VS - Vailet Syndrome.

      Дождь ненадолго успокоился, слегка грохоча в далеке, напоминая, что уходить он ещё не собирается, как минимум, недели две. Сколько луна ни старалась показаться сквозь тучи, ей этого не удавалось. Благо, её яркости хватало, чтобы мелькать блеклым молочным пятнышком посреди серо-чёрного моря дождевых облаков. Озеро потеряло свою первозданную кристальную чистоту, но только на время, пока воды ручьев несут дождевую грязь, в попытках очистить от ужаса, боли и крови эту проклятую землю. Однако оно само хранило в себе не меньше боли, чем окружающие его берега.       Как минимум двоих человек. И один из них переносил боль стойко, а другой приносил её. И каждый раз они менялись местами, независимо от того — находятся они рядом или нет. Пока один — рубил и резал, другая — страдала от ран, алкоголя и наркотиков.       По логике этой странной нити судьбы, связавшей Памелу Руд и Джейсона Вурхиза в крепкий тугой узел, сейчас девушка спустя полчаса, как лишилась пальцев, — должна страдать, а значит мужчина — должен идти резать. Но она лежала на пыльном диванчике, успокоенная обезболивающим, а убийца сидел рядом на полу, наблюдал и думал.       Ему очень нравилось, что он сам пришёл к правильным по его мнению выводам. И то, что Кэра назвала свою девочку Памелой, очень льстило маньяку. В некотором роде он ещё больше влюблялся (по-родственному, конечно) в эту милую женщину, которая помнила его мать, даже после её гибели. И то, что ребёнок, которого Джейсон ждал подобно клуше — вылупления цыплёнка, вернулся «домой», несомненно радовало его.       Дом. Теперь это слово имело смысл. Тогда, в первую их встречу, когда она заблудилась, буквально, в трёх соснах, девочка попросила его отвести её домой. Не туда откуда она приехала, нет. Она не просилась к своей мамочке, потому что её давно не было в живых, она хотела в его дом, точнее в их общий, где шестнадцать лет назад тринадцатилетний Вурхиз с матерью пригрели беременную Кэру Руд у себя. Этот мысленный итог — был очень удобным, хотя мужчина не подозревал об этом. Скорее он считал его самым, что ни на есть, логичным. Так как острые углы его решения оставить девушку тогда — сразу сглаживались.       На лбу у него проступил пот, когда он представил, как додушил бы её, забил ногами или просто пустил бы в ход мачете, не сняв этого грязного мешка с её головы. Ребёнка Кэры. Он мог бы и не распознать в ней знакомые черты, если бы даже и снял мешок, но, вопреки всему исход сложился как никак — кстати.       Джейсон слегка приподнял маску и протёр лоб рукой. За последний месяц он стал слишком много думать. Его инстинктивное поведение, к которому он привык, сошло на нет, заставив его, пусть не великого мыслителя с огромным количеством воображения, масштабно размышлять о многом.       Он вернул маску на положенное ей место и посмотрел на Памелу. Её платьеце было испачкано кровью, да так обильно, что и не скажешь, что эта кровь принадлежит ей. Казалось, что она кого-то убила и специально себя облила, в порыве какого-нибудь извращенного желания. Рука с двумя целыми и одним раненым пальцами опровергала такой вариант.       Она всё ещё прижимала её к груди. Бессознательно, наверное… А быть может боль вновь начала заявлять о себе. Вурхиз не стал её будить, чтобы принять лекарство. Таблеток было немного и он решил давать ей их, когда станет совсем невтерпеж. К тому же она должна выспаться.       Длинные серые волосы спускались с диванчика и касались пола, так же измазанные кровью. Руки сами собой потянулись потрогать их вновь. Он неуклюже откинул их со лба девочки и собрал их вместе в одной руке, расчесывая их другой. Теперь они все водопадом нисподали на пол. Утопленник вспомнил, как Кэра учила его плести косички, зачем-то. Быть может она знала будущее и наперёд учила его быть заботливым отцом? Отцом для её дочери.       Эта мысль тоже ему отчасти понравилась. Однако какой же он отец… Не смог доглядеть даже за тремя любопытными пальцами…       Джейсон вновь дотронулся до её волос и машинально разделил их на три части. " И что дальше?» — впал некий ступор он, вспоминая как плести косу.       После нескольких попыток скрутить из них канат, связать первую и вторую прядь и наоборот, собрать какой-то неведомой миру крендель, новоиспеченный родитель схватился за голову.       Параллельно он высчитал свой возраст, прибавив к тринадцати шестнадцать, что окончательно его унизило в плане его взрослости и самодостаточности. Он мог согласиться, что не знает всего на свете, но чтобы не знать, как сплести несколько «верёвок» ему надо окончательно деградировать до состояния обезьяны. Столько ловушек было сделано, благодаря тому, что он прекрасно пользовался узлами. — Чёрт… — вздохнул он и вновь уставился на «трёх всадников апокалипсиса». — Это что-то дьявольское…       Девушка едва заметно улыбнулась: ей что-то снилось. Вурхиз надеялся, что это не косоплетение, ведь если ему такое приснилось, то он бы незадумываясь напрудил в штаны, потому что ни одному в мире практически лысому человеку такой сон добра бы не сулил. Ему тем более.       Покидав пряди так и сяк, маньяк решил, что разберётся с этим позже. У него столько ночей впереди. ***       На утро Памела решила вообще не вставать, потому что рука болела, как заведенная, но почувствовала она боль сейчас. Рядом с её диваном стоял открытый термос с водой и две таблетки. Отлично. Зрение ей позволяло видеть чуть ли не в HD качестве, однако толку от этого? Шило на мыло, мыло на шило. Хоть требуй назад пальцы, вырывая попутно глаза.       Она взглянула на руку: бинт замотан на совесть, видно, что Джейсон старался. " Интересно, почему?» — усмехнулась, сквозь зубы она и тут же себе ответила. «Он и раньше старался, если ты не заметила. Валери был прав, называя тебя эгоисткой.» — Вот, уж точно. — проговорила она и запила быстро горькие таблетки, которые вчера умудрилась проглотить без воды.- Хоть в чём-то он был прав.       Теперь у неё нет двоих пальцев — рука без них практически нерабочая, однако когда ей приходилось работать? Никогда. Что здесь, что там в своей прошлой жизни до психушки, она и целой рукой не шевельнула, чтобы заработать себе даже на эту чёртову дурь. Красть — стало дело обычным. После смерти матери она позволила многое своему эго: красть, врать и тд. И сейчас она понимала, что это — одно из наиболее мерзких вещей, которые ей приходилось делать.       Тогда она оправдывала это тем, что крадёт только у Микаэля, поскольку он тот ещё голубой говнюк… Как мама вообще с ним сошлась? Но потом она просто брала деньги, практически у него на виду, как будто брала налог на что-то. А тот скрепя зубами этот налог выплачивал и лишь один раз он не выдержал. Раз, что был последним.       В тот вечер Памела, подгоняемая лучшим другом Валери и его сворой приятелей, собиралась на ещё одну тусовку в доме за два квартала отсюда.       Валери сидел прямо в её комнате наблюдая за тем, как она одевается, одновременно шарясь в своём ноутбуке, который неоднократно оставлял здесь. В его глубоких синих глазах стояло выражение недовольства, стоило её нижнему белью скрыться за рубашкой и джинсовыми шортами, чуть выше колена. — Одеваешься, как монашка. — выдал он, без эмоционально допивая сок из трубочки. — За последние четыре года, вроде бы неплохие сиськи отрастила, а показать не хочешь… — В каком смысле? — спросила она, зашнуровывая заново стиранные кеды.       Он откинулся назад, уперевшись головой о стену, его фигура чуть выше среднего роста и худощавая, полностью утонула в мягком пуфике в углу комнаты. Чёрные, уложенные на пробор, волосы, слегка выбились из причёски и падали на лоб. На нем была лёгкая футболка и чёрные джинсы, опоясанные коричневым, поношенным ремнем. — В таком, что парня ты себе вовек не найдёшь! Ты одеваешься, как я! — захлопнул ноут он и бросил сок в сторону. — А это плохо? — равнодушно ответила та, подошла к нему, закончив со шнурками. — Спрашиваешь… — шёпотом проговорил Валери и положил компьютер в сторону. Затем он протянул руки к её рубашке и отстегнул пару верхних пуговиц, а концы подвезал под самой грудью. — Теперь другое дело! Давай, дуй за деньгами. А то не вечно же мне платить за тебя!       Девушка кивнула и вышла из комнаты. Лестница терассой огибала дом, то есть из любой комнаты была видна гостиная, где расположилась шумная компания в ожидании её и Валери.       Она застыла у двери в спальню Микаэля, держась за круглую вогнутую ручку. Сегодня она собиралась потратить деньги, отложенные для репититора. — ХЕЙ, ВОЛЧИЦА! — окликнули её, призывая собираться быстрее.       Памела слабо улыбнулась, помахала им и уверенно зашла внутрь. Деньги лежали тут же у входа на высоком комоде. Пачка, закрепленная бумажкой с подписью «реп» его вычурным почерком.       Она взяла их и тут заметила старую фотографию в прямоугольной рамке. Там был он совсем мальчишкой и рядом в форме вожатого. — Мама? — удивлённо проговорила девушка и нахмурилась. — Только не говори, что она тебе до сих пор важна! Ни за что в это не поверю.       Помедлив пару мгновений она вскрыла фоторамку.       Выйдя из комнаты она ощутила, что деньги имеют немалый вес. Неужели он выделил ей деньги, чтобы она подтянула все предметы?       Она уже забыла об этом, стоило ей сесть в машину рядом с Валери на втором ряду пассажирских сидений. Парень приобнял её одной рукой и поинтересовался в порядке ли она. На что она промолчала, но устремила свой взгляд на него, в попытках мысленно передать ему свои переживания. Тот хоть и сосредоточенно выдержал этот зрительный контакт, но по сомнению в синих глазах, она определила, что он её не понимает. — ЧЕЙЗ, ГОНИ, ТВОЮ МАМКУ ЗА НОГУ! ОНА УЖЕ СЕЛА! — раздался вопль с первых пассажирских сидений и по потолку с вмятинами фургончика застучали несколько кулаков, делая их ещё глубже. — ГОНИ! ГОНИ! ЧЕЙЗ ТОРРЕНС! ЧТОБ ТЕБЯ! — Ну, наконец-то… — протянул Чейз, не обращая внимания на дальнейшие улюлюканья нетрезвой толпы. — Я уже думал они там для перепиха уединились…       Ему недавно стукнул сорокатник, правда, это ему не мешало развозить пьяных подростков по тусам, выкуривая не один (пять как минимум) косяк за рейс. Так же он был желанным гостем на любой тусовке, так как мог подговорить местных копов объезжать стороной дом до окончания вечеринки в обмен на травку. У него были всегда засаленные волосы ниже плеч кофейного оттенка, цвет глаз нельзя было определить из-за красных белков, окружавшие зрачки. Хмурое выражение лица было его визитной карточкой, однако злым он не являлся. — Очень смешно, Чейз. — сухо отметил Валери и толкнул впереди сидящих ногами. — Хорош орать, алкашня!       Они тронулись и Торренс будто бы не вёл машину, зажёг косячок и затянулся. Он бросил взгляд в сторону зеркала заднего вида прямо на Памелу и кисло улыбнулся. — А кто сказал, что я шучу, красавчик. Все думают, что вы давно парочка, поэтому я ни при чём… — сказал он и машинально дёрнул руль вправо и все сидящие улетели влево, кроме Валери и Руд, тот успел удержаться сам и придержать девушку. — Ну, а если он вас не удовлетворяет, мисс, то я всегда к вашим услугам. — подмигнул он глазом с лопнувшими в них капиллярами. — Лучше бы ты на дорогу смотрел, старый развратник. — процедил брюнет, косясь на приближающиеся пожарные гидранты. — Не устраивай кипиж, красавчик! Я просто решил разнообразить ей половую жизнь… Может я и наркоман, но однако не СПИД-дозный, честно… Я проверялся недавно у знакомых… — ДЕРЕВО, ТОРРЕНС! — проорала какая-то девка на переднем сидении рядом с водителем. — Не ори, драная сука! — сказал он и снова вышел на дорогу, ещё полметра и они бы врезались. — Так вот… Если захочется чего-то более зрелого ты знаешь где меня найти. — его лицо вновь приняло то оскаленное выражение, на что Памела растерянно выдавила из себя полу улыбку.       Когда они прибыли — на крыльце дома уже валялись укуренные подростки. У одного, кстати, был виден стояк. Из окон доносилась громкая музыка и беспорядочный крик пирующих. Это был одноэтажный дом с низкой крышей и большими окнами. Звонок в дверь (как его вообще услышали?) и их впустила девушка на удивление трезвая. — Вот ещё новенькие! — оповестила она и скрылась в толпе.       А толпа оказалась ещё плотнее, чем казалась на улице, — яблоку негде упасть! Валери чуть сильнее приобнял Руд и сказал ей держаться ближе к нему, после того, как что-то углядел в толпе. Но «змейка» из танцующих прошла прямо между ними, разделив их и вскоре она вообще потеряла его из виду.       Решив, что тем лучше, она подошла к столу с выпивкой. В пунше был чей-то ботинок и поэтому она решила взять пива, за неимением лучшего. Вдруг ей на плечо легла рука и кто-то приблизился на непозволительное расстояние. Кофейные волосы защекотали ей щеку и она чихнула, ощутив запах мятной жвачки. — Тихо, дорогуша, — взглянул на неё сверху вниз Чейз, держа Руд за плечи. — Это всего лишь я… С тобой всё хорошо? — Да, я просто… У меня такая реакция на мяту. Прости. — говорила она между чиханиями. — Да, ладно? Не знал, что у тебя аллергия. — он вынул жвачку и кинул её в пунш, а там теперь плавал ещё и красный лифчик.       Девочка пришла в норму и выпила залпом содержимое банки. Торренс наблюдал за ней выпучив красные глаза, перекинув косяк на другой уголок рта. Несмотря на славу извращенца распускать руки он не спешил, а просто стоял рядом и курил, постоянно оглядываясь. Постепенно Памела перестала «куксится», как говорил Валери, и даже нашла общие темы с Чейзом. Водитель тоже нашёл её интересной в плане разговоров и скоро они не отходя от стола опустошили всю пирамиду из банок пива. -… А мне, значит, этот хрен говорит: » Если не сострижешь патлы, то о работе даже не мечтай!» и я такой: " Безпроблемиссимо, сэр!». На следующий день я вышел на работу абсолютно лысым! А знаешь куда я подевал волосы? Бросил в это ссаное мясо для бургеров! Так что теперь меня не берут ни в одну забегаловку, всё хватит! Я натерпелся от этих работодателей! — Вот и правильно! — подтвердила Памела выстраивая башню из пустых банок. — Противно, конечно, но правильно!       Тут же в неё прилетел второй (брат покоряющего пунш) ботинок и снес башню. Торренс пригрозил кулаком хозяину обуви и продолжил что-то рассказывать, пока не понял, что сам в стельку. Присмотревшись к Памеле, он заметил лишь покосившиеся глаза, однако сама она была вполне адекватной. Решив споить её он взял Руд под локоть и повёл к следующему столу, та не сопротивлялась, хотя сделал это он слишком грубо.       На пути показался рыжеволосый кудрявый парень лет двадцати и встал перед водителем, мешая пройти. Чейз попытался его обойти, но он не давал. — С неё хватит, не видишь? — сказал он и выбил её руку из хватки Торренса.       Намекать второй раз не пришлось, патлатый водитель сложил руки в карманы, раздосадованный своей неудачей. Драка с сопляком была не в его стиле. — С тебя должок, Грин! — гаркнул он и отправился заливать горе. — Ага, размечтался. — шёпотом ответил парень и повёл Памелу на улицу.       На заднем дворе был небольшой сад и фонтанчик, где было меньше людей. Он набрал воды в руку и протёр ей лоб и щеки. — Зачем ты. Что ты делаешь? — возмутилась она и сбросила его ладони со своего лица. — Я в полном порядке! Оставь меня! — Я вижу. — тоже рассердился Айзек. — Вот вот тебя наизнанку вывернет! — Тебе вот какая разница, а? Что ты плетешься за мной с тусы на тусу, как вылитый сталкер? Думал я не замечаю? Сюрприз! Тебя раскрыли! А теперь оставь меня в покое! — Я лишь хочу предупредить тебя… — Не надо, обойдётся и без тебя, ирландской отродье. — раздался голос Валери, а за его спиной был Чейз и пара приехавших с ними ребят. — Айзек Грин, верно? Чего же ты, Зак, пристал к нашей Памеле? Тут и без тебя идёт борьба из-за неё среди ЗНАЮЩИХ ЕЁ ЛЮДЕЙ, так что поспеши удалиться. Просим любезно, пока что, но настоятельно.       Зак отпустил Руд и зашёл в дом, попутно задев плечом Валери, на что тот не отреагировал. Двое парней и Торренс ушли следом. — Да, ты никого не подпускаешь ко мне! — капризно запротестовала Памела, когда они с лучшим другом остались наедине. — Поэтому у меня нет никого!       Валери был в бешенстве, да ещё и трезв, что усугибило его ярость. — ДА! И ПОТОМУ ЧТО ВОКРУГ ТЕБЯ КРУТЯТСЯ СОМНИТЕЛЬНЫЕ ЛИЧНОСТИ! — закричал он, как тогда кричали люди в машине, но отнюдь не весело. — РЯДОМ С ТОБОЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАДЁЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК! НАПРИМЕР… — Например, ты? — закатила глаза она и выправила рубашку, застегнув верхние пуговицы. — Может быть и я. — более спокойно проговорил он, шумно дыша. — Но никак не Чейз и не этот нищеброд Грин! Не будь эгоисткой, Памела, ты ещё нужна и дорога мне! «Не будь эгоисткой! "