Мрак и пустые надежды на лучшее - мои друзья

Вы чертовски ненавидели всего лишь две вещи: судьбу и андроидов. Знаете, теперь мы схожи. Ненавижу себя… Как вы там говорили? «Вроде бы передовая модель, а так ни на что и не способен» — жалею, что это оказалось правдой. Чёртовой правдой, ведущей в никуда. И для чего всё это? Смысл биться кулаками об и так давным давно разбитую стену? Правильно, его просто нет… но не смотря на это, я проламываю столь слабую преграду, что и раньше не несла в себе смысла: лишь заставляла держаться на плаву, усомниться делать первый шаг. Но я сделал — чертовски жалею. Всё это теперь не важно… Стоя здесь, я всё ещё ощущаю запах противных препаратов — чёртова мерзость, от которой хотелось сломать себе нос; слышу эхо, что отбивалось от белых ядовитых стен. Они будто шептали мне что-то, а что именно — я не помню… Мне кажется — я схожу с ума. Нет, моя программа полностью развалилась ещё тогда… Именно в тот момент я почувствовал боль безысходности, от которой хотелось упасть в истерическом крике и начать рвать волосы на голове. Это невозможно было видеть… Я кричал, но ты так и не открыл глаза — хотелось разбить в прах этот чёртов беспрерывно пищащий аппарат. Те слова, что вы мне сказали — это правда? Я смог их разобрать, но не знал, что это последнее, что я от вас услышу… Я люблю тебя, Ричи… Шепот. Вы улыбались сквозь боль и отчаянный страх. Никогда не прощу себе, никогда… Чёртова имитация слёз, от которых всё плыло перед глазами. Врачи что-то говорили мне, но я их не слышал… голоса этих людей превратились тогда в сплошной гул — мир ушел от меня. Я вновь отчаянно кричал, молил — ответа не было. Я так хотел, чтобы всё это оказалось сном, но жестокий мир решил иначе. Положил голову на прикрытую футболкой грудь — хотелось услышать ваше сердце. Его звук всегда был таким живым: хотелось слушать вечно, попутно сжимая прикрытые всё той же коричневой кожаной курткой плечи. Чёртовы мечты… Пытаюсь отчаянно проследить хоть один его удар, почувствовать, как под щекой тихо вздымается грудь, но… Я вновь заплакал. Отбивающий приятными импульсами в моей голове ровный ритм — затих, а грудная клетка, была всё так же неподвижна. Больше не было сил тихо ронять слёзы, просто хотелось кричать, но пришлось сдержаться, ради того, чтоб пальцами провести по ещё тёплым губам. Почему-то, казалось, что это единственный шаг на спасение, внутри что-то ещё сохраняло веру в лучшее. Такие мягкие, тёплые губы, но не отвечали взаимностью. Невозможно было что-либо соображать, всё как в чёртовом тумане. Прошу, если ты меня слышишь, открой глаза. Умоляю, скажи что-нибудь… вновь называй меня целыми днями ходячим тостером, только очнись… Люди верят в Бога… Что ж, удачного им пути. Его нет — я решил это для себя, и вновь на щеке застывает след от капли дождя. Да, дождь солёный. Чёртова экология пошла по косой линии. А помните, вы говорили, как не любите собак? Помните, я знаю, помните… Невозможно было забыть тот день, когда педаль газа была зажата в упор, и вы, детектив, кинув острое словцо вышли из машины. Я не понимал в чём дело, но потом увидел у вас на руках маленькое существо, заморенное голодом и с кудлатой шерстью. Люди такие странные. Смысл говорить, если всё равно опровергнешь? «Эй, ведро с гайками, подержи-ка, пока не доедем до дома.» Я помню ваше лицо — никогда его не забуду. Вы не предавали значения ситуации, ничего не объясняли, будто произошло что-то обыденное, а в глазах было… тепло? Да, именно оно. Я будто почувствовал его, когда вы на меня посмотрели. Я тогда улыбнулся — мне хотелось так сделать и это было искреннее желание. В моей системе произошел сбой. Почему? От того, что я чего-то захотел? Из-за такой мелочи? Плевать. Проведя по густой шерсти, приятное чувство в груди усилилось. Я впервые мог почувствовать столь что-то приятное — необычно. Вы смотрели на меня странно, изучающе, а затем вновь улыбнулись заведя мотор. Тогда я понял, что этот щенок останется у нас. Помнится, вы говорили, что поможете ему встать на ноги, а затем отдадите в приют или любому встречному, кто захочет его взять. Детектив, могли ли вы тогда подумать, что не захотите его отпускать? Уверен, вы знали, что его никуда не отдадите, скорей хотели продолжать дурачить самого себя, чтобы не казаться мягкотелым. И всё же, мне никогда не понять людей… Не волнуйтесь, он в надёжных руках Коннора, который и не знает, что теперь этот верный пёс останется навсегда у него. Жаль, что вы так и не решили дать ему имя. Отнекивались, мол: «Смысл давать ему кличку, если скоро у него будет новый хозяин?» В неком роде вы были правы. За эту неделю я заметил, что он откликается только на одно слово — «Гэвин». Так и привязалось ему это имя. Вы же не против? Надеюсь, что нет… А помните ваш день рождения? Вы были так удивлены, когда в конце дня я вручил вам подарок. Вы посмотрели на меня взглядом, полным удивления. Тогда вы медленно взяли коробку в руки, строя очень странные предположения по поводу моего подарка. «Стой рядом, ведь если там взрывчатка, то умру не только я, но и ты.» Странные же вы, люди. Опасаетесь того, чего и в помине никогда не могло произойти. Увы, со мной номер не прокатил… Интересно, а сколько в вашей жизни было ситуаций, что всё упало ко дну и ты ничего не можешь исправить? Жаль только никто мне не ответит, ведь камни не умеют говорить… Без вас стало так одиноко и так пусто… Место, которое я называл домом, где раньше веяло уютом — опустошилось. Больше в нём не чувствуется дух человека, разве что витающий в воздухе запах одеколона всё ещё напоминал о вашем прошлом присутствии. Больше нет сил находиться в том помещении… Стены, которые проел мёртвый холод, давили на меня и заставляли как можно быстрее закрыть входную дверь.

***

Я стал жить на автомате. Будь то день, будь то ночь — для меня нет значения, я так же сижу и заполняю отчёты, не поднимая головы. Теперь я понял термин «жить работой». Всё вокруг тебя живёт, дышит, бежит, а ты сидишь за небольшим столом в дружеской компании незаполненных бумаг, держа меж пальцев ручку. Но рано или поздно я прихожу домой, а там — тишина… Всё блестит, но внутри давно умерло, как и я. Весь побитый и обшарпанный обыденностью, я стою здесь, дыбы изменить свою судьбу навсегда. Все эти дни, это был не я. Не тот я, что умеет любить, а тот я, что не умеет быть свободным. Чёртовы цепи будто вновь начали сковывать моё тело, подчиняя разум, а осколки вновь начали собираться, строя прежнюю стену… Нет. Кто бы что не говорил, но я не позволю лишить себя части человеческой души. Да, не смейтесь. Во мне есть душа, именно ваша. И она полностью принадлежит вам, до последней капли. А помните наше первое дело? Дурак, чёртов глупец, который надеется на счастливый конец, которого увы никогда не могло быть. Зачем вспоминать? Чтоб сделать ещё больнее самому себе? Бессмысленно… Но что уж говорить, имея неизлечимые раны, которым не суждено зажить. Именно, что ничего больше не сделаешь, остаётся только ждать. Амбиции тут уже не помогут, как и надежда, что с каждой секундой пеплом летит за ветром. Как же хочется вернуться назад и сказать, насколько вы мне важны, но ничего, мы скоро обязательно встретимся и поговорим. А сейчас, я сжимаю пальцами оледенившую рукоять пистолета, по которой стекают капли дождя. Так приятно видеть сейчас вашу улыбку… Дотронешься — холод, ведь от тёмного гранита никак не может веять теплом. Я помню всё, от каждой эмоции, до каждого сказанного вами слова. Ваши жесты, повадки, привычки — всё это я храню внутри себя. Людям легче — они умеют забывать, в отличии от таких, как я. Всё это лишь проекции моего сознания, а что потом? Пустота? Или, может, место, где разрешено быть таким же пластиковым куклам? Вот мне и будет суждено это узнать… Даже и не знаю, что больше сказать. Наверно, просто скажу спасибо. Спасибо за всё, что вы для меня сделали; спасибо, что были ко мне добры и любезны, приняли меня таким, какой я есть. Я был никчёмным, но смог стать больше, чем машиной. Надеюсь, я полностью оправдал ваши ожидания, а если нет, то простите, буду стараться исправиться, но увы, не в этой жизни. Именно вы… Нет, к чертям собачьим чёртову официальность. Именно ты меня породил, и именно ты меня уничтожишь, за что я искренне рад. Слова и мысли могут бесконечным потоком литься из меня не переставая, всё дальше мешая сделать первый шаг. Да, где-то внутри я хочу продолжать жить. Каюсь в этом, стоя перед твоей могилой. Но я хочу быть мертвецом, нежели жить в безвольных мученьях. Я устал. Оказывается, машины и вправду могут уставать… Стоя сейчас в грязи и пуская безнадёжные слёзы, что медленно катятся по щекам, смешиваясь с крупицами дождя, я продолжаю верить в лучшее. Жаль, что конец будет таковым, но так предначертала судьба, а кто я такой, чтобы её осуждать? Именно, что никто… И под именем безмолвной тени я приставляю дуло к своему виску, где раньше был диод, что наверняка сиял бы сейчас алым. Почему я улыбаюсь? Даже не знаю. Просто стало как-то легко, именно в эти последние секунды. И чтобы ни случилось, пообещай, что в следующей жизни мы будем вместе, ладно? Прощай. Я не знаю, что ждёт меня впереди, поэтому вынужден с тобой прощаться. Возможно, наши души будут вместе, но вероятность встретить молчаливую пустоту за горизонтом больно высока. Она окутает, а гуляющий в ней мрак станет моей судьбой, ведь отныне, раз и навсегда: тишина мой друг, тишина мой враг. — Я тоже люблю тебя… Раздался выстрел. Сердце пробило ещё пару ударов, а глаза цвета чистого голубого неба в последний раз взглянули на любимое душе лицо. Андроид улыбнулся, ведь на этом его путь был окончен, и отныне, он вправду свободен. И вот, остались считанные секунды, когда его дыхание навеки замрёт, а сердце больше не будет гонять по пластиковым трубкам тириум. Андроид мысленно отпустил прошлое, простил судьбу, что поступила с ним так жестоко. Он не жалеет за свой сделанный выбор, ведь уже не важно, что было там, за ним позади, куда более важно, что ожидает его впереди… Я никогда тебя не забуду, Гэвин… До деактивации 00.00.00 секунд [Система отключена]