Любовь - сука, полюбишь и Плисецкого

      Эти три дня, свободные от тренировок, Наташа старалась использовать по полной. Мой день начинался в пять утра и заканчивался с закрытием последнего клуба. Я ходила на выставки, открытия, презентации, съёмки для журналов, благотворительные мероприятия и вечеринки. У меня было только по семь часов в день на тренировки в зале, у станка и пробежку. Все остальное было полностью расписано. Я приезжала с одного мероприятия, меняла платье и сразу же ехала на другое. Такой дикий график пошёл моему рейтингу на пользу. Разгромные статьи исчезли даже со страниц жёлтой прессы, а на их замену пришли другие заголовки:       «Виталина Маркова возвращается!»       «Русская фигуристка снова на пике популярности»       «Кто таинственный партнер Виталины Марковой?»       «Виталина Маркова делает громкие заявления. Несбыточная мечта или уже реальность?»       Моя репутация значительно изменилась в лучшую сторону, и теперь я даже могла сама выбирать спонсоров, с которыми хотела бы сотрудничать. Наташа говорила, что это только начало. После первой победы в соревнованиях я должна была вернуться на пик своей прошлой славы, если не больше.       С Юрой я практически не пересекались. Когда я была на съёмках, он был дома. Когда я была дома, он был… Без понятия где. Когда я просыпалась, он ещё спал, а когда я возвращалась домой, он уже спал. Когда мы сталкивались на тренировках, то предпочитали делать вид, что не знакомы с друг с другом, а потом прожигали друг друга яростными взглядами.       К плите я больше не подходила, а по нашему негласному договору завтрак готовил Юра, я же покупала продукты. Иногда я заставала его за готовкой, но чаще всего на столе меня просто ждала тарелка с готовым завтраком. Завтракать со мной Юра не хотел, впрочем я и не настаивала.       Нельзя сказать, что мы с ним подружились, но мы… Мы привыкли к друг другу и просто смирились. Да, кажется, «смирились» самое правильное слово, для описания наших так называемых «взаимоотношений».       И вот сейчас мы оба сидели в гостиной, ожидая Виктора и его решения. Я скучала по льду, по своим старым конькам и по тренировкам. Юра хотя и пытался выглядеть расслабленным и спокойным, все же заметно нервничал. Он то брал в руки телефон, то откладывал его, то снова начинал все сначала.       Виктор пришёл без звонка. Он тихо открыл дверь своим ключом и зашёл в квартиру. Я так нервничала, что упустила момент его прихода.       — Вы все ещё живы! — сказал Виктор удивлённо. — Ха, Яков все-таки продул.       Мы с Юрой вздрогнули от его голоса. Виктор внимательно осмотрел меня, затем Юру и саму квартиру.       — Вы справились, — он сел напротив нас, в его голосе одновременно звучало восхищение и удивление, словно он до конца не был уверен в своей же затее.       Он протянул один пакет мне, другой Юре.       Я с интересом заглянула внутрь и достала новую пару черных коньков. Виктор обо всем позаботился заранее. Юра рассматривал свою пару.       — Вы иx заслужили. Сегодня приступаем к тренировкам. Вы уже думали насчёт темы?       Я покачала головой. Юра тоже. Обычно в парном катании из года в год была одна и та же избитая тема «любовь» со всеми имеющимися прилагательными, вроде «страстной», «бессемертной», «первой» и т.д. и т.п. И все же эта тема осталась самой популярной среди судей и зрителей. А фигуристы просто поражали своими выступлениями.       — Что ж, у вас будет время подумать над ней, пока мы будем ехать до клуба. А там Наташа уже обо всем позаботились.       Неужели время для официального заявления пришло?       Я сглотнула.       —  Я не общаюсь с журналистами, — бросил Юра, сразу смекнув, что к чему.       Виктор пожал плечами.       — Можешь ничего не говорить. Просто стой рядом со мной и Витой. Договоритесь насчёт темы. Хорошо?       Я кивнула, Юра же вопрос Виктора проигнорировал.       Надо ли говорить, но насчёт темы мы так и не договорились. Всю дорогу мы молчали. Я нервничала перед встречей с журналистами, Юра злился из-за этой самой встречи на меня. Виктор видел, что мы так и не пришли к соглашению, но вмешиваться не стал, решив, что мы уже взрослые и должны разобраться сами.       В одном Виктор точно ошибся. Мы ещё просто дети.

*****

      В Клубе Чемпионов было полно журналистов. Я заметила недовольный взгляд Якова. Ему явно не нравилось, такое количество народа на его территории, но поделать он уже ничего не мог, Наташа могла уговорить даже мёртвого. Чуть дальше от Якова стояла Аня со своим партнёром и несколько других фигуристов. Фигуристы смотрели на нас и эту толпу журналистов с интересом и завистью, а на Виктора — с благовейным трепетом. В глазах Ани читалась явная ненависть ко мне. Она уже поняла, кто будет моим партнёром, едва увидев, что я пришла вместе Юрой и Виктором.       Перед этим заявлением не было никакой подготовки. Мне не поправляли макияж, не подбирали одежду. Наташа хотела сделать акцент на естественности, показать, что я все ещё обычная девушка, а не какая-то избалованная принцесса.       Я была в обычной кожаной куртке, джинсах и кофте. Виктор выглядел по-домашнему в синем свитере, который ему, кажется, прислал его муж. Он улыбался журналистам вежливо и непринуждённо. И от его улыбки сразу становилось как-то теплее на душе. Сначала я подумала, что он притворяется, как и я, но быстро поняла, что ошибаюсь. Виктор умел принимать славу, ему это нравилось. Он наслаждался вниманием и прекрасно знал, что в объективе камеры он великолепен, потому его улыбка была искренней и притягивала к себе людей.       Юра шёл впереди, натянув на голову капюшон и спрятав руки в карманы чёрных спортивных штанов. Журналисты обходили Юру стороной, как только узнавали его, а если кто-то и приближался к нему, то Юра просто одаривал его своим фирменным взглядом, и от журналиста не оставалось и следа. Все знали, что единственный раз, когда один очень смелый и глупый журналист, решил взять у Плисецкого интервью, все закончилось разбитой камерой и сломанным носом.       — Здравствуйте, — Виктор говорил не громко, но шум мгновенно стих, а журналисты навострили уши, желая не упустить ни единой подробности. — Я хочу сделать заявление. В этом году я буду тренером Юрия Плисецкого и Виталины Марковой, — Виктор слегка приобнял меня за плечи. — И, хотя наш путь будет долгим, у меня не возникает сомнений, что золото будет нашим!       Под конец своего маленького заявления, Виктор улыбнулся своей фирменной улыбкой, которая могла разбить не одно сердце.       — А Яна Лукшина знает о том, что вы сменили профиль? — спросил какой-то журналист.       Опять на самое больное наступают, топчутся и топчутся. Сколько можно?       Рука Виктора чуть крепче сжала моё плечо, и я тут же почувствовала поддержку. Таким и должен быть тренер?       — Как я уже говорила ранее, мы с Яной Лукшиной больше не сотрудничаем, поэтому я не могу за неё ответить. Вам лучше спросить об этом у неё самой.       — Какой будет ваша тема в этом году?       — Первая любовь.       — Последняя любовь.       Одновременно произношу я и молчавший до этого Плисецкий. Он делает два шага вперед, становится рядом со мной и насмешливо на меня смотрит, ожидая, как я буду выкручиваться. А я улыбаюсь, а про себя думаю, как же мне сейчас хочется придушить этого засранца. Мой взгляд мечет молнии, и от этого ухмылка Плисецкого становится еще больше.       Журналисты неловко переглядываются. Сейчас они поймут, что мы до сих пор цапаемся как кошка с собакой, и наше заявление о первенстве потеряет всякий вес.       — Их темой будет первая и последняя любовь, — ситуацию спасает Виктор. — Первая любовь самая чистая и искренняя. Последняя любовь самая сильная и страстная. Они объединят это все в танце, который вас покорит.       Такой ответ всех устраивает. Журналисты задают ещё пару незначительных вопросов, на которые отвечаю либо я, либо Виктор. У него во все этом опыта куда больше, чем у меня.       — Вы встречаетесь?       Вопрос звучит тихо, но тут же все затихают и ждут ответа.       Для меня он кажется абсурдным и абсолютно нелепым. Как вообще нас можно представить вместе? Они же прекрасно знают, что мы буквально ненавидим друг друга.       — Никогда, — тихо произносит Юра.       Его ответ слышу только я. Одно это слово насквозь пропитано отвращением. Невольно я вздрагиваю и, пока Юра не успел заметить моей слабости, снова натягиваю на лицо улыбку.       «Как будто я захочу с тобой встречаться, придурок», — думаю я про себя, чтобы как-то оттогнать от себя странное чувство, которое появилось после ответа Плисецкого.       Виктор, который безусловно все видел и слышал, отвлекает на себя внимание журналистов. Пара журналистов еще пытается вернуться к вопросу, который так и остался без ответа, но Виктор ловко обходит ловушки, безукоризненно улыбаясь.       Наше заявление подходит к концу, а на следующий день я вижу заголовки, и все они, как один, судачат о наших с Юрой отношениях.       «Враги или возлюбленные? Непростые отношения Виталины Марковой и Юрия Плисецкого».       Я все жду, когда мне напишет Женя, но он не пишет. Видимо, расстроен и в бешенстве от того, что я солгала насчёт Юры. И я чувствую себя бесконечно виноватой перед ним.