Крадущийся Волк, пробуждающийся Дракон

      Выражение лица тевинтерского магистра было поистине неописуемым. Собственно, я бы тоже на его месте не знала, как себя вести в столь странной ситуации – когда к тебе среди ночи вваливается группа незнакомцев, пусть даже и во главе с любимым учеником и другом. И хотя достопочтенный Герион Алексиус, несмотря на поздний час, еще не ложился спать, он пребывал в состоянии, близком к шоку.       Я, в свою очередь, чувствовала себя бесконечно счастливой из-за того, что удалось избежать кровопролития и магических столкновений, в которых мы (я почти не сомневалась в этом) бесславно сложили бы свои эльфийские и человеческие головы. Наша единственная защита в лице Сураны скрывалась где-то на втором этаже, и Дориану ничего не стоило поджарить Зеврана, Тео и Эллану, когда они набросились на него в коридоре. А потом уже поинтересоваться, что происходит.       К счастью, альтус оказался на высоте. На мой испуганный возглас «Нет, Зев, это свои!» он среагировал едва ли не одновременно с Вороном и просто отбросил эльфа в сторону волной энтропической магии. Зевран, перекатившись по полу, проворно, как кошка, вскочил на ноги, к нему подлетели Теодоро и Эллана – но я уже стояла между ними и Дорианом, выставив ладони в стороны.       – Замрите! – зловещим шепотом приказала я своим соратникам. – Этот человек нам не враг!       – Вы уверены в этом, леди? – с иронией уточнил альтус, ни на миг не утративший своего самообладания. – Кажется, я не присягал вам на верность...       – Если бы это было не так, вы не попытались бы спасти меня и к моим товарищам отнеслись бы более сурово, – быстро проговорила я, прислушиваясь к звукам, доносившимся с нижнего этажа и из-за ближайших дверей.       – Тогда не заставляйте меня пожалеть о своей снисходительности, – маг смотрел мне в глаза острым пристальным взглядом, – и объясните, наконец, что вам здесь нужно.       – Один разговор с магистром Алексиусом, – ответила я. – И только. Речь идет о спасении Феликса. И всего Тедаса.       Четко очерченные брови тевинтерца вскинулись вверх, во взгляде промелькнуло удивление.       – Феликса и Тедаса? Именно в такой последовательности?       – Да. По степени важности этих приоритетов для самого магистра.       Именно в этот момент ручка двери снова повернулась с легким скрипом, и на пороге возник темноволосый юноша, бледный до синевы, настолько хрупкий и тонкий, что казался почти прозрачным, как первый осенний лед. Он держался за ручку двери так, словно она была его единственной опорой, и, думается, это не было далеко от истины.       – Дориан... – сиплым шепотом позвал он.       Тевинтерец, забыв про нас, метнулся к пареньку, чтобы подхватить его за секунду до того, как беднягу перестали слушаться собственные ноги.       – Феликс, зачем ты встал с постели? – в голосе Дориана звучали ласковый укор, тревога и заботливые нотки старшего брата.       – Услышал шум. Что... тут происходит? – сын Гериона Алексиуса вопросительно взглянул на меня, затем на замерших, подобно статуям, эльфов и Теодоро.       – Ничего, – маг ободряюще улыбнулся больному. – Это... м-м-м... моя охрана, Феликс.       – Я ощутил магию, – судя по выражению лица, беспокойство Феликса не улеглось. – И отец почувствует, будь уверен! Вам лучше уйти как можно скорее!       – Я как раз хотел побеседовать с твоим отцом, – преспокойно пояснил Дориан, мягко, но настойчиво увлекая юношу обратно в комнату. – Ни о чем не волнуйся, ложись спать.       – Но, Дориан... – донеслось до нас из-за приоткрытой двери.       И в ответ раздалось уверенное и искреннее:       – Поверь мне.       А я вздохнула с облегчением...       Герион Алексиус не примчался через секунду после того, как Дориан ответил магическим выпадом на атаку Зеврана, по весьма простой причине: он был погружен в алхимические опыты в библиотеке, которую переоборудовал под лабораторию. И чтобы вытащить его из-за опечатанной магией и обвешанной кучей охранных заклинаний двери, потребовались серьезные усилия Дориана. Правда, прежде чем совершить данный подвиг, альтус подарил мне многообещающий взгляд и заявил, что, не колеблясь, отправит всех нас на встречу с Создателем, если мы попытаемся напасть на его бывшего учителя. Я, разумеется, вняла предупреждению. И теперь стояла напротив тевинтерца, глядящего на меня с изумлением и негодованием, в мыслях подбирая нужные слова.       – Я не совсем понимаю, Дориан, как ты протащил в замок целый отряд рабов, – недоумевающе начал магистр, но Дориан, заметив, как перекосило от этой фразы Зеврана и Эллану, поспешил вмешаться:       – Это не рабы, Герион. На самом деле, встретиться с тобой хотели именно эти господа. После скандала, которым завершился мой предыдущий визит, я не был уверен, что ты будешь так уж рад меня видеть, – по его губам скользнула еле заметная горькая усмешка. – Но благополучие Феликса важнее наших взаимных обид.       Магистр вздрогнул всем телом и впился в невозмутимое лицо Дориана взглядом, в котором полыхала отчаянная, безумная надежда.       – Феликс... Ты нашел способ помочь ему?       – Не я, – с явным сожалением отозвался Дориан, указывая в мою сторону, – а эта очаровательная дама. По крайней мере, она это утверждает.       Взгляд темных, почти черных глаз Алексиуса обратился ко мне. По гамме чувств, отразившейся на лице магистра, было заметно, как борются в его душе врожденное презрение к «остроухим» и любовь к единственному отпрыску. Победило второе, поскольку Герион уже безо всякой надменности напрямую спросил:       – Вы можете спасти моего сына?       Я изо всех сил старалась сбалансировать между правдой и полуправдой, поскольку не могла дать несчастному отцу стопроцентной гарантии.       – Я знаю тех, кто может помочь, – этот уклончивый ответ не обнадежил магистра и даже заставил его нахмуриться. – Вы же понимаете, что от скверны нет лекарства? Рано или поздно она победит, и мальчик умрет. Но есть шанс максимально отдалить этот момент.       – Отдать его в Серые Стражи? – Алексиус помрачнел еще сильнее. – Нет! Феликс слишком слаб! Я не могу пойти на это. Кроме того, уже слишком поздно...       Я отрицательно покачала головой, поскольку лучше, чем кто-либо в этой комнате, понимала, что Посвящения Феликсу не пережить, и возразила:       – Я не предлагаю отдать вашего сына в рекруты, магистр. Но никто ближе Стражей не знаком со скверной и не продвинулся так далеко в ее изучении. Мне известен человек, маг, которому удалось прожить со скверной в крови очень долго. Десятилетия.       «Столетия, на самом деле, но кто считает?»       Во взгляде Гериона впервые мелькнул огонек заинтересованности. Впрочем, я не планировала раскрывать тевинтерцу все карты, не зная, насколько глубока его преданность Корифею.       – Как бы там ни было, мы – последняя надежда Феликса, – убежденно произнесла я. – Мы, а не ваш... хозяин.       – О чем вы? – напряженно осведомился магистр.       – О вашей деятельности ради венатори и их предводителя.       Алексиус резким движением поднялся с кресла, на котором сидел на протяжении всего разговора. В воздухе явственно запахло грозой, и я буквально шестым чувством ощутила, как напряглись за моей спиной Зевран и Тео. Но Дориан, с подчеркнутой невозмутимостью шагнувший к Гериону, остановил его.       – Не торопись сердиться, друг мой, – вполголоса произнес молодой маг, успокаивающе касаясь плеча бывшего ментора. – Пусть леди выскажется до конца.       Алексиус с минуту буравил лицо альтуса тяжелым взглядом, потом неожиданно вздохнул и опустился на прежнее место, безвольно взмахнув рукой.       – Пусть говорит, – безжизненным слабым голосом произнес он, отворачиваясь.       И мне вдруг стало безумно жаль его. Я помнила, какой первобытный ужас охватил меня при мысли, что в крови Рейвен есть скверна, что моя девочка может умереть или превратиться в вурдалака. Как любая мать, я без колебаний пошла бы на преступление, на самый непредсказуемый поступок, отреклась бы от всех и вся – лишь бы защитить свое дитя. Герион Алексиус всего лишь поступал аналогично.       – Магистр, Старший... Корифей не сможет спасти вашего сына, – с искренним сочувствием сказала я, подойдя на шаг ближе. – Вернее, сможет, но вряд ли захочет.       Магистр медленно повернул голову и устремил на меня взгляд, полный тоски и изумления.       – Откуда вам известно это имя? – произнес он с трудом, словно его оставили последние силы. – Кто вы такие? Агенты венатори? Вы посланы сюда, чтобы испытать меня? Проверить, насколько я предан Корифею?       – Нет. Мы всего лишь те, кого беспокоит судьба Тедаса, – ответила я без колебаний.       В ответ магистр с прежней надменностью вскинул голову и одарил меня вызывающе-пренебрежительным взором.       – И в чем это выражается? – с иронией уточнил он. – В попытке заставить меня предать своего лидера?       – А вы хотя бы раз видели того, кому служите? – уточнила я.       На худощавом лице магистра проступило выражение сомнения.       – Ты... Вы говорите так, будто сами – видели.       – О, да! – я невесело усмехнулась. – Видела.       Растрескавшаяся серовато-смуглая кожа, покрытая мелкими чешуйками, как шкура варгеста. Ее клочки обтягивали роговые пластины, казалось, растущие прямо из черепа, отчего лицо Корифея приобретало сходство с мордой дракона. Огромные кисти с пальцами, заканчивающимися длинными кривыми когтями. И взгляд бледно-желтых глаз – жуткий, немигающий, как у огромной рептилии, пронизывающий до печенок...       – Он могучий маг, который возродит нашу Империю, – произнес Алексиус. Но говорил он со странным, отрешенным выражением, словно сам не верил в это.       – Скорее столкнет этот мир в пропасть... – пробормотал Дориан, с безнадежным видом отворачиваясь в сторону.       – Корифей – порождение тьмы. Один из магистров, вошедших в Золотой город и превративших его в Черный, – отчетливо проговаривая каждое слово, чтобы оно дошло до сознания тевинтерца, произнесла я. – Именно они принесли скверну в наш мир. Серые Стражи много веков держали его взаперти. Но теперь эта тварь вырвалась на свободу, обрела силу и одержима желанием стать нашим новым богом...       По лицу Гериона пробежала короткая нервная дрожь, но он не произнес ни звука.       – Скверна в крови Феликса делает его уязвимым для магии Корифея, – давя в душе ростки жалости, продолжала я. – Кроме того, пока ваш сын болен, вы будете делать все, что вам прикажут, не рассуждая, думая лишь о благе своего ребенка. Так зачем Корифею терять сразу две марионетки?       – Вы говорите страшные вещи... – тихо отозвался Алексиус, не поднимая головы.       – Зато правдивые.       Плотная, казавшаяся нерушимой тишина заполнила бывший кабинет эрла Эамона, в котором мы расположились. В этом молчании даже самый тихий звук врывался в мои эльфийские уши громко и пронзительно, и я отчетливо слышала, как прерывисто, взволнованно дышит Лавеллан, как еле слышно скрипнули кожаные перчатки Тео, сжимающего кулаки. Как кинжал чуть сдвинулся в ножнах под рукой Зеврана, не обнажившего оружие, но готового к тому, что нам, возможно, придется драться, спасая собственные жизни.       Но потом Герион Алексиус повернул ко мне свое исхудалое лицо, по которому разлилось выражение усталости и безнадежности, и я еле удержалась от того, чтобы с облегчением перевести дух.       – Вы поможете Феликсу? – спросил магистр. – Хотя бы попытаетесь?       – Да, – это я могла обещать с уверенностью.       – Но от меня зависит не все... Многое, но не все, – пояснил Герион, которому этот короткий ответ будто вернул часть утраченных сил. – Неужели вы думаете, что Старший прислал бы к магам лишь одного эмиссара? Здесь половина замка забита его венатори!       – А вторая половина – магами. Которые не горят желанием поддерживать Тевинтер, – вставил Дориан с обманчиво легкомысленным видом.       Алексиус согласно кивнул, подумав.       – Если они откажутся следовать за венатори... Да, это может сработать. Я должен лишь освободить Великую чародейку Фиону от ее клятвы, и тогда маги будут вольны делать то, что захотят.       – Вы готовы помочь обезвредить своих соратников? – спросила я на всякий случай.       – У вас есть дети? – ответил магистр вопросом на вопрос. Я кивнула. – Тогда вы знаете, на что готов отчаявшийся родитель. И знаете мой ответ... Тем более, что эти люди – мне не соратники и не друзья. Они – шпионы, приставленные, чтобы следить и докладывать Старшему о каждом моем шаге.       – Я вас поняла...       Герион снова поднялся, но теперь это выглядело так, будто тевинтерец желает закончить диалог и привести в порядок собственные мысли.       – Дайте мне время подумать, – попросил он, ни на кого не глядя. – Хотя бы до утра. И вы можете остаться в замке, только... вас нужно где-то укрыть. Всех. Дориан...       – Я что-нибудь придумаю, – пообещал альтус, в темных глазах которого сверкнули лукавые искорки.       Дориан жестом пригласил нас проследовать к двери, которую Теодоро распахнул с явным облегчением. Мы вышли в коридор, по-прежнему объятый тишиной – словно за последний час здесь не произошло ничего особенного.       – Нам нужно забрать со второго этажа Алимара, – напомнил мне Зевран шепотом.       – Демоны Тени! Ты прав. Мессир Павус! – я повернулась к альтусу. – Наш соратник...       – Да, я слышал, – пряча усмешку, отозвался тевинтерский маг. – Я сниму печать Алексиуса, и мы сходим вниз вместе, чтобы не пугать вашего друга. А вообще, нам всем стоит воспользоваться гостеприимным предложением магистра. Не хотелось бы снова совершать чудеса ловкости, пробираясь в замок.       – Вы тоже пробрались сюда тайно? Но как вам это удалось? – я с изумлением уставилась на альтуса.       Вместо ответа Дориан лишь улыбнулся еще шире. А потом, чуть склонившись ко мне, произнес вполголоса:       – Надеюсь, леди простит, если некоторые секреты я оставлю при себе?