***
Будь её воля, Адель, наверное, выбрала бы костюм невидимки, если бы такой существовал. Благодаря помощи маленького портного князя Оболенского ей были предоставлены на выбор несколько готовых маскарадных костюмов: пастушки, мадам Помпадур, ночной феи и русской царевны времён Ивана Грозного. Именно последний костюм и выбрала княжна. Кстати, сам портной представлял собой весьма забавного человечка, ростом едва по плечо княжне, с очень уж нелепыми чертами лица: острым, длинным носом крючком, большими ушами и маленькими глазками-бусинками. Но, при всей своей комичной внешности, мастером он был поистине непревзойдённым. Недаром перед каждым маскарадом его заваливали заказами так, что Тимофей (так его звали) не спал несколько ночей к ряду. По правде, костюм царевны был самым красивым: из тяжёлой золотой парчи, расшитый стеклярусом и затейливым золотым шитьём, в дополнение к нему шло широкое очелье, сплошь усыпанное жемчугом. Свой образ Адель дополнила, надев длинное жемчужное ожерелье, несколько раз обвив его вокруг лебединой шейки. Волосы её были заплетены Таней в длинную, толстую косу, перевитую жемчужной нитью и украшенную старинным накосником, отыскавшимся в шкатулках с фамильными драгоценностями. Эта вещица, также усыпанная мелким жемчугом, принадлежала семье Вяземских с очень давних времён и хранилась, как фамильная ценность. Когда Адель с помощью горничной завершила свой туалет, Таня восхищённо всплеснула руками: — Ох, барышня, до чего же вам идёт этот наряд! Вы в нём такая красавица! Княжна внимательно взглянула на себя в зеркало. Таня была права: образ удивительно подходил ей, словно она всю жизнь носила сарафаны шестнадцатого века и заплетала волосы в длинную девичью косу. — Может, немного румян добавим? — спросила Таня, озабоченно вглядываясь в лицо Адель. — Уж больно вы бледная, барышня, точно привидение! — Пожалуй, — нехотя согласилась Адель, которая никогда не пользовалась краской для лица, гордясь своим природным румянцем. Однако беременность и нервозность последних недель сделали своё дело — девушка чувствовала тошноту по утрам и стала привередлива в еде, не вынося на дух некоторые блюда. В итоге, она выглядела немного бледнее обычного, и эта бледность могла вызвать подозрения у зорких придворных дам, которые будут разглядывать её с двойным усердием, как предупреждал князь Оболенский. После откровенного разговора с Владимиром Кирилловичем (во время которого Адель опасалась, что она умрёт от неловкости и стыда) ей стало немного легче. Она ощущала поддержку со стороны князя, словно он был её близким родственником, но в качестве жениха ей пока сложно было его представить. Сегодня, на маскараде в Зимнем дворце, князь объявит об их помолвке и скором венчании. Очень важная страница в её жизни будет перевёрнута, давая начало новой… Адель хорошо запомнила легенду, придуманную князем: отец Адель пообещал свою единственную дочь в жёны лучшему другу, когда ей было пятнадцать лет, и теперь, когда княжна окончила пансион, настало время и для свадьбы. Князь Оболенский предупредил, что играть свои роли перед высшим светом им придётся со всем старанием, если они хотят, чтобы версия показалась правдоподобной. Княжна отчаянно молилась, чтобы у неё достало сил изображать из себя счастливую невесту, несмотря на разбитое сердце и незаконного ребёнка, которого она носит под сердцем. Такая чудовищная ложь не могла даться ей легко, но от сегодняшнего вечера многое зависело — в частности, распознает ли высший свет обман или примет всё за чистую монету. Усевшись в карету напротив брата, Адель нервно сжала руки в замок, пытаясь унять бешеный ритм сердца. Чем ближе становился дворец, тем сильнее она нервничала. — Успокойся, Адель, всё будет хорошо, — тихо сказал Мишель, пожимая её руку. — Я буду рядом с тобой, да и Владимир Кириллович тоже. — Это сложнее сделать, чем я думала, — ответила девушка, — но я постараюсь. Не волнуйся, когда мы войдём во дворец, я буду выглядеть самой счастливой невестой на свете. И действительно, выходя из кареты, княжна уже светилась мягкой улыбкой, а глаза её с восхищением оглядывали дворец. Зимний горел тысячами огней и переливался, как огромный бриллиант. Вспоминая Букингемский дворец, куда отец пару раз брал её с собой на королевские приёмы, Адель с гордостью подумала, что роскошнее дворца, чем Зимний она не встречала. Даже красоты Лувра и Версаля меркли в её глазах перед роскошью главной резиденции Романовых. Широкая парадная лестница была заполнена людьми в маскарадных костюмах и масках. Многие из молодых офицеров не надели костюмов, ограничившись лишь масками (Мишель вошёл в их число), а вот дамы не отказали себе в удовольствии перевоплотиться в наряды старых эпох или сказочных персонажей. В глазах у Адель зарябило от ярких расцветок, которые использовали приглашённые для своих нарядов. Ей живо вспомнился маскарад у Ратлендов, где тоже было шумно и многолюдно. Воспоминания эти привычно заставили сердечко княжны болезненно сжаться, а клубок слёз уже подкрадывался к глазам. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Она ведь на маскараде, а здесь принято веселиться и дурачиться, как все остальные гости. Особая прелесть маскарадов заключается именно в том, что люди, примерив на себя фантастические образы, словно опять превращаются в маленьких детей и с удовольствием играют свои роли, сколько бы лет им ни было. Неуловимая магия ушедшего детства, загадочность и легкая бесшабашность сопровождала подобные мероприятия, недаром именно маскарадные балы были любимым развлечением дам. Поднявшись по мраморной парадной лестнице под руку с братом, Адель оказалась в огромном Николаевском зале, где едва не зажмурилась от яркого света сотен свечей, зажжённых на больших, переливающихся хрустальных люстрах и множестве настенных бра. Зал был полон ряженых гостей в причудливых масках, оркестр играл мелодию вальса, а пары упоённо кружились в танце. Эйфория праздника не просто витала в воздухе — она правила этим балом, здесь не было ни одного кислого лица. Даже почтенные матроны и старички, опирающиеся на свои трости, и те смеялись и шутили, словно снова были молоды. Повсюду слышался смех и шутки, сыпались разноцветные конфетти и летал серпантин. Обстановка маскарада благотворно подействовала на Адель, она даже ощутила радостное волнение, свойственное любой молодой девице, когда её нога ступает в бальную залу, полную прекрасных дам и бравых офицеров, чьи золотые эполеты соперничали по блеску с роскошным убранством дворца. Княжна теперь улыбалась вполне искренне, не притворяясь. Внезапно позади неё раздался изумлённый и обрадованный возглас: — Аделина Вяземская! Не верю своим глазам! К Адель бросилась молодая миловидная девушка с копной медно-рыжих локонов, большими карими глазами и личиком, щедро обсыпанным веснушками. На ней был костюм Коломбины — пёстрое платье из лоскутков разноцветного шёлка и шляпка, обтянутая теми же лоскутками, украшенная разноцветными перьями, ярко-синяя маска дополняла образ. Девушка едва сдержалась, чтобы не задушить Адель в объятиях. — Мари! — изумлённо пробормотала княжна, обрадованно разглядывая свою подружку по Смольному — юную графиню Марию Ланскую. Девушки не виделись с самого выпускного бала, лишь написали друг другу пару писем, пока Адель находилась в Англии. — О, какой сюрприз! А я и не знала, что ты вернулась в Петербург! — Мария едва не подпрыгивала на месте от восторга. — Как же я рада видеть тебя, душечка! Я так соскучилась! — Я вернулась домой совсем недавно, не успела даже никого известить, — пыталась оправдаться Адель, душу которой согрело такое пылкое выражение приязни. Откровенная радость Мари помогла княжне почувствовать себя не такой одинокой и отвлечься от печальных мыслей. — Князь Михаил, простите, что не заметила вас сразу, — Мари присела в безупречном реверансе, характерном для всех смолянок, вышколенных в хороших манерах мегерой француженкой, которую весь Смольный боялся больше, чем самого графа Бенкендорфа. — Добрый вечер, сударыня, — вежливо склонился над её рукой Мишель. — Вы прелестны в этом наряде! — Благодарю! Вы позволите мне похитить Вашу сестру на время? Обещаю вернуть её в целости! — Мари умоляюще взглянула на Мишеля, видимо, сгорая от желания поболтать с Адель наедине, без мужских ушей. — Разумеется, веселитесь, дамы, я оставляю вас, — снисходительно улыбнулся князь, покорно склоняя голову и отправляясь вглубь зала, на поиски своих знакомых. Мари тараторила без умолку, практически не давая Адель вставить ни слова, но княжна была даже благодарна ей за это. Буквально за десять минут она узнала, что юная графиня Ланская теперь состоит в штате фрейлин императрицы Александры Фёдоровны, и даже успела стать одной из её любимиц, чем безмерно гордилась. Проведя при дворе пять месяцев, Мари возомнила себя знатоком придворной жизни и жаждала поделиться своими знаниями с подругой. Александра Фёдоровна восседала в большом кресле, беседуя о чём-то с молодой, светловолосой девушкой, сидевшей подле неё. За креслом девушки стоял высокий молодой человек в военной форме. Выражение лица у императрицы было добрым и благодушным, её глаза светились радостью. Мари шепнула Адель, что Александра Фёдоровна — чистое золото, придворные её просто обожают. Девушка, сидевшая рядом с императрицей, оказалась её старшей дочерью, великой княжной Марией Николаевной, а молодой человек позади её кресла –герцогом Максимилианом Лейхтенбергским, её женихом. Болтая, Мари периодически указывала подруге то на одну юную фрейлину, то на другую, попутно характеризуя своих новых подруг, а Адель только успевала поворачиваться в нужную сторону и кивать. Мари осторожно указала на стоящего неподалёку императора, и Адель смогла внимательно разглядеть его. Она не сталкивалась с императором с самого своего детства, когда она пару раз была приглашена на детские балы в Петергоф, но тогда она видела его издалека и почти не запомнила. Рассматривая полновластного властителя России, Адель вдруг подумала, что он слишком угрюм для императора. В её понимании, император должен излучать величие и благородство, во всяком случае, на балу, а Николай походил, скорее, на подозрительного, апатичного жандарма. По сути своей, Николай Павлович был человеком настроения, а настроение у него было, как правило, дурным. Подозрительный и замкнутый, он не давал себе труда скрывать эти качества, и ближайшие императорские сановники были вынуждены постоянно лавировать и изгаляться, чтобы не попасть под его горячую руку. Он не привык, чтобы его мнение кто-то оспаривал, любого вольнодумства не терпел, в каждом видел скрытого врага и мало кому доверял, даже членам собственной семьи. Всему двору было известно о его постоянных разногласиях с цесаревичем. Александр Николаевич, напротив, выглядел именно так, как и должно было наследнику престола. Высокий, статный, с отменной выправкой и безупречными манерами, русоволосый и голубоглазый, он походил на принца из сказки, по крайней мере, в глазах восторженно взирающего на него выводка юных фрейлин императрицы. Указывая на него глазами, Мари тоже пару раз печально вздохнула, не скрывая, что и она не устояла перед обаянием наследника. Адель он показался действительно очень приятным молодым человеком: красивым, держащимся гордо, но не надменно, весьма открыто и обаятельно улыбающимся. Александру куда больше шёл императорский титул, чем его отцу, но высказывать подобные мысли вслух Адель не решилась. — Красивый, правда? — мечтательно шепнула Мари прямо в ухо княжне, заметив, как внимательно Адель разглядывает цесаревича. — При дворе все дамы от него просто без ума! — Неудивительно, он ведь наследник престола, — шепнула в ответ княжна, по-прежнему не отводя взгляда от Александра Николаевича. — Кстати, одной из фрейлин повезло привлечь его внимание надолго, — так же шепотом продолжила Мари. — Смотри, вон та шатенка, в бледно-зелёном платье. Адель проследила взглядом за Мари и увидела красивую девушку с надменным взглядом, танцующую вальс в паре с каким-то бравым офицером. Она действительно была весьма привлекательной и вполне достойной звания любовницы цесаревича. — Это Ольга Калиновская, полячка, — прошептала Мари. — Она настолько прочно завладела мыслями Александра, что пришлось вмешаться самому императору! С тех пор они старательно скрываются от его всевидящего взора. Это так романтично… Адель были не особенно интересны скандалы в монаршем семействе, но болтовня Мари успешно отвлекала её от личных переживаний и волнения перед объявлением собственной помолвки, потому она усиленно делала вид, что разделяет мнение подруги. В толпе гостей княжна внезапно разглядела князя Оболенского, подле которого стоял Мишель. Они переговаривались о чём-то, периодически поглядывая на неё. Князь предупреждал, что сделает официальное объявление во второй половине праздника, когда наступит время гостям снимать маски. Значит, у неё будет время немного потанцевать, а заодно успеть заготовить приличествующую случаю смущённую улыбку счастливой невесты. Внезапно Мари легонько подтолкнула Адель в бок и быстро шепнула: — Осторожно, к нам идёт наследник! Адель ничего толком не успела сообразить, как перед ними вдруг выросла высокая фигура Александра Николаевича. — Ваше Высочество! — пропела своим нежным голоском Мари, приседая в глубоком реверансе. Адель поспешно последовала её примеру, как по команде опуская глаза долу. — Мари, вы не представите мне вашу подругу? — осведомился цесаревич. — Конечно, Ваше Высочество! — улыбнулась графиня Ланская, выпрямляясь. — Позвольте представить — княжна Аделина Вяземская, моя подруга по Смольному институту. Адель снова присела в реверансе, а Александр вежливо склонил голову в приветствии. Как раз в этот момент объявили очередной вальс, и цесаревич подал руку Адель. — Вы позволите, сударыня? Как можно было отказать наследнику престола? Разумеется, Адель приняла руку цесаревича и направилась с ним в центр зала. Заиграла нежная музыка и пары закружились в танце. — Держу пари, что вы впервые при дворе, княжна! — сказал цесаревич, со светской улыбкой разглядывая свою партнёршу. — Отчего я раньше вас не видел? — Вы ошибаетесь, Ваше Высочество, мы с вами уже встречались, но было это семь лет назад, на детском празднике в Петергофе, — ответила Адель. — Вот как? — удивился он. — А куда же Вы пропали после этого детского праздника? — Сначала я училась в Смольном, а затем покинула Россию и уехала в Англию, — ответила княжна. — Ах, да… кажется, ваш отец служит первым помощником посла в Британии? — спросил цесаревич. — Я помню его. — Совершенно верно, Ваше Высочество, у вас прекрасная память, — Адель скромно опустила глаза, заметив, как мимо них с наследником промелькнула фрейлина Калиновская в паре с очередным красавцем-гусаром. Мимолётный взгляд, брошенный на Адель фавориткой цесаревича, был сравним с острым лезвием: бесспорно, ей не понравилось внимание, уделяемое Александром никому не известной девушке. Помимо Калиновской, на них поглядывали и другие придворные, да и непроницаемый взгляд императора несколько раз останавливался на старшем сыне и его партнёрше по танцу. Новые лица при дворе сразу же бросались в глаза, и Адель уже ощущала, как в неё впиваются сотни любопытных взглядов. Ощущение было не из приятных, и княжна сразу вспомнила бал дебютанток в Олмэкс, когда она стояла среди других девиц, точно товар на витрине дорогого магазина. — Надеюсь, теперь вы часто станете посещать двор, княжна? — поинтересовался Александр Николаевич, с непринуждённой улыбкой глядя на девушку. — Думаю, из вас получится прекрасная фрейлина. — Благодарю за честь, Ваше Высочество, но я ещё не думала о том, чтобы стать фрейлиной, — пробормотала девушка, смущаясь под немигающим взглядом императора, на который только что наткнулась. — В любом случае, я буду рад видеть вас при дворе, — снова вежливо улыбнулся цесаревич. Когда танец закончился и Адель, присев в реверансе, вернулась на своё место, Мари уже нетерпеливо поджидала её. — Жаль тебя разочаровывать, душечка, но не обольщайся вниманием наследника, — тихо сказала Мари, склоняясь ближе к уху подруги. — Император требует от него держаться подальше от Калиновской, и цесаревич старается на людях уделять внимание другим дамам, чтобы отвести подозрения от своей возлюбленной. А новенькая при дворе - отличная кандидатура. — О, я вовсе не жажду лавров вашей Калиновской, можешь мне поверить, — поспешно ответила Адель, понизив голос. Продолжить разговор на эту увлекательную тему девушкам не позволили подошедшие Мишель и князь Оболенский. Поздоровавшись с Мари, они вежливо, но настойчиво увлекли Адель с собою, дабы представить императорской семье. Оказавшись внезапно лицом к лицу с императором и императрицей, Адель разволновалась и покраснела, смущаясь. Представляя княжну монаршей чете, Владимир Кириллович во всеуслышание объявил её своей будущей женой. На пальчике княжны блестело колечко с большим сапфиром, окружённым мелкими бриллиантами, ознаменовавшее их фальшивую помолвку с князем Оболенским, и Адель вдруг охватила паника: ей казалось, что это кольцо раскалилось докрасна и жжёт ей палец, указывая всему свету, что надето оно было вовсе не в церкви, как положено, а в гостиной особняка Вяземских. По толпе гостей, стоявших близко к императору и его супруге, прокатилась волна перешёптываний. Принимая поздравления монаршей четы, князь Оболенский и его невеста попали прямо-таки под перекрёстный огонь из сотен взглядов. Придворные внезапно получили богатую пищу для размышлений, узнав о помолвке и скором венчании закоренелого холостяка, точнее вдовца, с юной, красивой девушкой. Весть передавалась из уст в уста, подобно пожару в степи. Нельзя сказать, что неравные по возрасту браки были редкостью в аристократической среде, но именно этот союз вызывал множество вопросов. Как правило, если юную красавицу и выдавали за старика, то тому имелись веские причины. Это могли быть долги отца девушки, которые он мог погасить, выдав дочь за богатого старика. Или девица, не имеющая титула, выходила за обнищавшего князя или графа, принося ему своё приданое в обмен на титул. В этом же, конкретном случае всё выглядело более, чем странно: две богатые, титулованные фамилии — Вяземские и Оболенские, не имеющие острых финансовых проблем, вдруг решили породниться. Какой смысл был Оболенскому выбирать в жёны молоденькую дочь своего друга, которая была младше его на тридцать два года, когда он мог жениться на какой-нибудь богатой, молодой вдове благородного происхождения? Но самым необъяснимым было поведение князя Вяземского. Как он мог так хладнокровно пожертвовать юностью и красотой единственной дочери в угоду желаниям своего немолодого друга? К чему было губить девушку неравным браком? Вот тут-то и начиналось самое интересное для придворных сплетников. Они немедленно начали измышлять всевозможные тайные мотивы, которые могли привести к этому браку, один хуже другого…Маскарад
25 мая 2019 г. в 18:23
— Бутурлин? — переспросил Владимир Кириллович и брови его удивлённо поползли вверх. — Сын Павла? Не может быть!
— Да, именно он, — подтвердил Мишель, сдержанно вздыхая.
Откровенный разговор Михаила с князем Оболенским состоялся через пару дней после того, как брат и сестра Вяземские решили, что старинный друг их отца — лучшая кандидатура на роль фиктивного мужа для Адель. Михаилу потребовалось много мужества, чтобы решиться на эту беседу, но Владимир Кириллович, слава Богу, отреагировал спокойно. Оказывается, он сам заподозрил, что с Адель что-то не так: уж больно кардинально переменилась девушка с момента отъезда из России.
— А ведь Александр — мой крестник, — задумчиво пробормотал князь Оболенский. — Подумать только, неужели тяжёлая жизнь настолько изменила его характер, что он мог решиться на подобный способ мщения? Мы с твоим отцом разыскивали Бутурлиных после смерти Павла, но они как в воду канули.
— Он ваш крестник? — удивился Мишель. — Неужели мир так тесен?
— Представь себе! — ответил князь. — А если ещё вспомнить, что Александр и Адель должны были обручиться по воле родителей, то поневоле поверишь в судьбу.
— Дело вовсе не в превратностях судьбы, а в подлом замысле этого человека без чести, который, к сожалению, удался! — голос Михаила зазвенел от гнева. — Не дай я клятву на иконе, давно бы уже всадил в него пулю!
— Ну, полно-полно, мой мальчик, — успокаивающе похлопал его по плечу Владимир Кириллович. — Дуэль не пошла бы тебе на пользу, а только раздула скандал. А нам сейчас нужно думать, прежде всего, о том, чтобы спасти доброе имя твоей сестры. Она точно не желает выходить за Александра?
— Даже слышать о нём не хочет, — вздохнул Мишель. — Говорит, что строки из его дневника будут стоять у неё перед глазами до могилы.
— Это немудрено, особенно, если он и правда распланировал всё заранее и хотел оставить её у алтаря, — задумчиво потёр подбородок Оболенский. — Признаться, мне трудно поверить в это, зная Павла и его сына. Саша был очень чутким мальчиком в детстве, даже ранимым, я бы сказал.
— Думаю, что необходимость выживать в тяжёлых условиях вполне могла озлобить его, — предположил Михаил. — К тому же, притворяться Бутурлин умеет, как никто другой. Мы с отцом тоже поверили в его басни поначалу, а отец, наверное, верит до сих пор.
— Значит, Андрей не знает всей правды до конца? — уточнил Владимир Кириллович. — Как он отреагирует, если его дочь внезапно выйдет замуж, да ещё без родительского благословения?
— Право, не знаю, но у нас сейчас нет времени на то, чтобы писать ему и ожидать ответа, — ответил Мишель. — Я возьму на себя право благословить её, как старший брат.
— Да, ответ мы будем ждать не меньше месяца, — согласился князь Оболенский. — Что ж, придётся измыслить какую-нибудь легенду для общества …
— Значит… Вы согласитесь помочь Адель? — осторожно спросил молодой князь Вяземский.
— Как я могу отказать семье моего друга? – улыбнулся Оболенский. — Очень жаль, что с Адель приключилось подобное. Бедная девочка… первая любовь — и сразу же такое разочарование!
— Но… я хотел бы убедиться, что вы понимаете, на что идёте, Владимир Кириллович, — смутился Михаил, опуская глаза. — Адель ждёт ребёнка, и вам придётся дать ему свою фамилию. Вас не оскорбляет такая перспектива?
— Миша, ты знаешь, что я — старый вдовец, — спокойно ответил князь. — Господь не дал мне счастья стать отцом, я давно живу один и уже начал подумывать, кому из племянников передать титул, однако, никто из них не достоин этого, к моему глубокому сожалению. Я с гораздо большим удовольствием оставлю свой титул и состояние ребёнку твоей сестры, которого сам воспитаю, чем бездарям-племянникам, которые только и горазды, что делать карточные долги, да проигрывать глупые пари. Так что, если Адель нужен фиктивный брак, я — самая подходящая кандидатура.
— Благодарю вас, Владимир Кириллович, — чуть дрогнувшим голосом сказал Мишель, пожимая руку друга своего отца. — В таком случае, я сообщу отцу и всё объясню ему.
— Я тоже намереваюсь отписать ему, — сказал князь. — Думаю, к моим аргументам он должен прислушаться. К тому же, я должен официально попросить руки твоей сестры. Самое главное, чтобы Адель не пожалела потом о своём решении. Что, если Александр вернётся в Россию, а она уже будет замужем?
— Мы с сестрой покинули Лондон два месяца назад, — нахмурился Михаил, — если бы Бутурлин так хотел вернуть расположение Адель, он давно был бы здесь. Значит, наши подозрения на его счёт подтвердились: он действительно планировал бросить её у алтаря.
— В таком случае, я рад, что княжна избежала этой ужасной участи, — сказал князь Оболенский. — А теперь, друг мой, послушай мои скромные измышления по поводу того, что мы станем делать. Во-первых, нам с Адель нужно срочно оповестить свет о нашей помолвке, причём мы скажем, что дело слажено ещё пару лет назад, когда Адель была институткой. Сделать подобное заявление лучше всего на каком-нибудь большом приёме или балу. Скоро маскарад в Зимнем, там я и объявлю Адель своей невестой.
— Думаете, в свете поверят в это? Слишком уж неожиданно, — засомневался молодой князь.
— Кривотолков нам не избежать в любом случае, — заметил Оболенский. — Особенно, когда после внезапной помолвки последует скорое венчание. Но время работает против нас, ведь положение Адель через два-три месяца станет заметным. Я буду говорить всем любопытствующим, что спешу оттого, что боюсь приближающейся старости и хочу успеть насладиться жизнью с молодой женой. Свет прекрасно знает, что я бездетен, поэтому все решат, что я спешу обзавестись потомством. Думаю, такая версия устроит наших салонных сплетниц. Они, конечно будут перемывать косточки твоей сестре, но постепенно разговоры стихнут сами по себе.
— Надеюсь, — тяжело вздохнул Мишель, потирая пальцами виски в попытке прогнать подступающую головную боль. — Никогда прежде наше имя не порочили грязными слухами. Как подумаю об этом, так и вижу, как пускаю пулю в лоб Бутурлину!
— Забудь о нём, Миша, — посоветовал Оболенский. — Есть ещё одна вещь, о которой я не успел сказать тебе. После свадьбы нам с Адель придётся покинуть Россию и отправиться в длительное свадебное путешествие по Европе. Думаю, ты понимаешь, для чего это нужно?
— Разумеется, — кивнул молодой князь. — Лучше будет, если Адель родит не в России, поскольку людям несложно будет сопоставить время между венчанием и родами.
— Вот именно, наши салонные сплетники ничего не любят так сильно, как заниматься подобными подсчётами, особенно, когда обстоятельства брака так непрозрачны, как в нашем случае, — заметил Владимир Кириллович. — Так что пусть Адель выберет страну, в которой она желает прожить пару ближайших лет.
— Хорошо, я передам ей, — сказал Мишель. — До сих пор не верю, что мы нашли выход… Я навеки ваш должник, Владимир Кириллович!
— Полно, мой друг, мы и так уж давно стали семьёй, — улыбнулся князь. — Передай княжне, чтобы она готовилась к маскараду и не волновалась ни о чём, ей это вредно сейчас. Если у неё нет времени позаботиться о маскарадном костюме, я пришлю к ней своего портного, он способен сотворить чудо в кратчайшие сроки, даже в одну ночь, если понадобится. Но предупреди Адель, что ей придётся сыграть роль счастливой невесты, или, хотя бы, послушной дочери и сестры, покорившейся воле семьи. Справится ли она?
— Справится, я уверен, — твёрдо сказал Михаил. — Она на всё готова ради спасения своего доброго имени.
— Тогда, с Богом, мой мальчик, — согласно кивнул Оболенский. — Я заеду к вам завтра вечером и сам поговорю с Адель о наших планах.