Неправильные

— Я предложил, Ривай согласился, — сказал Майк, продолжая мешать колоду карт. — Вот и вся история. Эрвин посмотрел на них двоих, как на врагов народа. — Ты же капитан, к тому же не альфа, — обратился он к Майку. — А ты, Ривай, — сильнейший солдат человечества. Что, это вообще для вас ничего не значит? — Я думаю, большинству в этом кабинете интереснее знать, что это значит для тебя, Эрвин, — произнес Ривай, не выдержав воспитательного тона отповеди. — Нарушение устава, — твердо сказал Эрвин и добавил с усмешкой: — Это довольно очевидно. — Но ведь мы ничего не нарушали, — возразил Майк. — А как же ваши половые отношения? — Ну, о них тебе известно только со слов, они могут оказаться и выдумкой. Считай, что я... мы просто по-дружески сообщили тебе об этом. — Зачем-то, — тихо буркнул Ривай, пытаясь понять, куда же идет разговор. Вместо того чтобы сделать очередной выпад, Эрвин замолчал. Он выпрямился в кресле и разглядывал их обоих, задумчиво кивая. — Допустим. Действительно, чтобы предпринимать какие-то меры, мне нужно поймать вас на горячем, а заниматься этим я не намерен. Так что ты мне хочешь всем этим сказать? — Что мы с Риваем в порядке, — пожал плечами Майк. — Что у нас все хорошо. — Счастлив за вас, — на редкость безрадостно произнес Эрвин. — Точно? Что-то не слышу радости в голосе. Ты, часом, не ревнуешь? Эрвин на секунду закрыл глаза, а затем обратил на своего друга самый угрюмый взгляд, на который только был способен. Именно в этот момент Ривай понял, что ступает по очень тонкому льду, в котором Майк с энтузиазмом зимнего рыбака бурит лунку за лункой. Каким-то непостижимым образом он оказался в неформальной, дружеской части жизни Эрвина, причем тогда, когда друзья принялись пилить друг другу мозги. Ему совсем не хотелось тут быть и влезать во что-то интимное, эта тема была для него навсегда закрыта. И зачем только Майк его сюда потащил? Ривай коснулся его ноги ботинком, они встретились взглядами. «Все под контролем?» — мысленно спросил Ривай, и тот, будто услышав вопрос, подмигнул. — К кому это? Нет, Майк, не ревную. А ты опять за свое, да? — небрежно бросил Эрвин. — Я начал говорить об этом потому, что запах омег привлекает альф, других омег, и еще, как выяснилось, одного бету. И это считается проблемой в любой организации, тебе ли не знать. Да откуда запаху взяться? Ривай работал, как заведенный, сексом занимался как по расписанию — раз в две недели, какой еще нарушенный режим? Ни Майк, ни Ривай чаще не могли, правда, по разным причинам: Майк чаще просто не хотел, а Ривай переживал, что однажды режим действительно даст сбой. — Или что теперь, раз у меня в подчинении есть омеги, так я должен спать и видеть, как затащу их всех к себе в кровать, так? — спросил Эрвин и тут же, качая головой, сам ответил: — Нет, разумеется. Риваю не нравилась эта тема, она бередила старое и неприятное. Еще ему не нравилось то, как Эрвин холодно смотрит на него, будто он действительно в чем-то виноват. Отвернувшись, он заметил, что Майка эти взгляды, осанка и каменное выражение лица Эрвина совсем не проняли. Усач, как всегда, думал о чем-то своем. — Разумеется, нет. Но ведь ты же понимаешь, что речь не о всех омегах. — Вот сейчас не понял, — встрепенулся Ривай. — Я говорю про тебя, — Майк, спокойный, как безоблачное небо, положил руку ему на колено и успокаивающе погладил. — Не волнуйся, Ривай, — мрачно заявил Эрвин. — Майк иногда усердствует в своей заботе о людях настолько, что начинает приписывать им чужие мотивы. — Да будет тебе, Эрвин, себя выгораживать... — Я не выгораживаю. Это ты меня топишь. — Выдумки. И вообще, хочешь сказать, что Ривай тебе безынтересен? Ривай потер ладонью горящую щеку. Что за срань происходит в этом кабинете? Почему он пошел поиграть в карты, а через полчаса уже сидит на каких-то разборках? — Как омега? Да, безынтересен, — бесстрастно ответил Эрвин, будто проходил допрос. И замолчал. И все-то сразу стало ясно. — Очень в это верится, — засмеялся Майк. Вместо того чтобы пуститься в возражения, Эрвин развел руками и опять усмехнулся. Откинулся на спинку, суетливо поправил прическу, рукава. — Безобразие, неужели мы втроем говорим об этом? — сдавленно произнес Ривай, скрывая ладонью улыбку. — Стыд какой. В тишине было отчетливо слышно, как Эрвин вздохнул и положил свои неугомонные руки на стол. — Значит, вот что я думаю. Делайте, что хотите, но держитесь рамок. Никаких изменений из-за этого в состоянии здоровья быть не должно, ясно вам? Они оба медленно кивнули. Ривай хмурился, внутренне замерев от смущения — интересно, а в следующую встречу у него хватит сил посмотреть Эрвину в глаза? — Тогда свободны. Майк продолжал сидеть, но Ривай не стал дожидаться этого тормоза и с облегчением встал, тяжело опираясь на подлокотники. Уж лучше засранные туалеты драить, чем находиться здесь. Уже на выходе он услышал за спиной продолжение: — Майк, разговор окончен. — Надо поговорить. — Как-нибудь потом. А сейчас уходи из кабинета. Оставив за собой открытую дверь, Ривай вышел в коридор и не спеша пошел к главной лестнице. Ручка двери позади клацнула, к нему быстро подошли. Майк тенью навис над ним, коснулся его плеча и сжал. — И что же ты хотел ему сказать? — спросил Ривай, оборачиваясь и задирая голову вверх. — Хотел предложить ему участие в наших каникулах, — невозмутимо ответил Майк. Увидев, что его так и не поняли, уточнил: — Ну, во время твоих послаблений в марте. Если Ривай когда-то в жизни и удивлялся, то это была лишь тень того удивления, которое вызвали в нем услышанные слова. Послабления давались омегам два раза в год, чтобы снять стресс и дать организму пожить в обычном режиме. В это время они уезжали из штаба куда подальше и частенько брали с собой приглянувшегося партнера, потому что с восстановлением обычной нагрузки восстанавливался и сексуальный аппетит, и запах, и все что угодно — дело запросто могло дойти до полноценной течки. Приглашать в такую пору Эрвина значило приглашать на секс. Ривай что, проститутка какая? Округлив глаза, он вдруг подумал, что Майк незаметно сошел с ума. А потом подумал, что нет, такого не может быть. Это он сам — сумасшедший! — Майк! Майк! — нервно засмеялся Ривай. — Это же неправда? Говори сейчас же. Обещаю, что не буду бить тебя ногами. — Я не шучу, — сконфуженно произнес тот, явно не понимая, что к чему. — То есть ты хотел пригласить Эрвина на секс со мной? — Да. Но только с нами, если быть точнее. — Ты дурак?! — возмущенно зашипел Ривай и дернул Майка за лацкан распахнутого плаща. Кричать здесь было нельзя. — А зачем? А меня спросить? — Так ты же сам мне сказал, что не против. — Когда? — Да я не помню уже, — в легком замешательстве принялся вспоминать Майк. — Осенью где-то, мы про Эрвина говорили. Я спросил у тебя, хотел ли ты заняться с ним сексом, а ты ответил, что когда-то был готов стать его омегой. Медленно воскрешая в памяти тот разговор, Ривай понял, что иногда был с Майком чересчур откровенен. О некоторых вещах лучше помалкивать, а то еще во время пьянки выболтает какую-нибудь подробность. Потом придется отдуваться. И все же удивительно, что Майку это так запало в душу. — Это же не то совсем. — Почему? Я-то знал, что у Эрвина к тебе есть интерес, вот и решил все обустроить. — Молодец, — сказал Ривай, отпуская плащ. — Но это так не делается. — Да почему? — Да потому. Ты меня даже не спросил, надо ли оно мне. Майк задумался, расправляя смятую меховую оторочку на груди. — То есть как это? Он же твой альфа. Ты — его омега. «Какая чушь», — подумал Ривай. — Поразительно, но нет. А мы с тобой кто тогда по этой логике? — Ну... Приятели по постели? — Чего-о? Ты меня сейчас приятелем обозвал? Выражение лица Майка стало крайне задумчивым. Похоже, для него этот день тоже был полон удивительных открытий. — Мы не приятели по постели? — Нет. И я не знаю, как это назвать. Но никакого альфу я рядом с собой терпеть не намерен. — Почему? — Потому что мы с тобой любовники, нет? — решился на признание Ривай. Это потребовало больше смелости, чем можно было ожидать. Стараясь держать себя в руках и не краснеть, он пояснил дураку: — Встречаемся, верно? Сурово так, по-разведчиковски «встречаемся». Задумчиво уперев руки в боки, Майк покачал головой и посмотрел на него нечитаемым взглядом. И вдруг заржал. И все-то сразу стало ясно. — Ах ты козлина усатая, — воскликнул Ривай, слабо пихнув его в живот. — Ты меня разыграл! Майк продолжал смеяться, сгибаясь и прижимая руку к прессу. В возбуждении Ривай обошел его, не зная, то ли пнуть от злости, то ли обнять от облегчения. — Ты бы видел свое лицо! — выдавил из себя Майк. — Я испугался! Это все не шутки! Майк разогнулся и выдохнул, вытирая выступившие от боли и смеха слезы. Каков дурак. Потерев ушибленное место, он положил руку Риваю на плечо и спросил: — Значит, мы встречаемся по-разведчиковски? — Ну да. Разве нет? — Я правда думал, что тебе нравится Эрвин. Ривай покачал головой. У него не было ни малейшего желания впутывать мистера-холодная-альфачья-рожа в личные отношения. Майка ему было более чем достаточно — он внимательный и с выдумкой, с ним интересно, он уже в доску свой. А Эрвин… Эрвин пусть остается самим собой. — Как нравился, так и разонравился. — Ты ведь говорил… — Да, я говорил, — перебил его Ривай. — Ну, и я так понял, что я лишь чья-то замена, — все же завершил Майк на грустной ноте, что было редкостью. Он старался никогда не показывать свою печаль — по крайней мере, так очевидно, — и Ривай, сам того не замечая, клюнул на это. Он быстро сменил гнев на милость, глядя на растерянного Майка. Такой большой и такой дурак. На смену возмущению пришла жалость, Ривай приблизился к нему и дернул за ворот плаща вниз. Потянулся на носках и поцеловал. Слюнявый прием, но действовал безотказно — Майк считал, что Ривай не в восторге от чужого языка во рту, поэтому воспринимал поцелуи как щедрость. Ривай не стал развеивать миф. Они оторвались друг от друга. Майк одной рукой поправил его измятый шейный платок, и Ривай погладил его запястье под колючим рукавом, думая о том, что впутался во что-то совершенно ему неподвластное. — Нет, это не так. Ты никакая не замена. — Я тоже тебя люблю, — ответил Майк с теплой улыбкой, поправляя его челку и оглаживая ухо. И ведь надо было Риваю так втюриться в своего же ухажера именно здесь, в разведке, где за омегами следили чуть ли не как за достоянием всего человечества. С другой стороны, грех на это жаловаться — при других, более традиционных, распорядках они бы друг на друга и не посмотрели бы. Наверное. Но хотелось верить, что посмотрели бы. Вдохновленный Майк приобнял его за плечо, и они пошли из пустынного коридора вниз, откуда доносился неразборчивый гомон — подошло время обеда. Когда они спустились на третий этаж, то пришлось убрать руку и встать подальше друг от друга. Майк уверенно вытащил из кармана неизменную колоду карт и начал ее перемешивать. — Куда мы дальше? — спросил Ривай. — Предлагаю вернуться к Нанабе и Гельгеру. Они нас там уже наверняка потеряли. — Хорошо, — согласился он и озадаченно произнес: — Надеюсь, меня сегодня не обдерут как липку. — А Гельгер наконец-то отыграет свою фляжку? Ну уж нет, — Майк засмеялся и толкнул его в бок. — Это была бы слишком скучная история.