***
… ― Вот история Жизель Последней Королевы, ― закончил свой рассказ Трам и выжидающе посмотрел на ребят. ― Наверное, не стоило вам это рассказывать. ― Гном выглядел смущённым и раздосадованным одновременно. ― Если заканчивать кратко, то королева Жизель пробыла регентом до совершеннолетия сына. Каспиан Второй не раз пытался вернуть истинным нарнийцам хотя бы часть былого величия, но все его попытки неизменно терпели крах. Его сын ― Каспиан Третий ― и совсем отказался от этой затеи, считая свою уже умершую к тому времени бабушку безумной дикаркой. Что поделаешь: у тельмарийцев, в отличии нарнийцев, короткая память. ― Трам вздохнул. ― Верно, не такую историю вы хотели от меня услышать. Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси переглянулись. В глазах каждого читалось одно и то же: страх. А ещё удивление и горькое разочарование. ― Это всё из-за нас, ― глотая выступившие на глазах слёзы, прошептала Люси. ― Говорили мы тебе с Эдмундом, Питер, что Аслан не одобрил бы такие браки. ― Мы договорились больше не вспоминать об этом, ― глухо ответил Питер, стараясь не смотреть на Люси и Эдмунда и старательно избегая взгляда Сьюзен. ― Мы условились. ― Наверное, Аслан нас всё же простил, раз разрешил вернуться в Нарнию, ― тихо произнесла Сьюзен. Но это не отменяет того, что тогда мы всё делали правильно.Часть 1
23 февраля 2019 г. в 18:08
Устье Великой Реки было охвачено огнём. И горел, увы, не тельмарийский флот.
Жизель Пэвенси стояла в тронном зале Кэр-Параваля, положив тонкую бледную руку на холодную мраморную спинку Трона Великодушной. Она не подходила к высоким окнам, но и так чувствовала удушливых запах сожжённых кораблей и обугленных тел. Там, в устье реки ― у подножия горы, на которой возвышался Кэр-Параваль ― сражаясь не на жизнь, а насмерть, умирали её подданные. Жизель искривила алые губы, подкрашенные кармином, в горькой усмешке. Истинные нарнийцы сражались за детей Адама и Евы, которые должны были мудро править и бороться со злом. А в итоге сами же этим злом и стали.
Когда её предок ― Верховный король Питер Великолепный ― объявил о том, что отныне короли Нарнии будут брать в жёны собственных сестёр, страна чуть не обагрилась кровью. Многие, в том числе фавн мистер Тумнус, были против такого указа, но разве львов интересует мнение овец? Питер Пэвенси взял в жёны свою сестру ― Сьюзен Великодушную, титул которой сейчас носила Жизель ― последняя королева Нарнии. Эдмунд Справедливый под давлением брата и сестры женился на Люси Отважной.
Это было почти тысячу лет назад, но у нарнийцев долгая память. Все знали, что старшие и младшие короли и королевы так никогда и не стали снова семьёй. Их дети были дружны, дальние потомки ― когда как, но они сами так и остались разделённые стеной. Когда в конце Золотого Века они исчезли, то никто не сомневался, хотя об этом и не было принято говорить вслух ― терпение кого-то из четверых подошло к концу. Поговаривали, конечно, что это Аслан отозвал их назад в другой мир, но Жизель не очень этому верила. Если Аслан допустил, чтобы брат возлёг с сестрой на королевском ложе, а после на трон взошли их дети, рождённые в кровосмесительном браке, то и братоубийство мог допустить.
Из невесёлых мыслей и не вовремя всплывшей в памяти истории родной страны её вывел скрип несмазанных железных петель. Небольшая резная дверь в стороне от главного входа в тронный зал распахнулась, и в проёме показался испачканный в копоти, крови и грязи фавн.
― Львиные Ворота пали! ― Высокий блеющий голос охрип от выкрикиваемых команд, левая рука висела плетью. ― Тельмарийцы ворвались во дворец! ― Его огромные чёрные глаза с прямоугольными зрачками сверкнули гневом и отчаянием. ― Аслан отвернулся от нас! ― неожиданно визгливо и злобно воскликнул фавн. ― Это всё его кара за ваш инцест! Вы, Пэвенси, осквернили кровь Адама и Евы.
― Утрите слюни, мистер Тумнус XVII! ― Жизель не желала выслушивать блеяние потомка мистера Тумнуса, который, как и его предок, был против браков в доме правителей Кэр-Параваля. ― Где короли Даниэль и Натаниэль?
Своих братьев Жизель видела последний раз, когда они, одевшись в тяжёлые доспехи с выгравированными на них золотыми львами, ушли вниз, к устью реки. У неё до сих пор стояли перед глазами их суровые загорелые лица и тёмные глаза, полные ненависти и какой-то странной обречённой пустоты. И Дэн, и Нат наскоро поцеловали сестру и ушли в дым и слёзы.
Даниэль… Он должен был стать её мужем, но неожиданное нападение тельмарийцев изменило всё. А Натаниэль… Его сестра-жена Габриэль недавно умерла родами, оставив маленьких сыновей-близнецов на родню, а трон Королевы Отважной ― годовалой Мирабель, ещё младенцу.
― Короли мертвы. ― Весь гнев испарился из голоса Тумнуса. Осталась лишь боль. ― А ещё солдаты Тельмара побывали в детской. ― Почти человеческие черты закопчённого лица фавна исказились. ― Дети вашего брата и королева Мирабель убиты. Кэр-Параваль пал, Ваше Величество. ― Фавн склонил голову, и Жизель увидела, как по его бороде катятся слёзы.
Жизель, до боли в сведённых пальцах сжимая руки, опустилась на подножие своего трона. Сейчас она не могла занимать его. Её братьев, сестры и племянников больше нет. Как нет и Нарнии. Тёмная эпоха, раз начавшись, подошла к своему завершению ― падению тех, по вине кого началась. Как Адам и Ева были изгнаны из Рая за первородный грех, так и дом Пэвенси ждало возмездие за всё, что они сделали.
― Уводите оставшихся в живых. ― Жизель казалось, что она слышит собственный голос со стороны ― настолько спокойно он звучал. Будто она отдавала приказ в солнечной приёмной, а не в холодном мраморном зале, белые стены которого покрывала копоть. ― Спасайтесь сами, мистер Тумнус, ― она не находила в себе сил, чтобы повернуться и посмотреть в глаза фавну, ― я подвела вас.
― Пусть уходят всякие гномы, ― слова Тумнуса звучали уверенно и глухо. ― Для них нет ничего святого. Во имя Аслана и Первых Королей, мы остаёмся.
Жизель слышала, как громыхают по лестницам замка тяжёлые шаги солдат Тельмара. Эхо, смешанное с бряцанием доспехов, отдавалось от высоких стен, разносилось по винтовым лестницам, впивалось в душу. Кэр-Параваль оглашали выкрики солдат, опьянённых победой и вином из разграбленных погребов. Визжали пойманные разгорячёнными воинами служанки, умирали защитники замка, пытавшиеся напасть на тельмарийцев из-за угла. Жизель стояла посреди тронного зала в ярко-алом, словно кровь, платье и ждала. Длинные волосы она собрала в высокую причёску, и теперь тщательно завитые локоны лежали на груди и спине словно чёрные змеи. Она не собиралась представать перед правителем Тельмара, а вскоре и Нарнии, побеждённой просительницей. Жизель собиралась предстать королевой ― в последний раз.
Тяжёлые двери тронного зала распахнулись, и солдаты Тельмара, одетые в доспехи, заполнили всё вокруг. Они что-то говорили, но для Жизель их слова слились в бесконечный гул, который, словно шум прибоя, то накатывал, то исчезал вдалеке. Несколько человек вышли из толпы и бросили отяжелевшие от крови свёртки апельсинового цвета ткани на пол зала. Даже не глядя, не видя ничего перед собой, Жизель знала, что в этих свёртках.
Тело маленькой Мирабель было завернуто в плащ тельмаринского солдата, а бледные, словно восковые маски, лица братьев казались лицами призраков. Они убили её братьев и сестру, не пощадили даже маленьких сыновей Натаниэля, которые лежали теперь рядом с Мирабель, так же завёрнутые в плащи тельмарийцев ― оранжевые с чёрным орлом. Аслан, они убили Даниэля! Самого доброго человека, которого знала за свою недолгую восемнадцатилетнюю жизнь Жизель.
― Сволочи, ― едва шевеля губами, прошептала Жизель. Её мутило, а голова раскалывалась от грохота доспехов и запаха гари, заполнивших тронный зал. Лица мертвецов плыли перед глазами: слёзы боли и гнева рвались наружу. Жизель выпрямилась, расправив тонкие плечи. Плакать перед тельмарийскими солдатами она не собиралась.
В этот момент шелест благоговения пробежал по толпе. Все шёпоты и разговоры разом смолкли, солдаты расступились, пропуская к застывшей, словно мраморная статуя, Жизель своего повелителя.
Тельмарин. Высокий, темноволосый и темноглазый, с гладким высоким лбом, густыми, ниспадающими почти до пояса, курчавыми волосами и такой же тёмной короткой бородой. Узнай Жизель его при других обстоятельствах, то могла бы посчитать красивым, но сейчас он был тем, кто сжёг её флот и убил её братьев. Каспиан Завоеватель, как звали его в Тельмаре. Каспиан-Убийца ― такое прозвище он получил в Нарнии.
― Ваше Величество, ― голос у него был приятный, но за вежливыми нотами прятались жгучая сталь и снисхождение к проигравшим дикарям, ― позвольте представиться, ― он отвесил Жизель преувеличенно почтительный поклон, ― Каспиан I Тельмарийский, правитель Тельмара.
― Жизель I Нарнийская из дома Пэвенси, Великодушная королева Нарнии и Орландии, ― Жизель старалась говорить уверенно, смотреть презрительно и с достоинством, но чувствовала себя лисой, которую окружила свора гончих собак. Загнанная в угол добыча. Трофей победителя.
Как только она представила, что с ней может сделать, а, скорее всего, наверняка сделает Каспиан, у Жизель почти остановилось сердце. Липкий страх прошёлся холодом по спине, а от щёк и шеи, казалось, отлила последняя кровь. Жизель почти чувствовала, как становится белее мраморных стен.
Каспиан, должно быть, заметил, как побелела Жизель, потому что выкрикнул что-то на тельмарийском языке и сделал какой-то жест. По толпе солдат прошёл тихий шёпот и они, молча поклонившись своему повелителю, покинули тронный зал.
Как только за последним воином закрылись тяжёлые двери, Каспиан заговорил по-нарнийски:
― Вы проиграли, миледи, ― из его голоса исчезли вежливые ноты, остались только снисхождение и сталь. ― И вы это знаете. Нарния теперь принадлежит Тельмару, ― по его красивым тонким губам скользнула довольная улыбка, ― и мне.
― Чего вы хотите от меня, милорд? ― Жизель сделала ударение на последнем слове. Этот самозваный король никогда не будет для неё правителем. Только захватчиком.
― Чтобы вы стали моей женой, ― просто ответил Каспиан. ― Если я возьму в жёны нарнийскую королеву, остальные нарнийцы охотнее признаю меня королём.
― И прекратятся убийства говорящих животных? ― Жизель с сомнением посмотрела на Каспиана. ― Не вы ли в своих грамотах говорили, что положите конец нарнийской бесовщине?
― Я даю вам слово короля, Жизель, ― Касписан впервые назвал её по имени, ― что не трону ваших подданных, если они признают меня королём. А для убедительности призвать их к этому должны вы. Через наш брак, а затем ― рождение наследника. ― И, немного помолчав, выразительно добавил: ― Я не хочу вести вас к вашим подданным в цепях.
― Такого удовольствия я вам точно не доставлю. ― Злость и досада жгли душу Жизель, но она не давала волю слезам. Она поплачет после. Когда всё закончится. Вот только когда? ― Я скорее брошусь из окна прямо на пики внутреннего двора. ― Она гордо вздёрнула голову, тряхнув чёрными кудрями. ― Я Великодушная. И пойду к алтарю добровольно.
Ты захлебнешься кровью, Каспиан, умоешься слезами и подавишься пеплом.
Тугой корсет сдавил рёбра, а белое платье казалось погребальным саваном. Тонкий золотой обруч обхватил лоб и жёг подобно раскаленному железу. Не корона Сьюзен Великодушной ― та была утеряна в конце Золотого Века. Жизель подозревала, что все сокровища Первых Королей находятся в одной из многочисленных оружейных, секреты которых были утеряны давным-давно. Теперь те короли мертвы, а она ― последняя из них. Жизель не могла допустить, чтобы с её смертью дом Пэвенси растворился в истории. Пусть даже в её детях будет течь проклятая кровь Тельмара.
Замуж за Каспиана Завоевателя выходила не Королева Великодушная из дома Пэвенси, а Жизель Нарнийская ― всех остальных титулов её лишили. У неё не осталось даже фамилии.
Лежа на брачном ложе, задыхаясь от душивших её слёз и чувствуя, как по бёдрам струится тёплая кровь, Жизель думала о Нарнии. Вспоминала братьев и сестёр, фавна Тумнуса и говорящих зверей. Она старалась не чувствовать на себе тяжёлое мужское тело короля-мужа, который, кажется, пытался доставить ей удовольствие.
Чувства Жизель умерли вместе с семьёй. Осталось только высушенное сердце. Она искренне надеялась, что ничто и никогда больше не расстроит её.
Но она ошиблась.
Каспиан не сдержал данное перед свадьбой обещание, и дома истинных нарнийец полыхали, заставляя оставшихся без крова обитателей уходить всё дальше в лес, на границе которого теперь выставили посты часовых с приказом стрелять на поражение.
Из окружения Жизель исчезли высокие красивые дриады и сладкоголосые наяды, семья бобров, прислуживавшая испокон веков королям Нарнии, сгинула вместе с сожжённой плотиной, а голова мистера Тумнуса украсила одну из железных пик над воротами замка: фавн попытался поднять восстание против Каспиана, за что и поплатился. Теперь Жизель окружали суровые тельмарийцы, в глазах которых, словно отражение взгляда Каспиана, таилось снисхождение к последней королеве Нарнии.
Но больнее всего было видеть, как Каспиан с помощью невиданного смертоносного порошка ― пороха ― уничтожает Кэр-Параваль. Величественные каменные стены пали, погребая под собой чудесные фруктовые сады и глубокие тёмные пруды, в которых по ночам отражалось бесконечное звёздное небо. Жизель ещё долго ощущала себя в облаке поднявшейся пыли, а из её густых волос то и дело сыпалась каменная крошка. Часто ей казалось, что она сама рассыпается, подобно Кэр-Паравалю. В такие моменты Жизель запускала ставшие совсем тонкими и бледными пальцы в волосы и мечтала умереть.
Когда не пришли её лунные крови, Жизель рыдала в подушку и призывала к себе смерть. Она понимала, что не должна вот так просто сдаваться. Но чувствовать на своём теле руки Каспиана, когда он ночами стискивал её в объятиях, ощущать, как в чреве шевелится ребёнок завоевателя, видеть каждый день вокруг себя лордов и леди Тельмара было выше её сил.
Жизель тайком сушила пижму, но не решилась избавиться от ребёнка, когда придворный лекарь объявил о том, что она беременна. Это был её ребёнок, плоть и кровь Первых Королей, пусть и смешанная с густой тёмной кровью людей Тельмара. И она сделает всё, чтобы Каспиан недолго радовался правлению. Она поняла это, когда родился её сын ― прекрасный младенец, который смотрел на неё тёмными глазами брата. Не Каспиана.
Король был доволен рождением сына, и, кажется, именно появление на свет наследника натолкнуло его на мысль поделиться с Жизель за ужином ― последним ужином перед очередным карательным походом ― своими мыслями.
― Я собираюсь пройтись по лесу огнём и мечом, ― произнёс Каспиан, пригубив терпкое красное вино из золотого кубка. ― Я выжгу нарнийскую скверну, чтобы впредь никто не осмеливался оспаривать мои права на нарнийский престол.
Жизель тогда только кротко улыбнулась, а сама тем же вечером достала из тайника сушёные ядовитые, похожие на вуаль, грибы из Тархистана.
― Пусть Пэвенси разочаровали Аслана, но и тебе не видать Нарнии, как тархистанцам ― Таш, ― прошептала Жизель. ― Цикуты я тебе в вино не налью, милорд, можешь не бояться. Но грибочки тебе понравятся. ― Она толкла грибы, а с порошком смешивались солёные слёзы.
Король Каспиан I умер от живота в походе через неделю после отправления. Эту весть донёс до замка Каспиана ― новой столицы Нарнии ― испуганный гонец, совсем мальчишка, на взмыленной лошади. В привезённой им грамоте слабеющей рукой короля Каспиана были выведены слова завещания: оставить всё его сыну Каспиану II, а регентом назначить какого-то лорда.
Пергамент полетел в огонь, адъютант, при котором подписывал завещание умирающий король, упился до смерти, оплакивая покойного короля, а регентом при малолетнем короле стала вдовствующая королева Жизель Нарнийская.
― Тебя зовут Питер, ― шептала она черноволосому младенцу, которого баюкала у своей груди. ― Не Каспиан, солнце моё, а Питер.