Новый закон

      Выскочив из учительской, Ральф быстро спустился, чтобы выйти на воздух. И, отойдя подальше от крыльца Дома, к бурым гаражам, наконец-то смог дать волю словам и чувствам. Рука, подносившая огонь к кончику сигареты, мелко подрагивала от кипевшего внутри бешенства. Он прислонился спиной к тёплой, нагретой солнцем стене гаража, наплевав на испорченный ржавчиной пиджак. К сожалению, это была последняя сигарета в пачке, что вызвало ещё парочку забористых выражений из уст воспитателя.       — Кто бы мог подумать, — проговорил знакомый скрипящий голос, — сколько страсти!       Из-за угла гаража протянулась увешенная ключами рука Стервятника, предлагая сигареты.       — Жаль, некуда записать ваши изящные обороты, — вожак Птиц вышел на солнце, опираясь о стену, так как был без трости. — Боюсь, забуду. Повторите потом?       — Иди ты, — выдохнул Ральф, прикрывая глаза от солнца. — Что здесь делаешь? Почему не на уроке?       — Продуцирую витамин D, — Стервятник тоже прислонился к стене, — Янус прописал.       С каждым днём солнце всё горячее — значит лето всё ближе, а с ним и выпуск. Но пока ещё есть время, чтобы пожить спокойно, если бы не новый закон. Две чёрные фигуры угольными силуэтами выделялись на безобразном фоне гаражей и пристроек. Глубоко вдохнув свежий хрусткий весенний воздух и скосив медовый глаз на воспитателя, Стервятник светски заметил:       — Хорошо, что вы не высказались у нашего дуба. Он бы мог и заболеть от таких эпитетов. Растения очень чувствительны к словам. Вы знали?       — Теперь знаю, — промычал Чёрный Ральф, чувствуя, как ласка солнечного тепла потихоньку растворяет в нём ледяное бешенство. — И как я жил без этого знания, ума не приложу.       Птица фыркнул и перенёс вес тела на здоровую ногу, что не укрылось от внимания воспитателя.       — Болит? Чего без палки выперся?       — Ноет. Это не боль, — улыбнулся Стервятник, свежий ветерок овевал его запахом чуть оттаявшей земли, флёром табака и туалетной воды Р Первого. Вкусно.       Не сговариваясь, закурили ещё по одной. Из окон Дома их было не видно, и слава богу. А то бы ещё до вечера Ральф выслушал пару нотаций о неуместном панибратстве и потакании вредным привычкам своих воспитанников.       — Как там у вас дела с... — Ральф прожевал про себя губами несколько экспрессивных фраз, — девушками? — мрачно закончил он.       — Каждой твари по паре, — вздохнул Стервятник. — Лорд волочится за Рыжей, а она чахнет по Слепому. А Вожак всея Дома неразборчиво вошкается с Длинной Габи. У Сфинкса милейшая Русалка, у Лэри — Спица. Красавица выгуливает Куклу. Дракон пикирует над Ехидной. И прочая мелодрама.       — Ну а ты обзавёлся зазнобой сердешной? — приподнял бровь воспитатель.       Прокашлявшись, Стервятник ещё раз покосился на Чёрного Ральфа, наслаждавшегося солнцем.       — Да, моя зазноба такая, как бы это сказать, — пощелкал пальцами Стервятник, — сурова и неприступна. Может, подскажете, как уговорить на свидание?       — Комплименты, цветы, шоколадные конфеты, серенады, — перечислил Р Первый.       — Не знаю, — скептически протянул Птица, — как-то это банально, вам не кажется?       — А у тебя, значит, дама сердца весьма оригинальная? — не менее язвительно уточнил Ральф.       — Можно и так сказать, — мотнул светлым хвостом Стервятник.       — А ты пробовал? — спросил воспитатель.       — Цветы, конфеты и по списку? — вожак третьей переставлял кольца на пальцах. — Нет.       — А ты попробуй, — посоветовал Ральф, — вот если не сработает — тогда и обсудим оригинальность.       Солнце, забежавшее за тучку, забрало с собой и приятное тепло. Ветер перестал быть свежим и мигом перекинулся в стылый сиверко.       — Пошли, — Ральф подставил Стервятнику локоть, чтобы тому было легче идти по раскисшей земле двора.       Будь он один — дошёл бы быстро, а так приходилось подстраиваться под рваный шаг парня. Ещё предстояло крыльцо и лестница на второй этаж. Ни разу Стервятник не выказал, что ему больно или тяжело. Так и шёл, цепко прихватив за локоть Чёрного Ральфа и отстранённо улыбаясь своим мыслям.       Настроение Р Первого не было столь благодушным, ведь ещё предстояла вечерняя планёрка у Акулы, а значит, «рыцарши в сияющих доспехах морали» опять докопаются до него. А, чёрт! Пообещает он им, что будет всех проверять и свечку над каждой парочкой держать! Не облезнет. Пообещать не значит выполнить.       Вызовет всех вожаков, пропишет все радужные перспективы и последствия, даст дрозда и расскажет, где раки зимуют на случай, если хоть одна из «мадемуазелей» перекочует в клан «мадам». И будь что будет.       — У вас очень вкусная туалетная вода, — все с той же загадочной улыбкой проговорил Стервятник и аккуратно отпустил локоть воспитателя. Они были у дверей третьей комнаты.       Ральф подозрительно поглядел на Папу Птиц и, невнятно буркнув, удалился на очередную высоконравственную экзекуцию.       Зайдя в зелёные кущи родной спальни, Стервятник окинул придирчивым взглядом флору и фауну, стелющуюся по стенам, окнам и полу.       — Орхидеи ещё не зацвели? — сварливо спросил вожак.       — Со дня на день должны распуститься, — мелко закивал Дорогуша, перебирая нервными ручонками одеяло.       — Так полейте их чем-нибудь, опрыскайте, черт возьми! — прикрикнул Стервятник. — Чтобы через два дня были цветы.