***
Ксия, как и положено всякой благовоспитанной девушке, любила цветы. Особенно ксиалисы, известные больше как «розовые крылышки»: они были красивыми и невероятно стойкими. Совсем крохотные лепестки на ощупь были нежнее шелка, а жилки на них сплетались в необычные, захватывающие дух узоры. Мало какие цветы могли похвастаться таким удивительным внешним видом. Розовые крылышки, на самом деле, не обязательно были розовыми. От синего до красного, почти оранжевого цветов. Все пастельных, нежных-нежных оттенков. А уж как пахли! Дворцовые девицы — все как одна! — сравнивали этот аромат с запахом чего-то сладкого, хотя Ксия могла точно сказать — ни о чём таком и речи быть не могло. Вдыхая запах этих цветов, купеческая дочь представляла необъятные просторы лугов, раскинувшиеся на землях её прекрасной страны. Сотни и тысячи ярких цветов. Целебные травы, притаившиеся среди них. Представляла могучие горы, дарящие покой на севере, и запах свежей травы после дождя. Да, именно так. Ксиалисы пахли свежестью. Ксия считала их прекрасными цветами. А ещё — крепкими. Такими же, как и дух её народа. Эти цветы казались девушке настоящим воплощением её соотечественников: красивые и стойкие. Розовые крылышки плохо поддавались гниению. На их разложение требовались даже не недели, а месяцы. Иногда, при хорошем уходе, они могли не вянуть годами. Цветы можно было отыскать только в горах: в пещерах — синие и фиолетовые; на вершинах — те самые, розовые, которые так любила девушка. Мало кто решался отправиться за этим сокровищем, не рискуя погибнуть. Даже покорители земли. Только влюблённые глупцы или смельчаки отправлялись туда. Одни хотели увидеть искреннее восхищение на лицах своих возлюбленных, иные были не прочь подзаработать. О, стоили розовые крылышки дорого, чего уж говорить! Как купеческая дочь, Ксия могла это подтвердить. Потому что даже её отец, Широнг, будучи далеко не последним купцом в царстве Земли, редко мог себе позволить эти цветы. Но мужчина всегда, не смотря ни на что, дарил их на дни рождения своим прекрасным дочери и жене. Ему нравилось видеть счастье в глазах любимых. Девушка улыбнулась, вспоминая отца, оставшегося в Гаолине. У него образовались срочные дела, поэтому Ксия только тяжело вздохнула, но, не позволяя себе жалоб, подбодрила отца. Уже отправляясь, попросила его возвращаться домой поскорее. Не хотелось, чтобы Широнг пропустил день рождения собственного сына. Как наследница, которой с детства пришлось изучать экономику, девушка понимала всю необходимость действий отца. Но как его дочь, Ксия всей душой желала, чтобы папа вернулся домой вместе с ней. Увы, её мнение никого не волновало — дела есть дела. На самом деле, Ксия ненавидела то, что делал отец. Ей нравилось жить в роскоши, несомненно. А работать с документами — не очень. После рождения Лианга, которому было всего десять, у девушки появилась надежда, что её ответственность можно будет скинуть на младшего брата. Ксия хотела стать мастером-покорителем. Как царь Буми или таинственный Слепой Бандит из Гаолиня. Научиться чувствовать землю, а не грубо швыряться камнями, как вояки с фронта. В конце концов, ей, как порядочной девушке, хотелось удачно выйти замуж, воспитывать детей и учить их любить землю. Радоваться каждому дню и не вспоминать об ужасающей войне, бушующей на границе царства. Недавно купеческой дочке пришлось побывать и там. У отца были дела в Омашу, поэтому на границы он отправил дочь. Естественно, приставив к ней десятка два охранников-покорителей. Зрелище, открывшееся перед их караваном, было поистине ужасающим. Выжженные деревни, в которых почти не было мужчин. Страждущие женщины, разлученные с сыновьями. Чудовищная бедность и голод. Разруха. И каким же контрастным оказался Шенбэй — один из центральных городов провинции, к которой войска Огня подобрались достаточно близко. Ни тебе пепелищ, ни трупов на дорогах (хотя ей, конечно же, не разрешали смотреть на них, почти грубо запихивая в паланкин). Румяные женщины, явно не голодающие, и весёлые дети. Воины в трактирах, рассказывающие очередные байки с фронта. Было больно смотреть на город после увиденного в пути… Девушка вздрогнула, когда к её плечу легко прикоснулась чужая ладонь. Ксия моргнула, смахивая выступающие слёзы. И почему она только вспоминает об этом? Дандан, её верная подруга, сопровождающая юную покорительницу почти в каждом путешествии, обеспокоенно нахмурилась: — Что-то случилось? — Всё в порядке, Дандан, правда. Просто соскучилась по дому, — не задумываясь, соврала девушка и поправила гребень в рыжих волосах. Подарок отца на грядущий день рождения. Обычный деревянный гребень, который опытные торговцы презрительно назвали бы дешевкой, был украшен розовыми ксиалисами, в честь которых её назвали. Даже больше — дерева почти не было видно под слоем цветов, от которых исходил такой восхитительный аромат, почти заставляющий голову идти кругом. Она знала Дандан достаточно давно. Они росли вместе. Вместе ездили по поручениям отца Ксии и вместе искали неприятности, из которых их вытаскивала охрана, а Широнг отчитывал из запирал дочь дома. Несмотря на то, что Дандан не была покорительницей, а Ксия возводила покорение едва ли не в ранг величайшего искусства, она нравилась девушке. Дандан была весёлой, доброй и всегда верила в лучший исход. Расправив рукава зеленого платья, Ксия весело посмотрела на подругу. — Итак, не боишься путешествовать со мной? — А чего бояться? — Легкомысленно отмахнулась брюнетка. — У тебя отличная охрана, у меня — тоже. Еще ты покоритель… Да и кому нужно соваться сюда, на север, к нашей деревне? — Десять средненьких покорителей — не лучшая охрана, — возразила Ксия. Каждый раз за стенами городов её не покидала тревога. И, хотя её охрана была не очень-то слабой и легко могла разделаться с отрядом дезертиров или обычных грабителей, а солдат народа Огня в этих землях не могло быть даже в теории, девушку не покидало чувство опасности. Она не могла описать, откуда оно исходит и почему преследует, не давая нормально спать ночами. Просто появилось в один момент. После того, как Ксия своими глазами видела сожженные до тла деревни. — Так, всё! — строго воскликнула Дандан, сощурив подведённые фиолетовыми тенями глаза. Ярко-зелёные. Каждый раз, как покорительница видела их, её не покидала зависть. Почему у неё не было таких красивых глаз? У Ксии глаза были серо-зелёными, тусклыми. — Прекращай хандрить! У тебя сегодня день рождения, нечего не тут сопли разводить. И то, что мы всё ещё в пути — не велика проблема. К вечеру должны быть дома. А там — музыка, танцы и красивые парни, — задорно подмигнула девушке подруга. Ксия только закатила глаза, не понимая, как можно так много думать о парнях, как это делает Дандан. Они ведь не главное в жизни! Как же образование и увлечения? «Да и вообще, — устало подумала девушка. — Можно подождать с этими разговорами до помолвки. Успеется ещё». Неподалёку что-то громко зашелестело, мгновенно заставив охрану насторожиться и приготовиться к бою. Наверное, опять дезертиры. В этих краях их водилось достаточно много. Неподалёку был фронт, с которого любители мирной жизни желали сбежать как можно дальше. Ксия поморщилась, вспоминая о дезертирах. Они вызывали у неё чувство отвращения. Точно такое же, как когда она слышала байки воинов, хохочущими над тем, как и в каких позах они имели «огненных потаскух». Дандан ойкнула, указав куда-то вправо. На солнце блеснула алая броня. Из тени лесной чащи выскочил отряд солдат. Ксин в испуге зажала рот рукой, нечаянно смазывая розовую помаду. Она никогда не видела воинов народа Огня вблизи. Более того, она никогда не видела врагов так близко к дому… По дороге промчалось несколько наездников на страусолошадях, поднявших пыль. Глава охраны побледнел и тревожно окликнул девушек, бросив единственное слово: «Бегите!» Воинов огня было много.***
Джил уныло смотрел на дорогу, кажущуюся ему бесконечной. Иногда его посещали мысли, что с тех пор, как его забрали в армию, вся жизнь начала состоять из сплошных передряг. Сын поварихи и садовника, работающих у одного знатного покорителя — адмирала Чана, он никогда не мечтал о славе и не хотел прославиться. Все, чего юноша хотел, так это чтобы его оставили в покое и поменьше нагружали работой. Отец пользовался если не доверием, то хотя бы одобрением у господина. Работа шла неплохо, Джил частенько помогал родителям в их делах и не ожидал от жизни ничего особенного. Большинство простых людей, да и людей Огня в целом разделились на две группы: одни были ярыми патриотами и желали величия Нации Огня, побед на фронте, а вторые были равнодушны к этому. В свою очередь, равнодушные делились на тех, кто хотел заработать на войне, и тех, кто хотел держаться от нее подальше. Джил относил себя ко вторым, но поневоле ему пришлось стать одним из первых. Сначала все шло неплохо — его отправили в учебный лагерь воинов огня, научили базовым навыкам и умениям, которые должен знать воин-покоритель народа огня… Ну, новобранец-покоритель, скажем так. Жилось в учебном лагере так себе, особенно в сравнении с домом, но кормили там неплохо, да и форменную одежду выдали… Били — вот что плохо. И сослуживцы кулаками, когда скучно, и господа офицеры палками — тоже когда скучно или когда совершил очередную ошибку, нарушив «Устав». Впрочем, все это было отличным временем, ведь на тот момент у Джила был дядя-лейтенант, устроившийся в тылу в Царстве Земли. Благодаря своим связям и талантам в торговле, он сумел разбогатеть. Господину Ксуру завидовали все его сослуживцы, и даже некоторые офицеры рангом повыше… Однако все рухнуло в тот момент, когда его застали за воровством казенной амуниции, а точнее — ее продажей партизанам народа Земли. Ксура собирались казнить, но затем переправили в одну из многочисленных тюрем царства Земли, так как народу Огня требовались рабочие руки для восстановления разрушенных городов и крепостей. С той поры так и не начавшаяся воинская карьера Джила пошла под откос. Он даже не успел закончить свое обучение, как его отправили подавлять крупное восстание людей Земли, произошедшее на недавно завоеванных территориях. Первый же бой оказался и последним: разъяренные покорители земли буквально смели присланных воинов огня, перебив большую часть из них первой же атакой. Выживших возглавил десятник Курил, мужик весьма хитрый и всегда знающий, что делать в той или иной ситуации. Потому когда все пошло в задницу Комодо, Курил и предложил всем бросить эту поганую службу и стать вольными людьми — теми, кто сам решает, что и как им делать. А кто не согласен, тому друзья десятника объяснят, насколько неправильно их мнение. Несогласных не нашлось: Курил был самым сильным покорителем из присутствующих. К тому же он был не один — весь его десяток пошел за своим командиром, угрожая убить всех несогласных. И вот, они вышли на первое дело. Два десятка покорителей земли и пара девушек. Красивых, к слову, девушек… Сам бой занял не так уж и много времени — девушки кинулись бежать, Курил скомандовал открыть огонь, а покорители земли подняли в воздух камни, приготовившись сделать тоже самое. Здесь и сейчас воинов огня оказалось больше. Все-таки четыре десятка против двух — преимущество явно не на стороне кротобарсуков. Дикие крики с обеих сторон перемешивались с запахом жареного мяса и звуками трескающихся костей. Впрочем, первого было больше второго — тот поток огня, что запустили покорители огня, просто-напросто смел воинов земли, те просто не успели ничего сделать. Потери оказались незначительными для такой неожиданной встречи — всего девять человек. Все погибли, раненых не было: покорители земли кидали свои смертоносные снаряды с такой силой, что цель или погибала сразу, или умирала от ран спустя некоторое время. Хотя погибло не так уж и много, это все равно было достаточно ощутимым ударом — и Курил, матеря нерадивых подчиненных, велел догнать и связать убегающих девушек, мрачно смотря на изломанные тела своих бывших подчиненных. Когда брыкающихся представительниц народа земли привезли, он заинтересованным взглядом оглядел их фигуры, довольно цокнув языком. Затем он хмыкнул и произнес: — Парни! Сегодня вы хорошо поработали. Девку слева с цветком в волосах мне в палатку, другую заберите себе. Не бойтесь, я «цветочком» и вам дам попользоваться. Только слегка помну ее прелестные «лепестки», хех! — Как благородный завернул, командир, ха! — хмыкнул один из заместителей Курила. Джил взглянул на застывшие в ужасе лица девушек и катящиеся по их щекам слезы, и ему стало не по себе. Как все дошло до такого, что он скоро станет не просто разбойником, но и насильником? Разве этого он хотел еще всего лишь год назад? Нехорошо как-то все получается… Обобрав своих и чужих павших и похоронив своих, воины огня забросили плачущих, связанных девушек, как тюки, поперек седла страусолошадей, и, распевая веселые песни, двинулись вперед.***
Солдаты Империи из Отряда Вальтена продолжали идти по дороге, настороженно оглядывая лес, окружавший их. Слишком тихий, слишком дружелюбный, слишком светлый. Слишком много «слишком»! Обычно это заканчивалось бедой… Один только вид этого леса давал понять: они больше не в Драквальде. Покрытые мхом корни деревьев, стволы которых имели абсолютно нормальную форму, ни капли не напоминая те, порою скрученные неведомым образом, скалящиеся пастями-дуплами и покрытые темной, почти черной, болезненной корой деревья, за каждым из которых может скрываться неведомо какая тварь, только и ждущая того момента, чтобы напасть и убить зазевавшегося человека. Впереди же на своем коне ехал хмурый капитан Вальтен, поглядывающий на карту. И чем дольше он на нее смотрел, тем больше хмурился — дороги, по которой они сейчас шли, на карте не было. А тем временем едущий позади него Альфонс переговаривался с магом. Эрна же, под подозрительным взглядом Курта, в очередной раз говорила, что не чувствует здесь ни капли Хаоса. Но не только это удивляло охотников — Штаймлер также сказала, что ветра магии в этом мире какие-то странные. Как будто их силой уже давно никто не пользовался. Хексенъягеры переглянулись. Они точно знали, что Хаос в их мире проник всюду, но маг совершенно уверенно утверждала, что здесь Губительные Силы не оставили своего отпечатка. Вывод напрашивался один, но он был настолько невероятен, что молча кивнувшие друг другу Курт и Альфонс решили пока что отложить их догадки… До выяснения всех обстоятельств. — Как вы думаете, — начал Курт. — Возможно ли… — Не знаю, — ответил на недосказанный вопрос Эцель. — Тут я соглашусь с вами, и стоит найти себе того, кто расскажет поподробнее. Хексенъягер кивнул, соглашаясь с мыслями своего коллеги. — Меня сейчас волнует другое, — на сдержанно-вопросительный взгляд Курта Альфонт кивнул в ту сторону, где находилось поле боя. — Я не нашел тел ни колдуна, ни вожака. — Значит, они выжили… — медленно и с явно чувствуемой досадой произнес резко собравшийся Эльдерте. Слуга Мирмидии кивнул, нахмурившись. Неизвестно, что могли натворить две подобные твари здесь. Возможное наличие недобитых и опасных врагов на подсознательным уровне заставляло обоих охотников напрячься, будто бы возможное нападение произойдет прямо здесь и прямо сейчас. Через минуту напряженного молчания оба охотника двинулись в сторону командира отряда. — Неизвестно, где мы оказались, — констатировал факт Альфонс под молчаливый кивок Курта. — Предлагаю отправить вперед разведку. Неизвестно, что может нас ждать впереди. Задумавшись, Вальтен все же согласился с обоими хексенъягерами, и спустя пару секунд впереди отряда уже стояла группа из десятка конных бойцов. Ставшие во главе группы охотники, проверив свое оружие, пошли дальше по дороге, в то время как остальной отряд немного замедлил свой ход. — Предлагаю увеличить скорость, — через пару минут гробового молчания сказал Курт. — Чтобы сразу попасть в лапы к противнику, отойдя слишком далеко от основного отряда? — задал ответный вопрос мирмидианец. — Я думаю, что это не самое умное решение. — Если вам интересно, — взгляд зигмарита посерьезнел и посуровел, — то задача разведки — разведать путь впереди основного отряда. — Я прекрасно знаю, в чем задача разведки, — в свою очередь, едва сдерживая гнев, сказал слуга Солнечной Богини. — Я всё же прослужил с этими отрядами на протяжении долгих лет. И я считаю, что в данной ситуации безопасность и перестраховка не будут лишними! — Оно и видно, что вы служили с вояками, — достаточно тихо, чтобы его не услышал отряд, но недостаточно, чтобы его не услышал «коллега». — Если бы вы занимались делом, то вы бы не стали с этой… Колдуньей крутить свои небольшие интрижки. Буквально выплюнув слово «колдунья», Эльдерте посмотрел дальше вперед, где дорога сворачивала. А Эцель же, на секунду замерев, яростно нахмурил брови, а в его глазах заплясали искры. На секунду посмотревший на него солдат быстро отвернулся — ему показалось, или глаза хексенъягера действительно на секунду стали отливать плавленым золотом? Ухватившись правой рукой за рукоять палаша, что находился в ножнах на поясе, Альфонс бесшумно обнажил клинок наполовину. Посмотрев на обидчика, он уже знал, как ударить так, чтобы максимально быстро и точно поразить Курта. Но тут весь отряд застыл, когда за поворотом раздался истошный девичий крик и мужской гогот. Разом достав уже весь палаш из ножен, мирмидианец переглянулся с совершившим то же действие зигмаритом. Не позволяя себе лишних слов, они вместе с отрядом двинулись в сторону поворота. Их дрязги могут подождать — сейчас появилось дело поважнее. Миновав поворот, они увидели группу странно, по имперским меркам, одетых людей. Один из них — видимо, главный — тащил к себе в палатку какую-то девчушку, которая что-то испуганно кричала и билась в истерике. Другая же девушка была без сознания растянута на вбитых в землю деревянных колышках, и, судя по лохмотьям, которые когда-то были платьем, мужскому семени на причинных местах и приспущенных штанах нескольких из стоявших рядом мужчин, бандиты ее уже как следует «обработали». Причем, судя по синякам на видимых участках тела, она явно сопротивлялась как только могла. — Что предлагаешь делать? — спросил едва сдерживающий ярость от увиденного мирмидианец. Все-таки он привык к своеобразному кодексу чести и строгой дисциплине, что предписывала своим служителям богиня войны Мирмидия. Потому увиденное явно не пришлось хексенъягеру по душе. — Предлагаю уйти, — сказал Курт, с неприязнью взглянувший на бандитов. — Бой — последнее, что нам сейчас надо. — Уйти? Да как ты смеешь предлагать такую гнусность! — Гнусность?! Это не подданные Империи, и мы не обязаны их защищать! К тому же, неизвестно, кто, кого и за что здесь имеет! — За что имеет?! Да разве это важно сейчас? Где твоя, Ульрик тебя побери, честь?! Возможно, оба охотника передрались бы прямо на глазах у изумленных солдат, но судьба распорядилась по другому. Их заметили. То, что произошло дальше, заставило весь отряд похолодеть. Два десятка ближайших бандитов посмотрели на них, а дальше… У них всех в руках зажглись небольшие огоньки, которые бандиты тут же бросили в имперцев. Не долетев метра, огненные шары ударились в землю, явно выражая приказ остановиться. Солдаты и хексенъягеры среагировали моментально. Залп двух десятков пистолей разом снес почти всех разбойников, но главарь и, судя по всему, его ближайший сподвижник выжили. Выскочивших из палаток остальных разбойников подстрелили уже второй парой пистолетов, здраво рассудив, что раз уж начали, то неплохо бы и закончить! Главарь и его помощник начали было раздувать особенно большой шар, совершая какие-то странные телодвижения, однако и они были убиты двумя точными выстрелами вскинувших свои пистолеты Курта и Альфонса. Освобождённая девушка, до этого лежащая на земле, будучи брошенной на землю разбойником, со всех ног побежала в сторону своих спасителей, рыдая и что-то лепеча на явно другом языке. Не добежав пары метров до отряда, она рухнула в обморок. Другая девушка же так и не очнулась, оставаясь по прежнему привязанной к кольям. — Чертовщина какая-то, — пробормотал Эцель. — Что за «люди огня»? — Что? — повернулся к нему Эльдерте. — Вы поняли то, что она говорила? — Да, — кивнул мирмидианец. — Она говорила на одном из диалектов катайского. Доводилось изучать. Отдав приказ двум солдатам везти обоих девушек, предварительно развязав и перевязав изнасилованную, хексенъягеры уже было собирались повернуть отряд назад, но тут один из лежащих «людей огня» встал. На нем не было ни царапины — видать, удачно упал. Подняв руки, он начал что-то лопотать. — Он сдается, — на вопросительный взгляд «коллеги» сказал Альфонт. — Говорит, что не хотел участвовать в этом всем. — Да неужели? — ядовито произнес Курт. Затем, кинув взгляд сначала на избитую девушку, затем на пленника, выдохнул и нехотя признал, что пленные им пригодятся. Быстро повязав пленника и усадив его на одну из лошадей, разведчики поехали в направлении основного отряда, заодно прихватив с собой странных местных ездовых животных, представлявших собой помесь лошади и еще какой-то животины.