Нет, капля добра Не остановит дьявола.
***
Асахи копошился у двери, прикусив язык. Мицубоши ошивался рядом как бы невзначай, старался не привлекать внимания. Всё-таки они тут взломом занимаются. — Не поддаётся, — выкинул белый флаг Асахи, болезненно схватившись за голову в немом отчаянии. — Я справляюсь только со старыми и простыми замками. Никогда не проникал в чужие квартиры. Квартира Натори Сюна находилась в престижном районе. В доме двадцать пять этажей, первые два занимают нотариальная контора, бутики и офисы. Чуть поодаль расположилась пристройка, где в близлежащем будущем планируют открыть детский развлекательный центр. Через окна лестничной площадки видны пустые глазницы рам и холодеющие в свете солнца, не обшитые стены. В жилом здании же дела обстояли куда бодрее: здесь кругом стояли горшки с геранью, лифт сверкал натертым железом, этажи все как один отливали рыжим блеском свежей краски. Стояла изумительная тишина. Люди видели десятые сны в полседьмого утра. Асахи ощутил себя полным дураком, вежливо стучась в квартиру предполагаемого похитителя. Отклика не последовало. Само собой, он прихватил с собой привычные инструменты — отмычки, верные его товарищи. Однако после тщетных попыток глаз поневоле тянулся к бите. Хотелось как следует ударить ею дверь или ещё кого-нибудь (тогда Тайо опасливо отходил в сторону), чтобы сорвать злобу. — Может, его нет дома? — неуверенно предположил Тайо. — Или он живёт не по прописке. Это разумно, если крадёшь маленьких девочек. — К чёрту, — стиснул зубы Асахи и прибегнул к неоспоримому средству. — Там может быть подсказка, где следует искать дальше. Возможно, загородный дом или что-то подобное. — Немного обождав, он наконец произнёс: — Я надеялся, что до раствора не дойдёт. — Подожди, что?.. Асахи достал из толстой сумки колбу с полупрозрачной жидкостью. — Высококонцентрированная соляная кислота, — пояснил он. — Придётся чуть-чуть подождать, прежде чем она разъест замок. — Ты шутишь?.. Чужое хмурое лицо подсказало Тайо, что шутки давно кончились. Вообще, у него в рукаве припасён план как раз на тот случай, если Асахи потерпит поражение в битве с замком (они с Мацудзакой это уже просчитали). Но, похоже, у каждого свои радикальные методы. С помощью лабораторной пипетки замок вскоре зашипел, как кот, потревоженный незваными гостями. Кислота разъедала железо, как черви — дерево. За соседскими дверьми почудились пробудившиеся движения. Ещё чуть-чуть, и первый работяга покинет родную гавань для добычи средств к существованию. Правда, он и не подозревает, что столкнётся с кое-чем незаурядным для раннего часа — двое подростков, взламывающих чужие хоромы. Из наилучших побуждений, конечно. Асахи поковырялся в склизком замке, и дверь нехотя отворилась. Скрип несмазанных петель напоминал живые стоны, кряхтение старика и тихий вскрик разом. Тайо попридержал дверь, и они окунулись в тьму прихожей. Почти сразу же кто-то из них наступил на раскиданные кругом чистые холсты, валявшиеся прямо под порогом. Пахло маслом, мелом и гуашью, словно в доме работали маляры. Побеленные штукатуркой стены кое-где пестрили цветастыми мазками и прочей грязью. Обследовав чужое логово и удостоверившись, что никого здесь нет, Асахи вдохнул полной грудью и принялся хозяйничать — первым делом наведался в гостиную. Тесная комнатушка утопала в бумаге. Единственный мольберт, как венчающая лоб правителя тиара, стоял посреди пятен краски на ковре, который едва скрылся под плотными обрывками бумаги и пустыми банками из-под пива. Как будто лишний в творческом беспорядке у окон, выходящих на открытый балкон с сушеным бельём, стоял телевизор-коробка, укутанный многовековой пылью. Таким же был и диван, похожий на зомби с оборванными лоскутами кожи на лице и вырисовавшимися костями. Электричество и газ, проверил Тайо, отрубили. Скорее всего, за неуплату. В спальне лежал смятый футон, возле которого Асахи поднял обгрызенный карандаш. В углу скромно стояла урна, набитая горой таких же скомканных листов бумаги. На кухне стенные шкафы и холодильник пустовали, за исключением жестяных банок энергетика и просроченных упаковок молока. Всё указывало на то, что нога человека не ступала здесь давно. — Ты скажешь или я? — принял Тайо роль скептика, обхаживая каждую стену вдоль и поперёк и рассматривая картины. Он не разбирался в искусстве. — Добей меня. Асахи предугадывал, что в следующие мгновения скажет Тайо. Это ясно как день. — Если Сюн и жил здесь, то не припеваючи и, судя по отсутствию всякой детской одежды и крови, не приводил сюда Шио. Асахи готов был завыть. От безысходности. Единственная зацепка — и та оказалась пустышкой. Даже личных вещей в квартире нет. Совершенно ничего. Тут он заметил, что Тайо встал как вкопанный, хотя до этого расхаживал взад-вперёд. Он застыл перед картиной. — Ты что-то нашёл? — обеспокоенно спросил Асахи, подойдя к нему со спины. Он проследил за взглядом Мицубоши и тоже остолбенел. — Ох, чёрт… У него с головой точно не всё в порядке. Они стояли напротив красивейшего портрета молодой девушки. И не знаток живописи подтвердил бы без задней мысли, что это — талантливая работа. Вот только… — Он выколол ей глаза, — тихо вымолвил Тайо, не смея и коснуться произведения художника. Светловолосая красавица, склонившая голову чуть набекрень, обещала быть прекрасной, если бы не хаотичные следы от ударов ножом по холсту. Раз, два, четыре, шесть… Тайо насчитал шесть ранений, и все они пришлись на большие глаза, которыми уже никогда никто не полюбуется, никто не скажет: «Чудесные, чудесные». — Кто бы эта девушка ни была, она сильно разозлила Сюна, — пожал плечами Асахи, вовсе не задетый творческим кризисом автора, решившим самолично прикончить собственное творение. При этом его не покидало смутное ощущение, что он уже видел девушку-модель. Но где? А Тайо ни с того ни с сего рассмеялся и продолжал смеяться даже тогда, когда Асахи глядел на него, как на ополоумевшего. — Мы ещё не осмотрели вторую спальню, — решил ретироваться Кобэ от греха подальше. — Я пойду, проверю… — Сколько сейчас времени? — отсмеявшись, неожиданно поинтересовался Мицубоши. Асахи небрежно скользнул взглядом по циферблату наручных часов. — Без пятнадцати три. Тайо уже прекратил смеяться, но уголки его губ всё ещё дергались в нервном тике. — Отлично, — будто себе сказал он. — Знаешь… Тут мёртвую квартиру сотряс резкий звук, оборвав Мицубоши на полуслове. Асахи чуть не выронил телефон из рук, так как источником шума служил именно он. Тайо, казалось, приклеился к обескураженному лицу Асахи, его дрожащим пальцам. — Кто-то написал. Это уведомление, — растерялся Асахи, и его рот растянулся в неловкой улыбке. — Наверное, твоя мама. Я оставил номер телефона в твоей комнате, если вдруг нас потеряют в школе. — Уверен? — как будто Тайо уже знал отправителя, с прищуром высказался он. — Проверь-ка на всякий случай. — А-ага… Асахи разблокировал телефон и тупо уставился в экран, будто понятия не имел, как им пользоваться. По округлившимся глазам, которые стали похожи на два блестящих блюдца, Тайо догадался — пьеса движется к развязке. И совсем скоро… — Незнакомый номер… Тайо, здесь… — Он задохнулся, глотая воздух, словно выкинутая на сушу рыба. — Тайо! — Что там? — как можно более убедительно испугался Мицубоши. Асахи почти припечатал экран к его лицу — так в фильмах обычно разбивают торт о физиономию именинника. Там висело сообщение с прикрепленной фотографией Шио от неизвестного номера. «Наконец-то я тебя дождался. Ты заставил меня понервничать. Приходи за своей сестрой в торговый центр «Райс-Сити» к трём часам дня. Не опаздывай» Асахи и впрямь задыхался. Он то белел, то синел, то краснел, то снова белел — казалось, прямо сейчас бомба внутри него, отщелкивающая последние секунды таймера, грянет прекрасным, пузырчатым взрывом. Тайо схватил его за плечи и хорошенько встряхнул. — Очнись! — заорал он. — Нам нужно туда, скорее! — Тайо, это всё слишком странно… Не знаю, как тебе объяснить, но… вдруг фото ненастоящее? Или оно было сделано недели назад, а похититель решил обвести меня вокруг пальца и отправил только сейчас, чтобы поиздеваться? — затараторил Асахи заплетающимся языком. — Нет, смотри, — терпеливо разъяснил Мицубоши, схватив приятеля за шею и буквально втолкнув его голову в омут смартфона. — Видишь время на городских часах? Там сегодняшняя дата и время точь-в-точь нынешнее — без пятнадцати три. Он специально схватил в кадр циферблат, чтобы ты убедился, что всё взаправду. Теперь я уверен на все сто двадцать процентов… — В чём?.. — Асахи настолько растерялся, что в помутившемся от головокружения рассудке стал наивнее ангела. Тайо, предчувствуя триумф, ощутил, какой лёгкой мишенью сейчас перед ним предстал Асахи Кобэ. И это доставляло садистское наслаждение. — Его целью была не Шио, а ты, — произнёс он, со всей серьёзностью вплотную дыша в лицо Асахи и сверля его бездонными глазами. — Не может быть… Тайо смерил его разочарованным взглядом и отступился. — У нас мало времени. Либо мы едем туда, либо остаёмся здесь. — Тайо, как он узнал, что мы у него в квартире?.. — всё больше неувязок обнаруживал Асахи. От накрывающей лавины сомнений он валился с ног и, казалось, полностью потонул в пучине неподходящих друг к другу частей пазла. — Тайо, это ловушка, говорю тебе. Он хочет нас убить. Тайо внутренне усмехнулся, но внешне оставался таким же испуганным и растерянным, отзеркаливая в ювелирной точности выражение друга. Поневоле в памяти всплыл тот момент, когда Асахи вознамерился идти к кондитерской на ночь глядя совершенно один. И Тайо решил использовать тот же приём. — Тогда я пойду один, — безошибочно повторил он те самые слова, что бросил Асахи перед своим уходом много, много дней назад. Повернулся спиной и зашагал к выходу, чувствуя, как Кобэ вскидывает руку в желании удержать его на месте. — Нет! — вскричал Асахи. — Тайо, ты сам же, по своей воле, попадёшь в капкан! — У нас больше нет зацепок, — парировал Мицубоши. — Но… — Ты со мной или как? Тайо хотелось завизжать от восторга, совсем как маленькая девочка. Хлопать в ладоши, плясать с бубенцами, отбивать каблуками пол. Как человек бывает слеп, когда дело касается любви — он не видит дальше собственного носа. — Ладно… Ладно, хорошо, — сдался Асахи, не отрывая глаз от фотографии Шио. Она стояла на фоне фонтана, переливающимся радужными искрами, на площади у торгового центра. Одета так, как никогда не одевалась. А самое поразительное — она улыбалась. Улыбалась!.. На всех парах они помчались к месту, где предположительно пять минут назад находилась Шио. Асахи переваривал и переваривал, но так и не переварил полученные сведения. Не склеивалось, никак не склеивалось… В голове никак не заткнётся вой тревоги, красная лампочка, как в неотложке, мигает и светится, предупреждая об опасности. Но более всего его беспокоил Тайо. С него словно сошла шелуха, слой за слоем, как на горькой, слезливой луковице. И вместо того солнечного Тайо, который встретил его после потери сознания и провёл сквозь врата в совершенно иной мир, вместо того солнечного Тайо, который позволял опереться на своё плечо и вздремнуть, вместо того солнечного Тайо, который кормил и поил, познакомил с неизвестными ранее сторонами жизни… Вместо того солнечного Тайо был совершенный, чужеродный незнакомец.***
— Шио, скажи «сы-ыр», — широко улыбалась Сато, стоя напротив фонтана с камерой в руках. Шио начала дурачиться и корчить рожицы. — Ну, побудь взрослой хотя бы парочку секунд. — Хорошо… — Шио вдохнула в лёгкие побольше воздуха, сложила руки за спиной и, растягивая рот во все тридцать два зуба, вымолвила: — Сы-ы-ыр! Вспышка и щелчок. Щелчок и вспышка. — Ты такая милая, — сделала Сато комплимент подбежавшей к ней малышке и немедля загрузила фотографию. — Дай посмотреть! У меня волосы растрепались, давай ещё раз… — приглаживая свои чёрные колючки возмутилась Шио, заметив, что снова её непослушные пряди разметались на ветру. На площади была уйма народу. Много туристов, все скамеечки поголовно заняты чужими телами и сумками. У всех беззаботные, загорелые лица. Сато не сдержала вздоха (считала примерное число жертв, которое объявят сегодня в новостях) и взяла под руку Шио, заметив, что время и впрямь поджимает. — Давай в следующий раз, — уклонилась Мацудзака. — Сделаем столько фото, что хватит на целый фотоальбом. — Сато, а можно ты распечатаешь наши фото и вложишь их в свой семейный альбом? — неожиданно предложила Шио с горящими глазами. Солнце пекло, и соломенная шляпа пригодилась — она увенчала головным прибором волосы и скрыла пол-лица за полями. Сато понравилась эта идея. Шио должна украшать самую первую страничку её семейного альбома — просто обязана. — Ты здорово придумала, — искренне обрадовалась Сато этой затее. — Просто замечательно! Тогда нам необходимо как можно больше фотографий. — Прямо сейчас!.. Сато, скажи «чи-и-з». Выхватив телефон, Шио развернула его (из-за отсутствия фронтальной камеры — Сато поскупилась покупать последнюю модель) и устремила холодный чёрный глаз объектива на себя и Сато. Сато нагнулась, повинуясь низкому росту Шио, сложила пальцы в жесте «мира и победы», а второй рукой откинула назад длинные волосы. — И раз, два…***
— Шио! — вскричал Асахи, напугав группу туристов, околачивающихся около автомата с напитками. Он растолкал нескольких женщин, которые мешались у фонтана. Под их недовольные мины он с изумлением обнаружил, что стоит точь-в-точь на месте, где и Шио — пятнадцать минут назад. Городские часы показывали ровно три часа. Мицубоши не отставал. — Её здесь нет? — Нет! — в нахлынувшей безнадёге Асахи затеребил шнурки толстовки. Он впивался в равнодушие маски, окружающие его с выражением презрения… Они везде. Они устроили карнавал. Они напялили их, чтобы поглумиться!.. Незнакомая девушка остановилась, кинула на него вопрошающий взгляд, как бы говоря: «Парень, ты чего тут?», но, встретившись с ним, отпрянула и ринулась дальше. Асахи готов был заплакать. Он решил обрушить свой гнев на крайнего. Крайним оказался Мицубоши. — Это всё ты, — Асахи схватил его и притянул к себе. — Ты!.. — Пожалуйста, успокойся. Не паникуй, — спокойно, без страха выговорил Мицубоши. — Он больше ничего не присылал? И, как по щелчку пальцев, телефон Асахи вновь заволновался вибрацией. Тот как ужаленный кинулся вынимать его из кармана. — Заходи… твоя сестра ожидает тебя у входа, — по слогам прочёл он. — Нам нужно внутрь, — воскликнул Тайо и смешался с толпой по направлению к главному входу. — Стой!.. — завопил Асахи, но было поздно. Тогда и ему пришлось пробираться против течения реки. Кажется, на площади вскоре должно начаться какое-то шоу, потому что люди сгустились, как мухи — на гниющее мясо, с фотокамерами и сахарной ватой, рожками мороженого и с поднятыми на лоб очками. Удивительно, как мир стремительно чернел, хотя на город снизошёл лишь разгар дня. Когда он уверил себя, что Тайо давно внутри, то успокоился. Если это чья-то шутка или простой, дешёвый шантаж, он с лёгкостью убьёт клоуна, который затеял это. Но Тайо не был внутри. Он сыграл свою роль и скрылся со сцены, как любой другой эпизодической персонаж в комедии. Когда он убедился, что Асахи отстал, то бесшумно, словно хранимый удачей Мацудзаки, в один момент свернул и направился прямиком к автобусной остановке. На этом его реплики, его движения и жесты окончились — сценарист Сато поставила жирную точку, вычеркнула его из последнего акта. Мицубоши догадывался, что та прямо сейчас поджидает Асахи среди магазинов одежды и игрушечных автоматов. Караулит его и имеет необычайно сложный в своём исполнении план. Справится она с ним, сомнений нет, безупречно. Вот только Мицубоши ошибался, ведь Сато и Шио давно покинули не то что торговый центр. Они выезжали за город. Сато не посвятила его в главную и, возможно, самую разрушительную, раздирающую докрасна, хладнокровную часть замысла. Восхитительный финал припасла для Асахи Сато, хоть тот того не заслуживал. Он в глазах Мацудзаки представал отродьем, ещё одним существом, не имеющим ни капли родства с Шио — такой же заносчивый, упрямый и высокомерный, как и отец. Чтит себя защитником семьи, а сам не способен избавиться от главной мерзости своего дома. Словно видел тараканов, ползущих по лицу, лезущих в уши, и отказывался признавать их существование. Но всё же порой и от тараканов бывает польза. Например, от тех, что неоднократно бывали у тёти и разбалтывали такие секреты, что мама ни горюй. Закон ни горюй. И Сато, и её тётя знали множество секретов из мира за завесой. Мира преступности. Так, Сато располагала железной информацией, что именно сегодня, тринадцатого июля, на площади торгового центра «Райс-Сити», на представлении приезжих циркачей из восточных стран, прогремит взрыв. И это не будет ложным доносом, как в прошлом году. Тогда неизвестные по всей Японии специально оповестили службы безопасности и пустили им пыль в глаза, чтобы усыпить бдительность. Когда сразу куча угроз о минировании зданий поступает в отдел, и те оказываются ложными… начинает докучать. Но сегодня фейерверк обещал быть кровавым и захватывающим.***
— Возможно, так ты подумала, Сато. — Шоко сидела на полу и чертила невидимые узоры в воздухе, словно хватала черту за чертой, мазок за мазком. — Твой план, в действительности, имел слабые места, но ты знала о них. Когда Шио впервые затеплилась в твоём птичьем сердечке, великая Мацудзака уже вывела формулу, как избавиться от семьи Кобэ по одному. Съесть её изнутри, как опарыши разъедают внутренности покойника. Ты похитила Шио и рассчитала, что полиция не воспримет её исчезновение всерьёз — это риск, так как любая деталь могла всплыть на поверхность совсем нечаянно. Но обошлось. Шоко одним взмахом замкнула воображаемую окружность. — Далее ты прикинула, что с исчезновением Шио подозрения падут вовсе не на учительницу или на кого бы то ни было ещё, а на Юну Кобэ. Бедная, бедная пташка! Отрубили крылья, запихнули в центрифугу и растормошили как следует. Исчезновение дочери станет для неё ударом. Причём последним. А расшатанная психика скажет «аривидерчи» и канет в небытии. Если спросить Юну: «Где ваша дочь?», она, напоенная морфином и прочей гадостью, ответит: «Не знаю… кажется, у бабушки». А бабушка давно ждёт родственничков на противоположном берегу реки жизни и смерти, если ты понимаешь, о чём я. Всё смешалось. И всё потерялось. Шоко описала ещё одну дугу и с изяществом закруглила её и раз, и два. — Отца ты даже не боялась. Полиция выяснила, что того давно держат в арестантском доме. А Юна, которой звонили из участка, стёрла телефонный звонок из своей памяти, как эскиз, который вышел неудачным. Петля. — Асахи Кобэ… Близкий человек Шио, который принёс ей столько боли, что ты мучилась каждую ночь от одной мысли: Шио бьют, а он, дурак, ушёл покупать подарок полу-матери, полу-мертвецу… Он представлял наибольшую опасность. Но и его ход суждений ты вычислила наперёд и даже подсунула ему наживу, на которую тот с радостью клюнул — Тайо умеет быть добрым. Он действительно добр, без притворства, которого Асахи на дух не переносил. Нет оружия смертоноснее, чем доброта незнакомца. Именно такая кукла тебе и нужна была. Он провёл Асахи через все запланированные акты: втёрся в доверие, умолчал о том, что видеонаблюдение работало, между прочим, в полном здравии. Предоставил мастерски смонтированную фальшивку, выдав её за записи с камер. Одно только неясно, зачем он открыл Асахи потаённые уголки своего сердца? Что ж, скорее всего, это всего-навсего человеческий фактор. А может, ещё один хитрый ход. Доверь человеку свои тайны, когда он доверит тебе свои, — и вы, можно сказать, становитесь хранилищами друг друга. Если один упадёт, другой — тоже. И так до бесконечности, навечно связанные… Вторая петля. Круги набирали обороты, как заведённый двигатель. — Проглотил наживку, как миленький. А номер машины… он действительно уверился в том, что вышел на преступника. А твоя тётя, между делом, всего лишь одолжила её у своего постоянного клиента, который пропал без вести ещё год назад — художник, с которым и ты имела дело, когда Шио сбежала из дома от пьяного отца. Просто Тайо скрыл этот факт от Асахи, а тот настолько погрузился в поиски, что и не удосужился проверить. Бедняжка. А правда была близко, просвистела над ухом. Шоко нагнулась и принялась чертить петли и на дощатом полу. — Итак, придя по адресу, Тайо и Асахи встряли. Тупик! О ужас! Но у тебя всё рассчитано. По часам, минутам. Отослала фотографию Шио: знала, что вот уж на что, а лучше корма для рыбки не найдешь. И смылась под шумок, тоже зная, что от квартиры Сюна до «Райс-Сити» добираться на автобусе около пятнадцати минут. Асахи прибежал, Тайо сыграл роль — и скрылся, как ненужный теперь реквизит, и вот Асахи вбегает в заминированное здание, даже не подозревая о том, что скоро схлопнется и превратится в фонтан, совсем как на площади, только бордово-красный. И о теракте тебе проболтался один из тех отбросов, которые отлизывают у тётки ежечасно, и время ты знала наперёд… Заключительная петля. Шоко взяла невидимую верёвку и обвязала ею шею. — Тринадцатое июля… знаешь, Сато, как принято отзываться об удаче? Сегодня белая полоса, завтра чёрная. И настала чёрная полоса, Сато. Бог оставил тебя. Потому что именно сегодня моя весточка из прошлого, моё последнее слово, которое ты благополучно запихнула мне в глотку, затолкала глубоко-глубоко, чтобы я задохнулась в нём — моё последнее слово настигло и перехитрило великую Мацудзаку. Не считаешь ли ты это великим, увековеченным триумфом? Трибуны кричат, Сато! Очнись!***
Асахи, стоя у металлоискателя, не верил своим глазам. Ему пришло сообщение от Шоко. Тот самый крик в будущее.