Zaldrizerme

      Визерис смог относительно расслабиться, когда делегация из Дорна покинула дом Иллирио. Сидеть в компании сестры и Сэлми было привычно и успокаивающе, но Дейенерис явно с первого взгляда влюбилась в волевых и свободолюбивых змеек, что было не так уж и хорошо, несмотря на все достоинства этих бастардок.        — Они нужны нам, — сказала Дейенерис, — по-настоящему нужны. Они должны быть в твоей свите и в твоем совете. Все три. А лучше и остальных змеек к этому привлечь. И к принцу Дорану обязательно наведаться. Этот человек осторожен, умеет смотреть вперед, планировать свои шаги заранее и быть впереди. Несмотря на то, что сам не может встать. Если он примет нашу сторону, он не только поделится всей информацией, которая у него есть, но и подкорректирует наши планы, укажет на ошибки.       — Принц Доран показал себя мудрым лордом, — кивнул сир Барристан, — под его правлением, несмотря на то, что и Баратеоны и Ланнистеры, очевидно, были их врагами, с Дорном не произошло ни одного конфликта. И он также не принимает участия в войне Пяти королей.       — Принц Доран, безусловно, будет нам отличным союзником, но что касается Змеек... может я и смогу провести их в королевскую свиту, но в Совете мне нужны будут не только дорнийцы, Дени, — это желание забрать всех змеек под своё крыло было слишком детским, видимо, они очень сильно зацепили девушку своими историями.— Однако всё это неважно. На данный момент наша главная цель — Арианна. Она наследница Дорана, и с ней нужно быть наиболее осторожными. Мы поговорили, и я склонен считать, что этот брак ей не столь интересен. Либо она вовсе не хочет терять своей свободы, либо я не устраиваю её, как кандидат в мужья. В любом случае, она пыталась избегать этой темы в разговоре.       — Вы абсолютно правы, Ваша Милость. Но я бы хотел добавить, что Арианна не просто не заинтересована в браке, она заинтересована в других вещах, которые вы вполне можете ей обеспечить, — Сэлми звучал так уверенно, словно читал чужие мысли, а не сканировал реакции и анализировал слова. Визерис против воли подался вперёд, к старому рыцарю. Арианна оказалась безумно красивой и опасной женщиной, и возможно, пройди достаточно времени, юноша бы свыкся с мыслью, что они могут стать мужем и женой, но он хотел видеть рядом с собой другую королеву и сделает ради этого всё.       — Что же это?       — Война. Месть. Драконье пламя. В ней горит желание битвы, а не желание замужества и материнства. И все её Змейки с удовольствием присоединятся к компании. Возможно, стоит предложить ей остаться рядом с вами, позволить увидеть надвигающуюся войну с первых рядов. При этом предложите ей свободу от брачных обязательств. Но лучше сделать это при определенном уровне доверия с её стороны. Вы должны показать, что достойны её и дорнийцев на вашей стороне.       Дени поняла, что её не поняли,но вежливо подождала, пока своё слово скажет сир Барристан. И только потом начала объяснять, что она имела в виду:       — Брат, я не о том совете. Ты не сможешь взять змеек в свой совет, не оскорбив высокородных лордов наличием в нём бастардов. Я про другой совет, — она обвела обоих мужчин взглядом и чуть приподняла брови, как бы показывая, что вот он — тот совет. — Три старших змейки: Нимерия, Тиена и Обара. Первых ты видел, только у Нимерии под одеждами были запрятаны ножи: когда она садилась, я уловила их силуэты. Леди Тиена очень старается выглядеть чистой и невинной, она как я, только я не разбираюсь в ядах. А последняя: Обара даже не снимает доспех, открыто заявляя, что она пошла по пути отца. И если последняя может быть не так полезна для чего-то, что надо сделать тихо, то первые две — идеальные убийцы, воровки и даже могут просто ненадолго вывести кого-то из игры. Они очаровательны, соблазнительны и, признайся, даже ты бы с удовольствием с любой из них возлёг. В этом их сила. И они совсем не пытаются это скрыть. К тому же они хитрые и умные. Змейки, брат, страшный враг и невероятно полезный друг. Как и сама принцесса Арианна. Дорн не обладает большой армией, и воюют они не так, как остальные лорды. И нам это пригодится.       Визерис задумался. Если просто сделать Змеек приближенными и не спать с ними, дабы избежать проблем и недопониманий, которые всегда случаются, если взял кого-то к себе в постель, то их союз действительно будет весьма полезным. У каждой девушки свои способности и свои любимые способы избавляться от врагов. А уж против Ланнистеров и Баратеонов они пойдут с радостью.       — Да, я слышал про старшее поколение Змеек, Барристан пытался подготовить меня к встрече с ними. Девушки действительно красивые и смертоносные, единственное, нам придётся проверить их верность. Если они верны лишь Дорну, то нужно будет тщательно следить за любыми изменениями в политике, связанными с нашими отношениями с дорнийцами. Иначе яд может оказаться в наших бокалах.       Балерион вылетел с балкона и отправился охотиться, чем ненадолго прервал разговор троицы, который, впрочем, быстро возобновился словами Дейенерис:       — Завтра я покажу им драконов. После ты сразу уведешь Арианну для разговора, с Вхагар на руках. И если уловишь в ней готовность говорить прямо, просто спроси в лоб, чего она хочет: тебя или чтобы этот дракон сжег всех Ланнистеров. И уже по её ответу, ты можешь попытаться говорить с ней прямо. Дети всех очаровывают и заставляют забыть об осторожности. А я возьму на себя змеек.       Визерис, конечно, был не против решить всё с Арианной как можно скорее и главное, без танцев с бубном и словесных баталий. Но прощупать почву перед столько важным шагом не помешает, возможно, завтрашний небольшой турнир домашнего разлива поможет уложить мысли в голове.       — Что ж, попытаться стоит. Если я почувствую, что ещё не время для откровенного разговора, Вхагар мне поможет, он уже помог с Джоном, невероятно умный малыш, — Визерис улыбнулся. Дракон был непосредственным, как ребёнок, но при этом невероятно сообразительным, именно он помог ему вчера выстроить нормальные предотношения с Коннингтоном. Правда, приезд Арианны мог быстро разрушить всё то, что удалось построить за прошлые дни. Хорошо ещё, что ни племянник, ни его опекун не присутствовали здесь в момент приезда делегации из Дорна.— Но скажу вам честно, сестра, сир Барристан, это сложнее, чем сражаться на мечах, — юноша растёкся по стулу, совсем неподобающе для короля. Но разговор с Арианной действительно высосал из него колоссальные силы.       — Конечно, сложнее, — улыбнулась Дени, — на мечах ты хотя бы точно знаешь, где оружие и как его могут использовать. Тебе надо отдохнуть, брат. Иди к себе, приляг с драконом, — не то, чтобы она имела в виду конкретного дракона. — Это всегда придает тебе сил. Мы с сиром Барристаном можем помочь тебе дойти, как полагается королю, а не… вот этому, — она обвела растекшееся подобие брата на столе.       Сама она уже скоро, после заката, должна будет пойти в сад, под то дерево, где Эйгон прижался своими неумелыми губами к её. Тот попросил о встрече через Джона. Что было трогательно для маленькой Дени, но отвратительно для Дейенерис. Будто они совсем дети, честное слово.       И она постоянно забывала, что Эйгон, действительно, ещё ребёнок. Старше на пару лет, младше на пару жизней. Если совсем начистоту, Дени не была уверена, что хотела бы попасть в его условия. Если после всего, что она и Визерис пережили, они могли хоть как-то проворачивать всё, что делали сейчас, как бы выглядело их возвращение, будь они тремя Эйгонами? Начитанными, говорящими на большем количестве языков, чем сейчас, знающими заветы Семерых, но понятия не имевшими о том, что мир это большая, вонючая куча дерьма? Пожалуй, последнее — было самым ценным знанием.       — Ммм, отличная идея, сестра, — Визерис улыбнулся, кое-как собираясь в кучу обратно. Сэлми наблюдал за этим со спокойной улыбкой, в конце концов, самое тяжелое — первое знакомство — позади, и рыцарь готов был дать королю расслабиться. Сам он, конечно, будет настороже в независимости от ситуации.       — Пройдёмте, ваша Милость, — Барристан помог Визерису встать, тот действительно так резко отдался усталости, что какое-то время только и хотел, что съехать по ближайшей стенке и оказаться на прохладном полу. Но он же король, венец продолжал давить на виски, поэтому Таргариен всё-таки закрепился в вертикальном положении и даже взял сестру под руку, так и шли: Барристан поддерживал Визериса, а Визерис искренне старался выглядеть адекватно.        Когда они подошли к его покоям, Визерис отпустил бедного рыцаря отдохнуть и хотя бы пообедать, ведь ему пришлось тенью стоять рядом, пока он разговаривал с Арианной и попивал вино, которое кстати отлично так бахнуло ему в голову и мешало собираться в кучу. Зато не мешало чувствовать себя чуть более счастливым, чем обычно.       — Сестрица, будь добра, приведи ко мне Вхагар, — он специально это сказал, так как мимо по коридору решили пройти слуги, и им, Седьмое Пекло, в данных обстоятельствах всегда нужно было оправдание, чтобы зайти друг к другу в покои.       — Разумеется, брат, — улыбнулась Дени и удалилась в свои покои, чтобы честно взять Вхагар и вернуться к покоям Визериса. Она вошла без стука. Во-первых, драконы уже стали достаточно большими, чтобы на одной руке их носить нельзя было, а во-вторых ей просто нравилось входить без стука. Она проскользнула внутрь и бедром толкнула дверь, чтобы та закрылась.       — Что-то ещё, ваша милость? — спросила Дени елейным голосом, отпуская Вхагар, который сразу же полетел к своему будущему всаднику. Единственный свободный дракон, который у них был — Мераксес, и Дени, стараясь не обделять того вниманием, гадала, кому же будет принадлежать его седло. Уж явно не Эйгону, к тому драконы не испытывали никакого интереса. Может быть, всадник Мераксес ещё даже не родился?       Впрочем, сейчас Дени было куда интереснее узнать, почему Визерис сам не зашел за Вхагар или не попросил её просто отправить его через окно. А если быть точнее, то у неё были некоторые мысли по этому поводу и мысли те вызывали мурашки по телу. Ей бы не помешало немного терапии после неумелых губ Эйгона.       Визерис взял на руки уже довольно тяжелого дракона и немного поиграл с ним, чтобы тот подуспокоился. Всё-таки драконы намного больше времени проводили с Дейенерис, со своей матерью, нежели с отцом. Однако, как бы он ни любил их драконьего сынка, но по сестре он соскучился больше, к тому же, после вчерашних новостей, ему хотелось показать себе, ей, всем, что они всё ещё вместе, каким бы их «вместе» ни было на глубинном уровне.       — Да, Дейенерис, не могла бы ты подойти поближе, — Визерис улыбнулся, отпуская Вхагар на пол и укладываясь на постели. Он пока ещё не начинал раздеваться, лишь поманил девушку к себе. Конечно, у них не было много времени на прелюдии и игры, совсем скоро вернётся Иллирио, с которым надо будет разговаривать, потом их внимание потребуется Джону и Эйгону... Но сейчас юноша хотел просто забыться в чужих руках.       — Расскажите мне про Арианну, ваша милость, — попросила Дени, делая малюсенькие шажки к кровати, очень медленно, — она ведь такая красавица. И грудь у неё не чета тому, что боги насмешливо назвали грудью, налепив на вашу сестру. Полные, красивые полукружия, которые её высочество совсем не пытается скрыть. Скорее подчеркнуть. А уж какие бедра. В сочетании с тонкой талией. Она же прямо идеальная женщина, не так ли, ваша милость?       Дени остановилась в паре шагов от постели. Её не особо беспокоила Арианна в то время, когда они обсуждали политику. Но сейчас, когда вместо брата и сестры они вновь оказались любовниками, всё как-то изменилось. Арианна была очевидно более зрелой и классически сексуальной, чем сама Дени. Таргариен, конечно, отличалась мистической красотой, но скрой лицо и получится очень даже скудная картина, ничем, кроме, может, бедер, не выделяющаяся. Да и девичья совсем. А вот Арианна была женщиной. У нее было за что схватиться, какие изгибы пообводить руками или языком. Что уж говорить, если и сама Дени не была уверена, что сможет отказаться, предложи ей принцесса провести вместе ночь.       Визерис сощурился, тело напрягалось всё больше, по мере адски медленного приближения Дейенерис к кровати:       — Арианна... Что ж, всё так, она действительно очень красива. Мне не нравятся дорнийки, с этими их тёмными волосами и глазами, и кожей... — юноша пытался говорить как можно серьёзнее, но улыбка всё равно пробивалась, он был пьян и весел, — но она... она была невероятна. Этот её голос и завлекающие движения... Я сам не понимал, как это работает. Но проблема в том, — Визерис притворно вздохнул, — что моё сердце уже занято. И никакая полная грудь этому не помеха. Хотя она была шикар-рная, — юноша не чувствовал, что готов прямо-таки просить Арианну согревать ему постель, конечно, если она сама предложит да ещё и будет убедительной, отказать ей будет сложно. Но... бросаться в её объятья самому? Увольте.       — И всё-таки у моей сестры маленькая грудь. Зато она дракон и мне, как дракону, только в удовольствие сплестись с ней на постели. А Арианна— Змея, Королевская кобра. И будь я хоть тысячу раз драконом, я не хочу следить, чтобы она не запустила в меня ядом, — мысли явно уже заплетались у него в голове, какие-то образы мелькали, змеи, драконы... Но на фоне этого хаоса одна ясная мысль светилась ещё сильнее. Он желал Дейенерис здесь и сейчас. Дейнерис, а не какую-то там Арианну или её песчаных змеек.       С каждым словом Визериса глаза Дени сощуривались все сильнее. Значит, шикарная? Значит, сам не понимал, как это работает? Но последние слова выбили даже притворную злость. Эти слова брата, кажется, пробрались ей под кожу, заставляя сдерживаться от того, чтобы не поёжится.       Дракон. Дени — последняя женщина-дракон и, действительно, единственная, кто может подойти другому дракону. Но не путал ли Визерис любовь к ней и тягу к крови? Она никогда раньше об этом не задумывалась. Ей всегда было плевать на то, что ее брат — дракон, она воспринимала его по его поступкам, словам, по тому, какие решения он принимал и какой путь избирал. Но Визерис с самого детства был уверен, что Дени должна стать его женой. Со временем это могло стать одержимостью идеей, за которой он мог даже не заметить, в кого выросла его сестра.       Дени отшатнулась от кровати. Ей нечего было сказать. Эти чувства пронзили её, но не хотели формироваться в слова. Да и как она ему это объяснит? Если он одержим, он будет до конца верить, что дело не в драконах и крови, а в самой Дени. И переубедить его или заставить засомневаться будет сложнее, чем высадится одной где-нибудь в портовом городке Вестероса и завоевать его.       — Я нехорошо себя чувствую, брат, — сказала она очень тихо. — Да и тебе стоит немного проспаться, чтобы к вечеру вино не туманило твой разум.       Не дожидаясь ответа, Дени выскочила за дверь и ушла к себе. В комнате были только Мераксес и Ирри, которая за тем следила.       — Я хочу побыть одна, — попросила Дени и, похлопав по кровати, чтобы дракончик к ней прилетел, улеглась под звук закрываемой двери. Ей не хотелось думать обо всём, что пришло в голову в покоях Визериса, но мысли сами лезли в голову.       Знаешь ли ты меня вообще, брат?       Визерис почти коснулся её, но тут что-то пошло не так. Дейенерис явно побледнела, её взгляд мгновенно остыл, глаза забегали из стороны в сторону, а потом, не успел он моргнуть, а девушки и след простыл. Юноша со своим заторможенным пьяным состоянием сознанием с минуту пытался понять, что вообще случилось, даже думал пойти к сестре и узнать, но...       — Не стоит этого делать, — Визерис повернулся в сторону голоса и увидел усмехающегося Мейгора. Вхагар сразу напрягся, желая прогнать гостя, но юноша остановил дракона, погладив того по голове. Дядя давно не появлялся, возможно, потому что большой помощи пока не требовалось, и было интересно выслушать его. К тому же на пьяную голову это казалось неплохой идеей. Даже очень неплохой. — Девушки... сложно понять, чего они хотят, не правда ли?       Визерис хмыкнул: «Как будто ты когда-нибудь пытался это сделать?» Но в итоге, он ничего не ответил, лишь качнул неопределенно головой. Ведь он правда едва ли понимал, что произошло, и что он такого сказал Дейенерис, что всё так жестоко обломалось. Кажется, он её обидел. Но вот чем?       — Но главное, нельзя к ним идти сразу же после такого, они тогда лишь ещё сильнее ощетинятся на тебя, — Мейгор покивал, и от этого его слова и вправду выглядели значительнее. — Так что оставь пока свою сестру в покое. К тому же, даже хорошо, что у вас ничего тут не вышло, я слышу шаги в коридоре. Знаешь, ты уверен, что ты по женщинам? — дядя расхохотался так, что Визерис испугался, что весь дом его услышит, забыл на секунду, что он призрак, тем более, что он стал... более явным. Прорисовались губы, нос, волосы и борода с усами. И хотя он всё ещё весь словно состоял из тьмы, фигура его вылепилась гораздо чётче, а пламя глаз уже не наполняло пустые глазницы, а упаковалось в обычные человеческие глаза, бросая свет на белые ресницы. Жуткое зрелище. А дядя всё продолжал: — У тебя мужчин соблазнять получается в разы лучше, чем женщин.       Он явно сейчас говорил про Дени и этот его абсолютный провал пару минут назад. Да и про Арианну тоже. И только Визерис хотел огрызнуться и высказать призраку всё, что думает (вино в теле добавляло уверенности), как в дверь действительно постучали. Юноше пришлось срочно заткнуться и переключиться.        — Ваша милость, могу я зайти? — ощущение дежавю накрыло волной, но вот только Мейгор, усмехающийся в кресле сильно сбивал с мысли.       — Да, Джон, заходи, — на этот раз Визерис всё-таки сел под насмешливым взглядом дяди и позволил Вхагар уложить голову ему на колени. Коннингтон зашёл в комнату, плотно прикрыв за собой дверь и выглядя растерянно-злым. Нет, если приглядеться, можно было увидеть пламя ярости в его душе. — Что-то случилось? — язык юноши слегка заплетался, но в целом выглядел он более-менее трезвым, да и после ухода Дени и прихода Мейгора он немного протрезвел.        — Мы с Эйгоном вернулись с рынка, — наверняка, мальчишка что-то покупал для Дени, тут уже злость поднялась в Визерисе, — и услышали, что в наше отсутствие прибыли дорнийцы. Арианна Мартелл со своими Змейками, — о, сколько ревности и злости было в обычно весёлом голосе Коннингтона, юноша даже хмыкнул. Ну конечно, ведь у Рейгара была жена дорнийка, с которой он спал, с которой у него были общие дети, а Джону приходилось смотреть за всем этим со стороны. Ужасное повторение истории. — Если Дорн так решил обсудить ваш союз, почему бы не отправить Красного Змея?       — О, но мы обсуждали не только это, — Визерис не мог полностью забыть о присутствии мёртвого родственника, но подразнить взбешенного влюбленного ему безумно хотелось, хоть какая-то отдушина после такой нелепой сцены с Дейенерис, — вообще-то Арианна прибыла сюда не только как представительница Дорна, но и как моя невеста.        — Ой-ой, Визерис, ты сделал ему больно. Ударил в самое сердце, — голос Мейгора звучал настолько искренне, что Визерис даже почувствовал себя виноватым, и этого не изменило даже то, что дядя потом рассмеялся. Потому что в льдисто-голубых глазах Джона действительно была боль. «Ты уже сделал больно сестре сегодня, может, этого достаточно, придурок?» — спросил юноша сам себя и вздохнул.       — Это договорной брак. Его составили, когда мне было девять, так что... — Визерис устало откинулся спиной и головой на спинку кровати, устраивая поясницу на подушках. — Мы впервые увиделись друг с другом. Она... не совсем в моём вкусе, знаешь. Дорнийка.       Джон не просиял, нет, но его эти слова хотя бы немного успокоили, он даже рискнул в этот раз без приглашения сесть рядом и погладить Вхагар.       — Он уже гладит твоего дракона, племянник! А другого дракона он трогал? — Визерису хотелось закатить глаза, но если он сейчас пошлёт Вхагар изгонять дядю, это будет выглядеть очень странно. Приходилось мириться.       — Все они змеи, недостойные вас, Таргариенов. Я уверен, что эта Арианна уже спала с половиной Дорна...       Юноша вздохнул вновь и одним этим сумел остановить поток ревностных оскорблений из уст мужчины:       — Она очень красивая женщина, я бы удивился, если бы до сих пор никто не согревал её постели. Уверен, в другую сторону это не работает, — лёгкая усмешка появилась на его губах. — В любом случае, в оскорблениях нет нужды. Мы не хотим быть супругами, и я надеюсь решить эту проблему в ближайшую неделю или две. И Джон, пожалуйста, не порти это. А то мне действительно придётся жениться на ней, чтобы заполучить Дорн.       Коннингтону явно было что сказать, и Визерис был уверен, что завтра на тренировке он бы, насколько позволяло общение в словесных танцах, пытался унизить достоинство принцессы. Потому что ревность людей редко имела границы.       — Это ты неплохо придумал, но знаешь, что точно заставит его хорошо себя вести? — голос Мейгора раздался прямо над ухом, и юноша всё-таки вздрогнул и поёжился от мертвенного холода. — Если ты раскинешь ноги, как порядочная политическая шлюшка и дашь ему себя оттрахать. Или поработаешь головой между его ног. Или... позволишь ему поработать головой. Я бы помог тебе, — дядя приблизился на расстояние вздоха к лицу Джона, но потом отстранился, — но у меня нет твоих талантов, — на это призрак подмигнул ему и исчез, оставив лишь проползший под кожу холод. Его слова не выходили из головы, и постепенно у него не осталось других мыслей о том, как вообще заставить Джона оставить Арианну на Визериса, как дать ему понять, что план уже есть, и что у него нет никаких тайных желаний по отношению к знойной красотке.        — Обними меня. Сейчас, — юноша легко скользнул в личину короля, он ссадил тёплого Вхагара на свободное место на кровати и мигом продрог ещё сильнее. В его просьбе может и был скрытый смысл, но для начала неплохо было бы просто согреться. Джон однако выполнил приказ с заминкой, словно пытался понять, что вообще происходит.Коннингтон был большим, шире и сильнее Визериса, поэтому в его руках юноша почувствовал себя мальчишкой. Он бы сказал, что это было похоже на объятья отца или старшего брата, человека, с которым чувствуешь себя, как за каменной стеной, но Эйрис никогда не обнимал его, а даже если бы обнял, то его костлявое, худое тело вряд ли бы позволило мальчику почувствовать себя в безопасности. Рейгар же... Что ж, они слишком редко виделись для такого.        В руках Джона было тепло, он прогонял холод Мейгора, и эта поддержка... Визерис был бы счастлив получить её от друга, если бы Джон не хотел целовать его и делить с ним постель. Но Джон хотел. И от этого на душе становилось гадко до слёз. Как бы близок к правде юноша ни был в разговорах, в его поцелуях всегда будет привкус лжи.       Однако в игре престолов либо побеждают, либо погибают. Поэтому вместо того, чтобы остановить этот фарс, юноша поднял на Джона влажные от накативших пьяных (и не совсем) слёз глаза и поцеловал. Он сказал себе, ладно, будь что будет, но им нужен Дорн, нужна Арианна и её поддержка будущих решений. Коннингтон не должен был всё испортить. Но руки Визериса дрожали, его всего колотило от нервов и несправедливости всего этого дерьма, которого называют «игрой». Словно в этом было что-то весёлое — ломать чужие судьбы, топтать чужие чувства.       Визерис думал, что Джон уж воспользуется ситуацией, она была яснее ясного, но тот отстранился и просто устроил их обоих удобнее на кровати, потеснившись с Вхагар. Они лежали рядом, мужчина обнимал его, а после и Вхагар перелез через Джона и устроился на них сверху.       — Ты расстроен. Я не могу понять чем, но ты можешь поплакать, если это необходимо, — неожиданно злость затопила Визериса, слёзы уже текли, он не мог этого остановить, но желчная мысль заставляла его дрожать ещё и от ярости: «Что, хотел быть жилеточкой для Рейгара? Чтобы он делился с тобой всеми переживаниями и болью?» С каких пор Визериса начало волновать то, что он являлся заменой Рейгару? Но он был пьян. И решил и слёзы, и неожиданную вспышку ярости и едва ли не ревности, и общую слабость, в которой он раскис в объятьях кого-то более сильного, списать на выпитое в разговоре с Арианной вино. А Мейгор продолжал смеяться в его голове, хотя давно исчез из комнаты, сводя его этим с ума.       *       Дени решила пропустить урок с Иллирио. Ей не хотелось видеться с братом и она отправила Ирри сказать, что ей нехорошо. Тем более, слуги явно доложили магистру, что Эйгон ждет её вечером в саду и тот может списать все на прихорашивания. Вообще, племянник и ее нежные с ним отношения были идеальным прикрытием почти для всего.       За полчаса до встречи, Дени, действительно стала приводить себя в порядок. Сменила платье на более привлекательное, попросила заплести её на вестероский манер и натерлась благоухающими маслами. Что ещё используют девочки, когда хотят понравиться мальчикам? У Дени как-то не вставал этот вопрос раньше: Дрого был ей мужем и, чтобы понравится ему, она просто улыбнулась, а чтобы влюбить в себя — оседлала. Визерис хотел её с самого момента, когда в ней стала прорисовываться будущая женственность. А во время приемов её задачей было выглядеть величественно, чтобы диссонанс поведения и внешности ещё больше сбивал с толку.       В итоге она так ничего и не придумала, отправившись на «свидание». Эйгон уже ждал девушку возле того самого дерева, к которому плечом прислонялась Дени в тот момент, когда ему пришло в голову её поцеловать. Сейчас он стоял спиной, и она порадовалась. Ей надо было срочно поверить в себя годовой давности и выбросить драконов, брата и всё остальное из головы. Дени даже остановилась, закрыв глаза на несколько секунд. Ей это было необходимо, да и наблюдатели, которые явно были где-то в тенях, сочтут это за приготовление влюбленной девушки.       — Эйгон? — тихо обратилась она, уже веря.       — Дейенерис, — тот развернулся и расплылся в улыбке. — Я не слышал, как ты подошла.       Она улыбнулась кротко и посмотрела на траву под ногами, думая, что если уж он её не услышал, то ему надо тренироваться в несколько раз усерднее.       — Я, — спохватился Эйгон, — сегодня сопровождал Джона на рынок и увидел это, — он протянул подвеску с восхитительной работы дракончиком (те стали очень популярны в Пентосе со времени прибытия Таргариенов). — И решил, что это прекрасно бы подошло тебе.       «Как и ещё половине города, которые сейчас это таскают. Седьмое пекло, у тебя совсем нет воображения?»       — Спасибо, — Дени поспешила отвернуться и приподнять волосы, чтобы у неё было время восстановить свою веру в то, во что она играет. Ибо та стремительно таяла.       А заодно это было прекрасным поводом для Эйгона коснуться её шеи и оголенных плеч. Он и, правда, всё делал настолько неловко, что прямо облапал и спину, и загривок принцессы, и все те места, которыми изначально надеялась ограничиться Дени. Она даже в какой-то момент хихикнула и поёжилась, прошептав, что ей щекотно. Наконец-то, зацепив застежку, Эйгон как-то порывисто обнял Дени сзади и прошептал ей на ухо:       — Мне кажется, тётушка, я влюбился.       И это было слишком рано. Дени вообще к такому не готовилась. Нет, ей нужен был ещё месяц хотя бы! Ей даже целоваться с ним не особо хотелось. А уж если этот малец пойдет дальше? У Дени подкосились ноги, благо Эйгон её держал.       — Тебе нехорошо?       — Нет, всё в порядке. В кого? — спросила она, вцепившись в его руки пальцами, чтобы ему не пришло в голову развернуть её к себе лицом. Наступила долгая пауза. Эйгон явно рассчитывал, что она сама поймет в кого и смелости на полное признание не набрал. Он что-то мычал, начиная то так, то эдак, а Дени продумывала, что ей сделать дальше. Признаваться она ему точно не станет. А девочка-Дени была бы просто счастлива от такого заявления. Но сейчас было не время обращаться к ней, у неё не было целей, она просто наслаждалась тем, что ей оказывает знаки внимания красивый мальчик.       — В тебя, — все-таки выдохнул Эйгон в ухо Дени, и та поёжилась.       — Я… — сказала она, а потом заставила появиться слезы. — Я не могу, мне страшно, — звучала она так, будто её прорвало после нескольких мучительных месяцев молчания. — Я не могу влюбиться в тебя, Эйгон. Последний раз, когда я влюбилась, мой муж умер страшной смертью. Я… извини.       Она вырвалась и убежала. Так, по крайней мере, у мальчика будет надежда и пища для размышлений. А потом он ещё займется тренировками, чтобы показать, какой он сильный и его никто не сможет убить. И будет долго советоваться, как ему убедить Дени перестать верить в то, что, влюбись она в кого-то, тот сразу умрет.       Визерис во время этой драмы спал в чужих объятьях, а проснулся от стука, неожиданного холода и тихих голосов. Он приоткрыл глаза и увидел, что растрепанный Джон разговаривал в дверях с Эйгоном, и тот выглядел так, словно ещё мгновение и ударится в панику. Вхагар через балкон улетел к Дейенерис, по всей видимости, и чтобы хоть как-то сохранить тепло, юноша свернулся на постели в клубок.       Джон у двери вздохнул и вернулся к кровати лишь для того, чтобы укрыть юношу одеялом, а после был слышен лишь тихий скрип двери. Визерис не хотел просыпаться, во снах всё было просто и, чаще всего, неплохо. Если не считать кошмаров, конечно, но чем спокойнее Таргариен себя вёл, тем меньше они его посещали.       Он знал, что ещё ранний вечер, что ему стоило бы пойти поговорить с Иллирио, что ему стоило наконец поговорить с септой, та просто никак не могла поймать его одного, но у него не было ни сил, ни желания. Он выплакался, алкоголь уже выветрился, из-за чего у него начала болеть голова, и он мёрз. Всё это вспыхивало в нём раздражением, и он буквально заставлял себя снова уснуть.       Проснулся он при этом очень рано, едва забрезжил рассвет, и у него было много времени, чтобы приготовиться к «турниру». Он выбрал лучший тренировочный наряд, тот, который Иллирио дарил ему уже сделанный на заказ, с вышитыми красными драконами, уложил волосы, глубоко заранее легко позавтракал, чтобы перед боем голод злил его и придавал сил. Он выглядел отлично, если не считать лёгкой красноты глаз от вчерашних «приключений».        К сожалению, не один он рано проснулся в этом доме. Зря он помянул септу перед тем, как заснуть вчера. Женщина поймала его на выходе к пустой тренировочной площадке, юноша как раз собирался размяться и отработать несколько ударов на чучелах.       — Ваша Милость, мне бы хотелось поговорить с вами, — Визерис мог придумать тысячи отговорок, мог просто сказать, что у него нет времени, но вместо этого он позволил увести себя в сад, там ещё с полчаса точно никто не появится.       — Да, Септа Лемора, что вы хотели? — в нём ещё тлели угли раздражения и злости со вчерашнего вечера, ему всё ещё хотелось знать, что нашло на Дейенерис и виноват ли в этом он, он всё ещё хотел знать, что нашло на него.       Женщина чисто по-церковному, замысловато, но очень спокойно, почти заставив юношу заснуть на месте, попросила его покаяться в грехах. Визерис чуть было не начал на неё рычать и бросать свои грехи ей в лицо, честное слово, у него не было настроения на такие игры. Но он вовремя вспомнил, что ему говорила Дени. Он должен вызвать жалость, он должен казаться запутавшимся ребёнком, брошенным в дурные обстоятельства, а не чудовищем.        Так что он действительно рассказал ей всё, про лишения, про унижения, про то, на что ему приходилось идти, и как каждый раз, прогибаясь, он получал трещины, пока в итоге не сломился, не в силах прогибаться ещё больше. Он рассказывал про свои приступы гнева, когда он забывал себя в ярости, рассказал о своих сожалениях. Он рассказал ей обо всём, умолчав лишь то, что в своё время ему нравилась эта ярость. Нравилось ощущение покорности. Нравилось быть хозяином положения хоть раз в жизни. Даже если таким недостойным способом.       Этот зверь всё ещё был в нём. Он всегда будет его частью, всегда будет тёмная часть, которая нашёптывает ему причинить боль тем, кому он может её причинить. Как когда-то он причинял боль Дени. Как вчера ранил Джона, хотя мог легко обойти этот острый угол, не заставляя мужчину напороться на него со всего размаху. Но септе необязательно про это знать. Никому не обязательно, на самом деле.        Юноша искренне пытался показать раскаяние, и оно даже было наполовину правдой, ведь ему было жаль, что сестра жила в страхе, было жаль, что он продал её, как скотину. Но он не мог жалеть о том, что его дерьмовую жизнь освещало хотя бы этим искаженным светом удовольствия и удовлетворения. Он бы сошёл с ума без этого.       Тёплые руки септы аккуратно взяли его ладони в свои и сжали. Она что-то говорила про прощение богов, про то, что они не дают испытаний, которые человек не смог бы выдержать, а Визерис кусал губы. Но не чтобы сдержать слёзы, а чтобы сдержать полубезумный смех. Боги? Боги жестокие сукины дети, хуже демонов в преисподних. Демоны хотя бы по натуре своей злы, а богам нравится играть чужими судьбами.       Когда Лемора наконец покинула его, он вернулся на тренировочное поле и кое-как заставил себя размяться, прежде чем начать измываться над чучелом жестокими, сильными ударами со всех сторон. Кого он представлял на его месте? Он и сам не знал. Возможно, самого себя.       Дени же провела остаток вечера, а потом и часть ночи в попытках заснуть. В какой-то момент к ней прилетел Вхагар, и все трое детей развалились на кровати: кто сложил на неё крылья, кто хвост, Балерион вовсе закопался в волосы так, что в какой-то момент не смог выпутаться. Дени уже почти впала в дрему, когда он начал попискивать и фыркать. С раздражением, она помогла ему освободиться — ещё не хватало, чтобы он сжег ей волосы — а потом заплела косу. И вновь погрузилась в тщетные попытки заснуть. В итоге, разбудила её Дореа за полчаса до намеченного прихода дорниек. И в глазах у принцессы будто песка насыпали.       Дени быстро умылась, попросила привести её волосы в порядок, а потом долго и мучительно выбирала платье. Ей не хотелось, чтобы женщинам показалось, что её смутило их великолепие, на фоне которого повседневные наряды Дени выглядели серыми и скучными. Но с другой стороны, надо было показать, что она готовилась к встрече. В итоге выбор пал на единственное платье, на котором был вышит небольшой герб дома. Оно не совсем подходило погоде и Пентосу: слишком закрытое, но было сделано из тончайшего шелка. В целом, была вероятность, что Дени не сварится в нём заживо. В конце концов, те, кто каждый день тренируется в защите, всё ещё живы.       Она вышла на улицу и уныло оглядела окрестности. Вчерашние мысли о том, почему Визерис вдруг стал таким мягким и любящим, признание Эйгона, которое опережало планы. Почему всё не могло быть просто? «Потому что ты все испортила, убила своего мужа, убила своего ребенка и потеряла шанс на счастливую жизнь в кхаласаре, глупая маленькая шлюха»,— и голос этот звучал так, как звучал Визерис, когда бил её. Дени поёжилась.       В итоге, к тому моменту, как во двор начали подтягиваться другие участники турнира, Визерис выместил всю свою ярость и теперь чувствовал себя несколько опустошенным. К тому же он вспотел, но менять свой лучший тренировочный костюм не стал, просто пока расстегнулся, обмахиваясь веером, который ему притащил слуга. Он уже отлично разогрел себя, так что со скукой наблюдал за разминкой мальчиков (каким энтузиазмом горели их глаза, ведь это будет их первый «турнир», хотя он и не являлся таковым по-настоящему), а потом к ним присоединились и слегка не такой блистательный Эйгон, как обычно (хмурая морщинка пролегла между светлыми бровями, но зато какая решительность во взгляде!), и Барристан, сразу же вставший рядом с Визерисом, и Джон. Последний что-то проговорил воспитаннику, а потом решительно направился в сторону Таргариена.       Визерис взглянул на него исподлобья, не то чтобы его раздражал Джон, в данный момент он чувствовал себя нервно и раздраженно по поводу вообще всех здесь. Давно такого не было. Впрочем, на удивление, Коннингтон смог поднять ему настроение:       — Как я уже говорил, Ваша Милость, вчера я был на рынке. Позвольте преподнести вам подарок, — Визерис даже передвинулся на своём стуле, забыв про веер и про жару, ему нравились подарки, когда их дарили от души. Или когда хотя бы искренне строили вид. Джон кивнул слугам, и те поднесли королю восхитительный комплекс чёрных кожаных доспехов с металлическими пластинами в наиболее важных местах. На коже были вытиснены драконы, да не просто какие-то, а их родные три дракона: Балерион на плече, Вхагар на нагруднике, а Мераксес обвил ногу. Это не герб дома, конечно, но возможно... возможно это даже лучше.       — Семеро, Джон... — Визерис поднялся, начиная застегивать обратно свой костюм, и он даже не обратил внимания, как Коннингтон провожал взглядом исчезающую под тканью бледную кожу. На самом деле, подари он этот подарок наедине, возможно, заслужил бы вполне реальный и страстный поцелуй, но в данных обстоятельствах ему придётся довольствоваться широкой улыбкой на лице короля. — Поможешь мне надеть их?       — С удовольствием, — и Джону, видимо, это действительно принесло удовольствие, ибо он умудрился незаметно для окружающих (кроме Сэлми, конечно же) облапать его везде, где дотянулся. Но Визерис был слишком занят мыслью о том, как величественно и сильно будет выглядеть в них. Конечно, полный металлический доспех всегда выглядит эффектнее, но для стиля боя юноши он не подходил. Зато кожаный — ещё как.       Когда в воротах появились дорнийки, в этот раз одетые совсем иначе, вместо одинаковых платьев. На Нимерии были доспехи, идеально сидящие по фигуре, кожаные и не сковывающие движений (а еще чертовски хорошо подчеркивающие достоинства полных форм). Арианна и Тиена всё ещё выглядели как леди. Змейка в своем нежно-сливочном летящем платье, которое выглядело сшитыми скорее из облаков, чем из ткани. А принцесса отдала предпочтение полупрозрачному бронзовому шелку и огромному количеству украшений, которые делали ее похожей на соблазнительные статуи некоторых богинь, которые были в Вейс Дотрак.       Дени радостно поприветствовала их. И спросила, собирается ли леди Нимерия поучаствовать в схватках, та отмахнулась, сказав, что она бы с удовольствием, но мужчины не часто соглашаются на спарринги с женщинами. Тем более, тем будет стыдно, если она их победит. Но предложить — предложит. Дени засмеялась, представляя реакцию всех, кто соберется около площадки. И пообещала, что, скорее всего, кто-нибудь да вызовется. Визерис привез с собой десятерых мальчишек, когда-то бывших рабами в бойцовых ямах, а там особого разделения по полам обычно не было. Нимерия улыбнулась как-то хищно, и Тиена даже одернула сестру, сказав, что калечить и убивать никого нельзя. И под заверения, что дальше синяков не зайдет, дамы отправились к площадке.       Дени поприветствовала всех, держась только на радости от прибытия дорниек, и заняла один из стульев, которые приготовили в количестве для того, чтобы все, кто не выходит на площадку, могли с комфортом наблюдать. Между стульев устроились маленькие столики, на которых стояли вина и фрукты.       Леди Нимерия сразу объявила о своём желании поучаствовать в тренировке. Сир Барристан, конечно, заранее признал себя в этой схватке побежденным, объяснив, что у него не хватит наглости поднять на неё руку. Джорах тоже приписал себя к проигравшим. А Дени с интересом ждала, как поведут себя остальные. Дорнийские рыцари, конечно, были готовы по первому приказу сразиться со змейкой, это было итак понятно. Но вот Джон, Эйгон, Визерис и его мальчишки еще могли удивить.       Визерис порадовался возвращению своего хорошего настроения, иначе вся эта затея могла провалиться. Он поприветствовал свою невесту, Дейенерис, Тиену и вернулся в группу к тем, кто собирался участвовать в «турнире». Эйгон отказался под благовидным предлогом, как и Сэлми с Джорахом, а вот Джон, пару секунду посверлив дорнийку взглядом, решил поучаствовать. Визерис ухмыльнулся, сразу разгадав, что так Коннингтон собирался выпустить пар из-за Арианны. Наконец, Нимерия обратила внимание и на короля, вопросительно изогнув бровь.       — Для меня будет честью сразиться с вами, — Визерис посчитал, что чем больше у него будет противников в этот день, тем меньше шанс, что он взорвётся в течение последующих часов. К тому же, ему правда было интересно, насколько он стал лучше за все эти тренировки. — Но раз уж мы решили устроить свой маленький турнир, то пусть победитель объявит королеву любви и красоты, это будет правильно, не так ли? — юноша улыбнулся сидящим рядом за столиком Дени, Арианне и Тиене, на что последняя даже хихикнула. А Арианна лишь царственно кивнула. Слуги ринулись готовить цветочную корону, а Визерис, дождавшись окончательного распределения участников, всё-таки подошёл к девушкам с намёком протягивая один из мечей. В конце концов, разве девушки не повязывают своим рыцарям ленты на удачу? К тому же ему было интересно, приготовила ли таковую Арианна и захочет ли подарить ему немного удачи Дейенерис, учитывая, что она могла это себе позволить, ведь он её брат. Но вряд ли, даже если Дейенерис вспомнила про это, она повяжет ленту Эйгону. А вот Тиена подорвалась с места, такой себе светловолосый одуванчик, и подбежала к Барристану с самой невинной и яркой улыбкой, какую Визерису приходилось видеть. Восхитительная игра. Сэлми смотрелся скалой среди бушующего моря, но в итоге сдался на уговоры и позволил девушке повязать золотую ленту на рукоять его меча.       Ленты у Дени не было, она её не взяла, вообще не думая, что это будет «турнир». Тем более, повязывать её было некому. Да и корона ей была не нужна.       — Я, пожалуй, отстранюсь от участия в «турнире» в виде претендентки на корону, — улыбнулась она, — и ленты, уважаемые сиры, я с собой не взяла. Считайте меня просто сторонним наблюдателем.       И сказано это было нормальным голосом, а не тем восторженным, который она обычно использовала, не наедине с братом и сиром Барристаном. Арианна чуть повела бровью, а возвращающаяся на место Тиена склонила голову набок, будто любопытствуя. За реакцией Нимерии Дени проследить не успела. Зато Эйгон явно стал выглядеть ещё несчастней. Что было замечательно. А Джону, кажется, вовсе не было дела до изменений в голосе сестры короля.       Тиена оказалась самой прозорливой и игривой из всех девушек, единственная принесла с собой ленту, хотя возможно она была частью её платья, кто знает. В любом случае, она не прогадала, и добавила удачи тому, кто и без неё вряд ли бы кому-то здесь проиграл, а с ней и подавно. Впрочем, Визерис не сильно расстроился, его повеселила хмурость и отчаяние Эйгона.        Сначала мальчишки Визериса дрались между собой, что было занимательно, но служило только разогревом для основного действа. А уже затем на арену вышла Нимерия.       — Раз вы просто наблюдатель, Дейенерис, может быть, вы распределите бойцов? — улыбнулась Арианна.       — Леди Нимерия уже готова к бою, а сир Джон выразил своё желание с ней сразиться, с них и начнем, — кивнув, постановила Дени. — Проигравший вылетает, победитель двигается дальше.       Джон тоже вышел на площадку, взяв затупленный меч, а леди Ним достала из ножен короткие кинжалы.       — Не бойтесь, сир, это тренировочные, — хищно растянула губы в улыбке дорнийка.       Дени объявила начало поединка, и противники медленно кружили: никто не желал делать выпад первым. С лица Нимерии не сходила улыбка, а Джон, кажется, заводился всё больше и больше. И когда он достаточно разозлился, чтобы сделать свой ход, дорнийка легко ушла от удара, успев ткнуть в руку, державшую меч острием кинжала. Крови не было, но по лицу Джона было заметно, насколько это больно. Он вновь пошел в атаку, и Нимерия опять скользнула в сторону от его меча, наградив рыцаря ещё одним уколом. Было заметно, что дорнийка знает, что сделает Джон в следующий момент, а вот Коннингтон дрался почти вслепую.       Они обменялись еще несколькими ударами, Джону даже удалось вскользь коснуться бедра Нимерии, но будь их оружие настоящим, он бы уже не смог поднять меч, чтобы такое провернуть. В какой-то момент, видимо, устав от игр, змейка вместо плавного ухода от удара в сторону или назад, поднырнула под меч и, поймав тот, уже изменивший траекторию, на скрещенные кинжалы, ударила ногой под колени Джона. А затем, Дени даже не успела заметить, как то случилось, но Нимерия сидела на мужчине, одной рукой приставив кинжал к его руке с оружием, а другой — к горлу.       — Сдавайтесь, сир, — пропела она, улыбаясь. Коннингтон буркнул, что сдаётся, но руки не принял и поднялся сам.       — Прекрасная схватка, сир Джон, — сказала Арианна, лучезарно улыбаясь. — Знали бы вы хоть часть того, на что способна моя сестра, у вас было бы больше шансов.Дени про себя мерзенько хихикнула на это замечание. По крайней мере, это научит всех не бросаться на противника, о котором не знаешь вообще ничего.       — Победитель, леди Нимерия, — легко склонила голову Дени, выражая признание. — Против одного из дорнийских рыцарей. Тут мне понадобится ваша помощь, Арианна.       Та кивнула и позвала одного из них по имени.       Это схватка была совсем иной. Во-первых, дорниец был с копьем и не подпускал леди Ним близко, а во-вторых, он явно знал, на что та способна. И таких элегантных уклонений от ударов у неё уже не получалось. Бой даже не выглядел боем: мужчина наступал, а Нимерия отступала и защищалась. Даже Дени, которая совсем не разбиралась в боях, понимала, что в какой-то момент под таким натиском леди Ним откроется, а рыцарь использует это, и схватка кончится. Так и случилось. Дорнийка не успела достаточно быстро уйти от копья и то, оказавшись близко, направленное в сторону, ударило её по шее, заставив на мгновение потерять равновесие, чем рыцарь и воспользовался, нанеся ещё один быстрый удар, чтобы Нимерия упала.       — Сдаюсь, — приняв сразу же протянутую руку, сказала она. — Это было очень нечестно, Арианна, — уже возвращаясь к стульям, пробурчала леди Ним.       — Ты сама говорила, что тебе стоит чаще с ним драться, чтобы научиться-таки его побеждать, — пожала плечами принцесса.       Объявив победителем дорнийца, Дени выставила против него Джораха. Который продержался немногим дольше Нимерии. Но в его случае, он открылся для атаки, идя на риск и такой маневр себя не оправдал.       Вновь объявив того рыцаря победителем, Дени обратилась к Арианне, чтобы та выбрала из своих людей следующего.И первого дорнийца скинул с прямого пути к победе второй. Леди Ним пробурчала, что нынешнего победителя она бы быстро уделала, а Арианна рассмеялась. Первый дорниец удалился к проигравшим, которые рассаживались на стулья с одной стороны. А со стороны, где сидели ожидавшие своих боев, Дени позвала Эйгона.       Тот решительно вышел. Видимо, достаточно насладившись слабостью меча против копья, он уже продумал в голове план. Эйгон с силой отбил первый выпад, заставив дорнийца потеряться на мгновение и тут же получить сапогом в грудь. А затем кончик меча оказался у его шеи. И ничего, кроме признания поражения у рыцаря не оставалось.       Дени объявила Эйгона победителем, попросила Арианну вновь помочь, и третий копьеносец вышел на площадку.       На удивление, тот же самый прием с некоторыми изменениями сработал вновь и Эйгон опять вышел победителем. Что привело Джона в восторг.       — Победитель принц Эйгон, — сказала Дени, а потом повернулась на Визериса, — ваша милость — прошу.       В броне Визерису было немного непривычно и жарковато, но пронаблюдав за схватками, юноша быстро нашёл плюсы в своём положении. Удары даже затупленного оружия были весьма болезненны, а эти дорнийцы восхитительно двигались, к тому же были неизвестными жителям дома противниками.        Таргариен надеялся, однако, что ему не придётся выходить против Эйгона, даже болел внутри себя за победу дорнийских рыцарей, ведь проиграй он им было бы легче объяснить свой промах. Но не судьба. Дейенерис, специально или нет, объявила его следующим противником Эйгона, и пришлось натянуть на лицо улыбку.       — Это наш первый поединок, дядя, — мальчишка немного просветлел лицом после серии побед, уверенно держа в руке меч и щит. Визерис же не изменил двум своим клинкам, уповая на свою собственную скорость и ловкость в защите, а не на принятие ударов на щит. Барристан прекрасно владел и таким стилем боя, да и Джон умел переключаться, видимо, научился таким трюкам с Золотой Компанией, а вот с Джорахом приходилось отрабатывать стандартный набор. Так что юноша многое знал о стиле боя меч-щит.       — Верно, племянник, да победит сильнейший, — он обвёл взглядом девушек, и заметил, каким серьёзным стал взгляд Арианны, она готовилась оценивать его с первого движения. И даже Джон не мог откровенно поддерживать его, потому что сейчас в бою сойдутся Эйгон, которого мужчина любил как сына, и Визерис, которого он просто... любил. Вероятно. Что ж, ничего страшного. Драконы на его броне защитят его, а мечи даруют победу. Всё просто.       Наконец, дали сигнал к началу боя, и всё развернулось стремительно. Никто не стал кружиться и приноравливаться, каждый стремился нанести первый удар, и Визерис стал быстрее на долю мгновения, однако Эйгон прикрылся щитом и уже занёс меч для следующего удара. Визерис был гибким и быстрым, но Эйгон был ещё юным, и за счёт возраста едва ли уступал дяде в этих параметрах. К тому же мальчишка был наблюдательным, и отклонялся от ударов за секунду до критического момента. Учитывая двойную атакующую мощь Визерис вёл большую часть боя по атакам, но Эйгон никогда не открывался достаточно для проигрыша.       В какой-то момент сам Визерис совершил ошибку, слишком далеко отвёл руку, но так как один клинок отводил меч Эйгона, то король получил щитом в лицо, вызвав (восторженный? взволнованный?) вздох среди зрителей. Стратегически отступив, юноша облизнулся и сразу же почувствовал соленый привкус крови. Мальчишка что, сломал ему нос?        Вспыхнувшая в нём ярость, придала сил и скорости. Визерис перехватил один из клинков для броска и в следующую секунду тот уже вонзался в поднятый Эйгоном щит, но не успел мальчишка отвести отяжелевшую разом руку, чтобы суметь атаковать, старший Таргариен уже скользнул под его мечом, выдернул второй клинок из щита, дёрнув противника в сторону и приставил оба затупленных лезвия к горлу племянника.       — С какой силой ты должен был бросить затупленный клинок, что он вонзился в мой щит? — спросил его Эйгон, чувствуя себя весьма неуютно, словно дядя действительно хотел его убить. Это было не так уж далеко от правды.       — Прости, племянник, инстинкт. Сдавайся, — Визерис чувствовал, что кровь всё ещё течет из носа, и ему хотелось уже стереть её с лица, к тому же, ему ещё сражаться дальше, и сломанный нос этому будет не помеха. Не после победы над Эйгоном.       — Сдаюсь, — он бросил бесполезный уже меч и с удовольствием выпустил из руки щит, его пальцы всё ещё ныли после того, как мальчишка словил клинок Визериса на щит.       Они сразу же разошлись, и пока Арианна объявляла следующего участника, Барристан помог ему остановить кровь и зафиксировать нос. Благо, дорнийский рыцарь с копьём вряд ли будет целить ему в лицо, так что ситуация не ухудшится. С одной стороны, юноша был рад победе, а с другой, всё ещё непонятно на что раздражён. И эта злость и раздражение помогли ему одолеть сначала первого дорнийца, а после и второго, причем второму он сломал копьё. Визерис увел удар от туловища вниз, а после просто точечно прыгнул на середину чужого оружия, моментально лишив противника возможности защищаться и атаковать.       Впрочем, впереди его ждала борьба с Барристаном, и вряд ли она продлится долго.        — Я хочу, чтобы вы дрались в полную силу, сир, не жалейте меня лишь потому, что я король, — Визерис сомневался, что Сэлми когда-либо кому-либо бы поддался, но решил всё-таки попросить его в любом случае. Старый рыцарь лишь кивнул и вышел на площадку, приготовившись к бою. Когда-то Визерис думал вызвать на бой кхала Дрого, так вот даже эта мысль не так сильно пугала его, как мысль сразиться с Барристаном. Он знал конечно, что Сэлми не причинит ему вреда, но осознание, насколько легко и непринужденно тот может это сделать пугало до дрожи.        Визерис был быстрым и гибким. А Сэлми был быстрым, ловким и сильным. От его ударов дрожали кости внутри тела, от скорости его реакции кружилась голова. Наблюдая со стороны, молодой король уже понимал, насколько силён Барристан, но сразившись с ним сам... Джон и Джорах поднялись в его глазах, они продержались действительно достойно. Визерис смог биться около минуты, и то лишь потому, что ему приходилось присутствовать при тренировках старого рыцаря, и он мог узнать пару трюков. Вот только толку от этого было не так уж и много, потому что даже если он успевал узнавать движения, он не успевал на них реагировать.       Как итог — Визерис оказался повержен на землю (при этом Сэлми ни разу не целил ему в голову, хотя такой удар щитом являлся основным и эффективным), и меч был наставлен на него.        — Сдаюсь, — поражение даже такому гениальному рыцарю отдавало унижением и раздражением, но Визерис пересилил себя. Барристан — воплощение Воина в плоти человека. Проиграть такому не стыдно. Юноша принял протянутую руку и распрямился, хотя после боя с Сэлми, казалось, всё его тело протестовало против любого движения. Как участник этого «турнира» юноша не мог теперь объявить победителя, эта ноша ложилась на кого-то из девушек. К тому же слуги уже принесли корону, и как только Сэлми официально станет победителем, ему нужно будет выбрать королеву любви и красоты.       Дени отрешенно смотрела на сначала схлестнувшихся драконов, а после на остальные схватки. Конечно, она не забывала вовремя ахать и охать, как и полагается приличной леди, но в целом, этот бой не вызывал у нее ровным счетом никаких эмоций. И единственный, кто это заметил, конечно, был Сэлми. Остальные же не могли оторваться.       А если совсем начистоту, то победа Визериса весьма удивила Дени. Эйгона тренировали с малолетства, а брату потребовалось больше двадцати лет, чтобы взять в руки оружие. «Хороши призраки»,— подумала она. Бой с Сэлми Дени даже не особо разглядывала, приготовив венок, раз уж она стала невольным распорядителем. А вот многие, очень многие наблюдали с интересом. В основном — дорнийцы. И она даже знала почему: Барристан или подтвердит звание лучшего меча Семи Королевств или покажет, что возраст берет своё. Ну, еще Эйгон во все глаза смотрел, потому что… Эйгон.       Когда Сэлми помог Визерису подняться, Дени отдала рыцарю венок.       — По праву победителя, сир, вы можете короновать королеву любви и красоты в нашем маленьком семейном турнире, — она улыбнулась и стала чуть в стороне.       Сир Барристан, конечно, преподнес корону принцессе Арианне.       — Ваше Высочество, — сказал он, возлагая венок на её голову. Затем повернулся на змейку, — миледи Тиена, ваша лента привела меня к победе и, будь у меня возможность выбрать двух королев…       — Я понимаю, — мягко улыбнулась Тиена. Та явно зла не держала и знала, что под этой коронацией ничего, кроме политических игр не было.       А пока все были заняты, Дени позвала драконов. Дорнийцы видели тех впервые и, конечно, явление вызвало среди них оживление. Мераксес уселся на один из столиков, Вхагар тоже хотел устроиться поближе к шумным людям, но Дени мягко его перенаправила к брату, чтобы тот уже приступил к тому, что ему следовало сделать. А сама, приняв на руки Балериона, подошла к змейкам.       — Леди Нимерия, леди Тиена, могу я пригласить вас разделить со мной холодный чай и сладости?       Те, глянув на Арианну и получив кивок, встали и улыбнулись. И Дени увела их вообще в другую часть сада, чтобы никто не мог им помешать. Мераксес последовал за ними и устроился на одном из стульев. Тех, благо, было в количестве, и второй дракон тоже был посажен на отдельное место.       Сначала девушки обсудили турнир, насколько хороша была Нимерия и сир Барристан, а потом Дени, сменив голос на нормальный, перешла в наступление:       — Думаю, мой брат сейчас выясняет у вашей сестры о ее планах и, как нам показалось, в них не входит замужество.       Тиена и Нимерия поменялись в лице. От веселых и дружелюбных леди не осталось и следа. Перед Дени сидели настоящие змеи.       — Оставим игры, — улыбнулась она, — нам всем нужно одно и то же: огонь, кровь и месть. Драконам пара месяцев, они не скоро станут настоящей боевой мощью, которая сможет изменить ход войны, но они растут. А пока они растут, другие драконы уже становятся мощью, которая меняет политическую ситуацию. Слухи о наших малышах явно достигли Вестероса и расползаются. Кто-то в них не поверит, но самые умные сделают выводы. И если сейчас мы просто двое детей, без армии и поддержки, когда драконы вырастут, мы можем прийти и поинтересоваться, почему на наш зов не ответили в момент нужды.       Девушки прищурились и собрались, как перед битвой. Но Дени рассмеялась.       — Я не говорю о Дорне, — махнула она рукой, — Дорн уже выказал нам поддержку и доказал, что всё ещё является близким другом дома Таргариен. Я говорю о тех, кто пока сомневается. И у них есть всего два варианта: отозваться или ждать огня и крови. А мы принесем им и одно, и второе. И, разумеется, мы не посылали никаких писем Ланнистерам. Они убили наших племянников и Элию. Ни мы, ни вы их никогда не простим.       — Мы вас услышали, Ваше Высочество, — сказала Нимерия.       — Поговорим еще о турнире? — Дени улыбнулась, возвращаясь к своему легкомысленному поведению.       — С удовольствием, — отозвалась Тиена. — Я понимаю, что Арианна невеста короля, но было так обидно, что сир Барристан не короновал меня, — пробурчала она.       — Будто ты этого заранее не знала, полетев к нему со своей лентой, — фыркнула Нимерия.       — Хорошо, что я отстранилась от участия во всем этом, иначе бы у бедного рыцаря был слишком тяжелый выбор: кого оскорбить, — рассмеялась Дени, и змейки подхватили.       Уже провожая дорнийцев, она заметила, что взгляды стали другими. Они больше не присматривались, они последний раз перепроверяли свою оценку, чтобы вынести решение.       Визерис наблюдал за всем этим со стороны, бездумно периодически хватаясь за больную переносицу, морщась и опуская руку обратно. Турнир вышел неплохим, без размаха настоящих, но всё-таки хоть какое-то развлечение в череде унылых будней, заполненных обычными тренировками, обучением и проклятой игрой всех со всеми. Бои хотя бы были честными от начала и до конца.       Сэлми короновал Арианну, что ж, ожидаемо, девушке шла эта корона из цветов, так что юноша решил, что это неплохой вариант начать разговор:       — Корона очень вам к лицу, принцесса Арианна, — Визерис улыбнулся, но уголки губ его дрогнули — улыбаться было больно.        — Благодарю вас, Ваша Милость, вы сражались очень достойно, — девушка тоже улыбнулась ему, отчего в глазах её появились искорки, и юноша нет-нет да снова оказался под её чарами. И кто знает, что бы он ляпнул, если бы не подлетевший к ним Вхагар, которого Визерис словил себе на руки. Вот тут в глазах Арианны искорки сменились настоящим пламенем восхищения. — Они ещё маленькие, но уже весьма грозные, не правда ли?        Вхагар словно понял его и воинственно чихнул огнём, девушка инстинктивно отпрянула, но страха в ней так и не появилось. Визерис провёл ладонь по голове дракона:       — Можете потрогать его, обещаю, он не причинит вам вреда, — Визерис понимал, что дорнийцы безбашенные люди, но трогать дракона без разрешения, даже если очень захотелось бы, они бы не стали. Они может и безбашенные, но не тупые. Тонкая, теплая ладонь аккуратно коснулась сначала спинных гребней, потом прошлась по длинной шее, а после остановилась кончиками пальцев на головке Вхагара, и тот заурчал, подставляясь под прикосновения. Дракон Визериса буквально таял от ласки, но для того, чтобы довести его до такого состояния, стоило получить разрешение к нему прикоснуться. Сейчас доступ к дракону помимо Виза, Дени и её служанок, имели только Джон и вот теперь Арианна. И то в любой момент юноша мог доходчиво объяснить сыну, что ситуация изменилась.       — Он прекрасен, Ваша Милость, — Арианна действительно была восхищена, в её эмоциях не было фальши в тот момент, и вот такой, без масок и спектакля, девушка была ещё прекраснее. Она стала проще, и от этого — притягательней.       — Давайте пройдём на балкон, там вы сможете посмотреть, как Вхагар охотится на птиц, занимательное зрелище, — Визерису нужно было удержать этот момент искренности, ведь тогда, возможно, они смогут поговорить начистоту.       — Конечно, с радостью, — Арианна взяла жениха под освободившуюся руку, когда юноша пересадил Вхагар на свои плечи. Когти у него уже отросли что надо, стоит сказать, так что доспехи сыграли свою роль, защитив его от случайной боли.       Они заняли уже знакомый балкон, но на этот раз помимо вина им принесли и графин сока, слава богам, и небольшие закуски с тарелочкой нарезанного жареного мяса для дракона. Тот мог охотиться сам, но Арианна наверняка захочет покормить его после представления. Какое-то время они говорили только о драконах, о чуде их рождения, об их истории, о наездниках, и что Арианна, что Визерис забылись в этом разговоре, сияя глазами и восхищенно наблюдая за грациозным полётом маленького дракона. Сэлми охранял их покой и едва заметно улыбался той детской непосредственности, которую проявили король и принцесса.       — Вхагар! — позвал дракона Визерис со шкодливой улыбкой. Он взял кусочек мяса с тарелки и подошел к краю балкона, а потом, когда Вхагар подлетел достаточно близко, бросил ему лакомство, и тот ловко поймал его. — Хотите покормить его?       Арианна хотела. И пока она иногда подкидывала, а иногда и дожидалась, пока Вхагар на излёте не схватит мясо прямо с её ладони, Визерис смотрел на неё. Эта дорнийка была прекрасна: её красота завораживала, её глаза отливали золотом, её ум был виден невооруженным взглядом. Она стала бы прекрасной королевой. Но только не его.       — Арианна, сейчас рядом с вами два дракона, один свободно парит в небесах, а второй — ходит по земле. Кого вы выберете?