***
— Ты ведь понимаешь, что ведешь себя крайне глупо? — спрашивает Виктор, скрещивая руки на груди и выгибая одну из его идеально ровных и черных бровей. Гарри вздрагивает от неожиданности, поперхнувшись яблоком, которое хомячила в неприметном закутке школы, и виновато опускает голову, вжимая ее в плечи. Поттер готова согласиться со словами Франкенштейна от и до. Он прав. Сотню, нет, тысячу раз прав. Она ведет себя очень глупо и совершенно по-детски. Но что девушка может сделать с тем, что, как только видит Рейзела, сразу же испытывает такое чувство стыда и смущения, что щеки заливает лихорадочным румянцем, а уши тут же окрашиваются в нежно-малиновый. И честное слово, брюнетка никогда до этого настолько сильно не краснела, как сейчас. В итоге волшебнице пришлось лишь кивнуть, отказываясь поднимать глаза с пола. Вообще, разумеется, она понимала, что глупо прятаться от Рея по закуткам и кладовым, если при желании он легко мог найти ее своим чутьем. Но, видимо, тот либо что-то понял, либо решил дать ей прийти в себя после поцелуя, но все это время, которое прошло с того самого момента, он не приближался к ней, хотя Лилиан и чувствовала, что его взгляд, будто приклеенный, неотступно следует за ней, куда бы она не пошла. Это, кстати, было еще одной причиной для неловкости. Все-таки, настолько пристально за ней никто и никогда не следил. — Тогда, если ты все понимаешь, почему продолжаешь настолько глупо себя вести? — спросил Ли, недоуменно вскинув брови. Гарри отчетливо уловила подразумеваемое слово «трусливо», которое блондин благородно решил не упоминать вслух, и могла лишь пожать плечами. Честно говоря, Поттер и сама не понимала, что именно настолько ошеломило ее, что заставило настолько сильно уйти в глухую самооборону и трусливо прятаться по углам. Довольно глупо, наверное, учитывая, что девушка всегда причисляла себя к Гриффиндору — к самым смелым, храбрым и благородным. Вот только, похоже, смелость, храбрость и благородство к романтическим чувствам не относилось совершенно. По крайней мере, брюнетка предпочла еще раза два встретиться с василиском и еще раз пять с Волдемортом, чем смотреть в глаза Кадису после того, как он ее поцеловал, а она упала в обморок! Это же стыдоба полнейшая! Волшебница оставалась в сознание даже после самых тяжелых битв и испытаний, но упала в обморок после простого поцелуя! Ну и как это называется?!!! — Мне стыдно… — наконец безысходно буркнула она. Честно говоря, Гарри до сих пор крайне стыдно это признавать, но этот поцелуй с Рейзелом настолько ошеломил ее, что она упала в обморок и вот уже добрую неделю шарахалась от него и перебиралась по стеночке. И дело даже не в том, что ей не понравилось — как раз-таки наоборот, поцелуй ей очень-очень понравился, и никакого чувства отвращения и «грязи», как после поцелуя с Дином на спор, не было. И как раз-таки в этом «наоборот» и заключалась проблема, которая заставляла Поттер всеми правдами и неправдами избегать своего жениха (ей все еще крайне непривычно называть Ноблесс так). Просто та даже представить не могла, что ей может настолько сильно понравиться поцелуй хоть с кем-то. Все-таки, по большей части, себя или свое окружение в романтическом ключе девушка даже не воспринимала, даже если в свое время в магическом мире у нее было много поклонников. Однако, уточнять про то, что они обожали и превозносили ее именно как девочку-которая выжила, не стоит. Так что… да, брюнетка была крайне растеряна, хотя и понимала, что поступать так по-детски весьма глупо. Все-таки, с Реем она уже жених и невеста, да и Кадис явно не собирается никуда и никому отдавать ее, о чем уже недвусмысленно заявил кольцом, которое не сможет снять даже она, хотя артефактором была хорошим, так что… И все было бы нормально — в конце-то концов Лилиан уже приняла факт того, что Ноблесс сейчас ее жених, а потом станет ее мужем, и даже нашла в этом огромные плюсы (по крайней мере, они друг другу нравятся взаимно), но вот этот чертов обморок… О, Мерлин, она даже думать не хочет, что насчет этого мог подумать брюнет. — За что тебе стыдно? — уточнил Виктор, явно радуясь тому, что Гарри хотя бы с ним пошла на хоть какой-то контакт. А то наблюдать за тем, как та при виде Рейзела вздрагивает, разворачивается и убегает забавно, конечно, но довольно быстро надоедает. А еще из-за того, что Поттер его избегает, у его Патрона в последнее время весьма плохое настроение, которое даже изыскано заваренный чай поднять не в состоянии. А сколько фарфоровых чашек пало в неравной битве с силой Рея… Так что именно поэтому Франкенштейн решил все взять в свои руки и поговорить с девушкой на эту тему, потому что знал, что та самостоятельно едва ли что-то решит, а значит игнорирования и избегания продолжатся. И этого стоило бы избежать, потому что… все-таки, и их, и предметы интерьера ему очень и очень жалко. Да и… Ох уж эти дети… И плевать, что одному из «детей» уже больше двух тысяч лет, а второй уже больше ста пятидесяти. Для него из-за их поведения они иногда все еще так сильно напоминают глупых детишек… — За… за обморок. — все-таки призналась брюнетка, опуская голову еще ниже. Судя по сдавленному звуку, который издал Ли, он ожидал совершенно не этого ответа. — Тебе стыдно из-за обморока? — недоверчиво уточнил блондин, устало вздыхая и массируя виски. Ему хотелось нервно посмеяться и сделать фейспалм. Все-таки, Кадис себе уже всяких ужасов навоображал, почему именно волшебница настолько явно избегает его, а тут… Как выяснилось, дело было в банальном обмороке. Вернее, не в нем самом, а в стыде из-за него. — Ага. — кивнула Лилиан, подперев рукой щеку. Вообще, Гарри не то чтобы привыкла быть самой храброй или решительной, хотя безрассудства и отваги в ней было примерно столько же, сколько и магии — то есть очень и очень много (будь тут Снейп, наверняка бы заявил, что даже чересчур, так как все Гриффиндорцы сначала что-то делают, а только потом уже думают, надо было это делать или нет). Просто сама мысль от того, что она настолько глупо упала в обморок из-за того, что ее банально поцеловали, вызывало некий ступор. Впрочем, Хель все устраивало и даже знатно веселило — это Поттер легко определила по довольной улыбке Предвечной невесты и легким, будто поглаживающим, потокам магии Смерти вокруг нее. Почему-то девушка не сомневалась, что этот поцелуй и реакция на него была еще одним поводом для ее Госпожи поразвлечься за счет своего бедового и вечно влипающего в неприятности потомка. — Подожди, подожди, подожди… То есть, вся проблема этого самого избегания в том, что ты грохнулась в обморок? — все еще немного недоверчиво спросил Виктор, смотря на брюнетку, как на бедового ребенка, который постоянно влипает в разнообразные неприятности. Этот взгляд очень сильно напомнил волшебнице взгляд Снейпа, когда он вызволял (вернее, просто приходил уже в самом конце и устало вздыхал от того, во что она опять вляпалась) из передряг. — Конечно! — Лилиан пожала плечами так, словно это само собой разумеющееся. — Почему? — уточнил Франкенштейн, потому что даже примерно представить не мог, какие именно мутировавшие тараканы ползают в голове Гарри и отвечают за логические рассуждения и принятие каких-либо решений. — А мне что, такой реакцией гордиться нужно?! — вскинула брови Поттер, скрестив руки на груди. За всю свою жизнь в обморок (настоящий обморок, а не когда она придуривалась или играла) она падала всего два раза. И один из них был тогда, когда ее со всей силы огрели Авадой Кедаврой. Конечно, какой-нибудь умник мог бы заявить, что это была смерть, а не обморок, но какая в сущности девушке разница? Она — Повелительница Смерти, так что смерть или обморок для нее совершенно одно и тоже. А вот второй… второй как раз-таки из-за этого глупого поцелуя. И честное слово, во втором обмороке ничего героического уж точно не было. Именно поэтому было настолько стыдно. — Ну, почему гордиться… — протянул Ли, удивленно хлопая ресницами и рассматривая насупленную мордашку брюнетки, и с трудом сдержал неуместный смех (опять-таки нервный). — Но и ничего плохого в твоем обмороке нет. Я ведь тоже в обморок упал, так что… — Вы старый, вам можно. — отмахнулась волшебница и только спустя пару секунд до нее дошло, что именно она сейчас ляпнула. Кажется, она просто профессионал в том, как раздражать людей. И ведь то, что она сказала, далеко не правда. Ну, то есть, блондин, конечно, взрослый — все-таки ему больше восьмисот с чем-то лет — но если так хорошенько подумать, что самому Рейзелу и вовсе больше двух тысяч, так что… Так что не совсем понятно, зачем она вообще это сказала. — Ой… Эээээ… — Я старый и поэтому мне можно? — грозно переспросил Виктор, хотя в его глазах горели и переливались смешинки. Лилиан смущенно улыбнулась ему и постаралась сделать вид, что тут не причем и просто мимо случайно проходила. — Ладно уж, послушай старика. В том, что подобное произошло, нет ничего страшного. Это просто эффект неожиданности, как и со мной. Так что берешь ноги в руки и идешь разговаривать с господином Рейзелом, а то он так грустно смотрит на тебя… — Хорошо, хорошо, я поняла. — покивала Гарри, после чего предупредила. — Но сначала я доем яблоко. — Ладно. Кстати, не смей обижать его. — предупредил Франкенштейн, грозно глянув в ее сторону, после чего неторопливо пошел в сторону своего кабинета. Поттер проводила его задумчивым взглядом, после чего покачала головой и пробормотала, чуть хихикнув шепотом: — Готова поспорить, что точно такое же предупреждение он сделал Кадису. Все-таки, чтобы там Ли ей не говорил и не показывал, он всегда о ней слишком сильно пекся. И о ней, и о Рейзеле. А значит, им обоим он сделал предупреждение, что убьет их, если они обидят друг друга. И это… Настолько же мило, насколько смешит осознание того, что блондин никогда ни ее саму, ни Рея и пальцем не тронет. И не столько потому, что он это чисто физически сделать не сможет — да и они о себе позаботиться смогут. А потому, что он действительно опекает и переживает за них, хотя свою заботу о девушке старается не демонстрировать (наверное, чтобы она ему на шею не села и не заставила его узнавать об всех ее приключениях, пока он испытывает инфаркт за инфарктом). Брюнетка качает головой, догрызает яблоко и направляется в сторону Кадиса. Виктор прав. Сколько она будет продолжать бегать от него и от самой себя? Ведь главное, что поцелуй понравился, верно? А все остальное… Ну, можно натренироваться.***
На свидание они все-таки сходили. И даже не на одно, а на несколько. И у них даже были другие поцелуи (и их было много). К своей радости, Гарри может подтвердить, что в этот раз она в обморок не падала, хотя в первые секунды первого поцелуя впала в небольшой ступор. Впрочем, она решила наслаждаться ситуацией, пока есть возможность, потому что весьма скоро ей нужно было отправляться в сторону острова, где сейчас хозяйничала Игнесс. Все-таки, ту пора остановить и вбить в мозги немного больше здравомыслия. Да и с Роктисом поговорить не помешало бы — а уж если удасться доказать вину Лагуса, то совсем все замечательно будет. Ах, еще стоит остановить Предателей, которые скоро начнут свой поход в сторону Лукидонии, потому что терять Раджека не хочется — чудесный ведь юноша. И «случайно» прибить Кромвеля, как и Юрия, потому что они ее окончательно утомили. И спасти Идиан, а то бедную наверное совсем замучали с зельями подчинения. В общем, планы у Поттер были грандиозные. — Я рад, что у тебя хорошее настроение. — с нежностью говорит Кадис, наблюдая за тем, как девушка, буквально светясь от восторга, поедает ванильно-клубничное мороженое. Брюнетка отвечает ему сияющей улыбкой и возвращается к кровожадным планам, от чего ее аура становится еще более радостной. У СОЮЗа изначально не было шансов. Однако после того, как они разозлили Повелительницу Смерти, которая уже устала от них, шансов у них стало еще меньше. К тому же, разве она может позволить, чтобы Ноблесс тратил на этих типов свои жизненные силы? Тем более, что с куда большей пользой их можно направить… ну, например, на свидания. Так что да, такого волшебница позволить не может! А значит… СОЮЗ весьма скоро и также весьма быстро прекратит свое существование, или она не Повелительница Смерти.