Самый лучший папа!

- Что с ней?! – буквально ворвался в кабинет пожилого главврача Тарасова.        Борис выглядел устрашающе. Его лицо было красным, крылышки носа то и дело раздувались от тяжёлого дыхания. Взгляд посиневших глаз грозился испепелить любого, кто попадётся на пути. Весь внешний вид мужчины не сулил ничего хорошего и внушал только страх. - Олесю Михайловну сейчас оперируют, - не стал задавать глупый уточняющий вопрос. Врач ведь и так прекрасно понимал, о ком идёт речь. - Что произошло? – вставая рядом с доктором, продолжал вопрошать Тарасова. - Может быть, вы присядете? – робко предложил мужчина. - Я задал вопрос! – ничуть не смягчился Борис. - Мы сами не можем понять… Медсестра говорит, что вечером всё было хорошо… Правда, ночью приезжала ваша супруга, возможно, Олесе Михайловне стало хуже после её визита. - Ольга была здесь?! Какого хрена вы её пустили?! - Так вы же сами согласились на то, чтобы воспользоваться возможностью посещать все процедуры, которые будет проходить суррогатная мать, присутствовать во время плановых осмотров и, в случае чего, навещать её клинике в любое время! – засуетился доктор. – Если нужно, я сейчас же найду этот документ! - Чёрт! – не сдержался Тарасов, припомнив тот день, когда ставил подпись под этими пунктами. – Сколько ещё продлится операция? – уже более спокойно спросил он. - Может быть, час… А, может, больше… Врачи сейчас пытаются спасти ребёнка и при этом сохранить репродуктивную систему суррогатной матери. - Каков шанс, что всё пройдёт хорошо? – полный надежды взгляд поднял Тарасов. - Ровно пятьдесят, - признал врач. – Олеся Михайловна, в любом случае, останется жива, угрозы для её жизни нет, но с остальным сложнее… Возможно, ей придётся удалить матку, и тогда она никогда больше не сможет забеременеть. Плод пережил гипоксию, и доктор делает всё, чтобы восстановить стабильное состояние новорождённого, но он не доношен. Родоразрешения на восьмом месяце, конечно, не так страшны, как на шестом, но всё равно… Есть риск…        Опустившись на стул, Борис провёл пятернёй по волосам и лицу и крепко сжал кулаки. Он ощущал полную беспомощность и бессилие перед всем происходящем. Похоже, впервые Тарасов ощутил, что никак не способен повлиять на ситуацию, и никакая власть, никакие деньги не станут для него спасением. - Ей нужна ваша поддержка, - тихо произнёс пожилой доктор. – Верьте в лучшее! - Да… - сдавленно кинул мужчина. – В лучше… А кто оперирует? - Кошкина Маргарита Степановна и Демченко Альбер Иванович. Анестезиолог – Прохоров Тимофей Ильич. Это опытная команда врачей, так что они сделают всё, что в их силах!        Опустив голову, Борис просидел так ещё пару минут и покинул кабинет. В холле, вместе с дежурной медсестрой, сидела Василиска. Они мужественно боролась со сном, не поддаваясь на провокации Морфея. Девочка волновалась за маму не меньше, чем Тарасов, но всей правды не знала. Столь поздний визит в клинику мужчина объяснил тем, что Мишка решил пораньше появиться на свет. - Что сказал доктор? – сразу же подбежала к Борису, едва увидела его в поле зрения. - Что совсем скоро твоя мама вернётся в палату, и мы её увидим, - слукавил он. - А братик? - К нему сейчас нельзя, он ещё очень слабенький, - мягко произнёс Тарасов. – Как только окрепнет, нам сразу же его покажут! - Хочу к маме… - Потерпи, малыш, - привлёк к себе ребёнка. – Скоро, будем с ней…        Три часа ночи…       Четыре часа утра…       Пять часов…       Стрелки часов, словно нарочно, ползли слишком медленно. Сморенная всё-таки сном Василиса спала на диванчике в палате мамы, пока Тарасов, откинув голову на стену, смотрел в потолок и что-то шептал одними губами. Морфей, похоже, уловив состояние мужчины, даже не пытался окутать его своими чарами – всё равно бесполезно. Невольно он представлял, что только могла услышать Олеся от Ольги, что она пережила, когда почувствовала первое мгновение боли. Во всём произошедшем только его вина, и как просить прощения у любимой девушки Борис совершенно не знал.       Когда двери операционного блока открылись, Тарасов сразу же подскочил с места. Прислонившись к белому пластиковому проёму, Рита одарила мужчину уставшим взглядом. Её голубая врачебная шапочка была пропитана проступившим на лбу потом. - Ну?! – нетерпеливо воскликнул Борис.        Сняв маску, она едва заметно приподняла уголки губ. - Только попробуйте меня не сделать крёстной, - прошептала она, с трудом похлопав мужчину по плечу.        Вздох облегчения, кажется, разнёсся по всему холлу клиники. - А как Олеська? – внимательно смотря на Кошкину, продолжил он. - Не отрожалась ещё твоя Олеська, - вновь улыбнулась Маргарита. – Всё с ней хорошо будет, через пару дней в палату переведём. - А сейчас? - В реанимации, ребёнок там же. - Мне нужно её увидеть! - Нельзя! – помотала она головой. – Ни тебе, ни Василиске! - Пожалуйста! – взмолился Тарасов. – Любые деньги, всё, что угодно! Только пусти меня к ней хотя бы на пять минут! - Значит так! – сурово начала Рита. – Никаких для вас исключения не будет! В реанимацию посторонним нельзя! - Хочешь, я на колени встану? – стал опускаться Борис. - Господи! – воскликнула она и схватила его за плечи. – Подымись сейчас же! Что за человек?! Уманова всё равно сейчас спит, какой смысл прорываться к ней в реанимацию! - Я не могу объяснить… Просто нужно… - едва слышно сказал он.        Смерив мужчину недовольным взглядом, Кошкина покачала головой и указала в сторону двери. - Халат, шапочку, маску и бахилы! – грубо перечислила она, смерившись с тем, что всё равно Тарасов не отстанет. - Спасибо! – кивнул Борис и огляделся по сторонам. – Где я могу всё это взять?        Принеся из операционной необходимый комплект, Кошкина дождалась, пока мужчина наденет на себя стерильные вещи и открыла ему дверь. Оказывается, за ними находился ещё один коридор – с одной стороны располагались операционные, а с другой – те самые палаты реанимации. Зайдя в одну из них, Маргарита кивнула Борису.        На небольшой одноместной кровати лежала Олеся. Её лицо было очень-очень бледным, на руках проступили длинные фиолетово-синие нити вен. В вену на правом локте была вставлена игла от капельницы. Приборы, стоящие рядом с постелью, равномерно подавали сигналы, которые сейчас казались Тарасову самыми прекрасными звуками.        Кажется, только сейчас Борис уловил, как тревога стала постепенно отступать. Сердце по-прежнему обливалось кровью, но вот вера в лучшее заметно помножилась. Подойдя к кровати, мужчина прикоснулся к её тоненьким пальчикам и, наклонившись, тихо прошептал: - Возвращайся скорее к нам… Мы тебя очень ждём…        Стоявшая в дверях Рита, улыбнулась дрожащими губами, её глаза наполнились слезами, но она тут же поспешила их смахнуть – нечего Тарасову видеть такую её реакцию.        Простояв с Олесей ещё несколько минут, Борис сам развернулся, чтобы уйти. Как бы ни было тяжело, но он всё равно понимал, что пропустила его Кошкина вопреки всем правилам и только по доброте душевной, а потому подставлять её совершенно не хотелось. - А… - начал было он, но был резко перебит женщиной: - Нет, к ребёнку не пущу! Детским отделением я не заведую! – сразу предупредила она. - Я знаю, - кинул Тарасов. – Хотел сказать, что если Олесе или Мишке что-то нужно из лекарств, то я всё куплю! Только скажите! - Всё есть, ничего не надо, - улыбнулась как можно бодрее Рита. – Лучше езжай домой и отдохни. - Васька устала, - согласился он. - А где она, кстати? - В палате Олеськи. Спит… - Ну ты балда! – вспылила Кошкина. – Зачем ребёнка-то сюда притащил?! - А с кем я должен был её оставить? – недоумевал Тарасов. - Совсем замучил Ваську! Ну-ка, марш домой, и обоим спать! - Только к вашей охране сейчас ещё спущусь… - скомкано произнёс Борис. - А это ещё зачем? - Ещё когда мы только договаривались с клиникой о ВИП-палате, нам сказали, что каждое помещение оснащено камерами видеонаблюдения. Хотя посмотреть, что произошло ночью. - Твоя супруга приходила… - Я в курсе, но она мне уже не супруга. Мы разводимся. - Я, конечно, рада, но сути это не меняет, - пожала плечами женщина. – Сто раз настаивала на том, чтобы запретить гуляния по палатам кому бы то ни было! Нет же! Демократия, гуманность, «особое отношение»! Вот до чего «особое отношение» доводит! – сетовала она, размахивая руками. – Езжайте с Васькой домой, видео сама возьму у охранников и тебе скину на электронную почту. - Хорошо! Спасибо! – искренне поблагодарил мужчина. – Адрес сейчас напишу.        Будить Василису Тарасов не стал. Аккуратно подхватил её на руки и отнёс в машину. Им, действительно, необходимо привести себя в порядок и более-менее успокоиться. Слава Богу, эта совершенно адская ночка закончилась!