Привычка колебаться

Баки молчит первые три дня, проведенные со Стивом, только отвечает на вопросы «Ты хочешь поехать со мной?», «Хочешь принять душ?» и «Могу я называть тебя Баки?» тремя очень тихими «да». ✪ Все начинается так: Стив приходит домой и видит Баки за кухонным столом. Баки прикладывает палец к губам и указывает на место, где, насколько Стив знает, команда Марии Хилл когда-то устанавливала прослушку. Стив собирает сумку и оставляет свой телефон на журнальном столике, шум телевизора заглушает все звуки. Они едут шестнадцать часов до укрытия — фермы, которую Стив купил за наличные через несколько месяцев после пробуждения. Дом снабжен оружием, суповыми консервами и кипой двадцатидолларовых купюр с непоследовательными номерами. В нем нет телефонной линии, нет доступа в интернет. Зато есть генератор, канализация и огнестойкий сейф с поддельным паспортом и фотоальбомом из 1940-х. ✪ На четвертый день Баки говорит: — Думаю, я помню почти все, но будто это было не со мной. Стив кивает: — Когда я смотрю в зеркало, мне иногда кажется, что я сплю. — Раньше ты был намного меньше. — Да. ✪ Стив едет час до ближайшего города, заправляет машину. Ему стоит подумать о покупке пикапа, но он не знает, как обойтись наличными — разве что брать с рук. Ему надо смотреть в оба. Стив покупает продукты и одежду для Баки на целый шкаф. Обувь и самые мягкие полотенца, что смог найти. Мыло с запахом меда, спрей от насекомых, шокирующую размерами стопку DVD. ✪ После десяти дней на ферме Баки выглядит более расслабленным, будто поверил, что они и правда посреди нигде. За все время, что они здесь, ни одна машина не проехала мимо по грунтовой дороге. Стив рубит дрова и готовит самый настоящий суп. Впервые в жизни он отпускает бороду. ✪ Баки проводит весь день лежа в высокой траве на заднем дворе; Стив ужасно хочет присоединиться к нему, но лишь следит за ним со своего места на крыльце и раз за разом теряет свое место в книге. ✪ До войны, всякий раз, когда Стив болел так сильно, что приходилось вызывать доктора, тот глядел на Баки и говорил: «Его легким было бы гораздо лучше в деревне, свежий воздух и всё такое». ✪ Стива настигает паническая атака, когда однажды утром он просыпается и не может найти Баки целых десять минут. Участок большой, но на нем особо ничего нет — дом маленький и окружен верандой со всех сторон, в сарае теснятся только дрова, «Джон Дир» и запасной генератор. Штормовое убежище закрыто на засов, да и в любом случае Баки его ненавидит. Когда Баки находит Стива, тот сидит на полу, опираясь спиной на кухонные шкафчики, и загнанно дышит. — Я был на крыше, прости, — говорит Баки, вставая на колени перед ним. — Давай, ты знаешь, как надо: три секунды вдох, задержать на две, выдыхать четыре. Через мгновение, которое тянулось вечность, но в то же время, казалось, застыло, дыхание Стива выравнивается, пульс замедляется. — Эй, дружище, — окликает Баки. — Воды? Стив кивает и обхватывает протянутый ему стакан. — Прости, — говорит Стив сбивчиво. — Спасибо. Прости. — Это не… — Я должен был искать тебя, — перебивает Стив. — После поезда. Прости меня. С минуту Баки молчит. — Стив… — Прости, — повторяет Стив; слезы туманят его зрение, в горле растет комок. ✪ После тринадцати часов сна Стив открывает глаза и видит Баки — тот сидит на кровати рядом с ним. — Когда полностью проснешься, — мягко говорит Баки, — поможешь мне подстричься? Стив перекатывается на кровати и утыкается носом в его бок. — Ты уверен? — Мы не можем оба выглядеть как пещерные люди, а ты, я знаю, любишь свою бороду. Стив что-то мычит и плотнее вжимается в него лицом; Баки мягко пробегает пальцами по раковине его уха. ✪ Стив покупает бейсбольные перчатки и самую тяжелую алюминиевую биту, что смог найти, и они с Баки играют весь день. Стиву кажется странным, что он не может вспомнить, когда в последний раз ему было весело. После того, как они хорошенько вспотели и устали, Баки принимает душ, а Стив включает гриль. — Хочешь стейк? — кричит Стив в сторону ванной. — Кукурузу, — кричит Баки в ответ. ✪ Дело вот в чем: Стив знает, что они оба заслужили, чтобы это длилось и длилось. Но не все складывается, и он не знает, почему. ✪ У Баки короткие волосы, но это не мешает ему дергать за них, с силой, когда он думает, что Стив не видит. Баки часто заикается, перескакивает через слова, будто они срываются с языка прежде, чем он успевает их обдумать. Он ковыряет кожу под ногтем большого пальца, пока это место не начинает саднить и опухать — слои нежной тонкой кожи, еще не готовой к встрече с воздухом. Это не... ✪ В одну из ночей Стиву снится кошмар, и когда Баки удается наконец докричаться до него, Стив видит, как тот прижимается спиной к дальней стене и тяжело дышит. Несколько минут Стив пытается прийти в себя; в конце концов говорит: — Я что-то тебе сделал? — Я в порядке, — отвечает Баки бесцветным голосом. И вдруг добавляет: — Ты же не хочешь быть здесь? — Что? — Во сне ты был... ты сказал… — Это ничего не значит, я так не думаю. Я хочу быть с тобой. Баки мотает головой: — У тебя своя жизнь, друзья. Капитан Америка и… — Мне плевать, Капитан ли я, — говорит Стив, и это не правда, но и не ложь. — Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, чтобы ты был счастлив. — Тебе плевать, Капитан ли ты, — повторяет за ним Баки, и даже в темноте Стив видит, как его левая бровь недоверчиво ползет вверх. — Я больше не хочу им быть, но и не знаю, как его отпустить. ✪ Стив наблюдает за восходом солнца с веранды. Когда небо на самом краю горизонта окрашивается в розовый, Баки выходит к нему с кружками кофе. — Прости, что у меня не получается помочь тебе, — говорит Стив и отпивает из своей кружки. — Мы делаем, что можем, — отвечает Баки, присаживаясь рядом. Его бок прижат к боку Стива. ✪ Стив не помнит всего — воспоминания ускользают от него, как и все люди; некоторые моменты он помнит только как вживленные фотографиями и рассказами образы. Обрывки воспоминаний преследуют его… …как его прижимает к стене танцовщица кордебалета, как она падает на колени быстрее, чем Стив когда-либо считал возможным, и он не помнит сам минет, но помнит, как крепко зажмуривается и за закрытыми веками видит только лицо Баки, и он не помнит имя девушки, но помнит, как она встает, вытирает губы и говорит «Спасибо, солнышко» — будто он сделал ей одолжение. ...как Баки прижимает влажную тряпку к его носу и смахивает челку с его глаз, и Стив знает, что им по пятнадцать, но не знает, кто его ударил и почему, знает только, что пока Баки отчитывает его, он сам может сосредоточиться только на теплом дыхании Баки на своей шее. …как мама шепчет перед смертью: «Cлушай внимательно, Стивен. Продолжай бороться». ✪ Баки решает составить Стиву компанию в следующей поездке за покупками. На этот раз Стив выбирает другой маршрут — они едут в противоположную сторону и находят «Уоллмарт». Стив помнит наставления Наташи об этической политике этой компании и богатых генеральных директорах, но он не может рисковать, посещая один магазин несколько раз подряд, и у них есть список вещей, которые им нужны. — Нам легче просто вырастить все самим. — Стив знает, что Баки шутит, но внезапно проникается идеей. Стив покупает семена, грунт и цветы, Баки в это время сидит в машине. Стив берет авокадо, манго и зеленый виноград. Баки любит яблоки Фуджи, но Стиву нравятся Голден Делишес, поэтому он набирает по мешку и тех, и других. ✪ По пути с парковки они минуют знак гаражной распродажи. — Что это значит? — Люди собирают из дома весь хлам, который им больше не нужен, и продают его всем желающим. — Можем заехать? — спрашивает Баки. Его глаза блестят, и он кажется таким молодым, каким Стив его давно не видел — поэтому он поворачивает руль и следует знаку. Баки выбирает книги и засовывает их себе под мышку; Стив находит старый CD Марвина Гэя и делюкс-альбом Вана Моррисона на трех дисках. Стив уговаривает девушку продать ему все шесть книг и два альбома за шесть долларов вместо положенных десяти. Когда они уже собираются уходить, Баки указывает на припаркованный у гаража старый пикап со знаком «продается» на заднем стекле. — А сколько за него? — спрашивает он. И теперь Стив сидит в своей машине и отсчитывает две тысячи долларов, а Баки забирает ключи выцветшего красного пикапа. ✪ Они никогда... Раньше было бы легко одному подойти вплотную к другому, скользнуть холодными пальцами по все еще молодой щеке. Будь они детьми, было бы просто вжаться друг в друга, но взросление сковывает чувства страхом, вселяет уверенность в том, что любовь никогда не будет взаимной. А Стив всю жизнь был таким взрослым парнем — для него всегда казалось невозможным, что Баки когда-либо захочет его в ответ. Конечно, сейчас все еще страшнее. Они живут жизнью, которую никто не может представить. Стив многое желал, но не мог получить, так что любовь на расстоянии — еще не самый плохой вариант из того, что он видел или делал. ✪ Стив сажает семена рядами: горох и морковь, землянику и помидоры черри. Он засыпает землей семечки подсолнухов и раздумывает, что бы еще посадить. Яблоню или вишню, может быть. Он весь в грязи, но улыбается. Баки притаскивает шланг, становится рядом со Стивом и поливает все новенькие грядки ледяной водой. Стив поворачивается к нему, чтобы спросить насчет ужина. Вместо ответа Баки направляет на него шланг — Стив вскрикивает и валит Баки на землю. ✪ В худшие ночи Стиву будут сниться Европа и выстрелы. Бесшумно проснувшись, он будет вслушиваться в дыхание спящего Баки на другой стороне кровати, глубокое и медленное. Сам Стив будет дышать с трудом, умирая от желания пересечь четырехдюймовое пространство между ними. Он готов сражаться в тысяче войн, если взамен получит утренние поцелуи с несвежим дыханием. ✪ Стив на кухне возится с лимонадом, Баки читает на веранде, из стерео доносится «Sweet Things». — Черт! — бормочет Стив и убирает ладонь подальше от своего глаза — жжется. Баки вскакивает и заглядывает в маленькое окошко над раковиной. — Что ты сделал? — голос Баки одновременно и взволнованный, и сердитый, как если бы это был 1940-ой и Стив притопал на порог с кровью, хлещущей из носа. — Ты же не отрезал себе палец, а? — Сок лимона попал в глаз, — шипит Стив, включая воду. Баки распахивает сетчатую дверь, врывается на кухню, хватает кухонное полотенце, что лежит на стойке, мочит его и прижимает к глазу Стива. — Господи! — Стив отшатывается от ткани, зажатой в руке Баки. — Не этим, я им руки вытирал! — Извини, извини, — Баки поворачивается, чтобы взять чистое полотенце из ящика. Он прижимает его к левому глазу Стива, правый тут же закрывается следом. Стив делает длинный, глубокий вдох — грудь будто окаменела. Он чувствует взгляд Баки всем своим телом. У Стива не получалось увильнуть от него, даже когда он был ребенком. Стив приоткрывает глаза и смотрит в лицо Баки — тот как открытая книга, уязвимый и слишком честный… ✪ В этом нет ничего необычного. ✪ Стив выдыхает, его глаза снова закрываются, и Баки говорит: — Могу я спросить тебя кое о чем? Стив хочет отодвинуться, но его спина упирается в столешницу. Футболка на боку слегка намокла от прикосновения к краю раковины, из-за этого ткань липнет к коже. Он хочет сказать «я не знаю», но вместо этого получается только мягкое «да». В момент настоящей храбрости Баки говорит: — Мы не были… Мы не… Я не могу припомнить ничего такого, чтобы утверждать, что мы были... Мы не были, да? Дыхание Стива сбивается. — Нет. — В том, что ты падаешь навстречу смерти, не признавшись в самом главном, нет ни смелости, ни благородства, — начинает Баки. — Мне жаль, что я не смог дотянуться до тебя, — пытается сказать Стив, но Баки перебивает: — Господи, Стив, речь не о падении. Я про возможности. Про время. Мне жаль, что я так и не сказал. — Не вини себя. Мир был не готов. Было столько всего, о чем мы не могли говорить. — Можешь открыть глаза? — Баки убирает ткань от пострадавшего глаза Стива и улыбается: — Ну вот. Как новенький. — Он мягко отодвигает Стива подальше от разделочной доски, сам нарезает последний лимон. Закидывает дольки в кувшин, наполненный сладкой водой и кубиками льда, который Стив предусмотрительно отставил в сторону. — Включи музыку погромче, чтобы мы слышали с веранды, — говорит Баки и направляется к сетчатой двери. ✪ — Уверен, что не полезешь на стенку, запертый со мной в этом шалаше? — А ты? — спрашивает Стив. — Нет. Тут хорошо. Не думал, что полюблю тишину, но мне нравится стрекот цикад по ночам и нравятся звезды, и, честно говоря, я с нетерпением жду сезона торнадо. — Хорошо. Скажешь мне, когда тебя все это достанет? — Да, но не думаю, что придется. Сейчас легко, как никогда. ✪ Стив раскладывает куриные грудки на решетке барбекю, Баки делает салат из фасоли. Они разжигают камин и ужинают на ковре, прислонясь к дивану. Стив обнаружил винный шкаф в задней части сарая, когда рылся там в поисках садовых инструментов, поэтому они пьют хорошо выдержанный мальбек, пока дрова неспешно догорают, превращаясь в угли. Это роскошь, которую Стив на другом конце своего века не мог даже представить, и он закрывает глаза. — Я уберу посуду. Ты в душ перед сном? — Чувствую себя выжатым — наверное, стоит. — Ты иди, я разберусь с огнем. — Спасибо, Бак. ✪ Когда Баки появляется на пороге, Стив сидит на своей половине кровати, и волнение сворачивается узлом в его животе. Он загибает уголок страницы книги и откладывает ее на прикроватную тумбочку. Плавно соскальзывает под одеяло так, что снаружи остается только голова, и решается посмотреть на Баки — тот забирается на свою сторону и укладывается, скользит живой рукой под подушку. Стив долго смотрит на него, прежде чем сказать: — Просто я любил тебя столько, сколько себя помню, и это всегда было больно. Баки прикрывает глаза. Он выглядит грустным, но подается вперед, так, что почти касается Стива носом; делает глубокий вдох. Пока нервозность не захватила Стива целиком, он сокращает расстояние между ними до нуля и прижимается к губам Баки. Это не особенно хороший поцелуй, губы Стива обветрены, но выпитое вино размывает тревогу. Становится гораздо лучше, когда Баки подается навстречу, ловит нижнюю губу Стива, и это как прорыв плотины, взрыв бомбы, все начинается и останавливается, и Стив может почувствовать, как реальность меняется, чтобы вместить все это — их, то что происходит между ними — в себя снова. Стив стонет, когда Баки проводит языком по его губам, и приоткрывает их, чтобы углубить поцелуй. Перекинув ногу через бедро Стива, Баки перекатывается и оказывается сверху; его локти согнуты, ладони в волосах Стива. — Все хорошо? — слегка отстранившись, спрашивает Баки и проводит большими пальцами по его векам. Стив обнимает его и притягивает вплотную, принимает весь его вес на себя. Когда Баки сдвигается, Стив чувствует животом, как тот возбужден, и сдавленно стонет: — Боже, да, Баки, это хорошо, это отлично, господи... Баки мягко целует его, смеется в его губы, а потом ему становится не до смеха, потому что он захлебывается стоном каждый раз, когда Стив притирается бедрами к его паху. Стив водит руками по его плечам, пока Баки не зарывается пальцами в его волосы — тогда Стив скользит ладонями вниз до ягодиц и вжимает его в себя еще сильнее. Он отрывается от губ Баки, только чтобы прошипеть: — Черт. Баки, пользуясь случаем, покрывает шею Стива поцелуями, лижет кожу вдоль выреза футболки. — Завтра сбрею твою бороду, — выдыхает он со смешком. — Сними это. Баки садится, освобождая место, чтобы Стив мог избавиться от рубашки, а затем сам сдергивает свою через голову. Когда Баки снова смотрит на Стива, тот стягивает свои клетчатые пижамные штаны, приподняв бедра над кроватью. Баки скатывается с его ног и сам раздевается полностью. Стив не успевает даже устроиться на постели, когда Баки прижимается к нему всем телом. — Бак, — Стив тянется руками к его лицу и целует с отчаянием — он и не знал, что может такое испытывать. Баки поворачивает голову, касается губами его ладони, невесомо целует запястье. Стив не справляется с желанием проскользнуть большим пальцем в его рот, и Баки кружит языком по подушечке, мягко прикусывает и посасывает кожу. Стив толкается бедрами вверх, вжимается в чужой пах, стараясь хоть как-то облегчить давление. Это ново и чудесно, однако в какой-то момент становится почти что слишком — слишком медленно, недостаточно, никогда не будет достаточно. Стив кусает плечо Баки, и тот почти рычит и металлической ладонью — теплой от того, что она была под шеей Стива, — скользит вниз между их телами. Когда Баки обхватывает пальцами его член, Стиву кажется, что он может умереть. ✪ В этом есть доля правды: Стив едва может дышать — отчасти из-за напряжения, отчасти от возбуждения. Отчасти от чистой паники — на него давит понимание, как много это все значит. ✪ Он был таким дураком. Одно дело — в юности бояться, что единственный друг не ответит тебе взаимностью, подумает, что ты больной, оставит тебя; и совсем другое — жить, по сути, на вилле с кем-то целых два месяца и потратить впустую каждую минуту. Прижатый Баки к их кровати (и она теперь «их» — в этом нет сомнений), Стив понимает, каким расточительным и трусливым он был. Он так ошибался в своем отрицании, беспокойстве, одиночестве, он был так жалок, убегая от жизни, повторяя «нет» снова и снова вместо «да». ✪ Стив тянется рукой вниз и переплетает их пальцы, сжимает оба члена. — Блядь, — стонет Баки и утыкается лицом Стиву между плечом и шеей. Их руки находят нужный ритм, и до того, как Стив осознает это, он уже шепчет имя Баки, снова и снова. — Баки, я… Баки живой рукой тянется к ладони Стива, которой тот вцепился простыни, и когда их пальцы переплетаются, Стива захлестывает волна оргазма. Баки ласково ведет его сквозь нее, и когда Стив приходит в себя, его омывает счастьем настолько мощным, что он шепчет Баки в шею: — Я люблю тебя, Баки. — Стив… Звучит как проклятье, но это мольба. Неважно — Стив все понимает. Баки кончает, изливаясь теплым и липким на их животы, и, охнув, падает Стиву на грудь. ✪ Правда: Происходящее так важно, что Стив едва может дышать. ✪ Стив едет в «Уоллмарт» и покупает, пожалуй, больше смазки, чем считается приемлемым. Он краснеет, стоя перед кассой, но выкладывает ее на ленту старательно небрежно, следом за апельсинами и шестью DVD дисками сериала про семью, которая владеет пабом. Он краснеет, а молодой кассир мягко улыбается и желает «Хорошего вечера», будто вовсе ничего не имеет в виду. ✪ Они обедают на пледе на лужайке рядом с подрастающим садом Стива. Стив слизывает арбузный сок с подбородка Баки, и они валяются в траве несколько часов. Баки неспеша раздевает Стива и усаживается ему на грудь. Он медленно откусывает кусочки арбуза один за другим, и сок заливает Стива сверху донизу. Стив смеется ровно до тех пор, пока Баки не приникает к его груди, слизывая капли, и скользит вниз до пупка. Он прикусывает нежную кожу бедра, а потом проводит языком по члену, и у Стива перехватывает дыхание. — Стив, — тянет Баки дразняще. — Господи, — все, что Стив может выдавить в ответ, потому что в ту же секунду губы Баки обхватывают головку его члена. Стив старается не подаваться бедрами навстречу и захлебывается воздухом, когда Баки кружит языком по стволу перед тем, как выпустить член изо рта со смущающим звуком. Баки ухмыляется, и Стив в этот момент чувствует себя настолько влюбленным, что зажмуривается, пока эмоции окончательно не вскружили голову. Язык Баки медленно скользит по коже, и Стив тянет руку вниз, опуская ее на его щеку, другой ладонью прикрывая свои глаза. Баки чуть-чуть поворачивает голову, и Стив может почувствовать, как движется его член в чужом рту; из его груди прорывается постыдный скулеж. Баки указательным пальцем проводит Стиву по промежности, металлической рукой подхватывая и сжимая его бедро. — Баки, — выдыхает Стив, и тот поднимает живую руку к его губам. Стив тянется вниз и обхватывает металлическое запястье, вбирает два пальца в рот, посасывает их, и Баки стонет на его члене. Баки тянет мокрые от слюны пальцы из его рта, ведет ими вниз по телу Стива, прохладным металлом оставляет влажные полосы на внутренней стороне бедра и скользит по расселине между ягодиц. Стив хаотично водит руками вокруг себя, потом вцепляется в плед и сжимает его изо всех сил. — Тебе нравится? — спрашивает Баки охрипшим голосом. Стив понимает, что ему важно знать. Стив это очень ценит, вот только… — Баки, пожалуйста, ты можешь… — Стив громко стонет, не в силах закончить фразу, потому что Баки проникает в него пальцем. — Стиви, — зовет его Баки перед тем, как снова обнять губами его член, слизывая выступившие капли предэякулята. Он вытаскивает палец и заменяет его двумя, насаживаясь на член Стива полностью, касаясь носом завитков волос в паху. Стив хватает его за голову, пытаясь стащить с члена, и в ту же секунду кончает, роняя капли на чужой подбородок. — Прости, — прерывисто выдыхает Стив, когда Баки вытаскивает из него пальцы. — Не ожидал. — Стив ладонью оглаживает его лицо, стирая капли, и тянется к его члену, оборачивает пальцами. — Скажи мне, как тебе нравится, — просит он, ведя подушечками вдоль ствола. — Боже мой, — шепчет Баки и прочищает горло. — Медленно, но... плотнее. — Вот так? — спрашивает Стив. Баки беспомощно кивает в ответ и упирается лбом в лоб Стиву. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня вот так — так медленно, что я буду умирать. — Баки стонет и толкается бедрами в его кулак, ритм все еще медленный, но совершенно отчаянный. — Уверен, ты сможешь заставить меня кончить, даже не прикоснувшись ко мне. — Черт, — шепчет Баки и жадно вминается в губы Стива, выплескиваясь на его пальцы и живот. ✪ Стив стоит перед проигрывателем, когда Баки подходит к нему сзади и обнимает поперек живота. — Привет, — говорит Стив, не оборачиваясь. Баки утыкается носом Стиву в шею и замирает, Стив продолжает перебирать маленькую коллекцию CD-дисков, которую они успели собрать с тех пор, как поселились в их фермерском доме. — Кэт Стивенс? — Больше люблю Моррисона, но он тоже хорош, — отвечает Баки. Стив вставляет диск, выбирает третью песню. Когда он поворачивается к Баки, тот зарывается лицом в его шею, обвивает руками, прижимая к себе. Стив вдруг задумывается, что фолк может не подойти под настроение. Плечи Баки поднимаются на каждом вдохе, и Стив не понимает, в чем дело. — Баки? — спрашивает он взволнованно. — Да? — откликается Баки, потираясь о нежную после бритья кожу шеи. — Ты в порядке? — Да, Стиви, конечно, — но его голос дрожит. — Просто… — он замолкает, глубоко вдыхает. — Не знаю, как отблагодарить тебя, часто не знаю, что делать со своими руками. Я правда счастлив, но не знаю, заслуживаю ли этого, я просто… — Мы заслужили это. — Хорошие люди не всегда влюбляются в хороших людей. — Бак, — Стив сжимает Баки крепко, до боли, — ты для меня именно такой. — Иногда я думаю, что ты — единственное хорошее во всем мире. И уж точно единственное хорошее, что когда-либо случалось со мной. Гулкий звук вырывает Стива из мыслей, и Баки ускользает из его объятий, пересекает комнату и выглядывает за сетчатую дверь. — Стив, — в его голосе слышится веселье. — Даа? Баки поворачивается и с улыбкой говорит: — Готов к своему первому торнадо? Глаза Стива расширяются, и Баки хватает ключи, чтобы они могли закрыть внешнюю дверь и защитить сетку. Стив захлопывает окно на кухне и направляется вслед за Баки к штормовому убежищу. Баки отодвигает засов, распахивает двери и дает Стиву знак, чтобы тот заходил первым. Когда они прикрывают за собой двери и запираются изнутри, Стив чувствует, как в его животе скручивается узел предвкушения. ✪ Они переживали и худшие ненастья.