Вермут
Угроза имеет не только свойство перерастать во что-то большее, но и исчезать так же внезапно, как и появилась, тоже умеет. Никаких групп от кордонских «Наёмников» в окрестностях Мертвого города не наблюдалось, не говоря уже о самом Бонсае. Словно под землю канул и захватил с собой всех друзей. Да, в районе Кордона находились маленькие группы «Ренегатов», но не более, и военное положение в городке нехотя пришлось отменить. Нет, Вермут не снял возможное нападение Бонсая со счетов; нет, он не уверился, что бригада находится в полной безопасности. Но мифическая угроза не может вечно тормозить основную работу. Она и сама с этим прекрасно справляется. За последние дни так и не удалось настроить связь, и Синдикат оставался изолированным от Большого мира. Именно на изоляцию это и было похоже – мужчина отправлял за Периметр посланцев, двоих или троих… Не в численности вся соль, а в том, что ни один Периметр не пересекал и Зону покинуть не смог. Словно что-то останавливало и не давало продвинуться людям. Стоит ли гадать – что? Вермут был практически полностью уверен, что это дело рук прячущегося Бонсая. И какого только черта он так на него взъелся? Ну, пошутил пару раз, подколол, но зачем реагировать так, словно всю жизнь поломали. Веди мерх себя проще, всего этого могло бы и не быть, но куда уж там: да вы, да я… Больное высокомерие само по себе плохо, а в окружении ничем не отстающих от тебя людей – тем более. А поставь разводящим кого-нибудь другого – Бонсай тогда агрился бы на того человека. Наверняка. Смириться с ошибкой разводящий так же не мог. Да, именно с ошибкой, потому что не мог поверить, что обвиненной группировки попросту больше нет. Так часто бывало – они пропадали, а потом нет-нет да проглядывались в каких-нибудь безлюдных местах. Как грибы после дождя. Вот и сейчас «Грех» скрылся, просто лучше обычного, просто нужно внимательнее искать. Человеческий ресурс в процессе поисков важен несомненно, но и технический, достаточно мощный, не помешал бы. Вермут знал, куда идти, что делать и с чьей помощью. Оставлять город на подчиненных командиров, конечно, рискованно, но он вернется настолько быстро, что Бонсай не то, что не подойдет к базе, да даже имя свое произнести не успеет. По крайней мере, мужчина на это надеялся. Сидеть на месте бесконечно он тоже не может. Разводящий сейчас уже и не вспомнит, когда последний раз так быстро пересекал определенные расстояния, но факт – на Янтаре он появился по времени гораздо раньше, чем рассчитывал. Спустился с пригорка, осмотрелся: похоже, что болото, оставшееся от некогда крупного озера, никогда не высохнет, оставив земле покой. Возле упавшего вертолета неспешно копошились снорки, словно утрамбовывая место своей прогулки для дальнейшего отдыха. Всё-таки природа – невероятная штука; обычная или аномальная, создает всех совершенно разными, со своими слабостями и важностями, но связывает тонкими невидимыми нитями своих законов так, что один вид существ в той или иной мере зависит от другого. Хочет он того или нет. Физик появился рядом спустя некоторое время. От Мертвого города они шли на некотором отдалении, прикрывая друг друга и исследуя путь. Вермут чувствовал бы себя чуточку спокойнее, останься за главного его заместитель, но предполагаемое дело требовало участия технического специалиста и с их стороны. К тому же, Бонсай… Мужчина не сомневался, что Физик вполне смог бы не только выжить при нападении, но и оборону скоординировать. Но так ему будет спокойнее, если этот ценный кадр будет под присмотром. Недолгая проверка на входе в комплекс, ворота открылись только после этого, а несущие службу наёмники неожиданно отдали честь пришедшему разводящему. Вермут усмехнулся: «Намуштровал парней, старый чёрт». Развел армию там, где ей быть не обязательно, но что поделать – «Долговский» опыт, как и любой другой, тоже дает свои плоды. Средств передвижения на территории комплекса не было – это значит, что наиболее влиятельная часть учёной делегации сейчас отсутствует, и найти можно будет только кого-то из младших научных сотрудников, если повезет. Если нет – лаборантов, которые нужными информацией и навыками могут не обладать. Прискорбно. Темный коридор хоть и казался холодным, внутри скрывал довольно ощутимое тепло. Это тебе не покинутые лаборатории, где по неведомому стечению обстоятельств, можно встретить разве что наличие электричества; тут и коммуникации, и отопление, и практически спокойное уютное дежурство. Вермут помнил, как когда только пришел в Синдикат, не понимал, почему многие так стремятся заниматься какой-то охраной, но, послужив сам, понял и периодически сам стремился. Бойцам-то отражать угрозы приходится не слишком много, зачисток – тоже не в избытке, а уж командиром на станции быть… При наличии твердого упертого характера, можно даже саму научную интеллигенцию под себя подмять и пользоваться их гостеприимством до того момента, пока местный главный профессор на тебя не нажалуется руководству. А там – как повезет, может и сменят командира охраны. Лично он – не менял. Подобрать замену такому индивиду было бы очень не просто. - Заблудился, сладкий? – В низких потоках бункера эхо было каким-то придавленным, словно сдерживаемым. Мужской голос появился практически сразу же за его владельцем. Крупная высокая фигура средних лет, с коротко стриженным темно-русым ежиком волос и серо-голубым взглядом, словно бы его обладатель совсем недавно был оглушен чем-то тяжелым по голове. Встал в дверном проеме – ни обойти, ни объехать – и шутит. Опять эти свои… И не надоело ему? - Нет, зайчик, к тебе пришел. – Криво усмехнувшись, ответил Вермут Минору – командиру местной охраны. Они познакомились в поезде по пути в Киев, но в Зону попали каждый отдельно, и только спустя какое-то время снова столкнулись. Так сложилось, что именно Минор и привел Вермута в Синдикат, поймав того после своего триумфального ухода из «Долга». Мужчина никогда не говорил, почему это сделал, а разводящий и не спрашивал – зачем лезть в душу человеку, если он явно того не хочет? Служили вместе, сдружились, и дружба никуда не пропала даже после назначения Вермута на пост разводящего, а сам он умеет быть благодарным. Так что, имеет место случай, когда научники проси не проси, а другого командира охраны себе не получат. Мужчины рассмеялись, горячо пожали друг другу руки в приветствии – чего бы этот старый чёрт не молол своей языковой метлой, разводящий был рад встречи с ним. - А где мой любимый еврейский мальчик? – Оставив Вермута, Минор перекинулся к его спутнику и воскликнул, заметив его. - Да вот же он! Физик, к таким шуткам не привыкший, улыбнулся без особого энтузиазма, но руку мужчине пожал. Молодец, конфликтов на пустом не месте не разжигает. Они расположились в небольшой каморке, которую Минор самолично выделил себе под кабинет, настаивая, что у каждого командира должен быть свой личный угол, и никто против не сказал ему ни слова, приняв сей факт сквозь крепко сжатые зубы. Как оказалось, охранная группа общими новостями не слишком-то интересовалось, и пришлось пересказывать состояние дел едва ли не с самого начала – спросить за неусведомленность разводящий ещё успеет. - Подожди. – Прервал рассказ командир охраны, не обратив внимания на недовольство со стороны начальства. – Это у вас какая-то проблема. Здесь со связью всё в порядке. Пару дней назад я связывался с Сетом и, если он где-то на Большой земле, то всё исправно. Вермут и Физик переглянулись. Информация хоть и странная, но не совсем точная, ведь глава Синдиката может быть как на Большой земле, так и в Зоне: своё местоположение он предусмотрительно никогда не раскрывал. - Нужно попробовать. – Чёрт с рассказом, потом объяснит. Возможность связаться наконец с главком – важнее. - Уно моменто, команданте. – Прежде чем настраивать станцию, Минор попросил по рации сделать и принести им кофе. Какой сервис… От станции местный командир оторвался, только когда в коморку втиснулась молоденькая светловолосая девушка, лаборант – если верить надписи на бейдже. Мужчина широко улыбнулся, указывая, куда поставить кружки и проводив девушку фразой «Спасибо, Танюша!», закончил настройку. - Если хочешь, я договорюсь. – Вермут уже сам возился с подключением, когда Минор снова обратился к нему. - О чём ты? – Уточнил разводящий, вопросительно приподняв кверху бровь. - Видел Танюшу? Знаешь, им тут тоже скучно… Так что, если хотите – похлопочу насчет вас двоих. – Обыденно улыбнулся тот, растянувшись на стуле. - Нет, спасибо. – Не за этим он сейчас пришел, какие к чёрту могут быть Танюши? Нет. По крайней мере - не сейчас. - Ох, как! Неужто заболел? – На лице Минора отразилось удивление, и Вермут застопорился – шутит он или правда удивлен? Выглядит натурально. - Ага, заразу на Затоне подхватил. – Выдал Физик и демонстративно громко прихлебнул кофе из кружки. Ничего он не подхватил, что этот лохмач несёт? Такая зараза не подхватывается настолько быстро, тем более – у Вермута иммунитет, выработался прошлым неудачным опытом. И не время об этом думать, не место. Вот когда закончится всё это, жмякнет печатью по приказу и переведет девчонку в свою бригаду – тогда подумает. С Физиком своими планами разводящий делился; наверное, исходя из них, парень что-то там себе и придумал. Хотя… Не важно – придумал или нет, посвящать в них всех подряд – не стоит. Разводящий может и ответил бы что, так как, похоже, одного строгого взгляда не хватило, но станция оповестила о положительном исходе соединения. Вот только вместо стандартного автоответчика организации, из динамика почему-то донесся знакомо искаженный голос главы Синдиката. Так, стоп, он не туда набирал, какого чёрта? - Приветствую, Сет. – Вермут решил, что раз уж связался с ним, то отключать без объяснений не стоит. Что бы там ни было, доставать главу пустыми вызовами – не самое лучшее решение. Пока говорил – щелкнул пару кнопок, и на компьютере Минора отразились стремительно меняющиеся комбинации цифр и букв. – Я хотел предупредить – у нас с внешней связью проблемы, работа тормозится. - Я знаю, всё в порядке. – Без промедлений, без лишних эмоций. Он всегда таким был, этот Сет. Вермут никогда не видел его в глаза, в работе не видел тем более, но за время такого дистанционного общения привык к безжизненности искореженного программами голоса на той стороне провода. По сути, он и не обязан быть или казаться чем-то дружелюбным и привлекательным; не отец-воспитатель, всё-таки. – Продолжайте работать, главштаб решает проблему. - Принял. – Сеанс связи был закончен, возле компьютера уже топтался Физик. Понял, что его командир задумал, и всячески старался помочь. Работать, значит… Ну, ну. - Я же говорил – всё в порядке. – Констатировал, допив кофе, Минор, но Вермут его прервал: - Я вызывал не его. Другой канал, другая точка, Сет не должен был здесь ответить. - Если только он как-то не переадресовал всё себе, и не переблокировал сети. – Предположение заместителя звучало как плохо подготовленное объяснение заданной проблемы, которую не планировалось решать, но для отчетности что-нибудь высказать надо. Сверившись с полученными данными на мониторе, дополнил своё объяснение. – Сидит на «Ростке» и всё контролирует. Может, с какими-нибудь дополнительными силами, знаешь? - Опять ты за своё? – Теорию о принадлежности к их проблемам каких-то сверхъестественных сил Зоны Физик выдвигал довольно часто, особенно после того, как их поиски «Греха» увенчались полным провалом. Не то, чтобы Вермута это злило, но, может, стоит думать о более материальных вещах? – Чем-то подобным были только «греховцы», а всякая шушера, типа Хозяев Зоны – просто байка. Нам бы, кстати, радары ваши попользовать… Кивнув, Минор удалился из собственной коморки и из коридора донесся громкий крик: «Лёва!». Выходит, не вся научная знать уехала? Хотя так просто обращаться к кому-то с высокой степенью «Ученые» вряд ли бы позволили – гордые до безобразия. Ладно, не важно, главное, чтобы мог с этими радарами совладать. Выйдя по зову Минора из его кабинета, наёмникам встретился невысокий, худощавый молодой человек, с русыми, растрепанными курчавыми волосами и хитрым прищуром, в котором, тем не менее, считывалось явное беспокойство. Оно и понятно: командир охраны держал его под руку, будто силком притащил. Ох, дружок, они за такое отношение рано или поздно сами тебя вытравят, как бездомного бешеного пса… - Пожалуйста – это Лев. – Кратко представив паренька, Минор отпустил его. - Лейб, - хмуро поправил ученый. – Научный сотрудник Лейб Ривман. Приятно познакомится, господа друзья моего телохранителя. - Кого? Телохранителя? – Минор рассмеялся так громко, что эхо, казалось, начало избегать давки со стороны стен и давить их уже само. – Ну, Лёва! На поверку, парнишка оказался не менее продуктивен и полезен, чем его старшие коллеги, и, пока «всевидящее око» прочесывало Зону на наличие необходимой активности, старшие «Наёмники» решали, как лучше поступить. Могло ли значить вторжение в место обитания главы Синдиката что-то похожее на измену? Не зря же он прячется, не зря же скрывает свою личность, значит - ему быть известным не нужно и не хочется. Но это спокойствие, эта смиренность с состоянием дел и внезапная занятость внешних сетей – практически прямая провокация на подобные действия. Что ж, господин глава, простите-извините, придется потревожить Ваш покой. Если бы «Долг» узнал, что в его стане есть вражеские агенты – они бы удивились, перед тем, как убить их. Но если бы узнали, что они были там всегда и всегда будут – скорее поубивали бы себя за то, что смогли подобное допустить. Наверное. Не всем им, но некоторым было дано задание проверить объект по указанным координатам – всё же «Долг» самый ближний к этой точке. Прошло не критично много времени, когда состав группы перестал выходить на связь, но некрологи в общую сеть не посыпались, и это оставляло надежду на лучшее. Прошел час, второй – ожидание стало напрягать, а бездействие – давить. Кто знает, сколько ещё пришлось бы просидеть, занимаясь бестолковым трёпом, если бы в кабинет не прокрался Лейб. - Сканирование не показало наличия активности по заданным параметрам. – Доложил тот и положил на стол перед Вермутом тонкую прозрачную папку. – Вот результаты, можете ознакомиться. Серьезно? И как долго он готовил этот доклад, когда мог просто прийти и всё объяснить? Научники… Мужчина пролистал поданный документ – писанина, диаграммы, бла-бла-бла. Действительно нужной информации – две строчки, да и те Лейб сам озвучил. - Спасибо. – Кивнул Вермут, из вежливости сделав вид, что вчитывался. Ошибаться одновременно все не могут, видимо на самом деле виновники другие. Только кто? Судя по самодовольному выражению лица Физика, он прекрасно знает ответ на этот вопрос. Нет, это бессмыслица, не существует никаких Хозяев Зоны. Люди сами всегда себе придумывают какого-нибудь всесильного верховного судью, чтобы было чем объяснить навалившиеся тяжбы; чтобы найти виновника и не принимать ответственности на себя. Чтобы было чем пугать остальных и чего самому страшиться. Или стоит проверить? - Ещё одна просьба. Сможешь найти что-нибудь про Хозяев Зоны? Или про всяких таких, которые могут теоретически обладать какими-нибудь способностями. – Раз уж так вышло, почему не пользовать местные ресурсы по полной? Парнишка кивнул, хотя по усмешке на его лице было понятно – просьба показалась странной и глупой. Ученый удалился в одном ему известном направлении. Пусть думает, что хочет, один хрен – просьбу исполнит, и в его интересах сделать это как следует. Что ж… Уменьшать количество бойцов на базе сейчас достаточно опасно, но что поделать? Агенты, всё-таки, не подручные бойцы, и знать об их уровне подготовки всё – нельзя. Вполне могли не справиться или просто напросто кинуть – Вермут в это верил, но и не отрицал, что люди могли столкнуться с чем-то серьезным. Группа выдвинулась из Мертвого города сразу, как только получила приказ.Охотники за «Грехом»
Иногда стечение обстоятельств в итоге образуют не совсем то, что хочется. Казалось бы, после далекой вылазки, после пережитого нападения положен длительный отдых на базе, позволяющий в меру побездельничать. Отдых был, но какой – напряженный настолько, что из-за всеобщего движения было попросту стыдно сидеть на месте, сложив расслабленно ручки. Можно спросить – а что мешает тоже действовать? Желание заслуженного отдыха, не смотря ни на что – тогда придется ответить. Благо всё быстро успокоилось и неприятная неловкость, вызываемая безучастностью, ушла. Сначала Гюрза подумала, что проникать придется непосредственно на охраняемую «Долгом» территорию. Не то, чтобы с этим были бы какие-то проблемы, но беспокойство всегда начинало урчать, когда она или её люди оказывались в окружении врагов. По сути – чем эти «долговцы» им враги? Только тем, что стремятся почему-то первыми напасть и убить. Им-то всё равно – у «Наёмников» как таковых друзей среди группировок нет, скорее нейтральные знакомые, а вот среди этих самых знакомых - всегда найдутся те, кто захочет их смерти. Опять же, по причинам доселе неизвестным. Нужная им точка обозначилась неподалеку от северного «долговского» блокпоста, и пришлось повозиться, чтобы среди награждений бетонных плит и сброшенных рядом в кучу сухих тонких, едва начавших расти и развиваться, деревьев, найти необходимый люк. Странно, кто в Зоне вообще занимается очисткой территории от нежелательных растений, чтобы собрать вот такую вот кучу? Похоже на шалаш, только порушенный, да и в целом – неудачный. Люк был закрыт и запечатан крепко-накрепко, словно его давно никто не открывал, но, если верить наводке – совсем недавно здесь должны были появиться люди. Должны были открыть, проникнуть, разнюхать, а в итоге – исчезли сами. Может и не дошли вовсе? Они провозились с люком порядочно времени, и Гюрза успела проклясть главу Синдиката за то, что он устроил себе жилище в столь недоступном месте. Да, понятно, что им руководило желание оставаться незамеченным и недоступным, но неужели не хочется хоть капли уюта и комфорта? А тут, какой может быть уют? Сырость, темнота, закрытое пространство. Она не знала об этих подземельях, даже не подозревала, что может найтись что-то ещё, помимо указанного на всевозможных картах. Хотя это подземелье показалось небольшим, меньше вопросов оно вызывать не стало: зачем вообще кому-то надо оборудовать этого лилипута среди подземных лабораторий? Группа прошла несколько коридоров, каждый из которых оканчивался комнатой и дальнейшим тупиком. Два несчастных пустых коридора, но почему так тревожно? Осознание пришло быстро: чувство стороннего наблюдения. Вроде, куда не глянь – везде только стены и спрятаться негде, чтобы подглядывать, но ощущение было, и очень отчетливое. А может паранойя? Гюрза никогда не любила закрытых пространств. Один из подбежавших к ней бойцов отвлек от наваливающейся думы, но от колющей на кончиках пальцев паники – не спас. Как же давит… Он сказал, что нашёл ещё одну дверь и клялся, что по приходу сюда её не было. Плохо дело, обычно такие вещи ничем хорошим не заканчивается. Да, конечно в темноте можно было упустить из внимания чертову дверь – они здесь деревянные, по советской моде окрашены краской в цвет стен. Бредовая идея, на её взгляд. Конечно, они просто её не заметили – в углу, поодаль от коридорной развилки. Ведь она была же здесь? Гюрза отметила, что здесь совершенно не ловит сеть, только сейчас. Надо было сообщить хотя бы о том, что группа успела здесь найти, перед уходом. Да, она собиралась людей выводить на поверхность. Не всех: кто желал - мог остаться и обследовать это непонятное помещение. Женщина сразу нарекла таковым то, что скрывалось за дверью, ведь ей отчетливо казалось, что ничего такого тут не было. Но не успела Гюрза разобраться с одной напастью, как случилась вторая – входная дверь исчезла. Эта была тяжелой металлической, скрывала за собой лестницу и земляной предбанник, больше похожий на чью-нибудь нору. Так и есть. Стена пуста, в месте, где была дверь. Вот тут она отряхнула руки от слезшей с лестницы краски – чешуйки так и были разметаны по полу, и в свете фонаря просматривались как нельзя лучше. Не могли же они заблудиться в четырех стенах! Чёрт… Она не пойдет туда. Других тоже не пустит, это всё похоже на слишком явную ловушку. Или нет… Ведь входная дверь была металлической, да? Новая деревянная. Гюрза медленно вдохнула сырой воздух, выдохнула – нужно успокоиться. Она не должна поддаваться панике, стены не придавят, а вот люди вполне могут почувствовать неладное. Снова посмотрела на стену, внимательнее, даже рукой потрогала пространство и нахмурилась – да вот же она, на месте, просто изнутри точно так же окрашена. Точно, металлическая. Если поскрести – краска слезет и с неё. Так, понятно, её немного накрыло из-за нахлынувшей чрезмерной тревоги. От скольких страхов женщина избавилась, но боязнь замкнутого пространства так и продолжала её преследовать. - Отойди от него! Держи руки так, чтобы я видел! – Грубый крик сотряс темноту. Наёмница уставилась на треклятую дверь, которая уже была открыта. Какого черта? Давно они стали действовать без приказа? На крик устремились, один за другим, её люди и Гюрза поняла, что сидеть просто так не может. Не должна. Влетела в комнату в боевой позиции следом за последним человеком, прохлюпала подошвами по какой-то грязистой луже, принюхалась к неприятному запаху, стараясь понять, что смешано с сыростью. Остановилась, присмотрелась. Так, из двух мужчин, стоящих у дальней стены комнаты она знала обоих: один из них – Проповедник с «Рентген», второй – с фотографии на ориентировке, которую бойцам разослал Вермут. Первый казался напуганным – неужели тоже сюда случайно забрел? Второй – слишком уверенным, не выглядит так, словно его застали за каким-то пахабным делом. Напротив - словно знал, что сюда идут, и ждал. Все в детстве пытаются лопать пузыри, надутые из жвачки, мыльные пузыри. Учась в школе, она видела, как лопается воздушный шарик, наполненный водой, и та разлетается во все стороны. Как лопаются люди, Гюрза не видела никогда. До сего момента. Вбежавший без приказа боец и ещё один, ближайший к нему, за долю секунды стали ярким подобием того самого шарика, из цельного человека превратившись в кровавые ошметки. В свете упавших фонариков и загремевших выстрелов женщина увидела, что лужа, по которой она успела пройтись, была кровяным месивом, частью которого стали и её подопечные. Адреналин прочистил сознание, и в голове вспыхнула единственная верная по её мнению мысль – нужно доложить. Но здесь, внизу, сделать это не возможно, поэтому наёмница, скрепя сердцем, бросилась бежать на поверхность, оставив своих бойцов позади. Она понимала, что группа обречена. Гюрзе, с одной стороны, было жаль своих бойцов – к каждому из них они привыкла, этим составом наймы прошли не одно задание, но с другой – приказ есть приказ. Выполнить его следовало даже ценой собственной жизни. Шаг за шагом, продвигаясь всё ближе к выходу, женщина на ходу записывала речевой доклад. Голос прерывался, мысли путались, но общую суть в сообщение она доносила. В этот раз дверь поддалась легче и быстро открылась, наёмница выскользнула в предбанник и едва не взлетела на лестницу. Пролет за пролетом уверенно преодолевались, откалывающиеся куски краски впивались в перчаточную ткань на ладонях, а от запаха ржавчины начинало подташнивать. Гюрза думала, что дело именно в нём и никак не хотела соглашаться с тем, что на самом деле её мутит от стрессовости положения. Некогда бояться, некогда переживать и стопориться. Группа уже мертва, наёмница это понимала, и ей казалось, будто Смерть обхватывает её и тянет вниз, не давая добраться до падающего из верхнего люка света. А что, если… Выход был близок, и женщина, нажав на кнопку отправки сообщения, закинула свой ПДА наверх, в люк. Со своей смертью она уже смирилась – это было просто, содержа в наличии знание, что умираешь за общее дело. На поверхности есть сеть, сообщение наверняка отправилось, как только гаджет покинул подземелье. Оставалось только надеяться, что всё это не напрасно. Сама Гюрза из люка так и не показалась.Гелла
Есть такое выражение – дома стены лечат. Оно и не мудрено: зачастую дом представляется человеку самой, что ни на есть, крепостью, способной защитить от любых невзгод. Местом, где морально уютно на любом метре, в любом настроении; где легче переживаются печали и более радостно встречать удачи. Устав, стоит лишь пересечь порог своего дома, как состояние перманентно улучшится. В этом есть доля правды. То ли стресс, то ли магнитные бури одолевали Ферганца всё время пребывания в Мертвом городе. Оказавшись на Затоне, мужчина очень быстро успокоился и его настроения сразу стали заметны всем. Но, однако, это не было обычное командирское расположение к мирному существованию – он был слишком спокоен. Спокоен настолько, что Гелле поневоле становилось жутко. Стоя возле своего койко-места, как и остальные её сослуживцы, девушка рассуждала, что именно в накрывшем разводящего спокойствии было предвестником его будущих импульсивных решений. Хотя, в чём импульсивных-то? Если в их бригаде не практиковались досмотры, это не значит, что они не практиковались вообще нигде. Всё было тихо, когда среди ясного неба мирного существования грянул гром пришедшей беды. Он принес за собой военное знамя, которое вот-вот готово было развеяться и подставить неминуемым проблемам любого, у кого будут найдены хоть мало-мальски относящиеся к врагу признаки. Очередная вылазка одной из групп, с целью изучения территории на предмет упущений прошедшего поиска «Греха», окончилась нападением на тех, и не кем-нибудь, а группой из Мертвого города. Когда Ферганец объявил о произошедшем, Гелла не поверила. Зачем тем «Наёмникам» нападать на их бригаду? Они работали совместно, разбирались в общем деле… Но когда разводящий предоставил доказательство, в виде ПДА одного из нападавших, со вшитым намертво внутрь устройства указанием принадлежности к той самой бригаде, наёмница поникла. Отрицание, непонимание и упрямое неверие захватили её разум, заставляя рассуждать внутри и искать то, что могло заставить соседнюю бригаду пойти на такое. Слишком странно и нелогично, на её взгляд. Группу их бригады поймали не где-нибудь на пустыре или на дороге, а подловили в одной из точек, причем таким образом, каким это происходит при засадах. Их ждали, и Ферганец быстро предположил, что кто-то вполне мог слить информацию о передвижениях бойцов другой бригаде. Всё это выглядело сумбурно и непонятно – столкновение, слежка, утечки информации. Возникли из ниоткуда и неизвестно по какой причине. Гелла понимала, что бойцы не станут действовать без приказа своего командира, и тем неохотнее и больнее принималась доказанная действительность. В её понимании Вермуту делать подобные поступки не зачем: он не казался враждебным к их бригаде. Несмотря на спокойную обстановку, девушка несколько раз брала в руки переданный ПДА, открывала его пустые разделы, просто крутила в руках, попутно вспоминая, при каких обстоятельствах его получила. Совсем не те мысли посещали девичью голову, когда разум отправлялся на дни назад, и ладони начинали зудеть от колкой необходимости снова оказаться в Мертвом городе. Спонтанные вещи оставляют самые сильные впечатления, а как с ними бороться – точной инструкции нет, поэтому приходилось бездействовать, по-своему мучаясь. Сейчас всё её нутро переворачивалось отнюдь не от желания оказаться поближе к центральному разводящему – наёмница прекрасно осознавала, что при обыске её вещей командир обнаружит злосчастный ПДА. Знала бы – не выпускала из рук, держала при себе, но боялась его выронить и потерять, постоянно таская с собой, от этого и хранила машинку в дырке матраса. Он лежал глубоко, но от яростного сотрясания выпал, и, оказавшись в руках Ферганца, заставил остальных бойцов напряженно затаить дыхание. Гелла чувствовала, как на неё смотрят глаза её товарищей. И что они сейчас думают? Там же не указано – чьё и как оказалось. Во всяком случае, больше подобных находок ни у кого найдено не было, и разводящий усмотрел предателя в лице своей подопечной. С какой болью тот приказал увести её в свой кабинет - читалось в мягких мышиных глазах. - Пожалуйста, не ври мне. – Допрос, если его можно было так назвать, начался с этой фразы. Девушка и не собиралась врать – зачем? Выкручиваться, озвучивать нелепые придуманные отговорки… ПДА большую часть времени был выключен, её койко-места не покидал. Вот напади на группу, в составе которой она сама выходила на задание – ещё можно было бы что-то подумать, а так – не складывается, не в ПДА дело. Да и вообще – сама ситуация какая-то нескладная. - Я взяла его просто как трофей. Тут не было никакого умысла, он же весь вычищен. – Вот тут уже пришлось-таки соврать. Ферганец мог не понять, поступившего наёмнице предложения и разозлиться ещё больше. Если только на самом деле именно с тем предлогом гаджет и был передан… Конечно с тем, а произошедшая ситуация – что-то другое. Гелла сидела на стуле, сложив руки так, чтобы командир мог их видеть, пока сам разводящий неторопливо наматывал круги по комнате, и каждый его шаг отдавался напряжением. Мало ли, что он сочтет за угрозу, лучше не рисковать и не закапывать себя ещё глубже. Она смотрела на Ферганца, когда тот останавливался, не отводя взгляда – отвести его, значило бы выдать свою маленькую ложь, практически на блюдечке с голубой каемочкой. - От него нужно избавиться. – Мужчина не кричал, никак внешне не показывал своей злобы, но наёмница слишком давно его знала, чтобы понимать и без громких показательных криков. Вот тебе и чрезмерное спокойствие… Разводящий смотрел на неё так, словно видел всю ту бурю, царящую внутри, скрывающую в своих недрах не самую приятную правду. Девушка согласно кивнула – пусть, разобьет машинку и всё успокоится, а побывать в другой бригаде - всегда можно найти причину. Разводящий мягко, как-то по родительски, улыбнулся и исчез из поля её зрения. Гелла слышала и чувствовала, как мужчина остановился позади неё, но не смела обернуться – если он хочет её убить, пускай, это было бы логично и, по сути, не минуемо. С предателями, а в его глазах именно так она и выглядела, не церемонятся. Внезапно наёмница ощутила его крепкую ладонь на своей макушке, осторожно поглаживающую, и сверху донесся знакомый монолог. Снова напоминания, снова предупреждения о недоверии и двуличности, снова всё тем самым тоном, которым отчитывают безнадежно непослушных воспитанников, когда остается самая последняя капля из терпения. Гелла слушала и молчала, она знала всю его речь едва ли не наизусть, к чему вникать в повторения? Разве что фразу «Я не могу тебя вечно только предупреждать» она услышала сейчас впервые. Слева шею больно кольнуло, словно в неё вонзился комар с аномально острым и длинным носиком, и девушка дернулась в сторону от него, но рука, секунду назад гладящая её, не дала увернуться. Неведомый комар не пил её кровь, но пустил что-то вовнутрь, зародив в голове наёмницы почти забытые ощущения и воспоминания. Клетка, отчаянье, уколы, но не такие неожиданные… Она схватилась за место ранения сразу, как только Ферганец отстранился. - Что они подумают, если я снова отпущу тебя безнаказанной? – Неизменно спокойным тоном вопросил тот, взяв из ящика молоток и направившись к столу. - Что ты сделал?! – Ещё немного и перейдет на визг. Мог бы просто убить, зачем травить какой-то дрянью? Что это – наркота какая-то, яд, транквилизаторы? Но усталости в теле нет, только глаза тяжелеют и зудят, словно набиваемые с каждой секундой всё больше и больше песком. Вот оно – глаза… Окружающий мир сначала расплывался, паника внутри нарастала прямо пропорционально искажению картинки. В расплывчатом изображении Гелла видела, как ставшая размытой кляксой фигура Ферганца начала колотить молотком по принесенному из Мертвого города ПДА. И чёрт бы с ним! Мир начал терять не только четкость, но и свет. Тьма неизбежно закрывала его, как сильно наёмница не старалась открывать глаза – до боли, до рези в орбитах, но свет не переставал уходить. Её затрясло, из уголков глаз хлынули крупные слезные капли, хотя девушка не плакала. Свет исчез, остались лишь ощущения и звуки. - Я убью тебя. – Зло прошипела наёмница, в отчаянии до боли в пальцах цепляясь за стул, на котором сидела, боясь задохнуться наступившей душной тьмой. - Так будет лучше для тебя же. – Сказал звук с голосом Ферганца, и Гелла интуитивно дернулась от него в сторону, в непроглядной тьме постепенно осознавая, что деться от него никуда не сможет.Бонсай
Он долго искал беглеца, сам избегая встреч с то и дело приходящими палачами. Бонсая искали, убивали его людей, не успевших скрыться и самонадеянно бросавшихся в бой. Казалось бы – ничего не стоит, пойти прямо сейчас в Мертвый город, куда он так долго собирался отправиться, и решить все насущные проблемы, но было дело, не дававшее мужчине это сделать. Да, тот самый его беглец. Сначала он гнался за Воробьем в надежде не дать тому покинуть Болота, стремясь поймать, доставить обратно на базу, поговорить и только потом решать – что делать. А теперь… Времени на разговоры нет, да и желание их проводить как-то пропало. Остался только один вопрос, который Бонсай всё же планировал задать бывшему своему заместителю, прежде чем поквитаться. По сути, сталкер ускорил то, на что сам разводящий никак не мог решиться, и чёрт с этим, но вот отпустить остальные провинности - наёмник не мог. Саба не обязан был кому-то нравиться, он помогал, а совместная работа – не всегда о взаимной симпатии и одинаковых вкусах. И то покушение – зачем альбиносу нужно было убивать его? Бонсай хотел это узнать, очень надеялся. День, другой – его бригада вывернула Кордон наизнанку, а в итоге нарвалась на беглеца совершенно случайно. Сначала, на групповой собачий лай Бонсай внимания не обратил и особой важности не придал: может, напали на кого-то, или куда-то бегут всей своей стаей. А потом ему доложили, кого именно стая зажала в ловушке, и мужчина твердо решил, что слепым псам свою добычу отдавать не станет. Издалека «Наёмники» перебили большую часть стаи, пока этим не привлекли внимание к своей группе. Воробей, понявший, что мутанты от него решили отстать, собирался покинуть свое скромное укрытие среди бетонных плит и бежать, но был остановлен одним из мерхов. Бонсай с остальными своими подчиненными отстреливал псов, подбегавших к ним, словно бы у зверей напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Напавшего на него мутанта с тыла, разводящий в общем гаме не смог заметить, и пёс вцепился острыми зубами в бедро. Мерх и сам зарычал от боли, удивляясь, насколько ненадежным оказался его костюм против клыков крупной твари. Удар, выстрел - и укусившее его создание получило по заслугам за свои действия. Теперь осталось только воздать за оказанные услуги белобрысому пареньку. Вещи и оружие у него забрали: совсем не богатый набор, интересно как далеко Воробей собрался бежать с полупустым рюкзаком и обрезом, так же нуждающимся в боезапасе? Уже, впрочем, неважно. Не убежал, от разводящего уж точно. Удар, ещё один, только после этого бывшего товарища подвели к прихромавшему Бонсаю. Руки заломаны за спиной, на бледных губах просачивается ярко-алая кровь. Куда его ударили, что он закровоточил? Не помрет же раньше времени? Мужчина на это надеялся. - Почему ты хотел убить меня? – Место прежнего дружелюбного тона в голосе Бонсая занял тон холодный, злой, хотя мужчина и пытался не показывать совершенно никаких эмоций. Но как же это оказалось сложно! Совсем недавно бывший другом, сталкер теперь вызывал у него омерзение едва ли не больше, чем Вермут. На мгновение рука дрогнула, когда разводящий приставил ко лбу беглеца пистолет, но дрожь прошла незамеченной. – За что? - Это было не моё желание, я исполнял чужой приказ. – Воробей старался говорить спокойно, но обычно уверенный голос дрожал, срывался до хриплого скрипа. Тараторил, тараторил… Приказ каких-то людей, которые знали его и знали о нелегких отношениях с центральным разводящим; знали его ведомость – так сталкер назвал чувство, подчинившись которому, наёмник оставил его в живых. Натравливал, науськивал, не давал усомниться в своей ненависти и отступить. Когда заметил, что влияние перехватывает пришедший наёмник – решил избавиться от конкурента, тем более, что царящая ситуация этому благоволила. Подставил, казалось - всё продумал; наверняка тот тупой «долгарь» его сдал. Зря он обещал и надеялся сохранить ему жизнь... А делал всё лишь для того, чтобы эти самые приказывавшие люди не убили. Видимо о том, что теперь сам Бонсай собирался убивать своего бывшего заместителя, тот не думал совершенно. Хотя… Не сдержавшись, сталкер тихо хлюпнул носом – видно, что не хотел плакать, не хотел, чтобы кто-то это увидел, но сдержаться не смог. Боится. И правильно делает. – Бонсай, пожалуйста, я не хотел всего этого делать! - Но делал. Что за люди тебе приказывали? – Строго спросил разводящий, когда тирада оправданий утихла, сменившись на тихий жалкий плачь. Нога в месте укуса ныла, и мужчина жалел, что не потратил жалких минут на обработку и закрытие раны – слишком спешил закончить, отложив процедуру самолечения на потом. - Хозяева Зоны. – Как-то не уверенно, с отчаяньем в голосе, пробормотал Воробей и испугано посмотрел на Бонсая, рискнув таки поднять на него своё лицо. Бледное, грязное, и смотрел с такой надеждой... Но озвученное оправдание, по мнению разводящего, никуда не годилось. Это ведь так удобно – делать что-то плохое и сваливать ответственность на несуществующих персонажей. Неужели альбинос считает его настолько идиотом? Обидно как-то, хах. Но давать кому-то какие-то шансы мужчина не собирался – он не отвел взгляда от бывшего друга, когда нажал на спусковой крючок. Видел, как голова Воробья сначала качнулась назад, а потом он повалился на землю, выпущенный из рук бойца, его державшего. Бонсай считал, что когда наконец прикончит Воробья, то ему станет спокойнее, но нет. На душе было плохо как никогда и отчего-то стыдно. В правильности своих действий он не сомневался, но… Если все мысли парнишки, все его взгляды, весь его ум хоть отчасти не были всего лишь продуктом притворства – он был лучше многих «Одиночек», которых наёмнику приходилось встречать. Со скребущим внутри чувством обиды, Бонсай отправился от своей группы, недолго желая побыть в одиночестве и заодно заняться, наконец, раной. Всё осмыслить, всё переварить и продолжить двигаться дальше. Теперь можно было больше ничего не откладывать и не прятаться – цель была только одна, и мужчина был полон энтузиазма достичь её, какими бы окольными путями не водила его дорога.Сет
День за днем он снова и снова слушал людей, их проблемы, тянущие за их души вещи. Кто-то кого-то стабильно обирал, кто-то каялся за мысли, приходящие в голову – чего только не услышишь и не узнаешь, когда люди сами стремятся с тобой этим поделиться. Кто-то был искренен, но подобающее большинство - лгали. Не только ему, но и сами себе, иногда об этом даже не подозревая. Сет читал их, видел их истинные думы и переживания, от того и всегда находил, что сказать и чем успокоить. Один паренек из «Долга», которого однажды мужчина уговорил не бросать службу, переживал за него и беспокоился, что за человеком, знающим столь многое, однажды придут «Наёмники». Сет всегда пожимал плечами и говорил, мол, придут, так придут, но в голове точно знал, что убивать не станут. Ведь никто из «Наёмников» никогда не станет исполнять заказ на главу Синдиката. Он хорошо скрылся, никто не смел подозревать, что его личина может быть настолько двуличной. Для всех знавших мужчину, он был Проповедником с «Рентген» - честнейшим и спокойнейшим человеком, готовым выслушать, помочь советом, и имеющий огромный кредит доверия у местных жителей. Когда Сет только устраивался на этом месте, знал, конечно, что тема претвориться священником хоть и странная, но, наверняка, рабочая, а вот что настолько рабочая – даже предположить не мог. Никто не смел его трогать, а если и появлялись смельчаки – вопрос решался кардинально быстро с помощью либо «Долга», либо тех одиночных ходоков, которые зачастую пребывали на территории «Ростка». Люди, приходящие с Большой земли, были для Сета источником новостей обо всех творящихся за Периметром делах. Сам-то он последний раз переступал эту черту очень давно. Настолько, что не мог бы с точностью вспомнить, когда именно; но точно знал, что переступить её в обратную сторону – не сможет. Мужчина был слишком крепко связан с Зоной и существовать вне её не мог – знал, исходя из опыта подобных ему, кто таки вырвался за Периметр и погиб, едва ступив на нормальные земли. Всё же, функция Хозяев Зоны – заботиться и охранять эту самую Зону, а не сбегать из неё. Поддерживать Порядок, не нарушать. Но, как и у обычных людей, жизнь Сета оказалась странной непредсказуемой штукой. Тогда, давно, в прошлой жизни, он был обычным человеком. Работал, ухаживал за котом, любил проводить вечера в кафе через дорогу от дома, где варили вкусный кофе. Как его там… Название давно потонуло в его памяти, да и не нужно оно больше было. Но слово «онкология» из его памяти так и не стерлось, да и вряд ли когда-то сотрется. Когда это слово вошло в жизнь мужчины, та резко притормозила, и требовалось найти ответ на единственный волновавший его вопрос – что же делать дальше? Казало бы, стараться лечиться, но он упустил все сроки, и его время подходило к концу. А потом он узнал о наборе добровольцев для какой-то опасной, но очень важной работы. Смертельно опасной, но что Сету было за дело – он итак почти мертвец. Кто-то из знакомых сказал, дал координаты и вскоре мужчина отправился в Зону. Правду говоря, Зона то и Зоной тогда не была – закрытые десятки километров пропитавшейся радиацией земли, дикие звери и появляющиеся иногда мародеры, растаскивающие оставшееся добро. Глупо с их стороны, опасно до смерти. Но, ему ли говорить? Так всегда: когда ты жив и здоров, думаешь, что способен преодолеть всё, но, когда твоя жизнь решает, что ей пора закругляться – только тогда начинаешь бояться и задумываться. Может, следовало лучше расспрашивать, что за работа предстоит – тогда не пришлось бы удивляться. И мучиться. Как оказалось, его ждали бесконечные эксперименты, едва ли не каждый день всё новее и изощреннее. Но, как доброволец, он имел определенные бонусы в отношении себя, поэтому Сет быстро получил информацию, что его забрали в программу по производству сверхчеловека. Для армии что-то, название было более точное, но он его уже не помнил, да и не в названии суть – всему происходящему больше подошло бы слово «пытка». Многие, пришедшие с ним, погибали, а Сет держался, и через некоторое время болезнь снова скрылась внутри него. Регенерация – так назвали это ученые, но пытать его и ему подобных выживших не перестали. Годы шли, люди появлялись и исчезали, работники так же периодически сменялись другими. Всё шло циклично, казалось бы – ещё немного и их программа завершится – так говорил кто-то из ученых. Произошел Второй взрыв и программа завершилась на самом деле. Конечно, не так, как подразумевалось, но… Потребовались годы, чтобы освоиться со всем арсеналом способностей, приобретенных в ходе программы. Сет осваивался и понимал, что они могли бы стать такой силой, которой было бы просто не честно пользоваться. О них стали постепенно узнавать приходящие в Зону сталкеры, появились легенды и пафосное название. Не всем было по вкусу называться Хозяевами Зоны, но нельзя остановить человеческое воображение и переходящую из уст в уста информацию. Многие скрылись, желая наблюдать из тени, а кто-то, вроде него самого, постарались сжиться с простым людом. Потом Сет оказался у «Наёмников». Хотел подзаработать, чтобы открыть собственный маленький бар, но уйти и осуществить свою мечту не смог. Он успел застать Синдикат разрозненным, успел застать его формирование, успел застать первого главу Синдиката, и его смерть тоже успел застать. Как так получилось, что совет избрал следующим главой его – Сет не знал. Но, раз вышло, нужно принимать предложенное, а ошибки предшественника помогут не оступиться так же глупо: мужчина скрывался, в отличие от прошлого главы, которого легко вычислили и убили. С тех пор прошло много лет, он руководил Синдикатом из-под полы, назначал разводящих, раздавал задания… Да, иногда пользовался своим положением, чтобы убрать неугодных Хозяевам людей, но не более. Когда появилась информация, что эксперименты планируют возобновить – пользоваться положением пришлось практически на постоянной основе. Ни он, ни его товарищи не могли допустить подобное, испытав весь тот ужас на себе, но, благо у Сета было оружие, способное помешать началу возобновления. Он даже не подозревал, что его «Наёмники» могут начать задавать вопросы. Могут начать лезть туда, куда совсем не требуется, и пытаться в обход него биться в главок, чтобы сообщить об обнаруженных странностях. У Сета давно было это маленькое подземелье, откуда он руководил над мерхами, и сейчас оно было единственным щитом, не позволяющим проникнуть никакой информации наружу. А с посланными на Большую землю живыми людьми расправляться и того не сложно. Если просто перебить всех причастных – можно привлечь к себе общественное внимание, а оно ему было совсем не нужно. Зная примерные характеры своих подопечных, Сет решил действовать тоньше – им только забрось кость, сами перегрызут друг друга. И он начал понемногу забрасывать: одного подтолкни идти против другого, третьего против второго… Но мужчина помнил, что та наёмница успела сообщить кому-то из своих командиров об увиденном, и более действовать так явно не мог. Рано или поздно за ним придут, а вмести с этим придет и ненужная всенародная «слава». - К несчастью, я не справился с возложенной на меня задачей по управлению Синдикатом. – Говорил тот в общий канал своей группировки, стараясь как можно сильнее передавать весь спектр сожаления. Сожаления, которого у Сета не было. – Все мои методы по удержанию оказались просто пылью и Синдикат снова на грани распада. Столько лет истории, совместной удачной работы – и я дал всему этому просто обесцениться. Я знаю, чем мне это грозит. Такая себе перспектива. – Мужчина позволил себе грустно усмехнуться. Они должны поверить, должны почувствовать, как нелегко ему дается это решение. – Я всё сделаю сам. Запись специально не отключил, крепче сжал в руке ПДА. Запеленговать его не выйдет, а вот некролог проскользнет куда требуется как по масляной дорожке. Не страшно, это будет не первая пуля в его голове – он быстро очнется, но машинка зафиксирует всё, что должна. Эхо в подземелье усилило звук выстрела, мужчина повалился со стула, выронив свой ПДА. Когда Сет снова пришел в себя, гаджет уже зафиксировал его смерть, а значит, новость прямо сейчас разлетается по Синдикату. Что ж… Сет поднялся, всполоснул испачканные кровью светлые волосы, сменил тем же заляпанную сутану на чистую, и вернулся в свою коморку в баре. Голова поболит пару дней и отпустит. Боль – самая наименьшая плата за то, чтобы избавится от препятствий к сохранению устоявшегося Порядка.