***
Обратный путь до Волчьего Лога мы преодолели быстрее, поскольку нас не тормозили носилки с больным. Мы не сбавляли скорость даже ради Теодоро, который, по его собственному признанию, теперь чувствовал себя в седле более уверенно, чем раньше. Сказались занятия ривейнца с Лавеллан, которая в лихачестве могла соперничать даже со мной и Зевраном. Ферелденцы, сопровождающие наш отряд, взирали на долийку с суеверным ужасом, и тот факт, что Эллана не пользовалась ни седлом, ни упряжью, также не способствовал ее популярности у солдат. – Лошадь – не слуга, а друг! Я как раз расседлывала Демона на привале, чтобы отпустить его попастись, когда услышала эту с жаром произнесенную фразу. Говорила Лавеллан, явно возражая собеседнику, которым, как я тут же смогла убедиться, был Тео. – Откуда тебе знать, как обращаться с лошадьми? – спросил ривейнец недовольным тоном. – Вы же ездите на своих... как их там? – На галлах, – подсказала Эллана. И меня весьма обрадовало, что она пытается объяснить суть традиций долийцев «шемлену», не угрожая ему ножом. – Но это не значит, что долийцы никогда не садятся на лошадей. Просто наши кони – другие. Они не знают, что такое рабство, и подчиняются из любви и преданности, а не из страха перед кнутом. – Видишь, радость моя, долийка из меня фиговая, – шепнула я Демону. – Я все же предпочитаю седло. Пусть даже и без шпор или кнута. Мой конь игриво толкнул меня головой, видимо, давая понять, что эту маленькую слабость он мне с удовольствием прощает. Результаты наставлений Лавеллан весь наш отряд сумел лицезреть утром, когда Теодоро, прежде чем забраться на спину своего мерина, осторожно погладил его по голове и, обняв за шею, что-то шепнул в его большое мохнатое ухо. Конь выглядел слегка озадаченным, но с этого момента он, как ни странно, начал демонстрировать большую прыть и интерес к происходящему. Я, как и остальные, была поражена, но решила, что это – добрый знак. Ферелден. Волчий лог. Начало парвулиса. К нашему удивлению, на подъезде к бывшему тевинтерскому лагерю нас встретил боевой дозор, состоявший из четверых солдат в форме армии Ферелдена. Они радостно приветствовали вернувшихся товарищей, а старший патруля сообщил мне лично, что в лагере разместился отряд во главе с лейтенантом Ангусом, которого принц-консорт Кусланд назначил ответственным за исследование внезапно обнаруженного вражьего логова. Как мне удалось выяснить чуть позже, Фергюс развернул во Внутренних землях кипучую деятельность, направленную на профилактику всевозможных беспорядков. Большая часть воинов, и принц-консорт в их числе, изучению лагеря предпочла зачистку предместий Редклиффа от разбойников. Но лейтенант Ангус оказался не только хорошим офицером, но и любознательным человеком, которого то, что ему непонятно, скорее интриговало, чем пугало. – Мы не нашли ничего особо предосудительного, монна Табрис, – сообщил он, едва мы слезли с коней и обменялись приветствиями и новостями. – Но пока не обыскивали пещеры. Там стоит магическая завеса, и сержант Трент просил дождаться вас, чтобы вместе приступить к осмотру. Его высочество велел оказывать любое содействие вашей группе, и я счел, что просьба сержанта полностью соответствует приказу главнокомандующего. Я заверила лейтенанта в своей безграничной признательности и тут же отправилась в пещеры. А заодно потащила с собой остальных – в первую очередь, Дориана. Альтус оказался единственным, кто начал было возмущаться из-за того, что ему не дали отдохнуть, но в полной мере осыпать меня проклятьями не успел, ибо занялся сканированием грота и разблокированием магической завесы. Барьер стоял по-прежнему незыблемо, и «некто» в пещере, по заверению тевинтерца, был жив, как и несколько дней назад. Поэтому в грот мы вошли со всеми предосторожностями и со щитами – магическими и реальными, которые держали в руках ферелденские воины. Внутри нас встретила тишина, нарушаемая лишь отдаленным размеренным звуком падающих капель. Спертый сырой воздух. Темнота, которую прорезали колеблющиеся пятна света от факелов. И несколько тел, лежащих на грубо обтесанных досках широких столов. – Их пять, – прошептала я, всматриваясь во мрак и невольно касаясь рукояти кинжала. – Только один из них жив, – пояснил Дориан сдержанно. – Или только один – маг. Вон там! – он указал в самый дальний темный угол. Альтус двинулся было в указанную сторону, но я остановила его за плечо. – Не лезь вперед. Для этого есть другие. Я осторожно подошла к столу, осветила фигуру, которая лежала на спине, чуть раскинув руки – так, что кисти свешивались с краев, – и едва не вскрикнула. – Зевран, Тео, проверьте остальных, – приказала я, глядя на лицо человека, изуродованное твердыми чешуйками и кристаллами, растущими сквозь плоть на щеках и у висков. В желтоватых бликах факелов наросты казались почти черными, но при свете дня, я была в этом совершенно уверена, сверкали бы, как рубины. – Этот мертв, – лаконично отрапортовал эльф, коснувшись шеи другого тевинтерца. – Мертв, – подал голос Тео от третьего топчана. Потом ривейнец сделал еще несколько шагов дальше и громко добавил: – Эти двое – тоже. – Насчет этого я не уверена... – я ближе поднесла факел к лицу жертвы красного лириума. – Кстати, как выглядят ваши мертвецы? – Обычно, – пожав плечами, ответил Зев. – А твой? Вместо ответа я чуть посторонилась, демонстрируя подошедшему эльфу тело, и он озадаченно хмыкнул. – Дыхание Создателя! – взволнованно пробормотал лейтенант Ангус, который тоже подошел ближе и прекрасно разглядел лежавшего на столе мужчину. – Кто... Что это? – Полагаю, результат магических опытов, которые проводили наши северные соседи, – сказала я, отводя факел, чтобы не смущать ферелденца. – Дориан, ты говорил, что он жив? И что он – маг? Альтус решительно приблизился, окинул тело пристальным взглядом и кивком подтвердил свою версию. – Он слишком тихо себя ведет для живого, – возразил Зевран. – Потому что находится под действием заклинания, – с надменным превосходством пояснил альтус. – Парень будет спать до тех пор, пока с него не снимут чары. – Монна Риннала, надеюсь, вы не собираетесь его... расколдовывать? – тут же уточнил лейтенант, которому явно не улыбалось выяснять отношения с Не-Пойми-Чем, которое к тому же обладало магическим даром. – Не смогу, даже если б захотела, – поспешила успокоить я воина. – И не хочу. Лучше оставить это до появления специалистов. – Я – специалист, – тихонько намекнул Дориан. – Некромантия базируется на подобных заклинаниях, если только она не... – он оборвал фразу и поморщился, словно его посетила внезапная неприятная догадка. – Если только не использована магия крови, – закончила я за тевинтерца. Услышав эти слова, лейтенант Ангус забеспокоился еще сильнее. Посему я тут же заявила, что данный экспонат (я подразумевала парня в волшебном анабиозе) будет со всей осторожностью передан для изучения магам, находящимся в Редклиффе. И порекомендовала офицеру вызвать магов в Волчий лог, а не тащить Спящего в эрлинг, чтобы не пугать местное население. Ангус полностью разделил мое мнение. «С красным лириумом шутки плохи, и маги это знают, – размышляла я с некоторым недоумением. – Неужели они решились пожертвовать одним из своих, чтобы выяснить пределы его мощи? Или этот маг вызвался добровольно? Боже, какой фанатизм! Наверное, я никогда не смогу этого понять...» – Ринна! Тут кое-что есть, – окликнул меня Зевран, который отошел почти к самой дальней стене пещеры. Я поторопилась присоединиться к эльфу и сразу поняла: мы нашли то, что искали. На большом камне с идеально ровной, будто ее срезали гигантским ножом, поверхностью, явно используемой вместо стола, были свалены обрывки пергамента, свитки и несколько книг. Здесь же стояла незажженная масляная лампа и открытая чернильница, в которую все еще было небрежно воткнуто гусиное перо. – Лейтенант, я забираю эти документы, нужно их срочно просмотреть, – сообщила я Ангусу. – Полный отчет предоставлю Его высочеству в Редклиффе. Офицер даже не пытался изъять у меня ворох драгоценных бумаг. Видимо, упоминание магии крови начисто отбило у него охоту углубляться в это загадочное и странное дело. Поэтому мы благополучно вернулись в лагерь, теперь уже ставший ферелденским, и пока мои товарищи располагались на отдых, я уединилась с документами в командной палатке. Чтобы хотя бы бегло просмотреть все документы, потребовалось несколько часов. Зевран трижды появлялся в палатке, намекал, что мне пора хотя бы поесть, а лучше – еще и вздремнуть, но я лишь отмахивалась, с головой погрузившись в чтение. Две тевинтерские книги почти сразу отложила в сторону, а вот третья – вернее, даже не книга, а толстая тетрадь в кожаной обложке – привлекла мое внимание. Она оказалась дневником одного из магов, участвующих в эксперименте в Волчьем логе. Большая часть страниц была исписана длинными фразами на тевинтерском, в котором я понимала хорошо если слово из пяти. Но некоторые из пояснений и заметок оказались на всеобщем, причем их явно сделал кто-то другой, поскольку крупный небрежный почерк незнакомца разительно отличался от мелких аккуратных буковок автора дневника. Помимо записей, тетрадь содержала весьма подробные рисунки и сложные магические схемы. Если разобраться со вторыми я была не в силах, то первые достаточно ясно иллюстрировали процесс, над которым трудились маги, и его последствия. В конце концов, я захлопнула тетрадь, чувствуя, что меня вот-вот вырвет прямо на эту мерзость, окликнула ферелденского солдата, несущего вахту у палатки, и попросила позвать Дориана. Альтус появился меньше, чем через пять минут, войдя в палатку уверенным и быстрым шагом. – Ты звала? – спросил он, с небрежной грацией устраиваясь на раскладном походном стуле. – Да, – коротко отозвалась я. – Я весь – воплощенное внимание, – маг оперся подбородком о ладонь и устремил на меня веселый и чуть снисходительный взгляд. Вместо ответа я пододвинула к нему дневник венатори. Он чуть приподнял бровь, не торопясь приступать к просмотру. – Что это? – Руководство, как превратить человека в чудовище, – произнесла я сухо, стараясь сдерживать переполняющие меня эмоции. Альтус взял тетрадь, наудачу раскрыл ее и принялся читать с явным интересом. Я наблюдала за выражением лица мага, а потому заметила тот момент, когда сосредоточенность в его глазах сменилась крайней степенью омерзения и ненавистью. Дориан резким движением закрыл дневник и швырнул его на край стола. – Это ужасно, – пробормотал маг, которому, как и мне чуть раньше, изменило хваленое красноречие. Его лицо было хмурым, как месяц умбралис в Ферелдене. – Ужасно, – согласилась я. – Но благодаря этим записям мы теперь обладаем некоторой информацией о планах Корифея и его соратников. Кстати... в книжице упоминается пара имен. Одно из них – Кальперния – я уже слышала. Это магесса из Тевинтера, бывшая рабыня, ученица Корифея. Но есть и еще кое-кто... – я заглянула в дневник, нашла нужную страницу и указала Дориану на запись, сделанную крупным разборчивым почерком на всеобщем. – Вот... Видишь, здесь речь идет о другой женщине, которую автор называет «Алой храмовницей». – Думаешь, это еще одна тварь, созданная с помощью красного лириума? – уточнил Дориан, нахмурившись и потирая бровь кончиком пальца. Я покачала головой. – Вряд ли. Эти, как ты выразился, твари в процессе трансформации теряют разум. А о «храмовнице» маг пишет так, будто она является важной персоной. Одним из лидеров их движения. – Рыцарь Храма – предводитель тевинтерских магов? – не поверил альтус. – Да. Хотя, возможно, «Алая храмовница» – лишь прозвище. Оперативный псевдоним. – Не исключено, – Дориан чуть наклонил голову, соглашаясь, и снова заглянул в тетрадь. – Кстати, на всеобщем в дневнике явно пишет сопорати*, которому по статусу не положено говорить на высоком наречии. Может, помощник одного из магов. Приближенный. Или даже раб. – Что ты этим хочешь сказать? – Один из тех, кто был хорошо осведомлен обо всех этих безобразиях, может до сих пор находиться в лагере. Продолжает шпионить для венатори, притворяясь простым пленным. От слов Дориана я содрогнулась в приступе паники. – Раб? – переспросила я. – Думаешь, освобожденный невольник стал бы действовать во вред своим спасителям? – Ты просто плохо знаешь рабов, – жестко ответил Дориан, мрачнея еще сильнее. – Некоторые из них готовы сдохнуть за своих хозяев. Такие, даже умирая под плетью, будут пытаться поцеловать руку, хлещущую их. Моя память на миг вернула меня в Киркволл, за стол в «Висельнике», где я с таким пафосом говорила Фенрису: «Свобода – это то, что часть тебя. Ее не отнять, если ты сам этого не позволишь». И сразу стало одновременно смешно и больно – от того, как я была уверена в своей правоте и как самонадеянно не подумала об оборотной стороне медали. Печально усмехнувшись, я покачала головой и подняла взгляд на Дориана. – Займешься этим? Поиском шпиона... – С удовольствием! – заверил альтус, взгляд которого постепенно прояснялся. – Надеюсь, потенциальные союзники в Инквизиции оценят проделанную нами работу. – Дай-то Создатель! Дориан поднялся, чтобы покинуть палатку, но задержался, взглянув на меня озабоченно. – Ты выглядишь измотанной, – заметил он. – Не стоит так истязать себя, Ринна. Тебе нужно отдохнуть. – Я скоро приду, – пообещала я. – Только просмотрю еще пару бумаг. Спасибо за беспокойство. И за помощь. – Benefaris,** – маг чуть улыбнулся и поклонился, прежде чем уйти. _______________________________________ Примечания: * Сопорати – житель Тевинтера, не маг. **Benefaris – «На здоровье» (тевин.)Глава двадцать восьмая. Гонка за тенью
29 октября 2019 г. в 20:55
Северный Ферелден. Пик Солдата.
На щеках Феликса играл самый настоящий румянец. Он улыбался, перешучивался с Дорианом, и веселье, звенящее в его голосе, зажигало радостные огоньки в темно-карих глазах альтуса. Юноша выглядел как человек, если и не совсем здоровый, то находящийся на пути к выздоровлению.
– Твой приятель-Страж – настоящий кудесник! – вполголоса сказал мне Дориан, когда Феликс занялся завтраком, который в его комнату доставила присланная Амандой Драйден служанка. – Впервые за время его болезни я вижу, что он ест с аппетитом... и вообще проявляет интерес хоть к чему-то. И такой результат – всего через три дня!
– Авернус – большой ученый, он способен на многое, – уклончиво ответила я. – Но, кажется, тебя что-то смущает, несмотря на столь лестные отзывы о мастерстве нашего мага...
Дориан помедлил, прежде чем ответить, а когда заговорил, его взгляд был лишен уверенного и чуть надменного выражения, вообще свойственного магу.
– Не пойми меня неправильно, – произнес он, жестом пригласив меня отойти вместе с ним к высокому узкому окну, подальше от больного, – но некоторые принципы, для меня имеющие статус закона и впитанные с молоком матери (пусть даже она и не кормила меня грудью), с точки зрения Серых Стражей – лишь рекомендации. Мне это трудно принять. Не невозможно, но трудно.
Мне не нужно было особенно разжевывать.
– Ты о магии крови?
Альтус кивнул.
– Не спорю, эффективность заклинаний Авернуса налицо, – он бросил через плечо взгляд на Феликса, с довольным видом жующего кусок вареного мяса. – Но я привык думать, что магия крови – зло. Даже если используется во благо.
– Мой муж с тобой согласился бы, – медленно проговорила я, представив недовольно хмурящего брови Андерса. Целитель терпеть не мог Авернуса, а в его «башню пыток» поднялся лишь раз за годы службы в ордене, и то по настоянию Каллиан. – И Алим, видимо, тоже.
Черные брови Дориана сдвинулись, и он уточнил, слегка напряженно:
– Но не ты?
– Я – Антиванский Ворон, Дориан, – вздохнув, призналась я. – Бывший, правда, но Ворон. А их принцип таков: цель оправдывает средства. Кстати, Серые Стражи тоже придерживаются его, но для них лишь одна задача достойна приложения сил – победа над Мором. Так что, если для достижения цели потребуется магия крови... да, я не буду колебаться.
Дориан торопливо отвел взгляд. Выглядел альтус озадаченным и слегка смущенным, и я осторожно поинтересовалась:
– Еще не передумал ехать с нами?
– Нет, – маг покачал головой и слегка улыбнулся. – Не волнуйся, Ринна, я не собираюсь судить тебя или методы Стражей! Вообще, многие известные мне чародеи, заявлявшие во всеуслышание, что магия крови непозволительна, впоследствии использовали ее – в личных целях. Ты, по крайней мере, открыто выражаешь свое мнение... Так что вам придется потерпеть мою компанию еще какое-то время.
– Не хочешь дождаться полного выздоровления Феликса?
– Нет, если это означает застрять тут в одиночестве. Ведь ты и твой отряд не собираетесь задерживаться в Пике Солдата, верно?
– Верно.
Я исполнила данное Гериону Алексиусу слово и теперь чувствовала себя спокойной и свободной. Впереди ждала уйма дел – сопроводить магов в ставку Инквизиции, разыскать Стражей Орлея и выяснить, какое влияние имеет на них Корифей, разузнать, кто одерживает победу в гражданской войне в Орлее... Воссоединиться со своей семьей, наконец! Так что я не хотела зря терять ни минуты.
– Вот я и подумал: если лечение Феликса затянется, то мне нет смысла оставаться здесь, – признался Дориан. – Вернусь с вами в Редклифф, а за Феликсом приеду тогда, когда скажет Авернус.
– Как пожелаешь, – я пожала плечами. – А что думаешь делать после Редклиффа?
– То же, что и остальные маги – сражаться на стороне Инквизиции.
Честно говоря, я была рада тому, что не придется расставаться с Дорианом. Может, в целительной магии альтус был и не так силен, как хотелось бы, но в боевой он давал Суране сто очков форы, и наличие в отряде тандема эльфа и человека лично меня устраивало как нельзя лучше. Реакция остальных членов команды также оказалась положительной. Даже Зевран, в последние дни погруженный в странную задумчивость, не выказал негативного отношения по поводу сохранения дополнительной магической единицы.
Авернус заверил, что пребывание юного тевинтерца в Пике Солдата его никоим образом не обеспокоит. В особенности если больной переберется в его апартаменты в башне, чтобы магу не приходилось напрягать свои больные ноги, бегая вверх-вниз с утра до вечера... Я подозревала, что старый интриган задумал провести какие-то новые исследования и в своих планах большую роль отводил Феликсу. Юноша не был ни Серым Стражем, ни вурдалаком, но при этом его кровь содержала скверну, и этот феномен явно представлял для чародея большой интерес. Сам Феликс, если и был расстроен стремительным отъездом Дориана, виду старался не подавать и выражал надежду на то, что в следующий раз встретит друга будучи совершенно здоровым. Так что скорому отбытию нашего отряда восвояси ничего не мешало. Особенно данному факту радовались ферелденцы, на которых Пик Солдата производил угнетающее впечатление. В итоге уже наутро мы двинулись в обратный путь, планируя по пути в Редклифф заехать в Волчий лог.
К моему удивлению, Авернус попросил меня заглянуть к нему перед отъездом. Обычно я, как и Андерс, старалась обходить малефикара и его лабораторию стороной, и нас никогда не связывала особая близость. Но я была искренне благодарна ему за участие в судьбе Феликса, а потому решила нарушить давнюю традицию – уезжать из Пика Солдата, не прощаясь со Стражем-отшельником.
Маг выглядел более бодрым, чем обычно, даже голос его звучал уверенно и твердо, словно общение с нами придало старику сил. Он устроился, по своему обыкновению, в глубоком кресле у камина, где даже в самые теплые дни кто-то из ребят Леви Драйдена разводил огонь, поскольку организм Авернуса испытывал постоянную потребность в тепле. Меня он встретил довольной улыбкой и сразу указал на соседнее кресло.
– Я не задержу тебя надолго, – проскрипел маг.
«Хорошо бы», – подумала я с облегчением. В мое отсутствие взнузданный Демон запросто мог разнести коновязь.
– Видно, я на самом деле постарел, – серьезно продолжал Страж, глядя на меня из-под полуопущенных тяжелых век. – Захотел попрощаться и передать тебе один... подарок.
– Подарок? – я взглянула на малефикара с удивлением. Чем-чем, а уж щедростью или сентиментальностью Авернус никогда не отличался, и этот неожиданный порыв мага меня скорее насторожил, чем обрадовал.
– В некотором роде, – маг пожал тощими плечами. Затем он с явным усилием повернулся, взял с прикроватного столика, стоявшего по его левую руку, флакон из темного, почти черного стекла и протянул мне. – Вот. Возьми.
Я неуверенно протянула ладонь, и Авернус опустил на нее бутылочку. На ощупь она оказалась холодной, хотя и находилась в жарко натопленной комнате, и довольно увесистой.
– Что это? – не торопясь убирать внезапный презент, спросила я.
– Это, девочка, подарок для твоей дочери и сына Йована, – спокойно и деловито пояснил маг. – Мой личный рецепт. Он хотя бы на время избавит ваших детей от «голосов в голове». Поверь, пригодится.
– И из чего ты его приготовил? – я еле удержалась, чтобы не сунуть флакон обратно магу. – Там скверна?
– Нет, скверны нет, успокойся, – Авернус остановил меня, подняв свою морщинистую коричневую ладонь. – Хотя некоторые ингредиенты – на основе крови Стражей. Поверь, детям это не навредит. Но защитит хотя бы немного.
Маг умолк, но я чувствовала, что он не закончил разговор, а потому терпеливо ждала продолжения.
– Что бы ни думали обо мне твой муж или муж Каллиан, я – Серый Страж и умру им, – наконец произнес малефикар. – Я пришел в орден по призванию... ну, и в какой-то мере из-за моих опытов с магией крови, – он ухмыльнулся и подмигнул мне с озорством мальчишки. Но тут же посерьезнел опять. – Поэтому я не могу допустить, чтобы в руках Корифея или в лапах очередного Архидемона оказалась сила, подобная той, что кроется в ваших детях. Нужно сделать все, чтобы оградить от порождений тьмы Кирана и Рейвен.
– Киран под надежной защитой, – сказала я, чувствуя, как тревога снова вползает в мое сердце. – Но Рейвен...
– Я точно уверен лишь в двух вещах: в том, что Андерс нашел для нее безопасное место, и в том, что она очень далеко от Глубинных троп. И от Вейсхаупта.
– Потому что Корифей способен влиять на сознание Стражей? – догадалась я.
– Совершенно верно! Рядом с нами Рейвен сейчас небезопасно, – Авернус мрачно кивнул и устало откинулся на спинку кресла. – Я думаю, что и сам Андерс не задержится там, где находится ваша дочь. По тем же соображениям.
Я беспомощно взглянула в строгое, покрытое глубокими морщинами лицо мага, перевела взгляд на флакон, который все еще держала в руке, и проговорила срывающимся от волнения голосом:
– Но как же... как же я смогу обезопасить Рейвен, если не знаю, где она?
– Узнаешь. Ты отыщешь свою дочь, и я полагаю, что очень скоро, – уверенный, хотя и негромкий голос мага, как ни странно, придал оптимизма и мне. – С тобой у Рейвен особая связь, даже более глубокая, чем с отцом, хотя именно кровь Андерса сделала ее такой, какая она есть. Загляни в свое сердце и скажи: веришь ли ты, что с твоим ребенком все в порядке?
Подумав, я нехотя кивнула, но возразила:
– Может, я просто очень хочу в это верить?
– А, может, просто дело в том, что раньше вы с дочерью никогда не расставались надолго, и ты не могла испытать вашу связь на прочность? – предположил Авернус в свою очередь.
– Я надеюсь, что ты прав, – сказала я, спрятав флакон в ладони и поднимаясь.
– Прав, – с той же убежденностью заявил старый маг. – Не сомневайся. А теперь – ступай. Доброй тебе дороги и прощай, Риннала.
– С чего это ты вздумал прощаться? – насторожилась я.
– Так, навеяло... – неопределенно ответил Авернус, продолжая смотреть на меня странным испытующим взглядом. – Кто знает, увидимся ли мы еще в этой жизни?
– Не говори ерунды!
– В моем возрасте нужно предусмотреть все! – резко и ворчливо оборвал меня маг. – Потому я и отдал тебе снадобье. На всякий случай. А теперь – ступай уже! Ты меня утомляешь.
На пороге я обернулась и бросила неуверенный взгляд на согбенного малефикара, который поднял с пола кочергу и принялся с усилием ворошить угли в камине. Мне вдруг захотелось обнять его в знак признательности, но я не решилась. Капризный, как орлейская аристократка, маг мог не понять этого порыва...