My kind of man

Над и без того серым Брайтоном сгущаются тучи и начинает накрапывать дождь. Пэтти и Бен слегка ускоряют шаг, дабы не промокнуть совсем и не заболеть. Уолтерс кутается плотнее в свой шарф и, кажется, так же плотно засиживается в собственных мыслях. Он пытается не думать о человеке, что идет рядом практически нога в ногу. Он пытается не думать о его безбожно рыжих, развивающихся на ветру волосах. Он пытается не думать о том, как было бы здорово провести по ним рукой, какие они мягкие на ощупь, или зарыться в них носом и вдохнуть запах шампуня и чего-то резковатого и пряного, что-то вроде корицы, кажется, это собственный запах Лэнгфорд-Бисса. Он пытается не думать об этих чистых голубых глазах, он честно пытается, но все равно видит их перед собственными глазами каждую ночь. Ему кажется, он сходит с ума, медленно, но верно теряет рассудок и заодно самого себя в этом человеке. Уолтерсу хочется впервые в жизни нажраться, чтобы не думать ни о чем, но вот ирония, он не пьет алкоголь. Он выныривает из мыслей слишком резко, потому что кто-то тянет его за рукав пальто и машет рукой перед глазами. — Хэй, земля вызывает Патрика, — Лэнгфорд-Бисс смотрит на него слишком обеспокоенно, пытается понять, что происходит, но Уолтерс не собирается раскрываться. — Извини, я, кажется, задумался, — он трясет головой, словно пытаясь откинуть непрошенные мысли о человеке, что стоит напротив, и, кажется, это даже удается. Пэтти вытаскивает из кармана телефон, пробегается глазами по сообщению. — Извини, мне нужно бежать, порепетируйте без меня. — Но… Как это без тебя? Что я скажу ребятам? — Ну придумаешь что-нибудь, ты же умный мальчик. Пока! — Уолтерс практически каждым участком тела чувствовал беспомощный взгляд гитариста, но твердил себе не оборачиваться. Стремительным шагом скрываясь между домов и из поля зрения Бенджамина. В голове отчаянно билась мысль, что он поступает неправильно, но они тоже должны понять Пэтти. Он так больше не может, ему слишком сложно любить, а любить Лэнгфорд-Бисса сложнее вдвойне. Он набрал уже, казалось бы, забытый номер, и с каким-то непонятным чувством ждал, пока на другом конце поднимут трубку. — Алло, Люк? Это Пэтти, я приду на вечеринку, жди. Первый стакан виски был как нельзя кстати, даря приятную легкость и полное отсутствие мыслей в голове. Уолтерсу было наконец-то все равно на всех и вся. Однако, следущий стакан был ошибкой, уводя неопытного Пэтти в ловушку. Он чувствовал холод, не кожей, нет, это внутренний холод, буквально пробирает изнутри своими когтистыми лапами, дерет легкие и сердце, заставляя задыхаться от боли. Пэтти этого не показывает, он продолжает веселиться. Кажется, он приставал к Люку, или еще кому-то. Он не помнит, он продолжает вливать в себя алкоголь в надежде, что тупая боль утихнет, но он только больше начинает ее ощущать и меньше ощущать реальность. Его приводит в чувство проливной дождь, что моментально заливается за шиворот, стоило рыжему его вытащить на улицу, и очень злое лицо гитариста, что мелькает перед взором. Каждый шаг дается с трудом, поэтому Бен психует и тянет его к машине силком, абсолютно не заботясь о том, что Уолтерс спотыкается и путается в собственных ногах, запихивает неадекватного вокалиста на заднее сиденье и хлопает дверью. Пэтти отрезвляет запах, витающий в машине гитариста, моментально возвращая все мысли на свое законное место. Дверь с водительской стороны резко распахивается, являя взору пьяного парня разъяренного и насквозь мокрого гитариста. — Какого черта ты напился вообще? Ты же не пьешь?! — в голосе Лэнгфорд-Бисса звучала сталь и беспокойство. — Не твое дело, — Пэтти меняет положение и утыкается взглядом в окно, — я делаю то, что хочу. — Тогда скажи своему дружку Люку, чтобы не звонил мне в польтретьего ночи с просьбой забрать неадекватного тебя домой. — Я учту твое пожелаение если захочу в следующий раз напиться. Салон наполнился звенящей тишиной, затем Бисс завел мотор и тронулся с места. Как только все внимание гитариста было сосредоточенно на дороге, Пэтти разрешил себе украдкой наблюдать за ним. С рыжих волос все еще стекали капли дождя, падая на черную кожу куртки. Уолтерсу нравилось то, что он видел: злой, взъерошенный, мокрый бэк-вокалист был для его взгляда словно картиной Ван Гога. — Ты красивый, когда злишься, ты знал? — Ты пьян, Пэтти, — и хоть это было произнесено с нотками злости, вокалист ухватил мимолетную улыбку на губах рыжеволосого. — Возможно, — он снова отвернулся к окну, и на душе снова стало тяжело. Действие алкоголя медленно, но верно сходило на нет, и Пэтти снова чувствовал себя потерянным и неправильным. — Дотти ушла, останешься со мной сегодня? Лэнгфорд-Бисс бросает на него взгляд и кивает. Дорога продолжалась в молчании, а Пэтти отчаянно боролся с желанием провести носом по шее рыжего и почувствовать запах озона и Бена. В какой-то момент он не смог этому сопротивляться. Придвинувшись ближе к водительскому сиденью, Уолтерс резко утыкается носом в ложбинку между шеей и плечом, мимолетно касается губами и практически отпрыгивает обратно на свое место. Машина резко виляет в сторону, но Лэнгфорд-Бисс выравнивает ее и останавливается в нескольких метрах от дома черноволосого. — Какого хрена ты творишь!? Мы могли разбиться! — Извини, — он старается смотреть на рыжего как можно невиннее, и, кажется, ему это удается. Бисс всматривается в его лицо, а затем покидает салон автомобиля. В голове он уже несколько раз послал себя ко всем чертям за несдержанность, как он вообще мог себе позволить такое? Вокалист покидает салон вслед за гитаристом и неровным шагом пытается дойти до двери. Бенджамин смотрит на тщетные попытки черноволосого сделать хотя бы один шаг не запнувшись и, не выдержав, подхватывает его за талию, направляя. Пэтти становится тепло, и даже мысли о том, что он сейчас натворил в машине, отступают на задний план. Уже стоя у двери гитарист шарится по карманам пальто в поисках ключей. Как они зашли, Уолтерс толком не помнит, он помнит только то, как скинул верхнюю одежду где-то в коридоре, как пытался снять ботинки и ему это даже удалось. — Что всё-таки произошло, раз ты решил залить это алкоголем? — Пэтти в это время пытался откинуть собственное пальто с дороги, но только больше запутался и едва не поздоровался с паркетом, если бы не проворный гитарист, который вовремя успел его подхватить. Все, наверное, было как в глупых мелодрамах: Уолтерс просто всматривался в огромные голубые глаза напротив, пытался отвести взгляд, пытался совладать с собой, но все, что он ощущал к человеку напротив, было сильнее, чем его здравый смысл. Черноволосый резко притягивает Лэнгфорд-Бисса за шею и ожесточенно впивается в тонкие губы, он кусает его, прижимает к себе теснее. Он был готов ко всему, кажется, но не к тому, что рыжий станет отвечать на поцелуй. Они все-таки не удерживают равновесие и распластываются по паркету. Они ожесточенно борются за право вести, пока черноволосый не выдерживает и не переворачивает гитариста, подминая под себя. Они отрываются друг от друга спустя, наверное, целую вечность, вдыхая драгоценный кислород. Пэтти утыкается в шею Бисса, вдыхает этот пряный запах рыжих волос и улыбается, по-настоящему улыбается. Легкие приятно стягивает, а сердцебиение стучит по ушам, но он сейчас так счастлив. Он забирается руками под рубашку гитариста, пересчитывает пальцами ребра, задевает ногтями чувствительную кожу и радуется в душе как ребенок, что может вызывать в человеке подобную реакцию. — Это же неправильно, да? — Это чертовски неправильно, но сейчас так все равно, — Пэтти снова целует парня напротив, теснее прижимаясь, и чувствует, как сильные руки сомкнулись на его пояснице. Он счастливо улыбается в поцелуй и закрывает глаза. Он все еще надеется, что ему это не снится.