, — велит ротный.
— Есть прикрывать Тарабарова…
Тут совсем рядом чиркает пуля и Макаров ахает, хватается за шею. Поначалу мне кажется, что все, погиб наш командир — в сонную артерию попало. Но Петрович только шипит, как масло на сковородке, и сдавленно ругается. Сквозь его пальцы течет кровь: медленно, без толчков. Не страшно.
Пока Махов и Прохоров нас прикрывают, оказываю командиру первую помощь. Разрываю зубами упаковку стрептоцида, отвожу его руку, сыплю порошок в рану; бинтую. Макаров полулежит на камнях, откинув назад голову. Его глаза внимательно следят за моими действиями.
— Повезло, — говорю я, помогая ему ровно сесть. — Меньше чем в сантиметре от смерти.
Говорю спокойно, а руки трясутся. Он хлопает меня по плечу:
— Спасибо, Волгин.
Слышно, что стрельба прекратилась. Мы оборачиваемся и видим, как с холма к нам спускается Шуваев с ножом в руке.
— Зачистил поляну, товарищ сержант. — Его взгляд падает на забинтованную шею Макарова, перемазанную кровью форму. — Один шустрый попался…
— Хорошо. Молодец.
«Буратино» всхрапывает, тарахтит.
— Завелась! — кричит Леша, и мы возвращаемся домой.
Я просыпаюсь первым и, опираясь на локоть, какое-то время смотрю на мирно спящего Макарова. Седая голова повернута в мою сторону, я вижу шрам на его шее.
«Хорошо, что ты живой», говорю ему мысленно.
Выбираюсь из машины, прогуливаюсь до опушки. Мать моя женщина, грибов-то сколько! А ведь начало июня только.
Позади хлопает дверца.
— Петрович, давай косу и мешок!
— Садись в машину, — велит Олег. — Там тоже грибов как грязи.
Хмурый какой-то. То ли встал не с той ноги, то ли отлежал чего. Я не спорю. Вместе мы складываем сиденья и в молчании едем дальше. Макаров барабанит пальцами по рулю, нервничает. Понятно, сколько лет он там не был. Когда тащишься в неизвестность, это всегда угнетает.
Примерно через час перед нами открывается вид на Рагулино.