Проделаем ту же дорогу десять, сто раз. И у всех этих дорог свои собственные дороги. Иначе они бы не были дорогами. (Эдмон Жабес) Где дорога? Дорогу всегда нужно найти. Белый лист полон дорог. (Эдмон Жабес) Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят, что угодно. (Данте)
Гарри осталась в одиночестве. Несколько раз глубоко вздохнув и приведя свои мысли в порядок, девушка вспомнила, что умереть ей пока не грозит. Хотя заблудиться ей в Арке Смерти не хотелось бы… Сделав еще несколько глубоких вдохов и выдохов, брюнетка прижала к себе сумку, зажмурила глаза и шагнула в Арку. Первый шаг дается с настоящий трудом. Это медленная пытка, когда душа буквально леденеет от страха и иррациональных ощущений. Это как удар под дых, после которого невозможно ни вдохнуть, ни выдохнуть. Да даже шаг сделать нельзя, хотя стоять на месте подобно смерти... Это как погружение в ледяную воду, после которого все мышцы немеют, а сознание начинает угасать. Это... страшно. Гарри сразу же проваливается в темноту, после чего ненадолго полностью лишается зрения и слуха. Пожалуй, осязания тоже, но руки судорожно тискают котомку, так что... Память пытается вырваться на свободу птицей, но девушка в последний момент успевает захлопнуть клетку, оставив воспоминания у себя. Мрак укутывает ее в теплое одеяло, растворяя все тревоги. Возможно, кому-то от этого стало бы только хуже и еще страшнее, но... Поттер - не "кто-то". Она - Повелительница Смерти. Дитя Хель, которой Богиня отдала все свои знания и саму свою суть. Гарри уже не страшно. Больше не страшно. Скорее уж... интересно и весело?...Полный Гриффиндор...
Второй шаг дается с таким же трудом, но уже чуть легче, хотя паника и онемение никуда не пропадают. Гарри чудится, что она медленно бредет по раскаленной пустыне. Будто ее заживо сжигают несколько сотен раз на костре, а потом, для закрепления результата, купают в жидкой, как вода, лаве, отчего та раскалена практически до бела. Третий шаг... Она бредет сквозь ледяной ад, каждый шаг по которому приближает к ней смерть на еще одно невероятно долго короткое мгновение. Босые ноги давно уже не чувствуются, покрытые изморозью. Пальцы давным-давно занемели. Лишь дыхание немного напоминает о том, что объект скорее жив, чем мертв. Впрочем, пара уже настолько мало... Гарри идет. Ей плохо и безумно жарко. А в следующий момент она уже мерзнет до костей, отчего ее сердце чуть ли не покрывается отнюдь не эфемерным льдом. Вот она снова горит заживо, отчего лед пропадает, а потом сразу же проваливается в ледяной ад. Такое ощущение, будто ее сначала долго и методично купают в жидкой лаве, а потом мгновением позже окунают в ледяную прорубь при температуре минус семьдесят. Она снова бредет по пустыне, а над ней беспощадно палит солнце. А теперь она посреди вьюги, которая замораживает одним только прикосновением. Девушка не знает, с чем именно можно сравнить такие ощущения. Пожалуй, разве что с поцелуями Госпожи в жаркий полдень, хотя те скорее похожи на легкий ветерок, несущий избавление. И, возможно, совсем чуть-чуть с буйством Матери Магии, когда та разъярена. Гарри идет по пустоте, ощущая под ногами что-то теплое и упругое. Ей почти не больно. Те, кто испытывал на себе Круцио, другой боли практически не чувствуют. Она ведь знала, что путешествие через Арку Смерти не дается легко. Просто... Если уж она, та, кого выделила сама Хель, испытывает такие муки... То что чувствовал Сириус? Он страдал? Или же сразу же умер, не почувствовав всей этой боли? Поттер не знает и не уверена, что если ей дадут такую возможность, захочет узнать. Иногда есть такие вещи, о которых лучше никогда не знать. Просто во избежание...***
Гарри легко толкает тяжелую дубовую дверь сильной рукой, попадая в какой-то трактир. Люди веселятся и пьют, мало интересуясь очередным особо ничем не примечательным посетителем. Одним странствующим целителем и травником больше, одним меньше. Поттер профессионально оглядывает зал и проходит в угол, попутно подзывая к себе одну из разносчиц. Впрочем, тут они зовутся как-то по-другому, но девушке не особенно-то и интересно. Бар (Ну, или как там его?) старый. Казалось, его основали еще задолго до ледникового периода, всю тяжесть которого он вынес с молчаливым достоинством. Ну, паутина-то точно с тех времен сохранилась. Гарри ухмыляется в такт своим мыслям, отпивая немного пенного кваса. В принципе, эта бодяга даже на нормальный напиток не тянет да и вкус у него отвратительный, но... Гарри просто чувствует, что это именно то, что ей сейчас нужно. Пожалуй, именно эта кружка означает начало ее новой жизни. Свобода, да? Свобода... В принципе, вкус не так уж и плох. Гарри идет по широкой дороге, неся котомку на плече. Босые ноги легко выступают по одной ей видимой тропинке, которая как будто стелется прямо под ноги, убирая с пути ветки или же слишком острые камни, которые могли бы повредить нежным босым ступням. За ее спиной скользит тень Хель, а на плечах покоится накидка Смерти, которая невольно отпугивает недоброжелателей. Каждый ее шаг делается с молчаливым достоинством, против которого не попрешь. Сила и гармония пронизывают насквозь, показывая то едино-правильное, что только может существовать на этом свете. Естественность в каждом движении. Хищники предпочитают не связываться с тонкой и гибкой фигуркой, отступая или же изредка прося о помощи, если таковая им вдруг потребуется. Гарри устала от полнейшей неопределенности в своей жизни. Когда-то она воевала практически со всем миром, проливала драгоценную кровь, убивала врагов и принесла себя в жертву ради победы. Когда-то она защищала друзей, оказавшихся предателями, оберегала и колдовала. Вся ее магия... Чистейшей воды импровизация и наитие, хотя знаний в этой магии тоже много. Она потеряла слишком многих, чтобы так просто смириться с этим. За ее плечами высится личное кладбище могил: как тех, кого она убила, так и тех, кто пожертвовали собой ради ее спасения. Она уже давно перестала считать дни, предпочитая помнить лишь то, что она в этом мире находится уже около двадцати лет. Конечно, ей приходится постоянно переходить с места на место, чтобы никто не мог заметить того, что она ни разу не стала взрослее даже на минуту. Она некогда была Благородной Леди... Наследница древнейшего Рода, для которой помыслить о нарушение кодекса должно быть подобно смерти. Должно быть, но... Теперь она идет по вытоптанной дороге в поношенной одежде, неся на своих плечах серую потрепанную котомку, где все самое необходимое, да кинжал на бедре. Если бы ее бабка Дорея увидела бы свою внучку в таком состоянии и виде, то ее, наверное, удар бы хватил. У кинжала - рукоять обернута простой истрепанной кожей, сталь темная, старая, но при всем при этом все еще безумно острая, не потерявшая своей остроты и спустя годы. На первый взгляд это самый обычный кинжал, лишь еле заметная светящаяся вязь по кромке лезвия показывает, что он не так уж и прост. Весь он - простой и надежный, как молоток, легкий, под женскую руку сделанный. Когда-то давным-давно на него были пролиты слезы феникса, когда-то именно этим кинжалом был убит василиск, после чего его кровь и яд послужили для него дополнительным закалом. Назваться странствующим лекарем было на диво хорошей идеей. Тут тебе и уважение, и даже небольшая плата. Впрочем, ее товары и лечение стали здесь практически что легендой. Каждый, кто обратился к ней, ни разу не остался без помощи. Гарри чувствует себя счастливой от того, что нужна хоть кому-то. На ней мешковатая мужская одежда, будто с плеча Дадли специально снятая, простая, удобная, чистая, пусть и достаточно сильно потрепанная. Осанка по-королевски гордая, все движения четкие и выверенные, она не идет - плывет по земле. Волосы короткие, черные, как вороново крыло, впитавшие в себя всевозможные краски ночи. Лишь одна белоснежно-седая прядь выделяется из великолепия цвета ночи, невольно приковывая взгляд. Глаза внимательные и острые, зеленые, цвета насыщенного изумруда или же жидкой авады. Гарри идет быстро, спокойно, не торопясь. Она дышит полной грудью, впервые за долгие годы чувствуя себя совершенно свободной. Наконец-то за ее спиной не высятся маги из ее мира, готовые отобрать последние крохи волшебства ради своих каких-то эфемерных планов. Она уже давно разорвала свои цепи, которые сковывали ее по рукам и ногам, мешая нормально жить. Ей впервые за долгое время интересно. Магия в этом месте дикая, пряная, отдающая морской солью и легким бризом. Гарри не совсем уверена, но вполне возможно, что Арка Смерти закинула ее в прошлое на несколько сотен лет. Поттер улыбается и счастливо смеется, когда дождь падает на мир глухой стеной, смывая все напряжение и остатки грусти. На дворе конец двенадцатого века. Гарри с иронией улыбается, вспоминая, что как-то давным-давно Драко сказал, что если бы она бы росла во времена инквизиции, то ее давно бы уже сожгли. Ну что же, значит, у нее есть время подтвердить или опровергнуть теорию Малфоя. А там, глядишь, она скажет ему об этом лично. Все же, она уже давным-давно не была дома. - Я живу, Луна... И за тебя тоже живу....