В одиночестве есть свой плюс - никто тебя не предаст.

Они в корпуса возвращаются на рассвете, громко смеясь и рассказывая друг другу очередные глупости. На лестнице долго стоят, крепко обнимаясь и расходятся по комнатам, где наверняка ещё спят. Кошелева тихо дверь открывает и оглядывается, будто воровать пришла, но в комнате пусто. Она на кровать прыгает с разбега и на подушку откидывается, счастливо смотря в потолок. — Ты чего не спишь? — Джанибекова тихо дверь закрывает и движениями резкими пряди за ухо многократно убирает, глаза в пол опуская. — Не хочется. Что-то случилось? Ты такая...смущенная. — Кристина на казашку внимательно смотрит, пока та слова тщательно подбирает. Кошелева пряди тёмные в руках перебирает и улыбается глупо от чувства щекочущего, потому что у неё все органы в одну кучу собрались и отказываются возвращаться назад. — Максим очень не вовремя возвращается. — признаётся Назима, прячась в огромной чёрной футболке, но так же глупо улыбается. — Ты у Серёжи была? — Да. Из коридора начинает доноситься шум, значит все встали и скоро завтрак. Приятно, когда за окном начало осени и воздух ещё тёплый и сухой. Нет жары, но можно ходить в шортах и футболках. Листья желтеют, но ещё крепко держаться на деревьях. Не весна начало чего-то нового, а именно осень. Осенью случаются чудеса, осенью случается любовь. — А с тобой что? Чего такая счастливая? — весело спрашивает казашка и переодевается за высокой дверью шкафа. — Мне просто хорошо, Назь, как никогда раньше. — Кстати, сколько тебе лет? А то у нас девочки выпустились и ночной патруль ослаб, мы не вывозим. — 18. Что за ночной патруль? — Кошелева пытается серьёзной стать, но бабочки о кости бьются и заставляют улыбаться. — Каждую ночь дежурит патруль из трёх девочек. Мы укладываем мелких спать и три раза ночью делаем обход. Мальчики дежурят сутки, а мы только ночью. Я тебя запишу сегодня. — Джанибекова дверью тихо хлопает и волосы назад откидывает, собираясь сделать хвост. — Да, это отлично. Кристина, наконец, чувствует жуткий голод. Не есть три дня, вполне в её стиле. Но, выкурить за это время почти две пачки...В столовой привычно шумно и пахнет чем-то сожжённым. Кошелева себе полный поднос еды набирает и уходит за последний стол к сонному Дане. Даже смеющийся Гринберг сейчас не бесит, все очень классные. Особенно этот мальчишка, который сейчас упадёт носом в чашку. Блондин появляется в столовой минут через пятнадцать. Шум становится на много тише, и все смотрят ему вслед с не поддельным интересом. — Неужели решила поесть? — Максим смотрит на неё шутливо и брата в плечо толкает, чтобы он не спал. Тот отмахивается маленьким кулачком и снова стеклянно смотрит в кашу. — Сколько тебе лет? — слишком резко звучит вопрос, и она взгляд опускает на суп. — Двадцать. — А день рождение когда? — Через три дня. — почти неслышно отвечает Свобода, а у неё внутри все падает и разбивается с оглушительным треском. Три дня, а потом его просто выкинут отсюда. Кристина поднос уносит, осторожно уходя из столовой. Боится споткнуться и упасть, боится вернуться к нему и договорить. На урок идёт, аккуратно садясь за парту. Старается не обращать внимания на всех. Сдержать эмоции с каждой секундой все труднее. Хочется встать и закричать, что чертова судьба сходит с ума и так быть не должно. Она только нашла его, только почувствовал и у них всего три дня осталось. Это, как минимум, нечестно. Анисимов в классе появляется перед самым звонком. За последнюю парту медленно идёт, «случайно» задевая её волосы. Музыка начинается с банального приветствия и заканчивается очередным рисунком в тетради. Кошелева только сейчас замечает взгляд милой шлюхи Свободы. Кажется, она все знает. — Может поговорим? — смертоносным ураганом рядом появляется. Кристина не ошиблась. Чертов блондин, как назло, куда-то пропал. — Окей. — брюнетка за ней спокойно шагает, хоть и напрягает, что они идут в сторону пожарной лестницы. — Тебя мама не учила, что чужое трогать нельзя? — Кошелева к стене прижата оказывается, но даже это не заставляет испугаться. Полнейшее спокойствие. — Учила, за своё бороться. — Кристина в лицо ей улыбается открыто, доводит до точки кипения. — Шлюха мелкая. — девушка с размахом в стену попадает, вместо лица брюнетки. Кошелева с видом профессионала за шею её хватает и вниз с силой тянет. — Знаешь, мне серьёзно похуй на тебя. Сиди тихо и яд свой для других побереги. — Кристина отпускает её и гордо уходит. В коридоре с блондином сталкивается и послать его хочет, очень хочет. — Ты че дралась? — Свобода улыбается по-домашнему и рукой тёплой к царапине возле губы тянется, пока брюнетка его взглядом злым прожигает. — Разберись со своими шлюхами, Свобода. — тихо шепчет ему на ухо, держась пальцами холодными за его шею. Убить бы. Она руку убирает, собираясь уходить, но в объятьях крепких тонет. — Ты с Дианой подралась? — Анисимов в её волосы носом зарывается, вдыхая шоколад вперемешку с сигаретами. — Я не знаю как зовут твоих подстилок. — Кошелева... — он в глаза карие смотрит ласково, целует мягко, манипулирует. — Это нечестно, Макс. — она в улыбке расплывается, все обиды и плохое настроение пропало. Напротив голубой взгляд и сухие губы. Пропала. Заболела. — Может слиняем куда-нибудь? — Я с бы с удовольствием, правда...но... — Кристина просто через себя переступить не может. Не умеет она прогуливать. — Да-да-да, я понял. Будем сидеть на скучном английском. — блондин глаза закатывает, под руку её берет ближе к себе прижимая, в кабинет ведёт. Семнадцать удивленных взглядов падают на вошедшую пару. Назима лучезарно улыбается с каким-то подвохом и предстоящим допросом. А Трущев просто смеяться начинает, отчего Кошелева сжимается, слишком обидно становится. Она за Максима прячется, пока он идёт к последней парте. — Красавчик. — многозначно выдаёт PLC и пересаживается к Назиме, уступая место. — Почему он смеялся? — тихо спрашивает брюнетка, когда они уже рядом сидят, и она удобно устроившись на его плече, рисует. — Потому что придурок, а ещё он думал, что ты меня ненавидишь. — спокойно отвечает Свобода, смотря прямо перед собой. — А когда...ну...ты выйдешь отсюда, куда ты пойдешь? — Давай потом об этом поговорим. — он серьёзнее с каждой секундой становится, и она решает просто посидеть в тишине. Молчать приятно. Английский заканчивается, когда она только начинает засыпать. Бессонные ночи дают о себе знать. Блондин свою кофту ей отдаёт, оставляя её под надёжной защитой Джанибековой, которая пока всё не узнает - не отстанет. Максим из кабинета выходит, ожидая, когда за ним выйдет Видякина. Девушка не заставляет себя ждать и хлопает дверью через минуту после ухода Анисимова. — Какого хуя, Диана? Мы договаривались, что я с тобой тупо сплю. Всё, я в твоих услугах больше не нуждаюсь. — Свобода к стене её прижимает на глазах мимо проходящих малолеток. — Ты придурок. Она тебе даст лет в пятьдесят или Тим лишит её раньше. Три дня осталось, Максим. Три. Ты вечно рядом не будешь, а Гринберг метку на ней поставил и своего добьётся. — Хоть одна сука её тронет - я из мёртвых восстану и буду ебашить всех подряд. Ты меня знаешь. Передай своему любимому и можешь к нему в койку прыгать. — блондин в стену рядом с её головой бьёт, спокойствие нагоняет на себя и в класс возвращается. Назима рядом с Кошелевой сидит, что-то радостно у неё спрашивая. Кристина кивает сонно и многозначно отвечает, что казашку явно бесит. — Назь, я украду её. Потом поговорите. — Максим за руку её хватает и что-то быстро шепнув Трущеву, из кабинета выводит. Быстрым шагом на этаж выше поднимаются, закрываясь в комнате Анисимова и Серёжи. — А уроки? — Какие уроки, Кошелева? Ты спишь находу. Ложись, до обеда часа три. — он улыбается сжато, указывая на кровать в углу комнаты. — Ты же тоже ночью не спал? — Кристина моргает задумчиво, а потом кофту снимает, отдавая владельцу. Майку поправляет и снова задумчивый взгляд опускает. — Я не хочу. Ложись давай, а то хрен встанешь. — врёт нагло, потому что спать хочется дико. На третьи сутки организм всегда начинает требовать сон, но в этот раз как-то слишком сильно, что он готов на месте лечь. — Нет. Ложись тоже. — Блять, давно бы уже спала. — Анисимов одеяло с кровати сдергивает, которым никогда и не пользовался, брюнетку в него заворачивает и на кровать укладывает. Рядом ложится, тихо выдыхая. Не хотел это, не хотел грань переходить. Слишком близко быть не хотел, нельзя испытывать себя на прочность. — От тебя морем пахнет. — Сука, Кошелева, ещё слово...пойдешь в коридор спать.