In Spite of Everything, the Stars

Артур влюбляется на первом курсе университета. То, что он вообще учится в университете — маленькое чудо. Это кульминация плана, который он бессознательно привел в действие в тот день, когда проснулся на больничной койке после нападения Алварра. Ночь на складе открыла ему глаза. Он любит своего отца, но ему нужно держаться от него как можно дальше. Одержимость магией поглотила Утера, и Артуру пришлось уйти, пока он не стал таким же, как отец. Не то чтобы он не соглашался с позицией отца по поводу магии. У него не было особой любви к магическому сообществу, и он верил, что они всегда будут посторонними в обществе. Они генетически слишком отличались от нормальных людей, их ценности и обычаи были слишком странными. Но помимо этого, он не мог сильно их ненавидеть. Видение Утера о них, как о всемогущей угрозе, просто не соответствовало действительности. Большинство магов имели в своем распоряжении лишь ограниченный набор заклинаний. Некоторые едва могли вскипятить чайник. Чем старше становился Артур, тем больше слова отца о том, что магия приведет к разрушению Британии, казались смешными. Времена менялись. Народ избрал про-магическую партию, законы и ограничения против магии смягчались каждый день; и Артур не замечал, чтобы общество разрушалось. Ему было трудно признать, что его отец, возможно, был все это время не прав. Воспитание не позволяло ему в это верить, и потребовалось почти умереть, чтобы признать это. Он не может забыть того, что видел и слышал той ночью. Он не может забыть тот факт, что отец привел его в место, которое едва не стоило ему жизни. Анти-магический пыл, овладевший его отцом, больше не был нормальным. Это была мания. И Артур был в опасности каждый день, проведенный рядом с Утером и его, казалось бы, непоколебимой одержимостью. Он не хотел уходить из дома, чтобы активно работать против отца. Артур не собирался выходить и начинать агитировать за магические права, и его отцу не нужно было беспокоиться о том, что однажды он приведет домой мага. Но он больше не собирался работать на него. Пусть они идут своим путем, а он пойдет своим. (Он говорит себе, что это решение, принятое после событий на складе, основано только на логике и рационализме; и никогда не позволяет себе вспоминать взгляд Алварра — дикий, отчаянный и одновременно жалкий). Ключевой частью этого плана является то, чтобы он никогда не работал в Аркстоне. Когда он получает письмо с предложением от UCL, он подходит к своему отцу. Его руки трясутся, пока отец читает письмо, нахмурив брови. — Испанские и латиноамериканские исследования? Что за чушь? «Чушь, которая позволит мне уехать в другую страну подальше от вас», — думает Артур, но он смиренно объясняет, что его выбор факультета позволит Аркстону расширяться в других регионах. — Ты думаешь, что сможешь справиться с нагрузкой? — сомневается отец. — Мы оба знаем, что ты не академик, сын. — Я выполнил все требования, — указывает Артур со всем уважением. Он едва ли даже чувствует укол Утера по поводу его интеллекта или его отсутствия. Отец дергал эту струну годами, теперь это как фоновая музыка. — И ты вернешься в компанию, как только выпустишься? — медленно спрашивает Утер. — Да, — врет Артур. Он не собирается возвращаться, но сейчас он скажет все, что ему нужно. Утер пристально смотрит на сына, и Артур задерживает дыхание. Если его отец скажет «Нет», то все кончено. Он не знает, что делать, если это произойдет, он может переехать по собственному желанию, но тогда ему придется найти работу, найти квартиру, начать поддерживать себя… — Ты будешь работать в Аркстоне в праздники, — наконец говорит Утер. Колени Артура почти согнулись от облегчения. — Да, сэр. — Это включает в себя Рождество и Пасху, а не только лето. — Да, сэр. Это небольшая цена, чтобы заплатить за свободу. И как только диплом будет в его руках, он сможет найти работу самостоятельно, зарабатывать деньги для себя. Его отец не имеет какую-либо власть над ним, чтобы держать его в Аркстоне. Не случайно он выбрал тему, которая позволит ему жить в другой стране. Если все будет хорошо, через четыре года он сможет навсегда покинуть Англию и своего отца. Утер не сопровождает его в день переезда, поэтому он упаковывает один большой чемодан и рюкзак и садится на автобус до своего нового общежития. Он хочет сделать это сам — чтобы доказать, что может. В итоге он делит комнату с пятью другими парнями. Они постоянно слушают громкую музыку и много пьют. Артур не привык к такому шуму, и он должен быть осторожен с алкоголем, так как он едва ли коснулся капли в течение первых восемнадцати лет своей жизни. Через некоторое время они перестают приглашать его потусоваться с ними в общей комнате. Однажды он слышит, как они смеются над тем, какой он странный. Артур говорит себе, что ему все равно. Он одинок, но в этом нет ничего нового. У него никогда не было друзей в школе: Утер отговаривал Артура тратить свое время на дружбу с другими детьми. Время, потраченное на общение, было временем, не потраченным на обучение, и отец всегда боялся, что Артур может в конечном итоге познакомиться с магом. Ему достаточно трудно пробираться через курсовые и лингафонные лаборатории без дополнительной помощи. Но через некоторое время он понимает, что ему не хватает общения. Он приехал сюда усердно учиться, чтобы найти работу и уйти от отца, но нет ничего плохого, чтобы завести парочку друзей. Он впервые в жизни окружен таким большим количеством людей, и становится все труднее их игнорировать. Поэтому он решает все изменить. Именно это решение приводит к тому, что он стоит возле паба в холодную ночь в ноябре, курит сигарету, которую кто-то дал ему, потому что раньше ни разу не пробовал, и хотел посмотреть, каково это. Как выясняется — ужасно. Но приходится терпеть и едва сдерживать кашель. Он не хочет, чтобы что-то выделяло его в плохом свете. Артур знает, что одногруппники считают, что он немного странный: сдержанный и плох в случайных разговорах. Но они все равно пригласили его, и он хочет проявить себя сегодня вечером, показать, что он больше, чем просто тихий парень в классе, который сидит сам по себе и записывает каждое слово, которое говорит профессор. Последние несколько недель он репетировал разговор перед зеркалом, изо всех сил стараясь улыбаться так, чтобы это выглядело естественно, репетировал дружеское приветствие. Спустя некоторое он решает попрактиковаться на людях, выбрав в качестве мишени одного парня. Конечно, Элиан улыбается и машет в ответ, а в конце лекции Артур не спешит, как обычно. Он задерживается, пакуя свои вещи рядом с местом, где Элиан и его друзья разговаривают. — В «Лебедь и Заяц» для предварительной выпивки, да? — говорит высокий парень. — Звучит заманчиво, — отвечает Элиан и оглядывается на Артура. — Что думаешь, Артур? — Ночь в пабе? — спрашивает парень, прочищая горло. — Да, «Лебедь» на Лиственничной дороге. Должно быть весело. — легко говорит Элиан. — Круто, — отвечает Артур и смягчает свою краткость улыбкой. — Чудесно. Около восьми, окей? Артур прибывает ровно в восемь, что, как он позже узнает, было глупо. Никто никогда не приходит вовремя по ночам. Он не вносит большого вклада в разговор; с удовольствием слушает, в то же время немного беспокоясь, что его считают скучным. Но он действительно не знает, что сказать. Раньше он не проводил столько времени с людьми своего возраста. Он не знаком со всеми темами, которые они обсуждают, и большое количество сленга вводит его в замешательство. Тем не менее, он думает, что, должно быть, все не так плохо, когда Элиан приглашает его на улицу с другими за сигаретой, предлагая ему одну из своей собственной пачки. Он так сосредоточен на том, чтобы не закашляться от дыма, что не замечает девушку, пока она не встает рядом с ним. Она одета в бледно-розовое платье и мягкие тканевые туфли, и парень на секунду задумывается, что это не подходящий для такой погоды наряд. У нее очень голубые глаза. И очень большие и очень… он не может нормально дышать, когда смотрит на них. — У вас есть огонек? — говорит девушка, и голос у нее мягкий, музыкальный. Его мысли о том, что Элиан — отличный парень подтверждаются, когда он чувствует, что тот вкладывает зажигалку в его руку сзади. — Вот, — говорит Артур и протягивает руку. Она наклоняет голову, чтобы зажечь сигарету. Затем медленно делает глубокий вдох и выдыхает клубы дыма в ночной воздух. — Спасибо Артур понимает, что должен заполнить тишину, но не может придумать, что сказать. К счастью, она снова заговорила. — Не видела тебя здесь раньше. — Я новенький. А ты…. — Второй год, химия. — Латиноамериканские исследования. — О, ты говоришь по-испански? Или португальский? — Плохо, — и почему-то оба смеются. — Но ты ведь учишься, верно? — спрашивает она. — Да, — говорит Артур. — Мы поедем учиться за границу на третьем курсе, так что надеюсь… — Куда ты хочешь поехать? Артур думает. — Думаю, в Перу. Мне нравится, как это звучит. — Не могу сказать, что много знаю об этом. — Я тоже. Мне просто нравится название Они снова смеются, и это глупо, но это кажется естественным, и Артур немного расслабляется. Он просто обычный парень, на первом курсе университета, разговаривает с симпатичной девушкой возле паба. Это именно то, на что он надеялся, когда уходил из дома. — Я Артур. — София, — говорит девушка, пожимая его протянутую руку. — Приятно познакомиться. Как это сказать на испанском? — Эмм… Mucho gusto. София улыбается. — Mucho gusto, Артур. Они разговаривают еще двадцать минут, и она дает ему свой номер, когда уходит. Элиан хлопает его по спине и восхищается его навыками флирта, но Артур даже не уверен, что он сделал. София вела большую часть разговора, и она, казалось, совсем не возражала, когда у него заканчивались слова. Он задается вопросом, дала ли она ему свой номер из жалости, но когда он пишет ей на следующий день, она отвечает почти мгновенно. Какое-то время они обменивались сообщениями, а потом она предложила встретиться за кофе. Артур ужасно нервничает, трижды меняет рубашку перед выходом из дома, и в последнюю минуту чуть не отступает. Он убежден, что в суровом свете дня, без алкоголя, который затуманивает ее чувства, она больше не захочет его. Он ей наскучит, или сделает все настолько неловко, и она решит, что он не стоит ее времени. Но она этого не делает. Разговор почти не прерывается, и она предлагает снова увидеться. На этот раз ужин. В тихом месте. Они идут на этот ужин, и когда он провожает ее до дома, она тянет его к себе и прижимается в легком поцелуе к его губам. Он идет домой в оцепенении, счастье разрывает внутри него, как воздушный шарик. София любит его, она действительно любит его, и все, что он сделал до сих пор, это был самим собой. После этого они часто видятся. Ему грустно, что он не может видеть ее на Рождество: ее дом на севере, а он вынужден тратить почти все свое время на стажировке в Аркстоне. Но они разговаривают каждый вечер, и она, кажется, искренне заинтересована в том, чтобы слушать о работе, которую он делает. Ей удается приехать на один уик-энд, и это замечательно. Они вместе посещают Рождественский рынок на Южном берегу, и он очарован тем, как розовеют ее щеки на холоде, как сияют ее глаза, когда они бродят мимо киосков и фургонов с едой. Они пьют глинтвейн, едят штоллен, сидят у реки и смотрят на проплывающие мимо лодки. Затем они возвращаются дом, в котором София живет во время каникул. Она снимает с него одежду в своей маленькой спальне, толкает его на кровать и забирается сверху. Артур настолько ошеломлен, что не может издать ни звука. Он заканчивает слишком рано, думает он. Не то чтобы ему есть с чем сравнивать, но она, кажется, не возражает. После этого она ложится рядом с ним, положив голову ему на грудь. София не говорит ни слова о его шраме, но когда она начинает мягко его поглаживать, у него неожиданно появляется комок в горле. — Я… — начинает он, и голос его смущенно срывается. — Ты мне действительно нравишься. Она целует его в нос. — Ты мне тоже нравишься. Очень. Артур не понимает чувство, переполняющее его грудь, но он считает, что это хорошо. Удовлетворенность, после стольких лет, чувство, что он наконец-то там, где должен быть. Утром она делает омлет, но когда случайно сжигает тосты — включается пожарная сигнализация. Они долго смеялись над этим. Когда он сажает ее в поезд в тот же вечер, то скучает по ней, как только последний вагон исчезает за поворотом. Он не упоминает ее при Утере. Артур думает, что отец что-то подозревает, Но у Утера нет доказательств, и он вряд ли может обвинить своего сына в подозрительном счастье. Когда семестр снова начинается, он и София официально в отношениях. Как ни странно, многое в университете стало намного проще. Ему уже не так трудно разговаривать с людьми. Теперь они с Элианом сидят вместе, и он регулярно ходит в паб со своими однокурсниками. Он также присоединяется к футбольной команде и хорошо ладит с другими парнями. Но ему все еще нравится проводить время с Софией, даже если он просто смотрит, как она пишет лабораторные отчеты, или она позволяет ему практиковать свои существительные и глаголы с ней. Он очень счастлив и надеется, что она тоже. Иногда он задумывается о ней; бывают моменты, когда она смотрит на него, и в ее глазах появляется тень. Она мало упоминает о своей семье, разве что говорит, что живет с тетей, поэтому он думает, что эта тема может скрывать что-то болезненное для нее. Однако он не подталкивает ее к откровению. Артур хочет, чтобы она открылась ему в свое время. И, возможно, когда-нибудь он сможет поговорить с ней и об отце. Наступили пасхальные каникулы, София удивляет его новостью, что собирается остаться в Лондоне. Она говорит, что будет учиться в библиотеке, пока он на работе, а потом они могут встретиться. — И ты можешь, наконец, устроить мне тур по Аркстону, как и обещал. — Я думаю, тебе будет там скучно. — Хей, — говорит София, целуя его в уголок рта. — Я хочу посмотреть, где ты работаешь. Меня интересуют вещи, которые связаны с тобой. Он чувствует прилив тепла от этих слов. — На следующей неделе. — обещает он. Он выбирает день, когда Утер уезжает на базу в Манчестере, и привозит ее к обеду. Дает ей пропуск для посетителей и готовит историю, если кто-нибудь спросит, но никто не спрашивает. К счастью, она действительно наслаждается туром, уделяя пристальное внимание всем вещам, которые показывает ей Артур. Это впечатляющее здание с офисами из прозрачного стекла в викторианской архитектуре и минималистской черной мебелью. Неделю спустя она делает еще одно предложение. — Знаешь, что мы должны сделать? Мы должны пробраться туда после наступления темноты. Бьюсь об заклад, ночью это место выглядит потрясающе. — Мы не можем… — начинает он, и София озорно на него смотрит. — Мы могли бы принести выпивки. Может, устроим небольшой пикник и повеселимся — Не знаю, … — говорит он, но его уже захватила эта идея. Ввалиться в темноте, незаконно вламываться прямо под носом у отца. Это страшная идея, но одновременно захватывающая. Когда София в третий раз заговаривает об этом, он сдается. Они договариваются отправиться в ту же ночь, и Артур тайно изменяет свой пропуск в компьютерной лаборатории, чтобы дать ему ночной доступ. Он уходит в свое обычное время, а затем они пьют в баре за углом, ожидая, пока не пройдет 3 часа ночи, и даже самые прилежные сотрудники обязательно отправятся домой. Затем они подкрадываются к зданию и проскальзывают через главный вход. Артур не идиот, он знает, что они, вероятно, попадутся на камерах видеонаблюдения, и завтра у него будет серьезный разговор с Утером. Но его это не волнует. Он хочет жить настоящим и наплевать на последствия. Как ни странно, охранник, кажется, спит, когда они прокрадываются на цыпочках мимо, что является удачей. Он упоминает об этом Софии, и она только улыбается и предлагает ему глоток из своей фляжки. Алкоголь имеет сильный и горький привкус и заглушает другие мысли в голове. Они крадутся мимо лабораторий и поднимаются по лестнице на заброшенный восьмой этаж, где есть маленький заброшенный офис, в который Артур иногда убегает на минуту тишины и покоя в напряженные дни. Это идеальное место для их маленького пикника. София была права, быть здесь после наступления темноты — настоящий кайф. Настолько, что Артур начинает чувствовать себя немного пьяным, пьянее, чем несколько минут назад. В какой-то момент он чуть не врезался в дверь, и София тянет его за собой. Наконец они находят офис, и Артур падает в кресло. — Мне нужно поесть, — говорит он. София ставит рюкзак, но не вынимает из него никакой еды. — Сначала выпьем еще, — тихо говорит она. — Серьезно, Соф, я в стельку пьян. Мне нужно… — Выпей тост за меня, Артур, — говорит она, прижимая фляжку к его руке. Он хмурится, но затем смягчается. — За Софию. Самую красивую девушку на свете, настолько глупую, чтобы встречаться со мной. Он делает глоток, и это, кажется, пробрало его мгновенно. — Поразительно. Эта штука сильно бьет в голову, — говорит он, слегка хлюпая носом. — Так и должно быть, — говорит она тем же тихим голосом. — Собираешься напоить меня, а потом делать все, что захочется? Артур смеется, и это звучит громче, чем обычно. — Что-то вроде того. — Надеюсь, что охранник не войдет. Комната слегка кружится, и Артур закрывает глаза. — Не войдет. Он будет отсутствовать еще как минимум час с заклинанием, которое я наложила на него. — Отл… подожди, что? Глаза Артура распахиваются. София пристально смотрит на него. — Я наложила на него заклятие, чтобы он не увидел, как мы входим. — Что? — переспрашивает Артур, во рту пересохло. — Ты не… ты не можешь произносить заклинания. — Могу, — говорит она, придвигаясь ближе. — У меня есть магия, Артур. — Перестань шутить. — И не собиралась. — То есть… Он начинает подниматься. — Не вставай. Ее предупреждение излишне. Он не может встать. Он вообще не может двигаться. — Я-я слишком пьян. Я не могу… Его конечности как свинец. — София, мне кажется, я выпил слишком много. Становится все труднее произносить слова. — Дело не в выпивке. А в том, что я положила в напиток, — говорит она, поднимая фляжку. — Не надо… не надо шутить.… — Я не шучу, — говорит она. Что-то в ее тоне проникает в него на этот раз. Что-то в том, как она стоит, как ее взгляд сверлит его, а ее глаза темнее, чем когда-либо раньше. Он паникует. Он отчаянно сопротивляется, пытаясь начать хоть какое-то движение, но он едва двигается. Его руки безвольно болтаются, а голова начинает падать на грудь. Становится все труднее ясно мыслить, и ему приходится постараться, чтобы снова заговорить. — С-Соф, почему… Зачем?.. — Тшш, все в порядке, — говорит она, залезая в рюкзак. К ужасу Артура, она вытаскивает рулон клейкой ленты. Он наблюдает, как она отрывает кусок, и пытается привести свое бесполезное тело в действие, когда она приближается. Это не хорошо. Она держит его голову на месте, наклеивая ленту ему на рот, даже когда он невнятно умоляет ее не делать этого. Как только его рот оказывается заткнут, она берет его правую руку и прикрепляет скотчем к подлокотнику, делает то же самое с левой, а затем привязывает его ноги к ножкам стула. — Наркотик скоро пройдет, и ты мне нужен живым, — это единственное замечание, которое она делает. После этого Артур на некоторое время теряет счет. Мысли ускользают от него, появляются вспышками воспоминания о временах, проведенных с девушкой вместе. Но картинки растворяются, когда он пытается присмотреться повнимательнее. Он только смутно осознает, что происходит в реальности: туман в его мозгу мешает ему обрабатывать информацию. Через некоторое время, он не знает, как долго, он чувствует, что его сейчас стошнит. Но кляп на пути, и он вырывается в ужасе, что вот-вот задохнется. София оборачивается и видит, как он дергается. Она хватает мусорное ведро и подходит, чтобы сорвать ленту. Его тут же рвет. София гладит его по волосам, и от этого Артуру еще хуже. Когда он закончил, она достает из рюкзака бутылку воды и поит его. — Бедный мальчик. Ты уже пережил худшее. Она права, его чувства медленно возвращаются к нему. — Зачем ты это делаешь? София снова заклеивает ему рот, прежде чем ответить. — Я искренне сожалею обо всем этом, Артур. Ты не поверишь, но это правда. Я никогда не хотела, чтобы до этого дошло. Она берет другой стул и садится перед ним. — Я объясню, что смогу, прежде чем уйти. Думаю, ты этого заслуживаешь. Видишь ли… я знала, кто ты еще до того, как мы встретились в пабе. Я следила за тобой с самого первого дня. Артур недоверчиво качает головой. — Ты веришь в судьбу, Артур? Никогда бы не поверила, но когда я услышала, что сын Утера Пендрагона будет учиться в моем университете, я поняла, что это судьба. Что ты будешь ключом к тому, чтобы добиться справедливости для моей семьи. Ее взгляд впивается в него. — Знаешь, твой отец убил моего отца. Артур издает слабый звук протеста. — О, не в прямом смысле. Ничего, за что твой отец мог бы быть привлечен к ответственности. Но все равно это правда. Видишь ли, мой отец был ученым, а Аркстон не верит, что маги могут быть учеными. Им не нравились его исследования о том, как магия может быть использована на благо общества. Поэтому они подставили его, обвинили в клевете. Дискредитировали его в серии журнальных статей, вышвырнули из Королевского общества, внесли в черный список университета. И никто больше не будет публиковать его исследования. В ее глазах слезы, но она нетерпеливо смахивает их. — Его работа была всей его жизнью. А твой отец забрал это у него. В итоге мой папа пошел в гараж и повесился. У Артура сжимается живот. Он хочет отрицать то, что слышит, но знает, что это правда. Аркстон работал над тем, чтобы дискредитировать волшебных ученых. В истории Софии нет ничего ложного. — Извини, — пытается сказать он, но кляп не пропускает слова. София, кажется, все равно понимает. — Твоих сожалений не достаточно. Ты знаешь, со сколькими магами они это провернули? А сколько еще в будущем? Это должно закончиться, Артур. Кто-то должен это прекратить. Она встает на ноги. — Я устала ждать, когда что-то изменится. Я заставляю все изменить. В десять утра, когда большинство сотрудников компании будут сидеть за своими столами, я запущу это. А потом посмотрим, вдруг кто-нибудь начнет слушать. Она жестом показывает на стол, и Артур наконец понимает, что это. Это бомба. Тотчас же он начинает метаться, пытаясь вырваться на свободу. Это бесполезно. Клейкая лента слишком туго завязана, а он все еще слишком слаб. Он отчаянно машет головой. — Я знаю, знаю, — тихо говорит она. — Я не хотела это делать. Я не хочу… причинять боль людям. Но это единственный путь. Она смотрит на стол. — Мой отец… он словно преследует меня. Я не могу… я не могу жить в мире, где людям позволено так обращаться с нами и уйти безнаказанными. Для меня это не имеет смысла. Артур плачет, слезы текут по его лицу. София поворачивается к нему, и ее лицо смягчается. — Ты мне действительно нравишься. Я не симулировала все это. Я ожидала, что ты ужасно испорченный ребенок, говорящий анти-магический бред повсюду. Но ты… лучше. Если бы был способ отпустить тебя, я бы это сделала. Она осторожно стирает его слезы большими пальцами, а затем закрывает лицо. — Но этого не произойдет. Мне очень жаль, Артур. Она берет рюкзак и идет обратно к столу. Она возится с одним из проводов, торчащих из бомбы, а затем отступает. — Теперь она запущена. Самое приятное, что мне не нужен детонатор. Я могу запустить его одним заклинанием за много миль. Она грустно улыбается ему. — Магия и химия вместе взятые. Не думаю, что мой отец одобрил бы, что я смешиваю их вот так. Но потом… его здесь больше нет, не так ли? И с этими словами она исчезает. Артур начинает паниковать. Кожа становится липкой и его пульс начинает учащаться. Он продолжает плакать, беспомощно, довольно долго. Он пытается облизать ленту, отлепить ее влагой, чтобы позвать на помощь, но быстро сдается. Руки слишком крепко приклеены. Он пытается сдвинуть стул и идти вперед с ним, но ему удается только упасть боком на пол. Тогда он сдается. Он продолжает изнурительно дергать ленту, но в душе он знает, что все потеряно. Время идет, и никто никогда не приходит на этот этаж, не говоря уже об этом офисе. Они никогда не найдут его, и он никогда не выйдет. Он умрет сегодня, и что еще хуже, большая часть персонала умрет вместе с ним. И это будет его вина, ведь именно он привел сюда Софию. Он молится, чтобы его отец что-нибудь придумал. Его собственная глупость не стоит отцу жизни. Он чувствует внезапный прилив любви к человеку, который вырастил его. Он был таким неблагодарным, таким грубым. Все эти тайные планы сбежать и оставить отца одного… Как он мог быть таким жестоким? Артур лежит там долгое время, слушая, как стучит его сердце в ушах, зная, что у него осталось ограниченное количество ударов. Будет ли больно, когда это произойдет? Он так близко к бомбе, его просто разнесет на куски в одно мгновение? Часы на стене говорят, что его время почти вышло. Двадцать пять минут. Он закрывает глаза и думает об отце, о матери, которую никогда не знал. В дверь постучали. — Артур? — говорит голос. — Я знаю, что тебе иногда нравится прятаться здесь, но твой отец на тропе войны. Он заметил, что тебя нет за столом. Артур пытается закричать, но кляп блокирует все это, и выходит только приглушенный стон. Но слава Богу — слава Богу — дверь распахивается. Это Леон, член юридического отдела. — Я отпросил для тебя немного времени, но тебе нужно… Он резко замолкает, увидев Артура на полу. — Господи Иисусе! Он присаживается рядом с Артуром и пытается сорвать клейкую ленту, но она едва сдвигается. Леон смотрит на нее с мрачной решимостью и хватает со стола нож для вскрытия писем. Он освобождает руки Артура, затем — рот, и Артур вдыхает огромный глоток воздуха. — Там бомба. Леон, стол, там бомба… она… она пришла и, это, это взорвется в десять часов и мы должны вывести всех, мы должны… Он больше не может говорить, но этого достаточно. Не говоря ни слова, Леон бросает нож для вскрытия писем Артуру и бежит из комнаты к лифту. Артуру только что удалось полностью освободиться, когда его отец шагает вперед. — С тобой все в порядке? Тебе больно? — Нет, — говорит Артур, хотя и не может встать на ноги. Вместо этого он отодвигается обратно, освобождая путь для человека по имени Аредиан. Артур видел его пару раз в лаборатории. Еще несколько человек зашли в комнату и Аредиан кривит губы. — Всем отойти назад. Мне нужно пространство. Они делают, как он говорит и дверь захлопывается. Внутри остаются Артур, Утер, Леон и Аредиан. Последний подходит к столу и начинает проверять устройства. Прошло целых четыре минуты. Артур считает их. Осталось двенадцать минут до взрыва бомбы, если София не попытается взорвать ее пораньше. Аредиан лезет в корпус устройства и тянет свободный провод, затем другой. — Чисто, — коротко говорит он. Артур не может в это поверить. — Она обезврежена? — слабо спрашивает он. — Это было хорошо сделано, но нет ничего, чего нельзя было бы взломать. — пренебрежительно говорит мужчина. — Они явно не ожидали, что кто-то доберется до нее вовремя. Кто бы то ни был. Утер поворачивается и смотрит на Артура. — Кто подложил бомбу, сынок? Его тон нежнее, чем Артур слышал в последнее время. Он явно думает, что его сын стал жертвой какого-то ужасного преступления, был вынужден помогать злодею проникнуть в Аркстон, а затем оставил умереть здесь. На мгновение Артур хочет солгать. Согласиться, что его принудили против воли, что он невиновен в этом. Но это бесполезно. Есть записи с камер наблюдения, как они входят. Слишком много людей знают, что они встречались. Он не может притворяться. Поэтому он говорит правду. Все со дня, когда он встретил Софию до момента, когда она вышла из этой комнаты. Он видит, как лицо отца становится все мрачнее и мрачнее. Когда он заканчивает, наступает долгое молчание. — Аредиан, Леон, пожалуйста, подождите меня в моем кабинете, — говорит Утер тоном, лишенным эмоций. — Скажите людям снаружи, что кризис предотвращен, и они должны вернуться к своей работе. Артур не может не взглянуть на уходящих мужчин. Взгляд Аредиана полон холодной брезгливости, а Леона — жалости. Парень не может сказать, что хуже. Дверь за ними закрывается. — Вставай, — говорит отец. Ему удается стоять на шатких ногах. Удар. Пощечина почти сбивает его с ног, но он остается в вертикальном положении. На мгновение наступает пауза, а потом отец бьет его еще сильнее. — Ты глупый мальчишка. Он бьет его в третий раз, и Артур просто принимает это. Он знает, что будет стоять там, потому что теперь это его жизнь, и он всегда будет каяться за то, что произошло здесь сегодня. Утер поднимает руку в четвертый раз, и у Артура звенит в ушах. Но отец замолкает, опускает руку. Вместо этого он смотрит на парня глазами, похожими на осколки льда. — То, что ты сделал… это невозможно исправить. Я никогда больше не посмотрю на тебя, не вспомнив, что ты едва не убил нас всех. Ты меня понимаешь? Не произнося ни слова, Артур кивает. Утер смотрит на него так, будто даже не знает. На этот раз тишина длится несколько минут. — Ты мне должен, — наконец говорит Утер, и этот тон Артур никогда не слышал. — Ты в долгу перед всеми нами. Артур чувствует, что на него давит огромная тяжесть. — Однажды я позову этого должника. И надеюсь, ты будешь готов. На мгновение он перестал дышать. Слова, которые отец оставил невысказанными, витают в воздухе. Артур больше никогда не облажается. Это его первая и последняя ошибка. Больше ничего не может быть. На следующий день он бросает университет. Возвращается в дом своего отца и начинает работать в компании. Кроме того, планы Артура однажды унаследовать Аркстон превратились в прах. Утер ясно дал понять, что больше не доверяет сыну. Работа, которую он делал раньше, была довольно незначительной, а теперь он был и вовсе понижен до ставки мальчика на побегушках. Никогда не выбирается для выполнения каких-либо ключевых задач. Не посвящается в какую-либо важную информацию. Он возвращается в свой тренировочный режим, убедившись, что он в боевой форме и готов ко всему, если его снова призовут. Он даже не знает, заметил ли отец. Они живут в доме как призраки, редко пересекаются, редко разговаривают. Он не думает ни об университете, ни о своих друзьях, ни о новой жизни, которую планировал в далекой стране. Его жизнь сейчас — искупление. Он скрывает свое безразличие к анти-магическому делу, убеждается, что его единственные мысли — именно то, что требует от него работа. Он читает литературу. Изучает риторику. Он согласен с каждым словом, которое произносит его отец. Полиция так и не нашла Софию. Иногда он думает о ней, интересуется, где она. Возможно, это она в конце концов добралась до Перу. Возможно, это она наконец-то живет жизнью, свободной от тени своего отца. Потом он вспоминает, что ему не платят за размышления, и возвращается к работе.