***
Даймонд Тиара опустила голову. После убийства нападавшего, Кетан Колл все еще находилась в «Кантерлотском приюте для душевнобольных». Несмотря на то, что яркие стены в коридоре должны были подбодрить посетителей, они напоминали ей о худших годах ее жизни. — Даймонд Тиара? — Что? — спросила земнопони, отвлекаясь от своих мыслей. — Что ты здесь делаешь? Арчер вздохнула и вытерла глаза: — Ходила к Скуталу. Ей становится лучше, но она все еще не хочет говорить о том, что с ней случилось. — Я кое-что слышала, — пробормотала Даймонд. — В газетах писали, что ее единственные слова после того, как ее нашли, были — «взорвите это!» — Риот Шилд рассказал нам, что там произошло, — Арчер вздохнула. — О Флёр и газе… Но только Скуталу знает, чем все закончилось. И поскольку они взорвали пещеру и залили все бетоном, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем, что же там произошло. Некоторое время они сидели молча. — Ну… Как там Баттон? — спросила Даймонд Тиара. — Лучше, с тех пор как меня выписали, — ответила Арчер. — Ждет меня внизу. Как дела у Кетан Колл? — Она снова считает себя жеребенком, — Даймонд пожала плечами. — Врачи говорят, что это ее способ справиться со всем этим. Арчер кивнула, но какое-то время сидела молча. Даймонд Тиара встала и собралась уходить, когда страж наконец произнесла: — Она говорила. — Что ты имеешь в виду? — Даймонд вздрогнула, вспомнив свой собственный срыв. — Арктур был первым, — ответила Арчер. — Это самое первое, что она сказала…***
Скуталу билась на койке, но санитары удерживали ее на месте. Она вся была покрыта кровью, потом и грязью. Значительная часть ее перьев была сломана или вырвана, но несмотря на это пегаска все еще пыталась взлететь. Ее глаза встретились с глазами Арчер, и она подняла голову, оскалив зубы. — Арктур был первым… — Скуталу тяжело дышала, безвольно повиснув в копытах санитаров. — Флёр… Я должна была это сделать… Мне пришлось… Их было много… На протяжении веков… Медсестра подошла к пегаске, удерживая магией шприц. — Вам нужно отдохнуть. У вас шок… — Нет! — закричала Скуталу. Арчер отступила, увидев ее налитые кровью глаза и окровавленные зубы. Медсестра вонзила иглу в переднюю ногу пегаски и нажала на поршень. — Мне пришлось это сделать… — прошептала Скуталу, тяжело дыша. — Они сопротивлялись… Она — нет… Мне пришлось… Они сказали мне… Иначе… оно бы… Глаза пегаски закрылись, и голова упала на подушку. — Что с ней произошло? — спросила Арчер, наблюдая, как санитары укладывают ее кузину на кровать. — Мы не знаем, — ответил один из врачей. — Она выбралась из пещеры одна. У нее несколько царапин и синяков, но ничего серьезного… В отличии от разума… — Мы позовем психиатра, как только она очнется, — жеребец указал на глубокую рану от укуса на ноге Скуталу. — Кажется, она сделала это сама… Арчер подошла к Скуталу и, со вздохом, поправила ее мокрую от пота гриву. — Что же ты там увидела, сестренка? — пробормотала она.***
Иногда насекомые могут быть полезны. Ласточки не знают, какие из них какие. Они охотятся на всех. Тем не менее, некоторые жуки хуже, чем другие. Вот их-то и любят ласточки. Большой жук — плохой жук… Но для ласточки, это просто означает больше еды.***
Голос принцессы Селестии был холоден. Большинство пони, собравшихся в тронном зале, с трудом могли представить подобное. Привыкшие к материнскому и заботливому тону, они забыли, что принцесса правит страной уже больше тысячи лет, пережив множество опасностей. Но и случившееся тоже было чем-то беспрецедентным. Один из богатейших пони в Эквестрии был арестован вместе с группой культистов, пытавшихся принести в жертву жеребенка в пещерах под Кантерлотом. В ходе следствия ему также было предъявлено обвинение в покушении на убийство стража и ряд других обвинений, часть из которых не предавалась огласке. Он продолжал утверждать, что все это было спланировано его женой, но вряд ли кто-нибудь в Кантерлоте поверил ему — тем более, что его жена исчезла и больше о ней никто не слышал. — Фэнси Пэнтс, — произнесла принцесса Селестия. — За твои деяния, которых слишком много, чтобы упоминать о них еще раз, ты останешься в тюрьме до конца своих дней. Суд окончен. Принцесса встала. Фэнси Пэнтс опустил голову, его глаза остановились на черно-белой фотографии Флёр де Лис.***
Ласточки заботятся о своих детях. Они строят гнезда в темных местах и ловят для них насекомых. Они не оставляют свои гнезда. Если ласточки возвращаются к нему весной и обнаруживают, что оно повреждено — они чинят его.***
Стеллар Даст тихо пискнула. Ее уши навострились, улавливая даже самые тонкие изменения в потоке воздуха. Она расправила свои маленькие крылышки и полетела к дивану, устроившись на нем. — Мы останемся здесь? Цигнис кивнула: — Да, дорогая. Мы не вернемся в пещеры. — Мне нравятся пещеры, — пробормотала кобылка. — И Мунвинг тоже нравились пещеры… Взрослая бэтпони вытерла глаза: — Я уверена, что Мунвинг тоже понравилось бы это место. — Но сейчас она где-то в другом месте, да? — спросила Стеллар Даст. — И ей сейчас лучше? Цигнис подошла к дочери, села на диван рядом с ней и обняла ее: — Да. Конечно же, так и есть…***
Ласточки не любят жить в неволе. Они могут жить в тесных гнездах, но они много летают. Каждую зиму ласточки улетают туда, где тепло. Они… — Что ты там пишешь, Швальбе? — Бойзенберри стояла в коридоре и смотрела сквозь решетку. — Кстати, я думаю, нам придется забрать у тебя ручку. Твоя предыдущая сокамерница все еще в госпитале. — Ты знать, что она пытаться со мной сделать? — бэтпони стиснула зубы. — Именно поэтому ты до сих пор тут, а не гниешь в карцере, — проворчала страж. — Но придет день, Швальбе… — Действительно, день прийти. И с того дня, тебе лучше спать в полглаза… — бэтпони мрачно ухмыльнулась.