Записи художника

Вновь. Опять. Снова. Как вам будет угодно. Я сижу в каком-то тихом, далеком от человеческих глаз месте и черкаю карандашом по бумаге в попытках рисовать. Но на листках остаются лишь жуткие фигуры, которые я бы никогда не хотел видеть. Я разрываю листок со всей ненавистью, сжимаю его в комок и бросаю в стену. Тот несчастный отобьется и отчаянно упадет на пол, даже не возразив. Бездушный. Неживой. Никогда не будет противоречить обидчику. Я его подниму еще раз и вновь кину об стенку, и никто меня не остановит. Издевательства будут длиться ещё долго, а он продолжит терпеть. В итоге я всё равно просто сяду на пол рядом с ним. Возьму в руки, разверну, и вновь ужасные наброски бросятся мне в глаза. В последнее время я рисую лишь потому, что у меня нет выбора. Все картины потеряли жизнь, и в них больше не было ничего особенного. Они перестали делать живым меня. Ради чего те бессонные ночи, когда я не мог просто уйти спать, не закончив рисунок. Когда каждая минута была самым драгоценным мигом. Когда я действительно мог понять всю прелесть жизни. Наслаждаться свежим воздухом, любоваться красотой природы. Когда я перестал видеть краски? В какой миг все краски ушли, а рисование перестало приносить мне то, что было для меня так важно? Как то резко в один миг мой разум забился мыслями, что не отпускают меня уже несколько лет. Постепенно, медленно они начинают меня разъедать. И никто этого не понимает кроме меня. Винят в рассеянности, в отсутствии прежнего внимания. Но они просто не понимают, как это больно порой. Когда нет ни минуты, когда твой разум свободен от мыслей. Нет. Теперь отныне что-то всё время гнетет меня, словно червь смерти медленно грызет пропащую душонку. Раньше меня спасало искусство. Но теперь и в нём мне нет спасения. Я вновь один. Там, где нет чужих глаз. Там, где я не надеваю маску. Здесь лишь мое настоящее лицо. Почему я стал таким слабым пред самим собой? Когда это случилось? Когда эти глаза стали столь грустны и печальны, даже когда они улыбаются? Почему уголки губ всё время строят грустную гримасу? Когда моя любовь оставаться наедине с собой, перевоплотилась в одиночество? Почему все те, кто принимали меня настоящего, стали первыми, кто захотел меня изменить? Смотря в зеркало, что стоит напротив меня, я хочу быть честным. Я хочу спастись, но никто больше не протягивает руку помощи. Никто не знает, что мне нужна помощь. Я хочу кричать. Пытаюсь, но никто не слышит. Я привык. Только я продолжаю идти ко дну. Я жив, только потому, что нужен. Но если я перестану быть нужным, то не стоит ли уйти? С малых лет общество давило на меня. Я не любил их, а боялся. Я боялся людей, хоть и пытался быть похожим на них. Превозмогая своё нежелание я шел на контакт, пытался быть идеальным. Идеальным для них. Я хотел быть нужным, радовать их. Но мне это давалось с большим трудом. Социум напрягал меня. Голова начинала болеть от длительного нахождения в обществе, и я мигом уставал. Идя против своей воли, против себя, я старался быть похожим и не быть отвергнутым. Но я оставался позади и никому не был нужен. Отверженец. В какой-то момент я желал стать невидимкой. Чтоб меня просто оставили в покое и не замечали. Я долго хотел этого. Я старался быть незаметным. У меня вышло. Правда. Я настолько отстранился от толпы, что убежал даже от самого себя. Зарыться во тьме, прятаться в темноте. Быть там, где мне страшно. Холодно. Одиноко. Я привык, правда. Всё хорошо. Почему мы всегда так говорим, когда нам плохо? Это глупо, ведь так? Я очень часто это говорю. Особенно когда люди замечают что-то неладное, я стараюсь придумывать отмазки. Они верят. Я привык. Но ни разу не было этого сказано тогда, когда действительно всё было хорошо. А, может, и было. Я не помню. Помню лишь, что всё это было ради того чтоб не причинить очередную боль. Я помню, как родные в детстве говорили, что им больно видеть мои слёзы. С какого-то времени я и вовсе старался не плакать. Горло пылало от слёз, но я держался. А я если не выходило, то прятался. Никто не замечал, и я был рад. Ведь тогда я не причинял боль. Я был идеальным. Идеал. Почему я всегда хотел всем угодить? Я хотел видеть их счастливыми, чтоб они чувствовали себя комфортно. Жертва? Нет. Я бы не сказал. Я хотел. Я не считаю себя жертвой, ведь это моё желание исполнялось. Всё что я мог, это делать близких людей счастливыми, даже если потом я всё время получал взамен боль. Но больше я не плакал. Я не мог. Я разучился. Только тошно было всё время от самого себя. Это боль долгое время была моим вдохновением. Я питал из неё эти мрачные чувства, перенося на бумагу. Но вскоре она убила мои руки. Теперь я и вовсе не мог ничего делать. Начались долгие поиски вдохновения. Но каждый день меня что-то убивало. Ведь теперь не было ничего, что бы могло спасти меня от мыслей, что не покидают меня. Я болен. Я знаю точно, я болен. Я просто схожу с ума. Каждую секунду своей жизни без рисования, мысли сводят меня с ума. Страх. Боль. Одиночество. Что сделало меня таким? Я хотел быть инсайдером. Но мир не хотел. Я был одинок. Мир отвергнул меня. Я пытался помириться с миром, но в итоге решил и сам его отвергнуть. Прятаться от проблем ведь легче, чем их решать? Я так и поступал. Я боялся что-либо испортить. Что за трус? Жалкий трус. Пусть остается один – я заслужил. Поднявшись с пола, я ударил ногой зеркало, что разлетелось на тысячи осколков, в каждом из которых отражалось моё лицо. Я поранил немного ногу, и полилась теплая алая кровь. Вот какой я внутри? Живой однако. Но чувствую себя мертвым. Упав на кровать, я посмотрел на потолок. Всё чего я желал так долго, это понимания. Того кто не просто будет слушать, а поймет. Тот, кто пережил это. Я всегда хотел, чтоб кто-то увидел как я плачу. Но при этом прятался, ведь знал, что это причинит боль. Ради счастья других, я жертвовал возможностью быть понятым. Собирая эту боль, я убил сам себя. Виновен ли я? Да. Виновны другие? Не знаю. Нет смысла искать виноватых в том, что нельзя изменить. В этом нет смысла. Ведь когда-то эта дверь откроется и меня найдут ведь так. Я буду лежать бездыханным многолетним стариком. Кто уронит слезу? Не знаю. Когда-то это тьма съест меня окончательно, если я не спасусь. По щекам потекли слезы. На полу всё так же лежал кусок бумаги, что я уничтожил. Мы так похожи. Глубокий сон, забрал меня в мир ночи. И завтра я вновь проснусь. И мысли эти меня не покинуть. Пока секунды будут течь, сердце будет создавать иллюзию жизни.