Luxuria

      Четвёртое число. Четвёртого месяца. В четыре часа ночи на четвёртой минуте. Четыреста метров. Четыре вздоха. Четыре пустых полотна. И, конечно же, четыре патрона. Магия заливает дуло винтовки, оттеняя его в ночи неоновым ядовитым светом. Рука вздрагивает на длинном спусковом крючке. Разрывая звуковой барьер, сотрясая само пространство, в экстазе неистово вращаясь, пуля, точно замерев на одно мгновение, дабы запечатлеть этот поистине шикарный момент, исчезает. Когда он услышит крещендо первого патрона, тот уже поразит свою цель. Грохот и отдача. Его худощавое и элегантное тело содрогнулась от резкого толчка. Он сладостно выдыхает, а по всему телу пробегает искра наслаждения. Словно наркотик это лёгкое движение пальцем приносит волну наслаждения, после которой остановиться невозможно. — Раз…       Его тонкие длинные пальцы, поглаживая спусковой крючок, дрожат от волнения. Барабан вращается, а механизм на его плече заряжает следующий снаряд. Капсула на нём совершает четыре оборота, и хекстековый механизм преисполняется магической сущностью. Нетерпеливо сжав рычаг в кулаке, он выплескивает свою экспрессию вновь. Минуя расстояние, рассекая воздух, усеченный конус пули пронзает представленный ей холст. Ткань из плоти и крови, призванная стать прекрасной. Исчезая на входе, сгусток магии вырывается на выходе, выворачивая творение наизнанку, демонстрируя истинное нутро окружающему миру. — …Двааа…       Ритм его сердца учащается. Какое искушение, оно слишком велико, чтобы остановиться на достигнутом. Совершенству нет предела. Он чувствует, что вот-вот достигнет того самого великолепия. Материал требует обработки. В его умелых руках даже графит станет алмазом. Четыре секунды, всего лишь четыре и ничего больше. Один. Два. Три. Четыре. Курок револьвера взведён и барабан с характерным, звонким, точно колокольчик, чистым и серебряным звоном даёт волю третьему выстрелу. Прошив стену здания, точно та состояла из масла, он выжигает хаотичный узор, стремительно распространяющийся прямо от самого сердца. Таков его замысел, асимметричная композиция с элементами драпировки. — Три…       Последняя композиция. Всего четыре такта, да и ноты тоже четыре. Музыка подходит к концу. Кода! Его палец в последний раз за это выступление касается клавиши и четырежды повторившийся рев приносит искомое удовлетворение. Вот его виденье. Мгновение между жизнью… и смертью. Пойманное, точно мошка в янтаре. — Четыре       Его голос угасает. Доселе восторженный, ныне удрученный. Его перо, высекающее изысканные узоры, разбирается лёгким движением руки. Длинный нарезной ствол становится причудливой тростью, револьвер вращается на пальце, а механизм на плече скрывается под накидкой кремового цвета. Мужчина посмотрел в сторону. Пустующее некогда пространство справа от него сейчас определенно кем-то было занято. — Ох… Ммм… заметил… Прости, я немного отвлеклась… На этот длинный… ствол.       Пронизанное лунным светом пространство сгущалось на глазах, образуя антропоморфный силуэт. Пред ним из ниоткуда, появилась поразительной красоты дева. Ослепительные золотистые локоны обрамляли её лицо, изящный маленький, чуть вздёрнутый носик придавал выражению определенную вызывающую горделивость. Пухленькие красные губы, по форме напоминающие сердечко, интригующе улыбались, когда длинный заострённый ноготок скользил вдоль острия пера. Она лежала на боку, смотря на него. Алчущие, плотоядные, пылающие во тьме ночной мягким сумеречным светом глазки окружали невинно хлопающие густые реснички. Укороченное чёрное кимоно, вызывающе распахнутое, едва прикрывало сокровенные места. Закусив нижнюю губу, она томно провела по бедру подушечками пальцев, а он, закатив глаза, воздвиг ногу на край величественной стены, глядя вдаль, а затем и вниз, наблюдая за тем, сколько зрителей могли лицезреть его триумф, сколько из них плещут овациями… Сколько из них желают автограф? — Как я могу творить, когда мне вечно мешают?!       Прохрипел мужчина шепотом, но она его прекрасно слышала. Это не могло не возмутить самовлюбленную незнакомку, но трудности лишь возбуждали… В ней… Интерес. Растворяясь в пространстве по дуновению мощных порывов высотного ветра этих массивных огромных стен, незнакомка в одно мгновение возникает пред лицом… Маской мужчины. Ослепительно белая, похожая на фарфор улыбающаяся маска с такой манящей и в то же время пугающей улыбкой, в которой проглядывалось что-то ненормальное, что-то пробирающее самое нутро, древний инстинкт самосохранения, засевший глубоко в подкорке. — Прочь. Публика ждёт, и я не вправе тратить на тебя время. — Отсек он, склонив голову и заведя Шёпот за ногу, ясно давая понять, что она не достойна гласа того. — Ну, четыре минутки-то у тебя найдется… Впрочем… Мне хватит и пары секунд…       Девушка подступила как можно ближе, прильнула к нему, коснувшись ладонью его груди. Её большие глаза очаровывали мужчину, завораживая его душу целиком и полностью. В этом она была уверена. Она видела в нем что-то. Нечто, чего он так рьяно жаждет и не может найти. То к чему он стремиться, сокрыто. — Только посмотрите на это лицо… Пропорции идеальны… Симметрия точна в деталях…       Грубо ухватив её за подбородок большим и указательным пальцем, он чуть приподнял его, разглядывая мельчайшие детали. Широко распахнув веки, девушка не отрывала от него взгляда. Видя лишь один только затененный глубокий голубой глаз, она исходила на нет от желания проткнуть тот, выгрызть его своими остренькими клыками. С надменным прищуром он кивнул. Превосходно. Словно все мужские желания воплотились в одном едином личике, точно творец создал настоящего искусителя, перед которым не устоит ни один здравомыслящий. Мужчина покачал головой с разочарованным вздохом, словно перед ней стоял её отец, чьих ожиданий она не оправдала. Вернее даже в нем не было того трепетного отношения к живым существам, что так присуще людям. Этот жест был наполнен циничным обладанием, точно он смотрел в зубы коню перед покупкой, оценивал отделку мебели, выбирал вазу. — Взгляни на себя… Такая скучная и предсказуемая… Такая… тривиальная. Сколько развратной пошлости… Нет, милочка, сексуальная экзальтация — удел профессионалов, твоя стезя — совращение черни.       Револьвер вращался на его пальце, и взмахом руки, прикладом этого высококачественного оружия он поразил незнакомку точно по удерживаемому подбородку. Без лишних трудностей упор прошел сквозь её тело и развеял ту словно дым, сквозь который он прошёл без лишних колебаний. Она была ему не просто отвратительна. Она сочетала в себе все те качества, что он ненавидел. Когда-нибудь он приложит свою руку к её телу и преобразит идеал в шедевр. Сломает её существо для того, чтобы на останках было превзойти абсолютно все. Образцовое создание мастера, на которое будут равняться.       Девушка материализовалась из тени, и бесплотный сумрак её тела облекся тёплой плотью. Она глядела ему вслед исподлобья. Первый и единственный, кто устоял и поэтому он опьянял её… Вскружил голову. Лёгкая жертва сама идущая в руки не интересна, другое дело человек, что отринул похоть ради высших не менее извращенных деяний. Обняв себя и сведя колени вместе, она едва стояла на ногах от предвкушения. Таинственная. Опасная. Махровая эгоистка, для которой такой вызов не просто будоражить кровь в жилах. Он разрывает её от нетерпения доказать ему обратное. Он слишком много мнит о себе, сокрывшись за собственным стремлением и забывает о том… Что, такие как он, всего лишь… Слабаки.