Ураган

Им по двенадцать лет и Клаудия самая безбашенная девчонка, которую он знает. Она стучится к нему в дверь либо поздним вечером, либо ночью и предлагает «гениальные» детские шалости вроде того, чтобы проникнуть в кабинет отца, помочь ей сжечь труп, чей призрак докучает ей уже неделю, или ограбить банк крови и нарисовать на двери ближайшей церкви пентаграмму. Она приходит к нему, когда Бэн категорически отказывается участвовать во всём этом. По-хорошему говоря, Пятому тоже не следует соглашаться на её идеи: их могут поймать, настучать отцу или они просто однажды попадут в Ад. Пятый уверен, что во всём виноват яркий — даже чуть нездоровый — блеск в тёмно-серых глазах. Она затягивает, не спрашивает, утягивает его куда-то в свой тёмный ненормальный мир, делая его нормальным. Клаудия видит мир иначе и хочет показать ему свою точку зрения. Возможно, Пятому легче сказать, что во всём этом чисто научный интерес, посмотреть на мир глазами той, что видит мертвецов; возможно, здравый смысл твердит, что за ней должен кто-то присмотреть, чтобы она сама не убилась; возможно, ему лестно, что позвали на нечто запретное именно его. А возможно, только возможно, что Пятый сам хочет идти с ней. Клаудия — словно имя для урагана, который подхватывает тебя и уносит в неправильную страну Оз. Для Пятого не существует стен или замков и Клаудия об этом знает, потому и тащит на самую высокую крышу. На улице сыро, темно и облачно, а Клаудия смеётся и улыбается так, словно сейчас солнечный летний день. Её кожа холодная и белая, совсем как у призрака. Она ходит по краю и рассуждает об узорах на её перчатках, которые она потеряла в склепе. Пятый невесомо держит её за руку, чтобы в случае чего крепко сжать и дёрнуть на себя. Но Клаудия никогда случайно не оступается. Она останавливается, наклоняется над ним и спрашивает всё с тем же блеском: сможешь меня поймать, Пятый? И прежде чем он успевает среагировать, она выскальзывает из его рук; утекает, будто вода сквозь пальцы. И падает. Это было двенадцатиэтажное здание, чисто теоретически он мог бы успеть переместиться, если бы прыгнул сам, в один прыжок. Чтобы спасти Клаудию одного прыжка недостаточно. Чтобы спасти Клаудию нужно переместиться на две секунды назад. Чтобы спасти Клаудию нужно сделать невозможное. Чтобы спасти Клаудию — нельзя спасать её сейчас. Но Пятый спасает, в два прыжка; часы на запястье бегут вперёд на пару секунд, а Клаудия смеётся радостно и беззаботно. Они сидят целыми и невредимыми на тротуаре, Пятый держит её за плечи и под коленями, а она всё смеётся и говорит, что им нужно повторить. Клаудия безбашенная и бесстрашная; Клаудия, как стихийное бедствие, непредсказуема и весела; Клаудия заигрывает со Смертью и общается с мертвецами чаще, чем с живыми. Им по тринадцать лет и Пятый самый рисковый мальчишка, которого она знает. Потому что он продолжает уходить с ней, когда она зовёт.