Идеал

      Макс, кажется, поседел за эту ночь. Не весь, конечно, но несколько волосков на его макушке точно посветлели. Он обзвонил всех знакомых, которые знали Дениса, все больницы и своих друзей из полиции. В морги звонить категорически не хотелось. Рука бы просто не поднялась. Самому Денису он названивал раз сто, но его упорно уведомляли, что абонент не отвечает или временно недоступен. А вот насколько это временно монотонная женщина не сообщала. Набрав в очередной раз номер, который успел уже выучить наизусть, Макс начал ходить кругами по комнате, закусывая ноготь на большом пальце. Спустя несколько секунд послышался длинный гудок, затем раздалось легкое шипение, и тут стук сердца Максима оборвался. "Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети."       Макс громко выругался и швырнул телефон в дальнюю стену. Тот звякнул, шумно упал на пол и больше старался на глаза своему разъяренному владельцу не показываться. А тот продолжил наматывать круги по квартире, кусая ногти и накручивая себя всё сильнее. Периодически Макс одергивал себя, пытаясь вернуть душевное равновесие. Он много раз проговаривал, что ничего страшного не произошло. Денис просто ушёл в общежитие. Но эта мысль лишь подкрепляла панические нотки, играющие на напряженных до предела нервах. Минуты тянулись словно в густом киселе. Максим сидел на кухне и нервно курил, уже не помня, какую по счёту сигарету. Его непреодолимо клонило в сон, но он стоически сидел и ждал. Ждал звонка. Лучше бы это была не полиция, а ещё лучше не больница. В идеале должен был позвонить сам Денис. Но этого не происходило. Шел четвёртый час ночи. Ему показалось в полусонной дрёме, что уже где-то на горизонте забрезжил рассвет. Снова и снова гоняя в круговороте больного сознания одни и те же мысли, Макс всё крутил в руках телефон с огромной трещиной на пол экрана. Максима сейчас это не заботило. Его волновал лишь незадачливый парень с взлохмаченной копной русых волос, длинным языком и задницей, норовящей нарваться на приключения. Макс так и заснул на столешнице, а рядом с ухом лежал потрепанный аппарат связи.       Утро его встретило ужасной болью в затекшей спине и орущим будильником. Открывать глаза решительно не хотелось, но пришлось. Мучаясь от головной и спинной боли, парень добрел до ванной, которая помогла бы ему хоть как-то прийти в себя. Завтракать не хотелось. Идти в университет тоже. Сейчас его волновал только кусок пластика и металла, который мог соединить его по беспроводной сети с источником информации о Денисе. Но источник не звонил. Вздохнув, Макс всё же решил собираться в вуз, потому что там была возможность переговорить лично с одногруппниками своего бесследно пропавшего соседа.       Остановившись перед входом в университет, Максим решил совершить свой обычный ритуал жертвоприношения легких. Обычно это заставляло его прийти в себя и собраться с мыслями. В этот раз курение своего действия не возымело. Голова болела и ныла, мысли медленно вращались по кругу, как по инерции, а иногда и вовсе пропадали. Сказывалось отсутствие сна.       Неожиданно напротив него возник парень. Макс не сразу узнал его, но машинально протянул руку в ответ на приветствие. — Ну, как у тебя дела? Выглядишь, старик, не очень, — завел разговор тот, кого сейчас так трудно было вспомнить. — Да нормально. Не выспался просто. — Не выспался? А, по-моему, на тебе пахали недели эдак три. Как насчет расслабиться? — улыбнулся парень, в котором Максим, наконец, признал однокурсника Витю. — Расслабиться? — задумчиво пробормотал Максим, выкидывая в урну окурок. — Ну да. Посидеть там, поболтать. А можно и пивка выпить, — заговорчески подмигнул Витя. — Когда? — находясь на автопилоте, спросил Макс. — Да хоть сейчас! — Не знаю. Сейчас пары должны начаться… — Не будь ты таким занудой. Когда ты записался в ряды ботаников? Да и посмотри на себя. Ты сейчас уснешь на парте. А преподы не любят, когда их речь прерывается на храп. — Ты прав, — согласился Макс. — Это никуда не годится. — Вот и ладушки. Пошли, герой ночных улиц, — хмыкнул Витя, кивком показывая следовать за собой.

***

      Через час Максим сидел в прокуренной кухне с наглухо закрытыми шторами. Редкие лучи солнца всё же умудрялись просачиваться сквозь ветхую пыльную ткань там, где она уже почти рассыпалась. А пыль тем временам глубоко проникала в лёгкие вместе с табачным дымом. Казалось, что обитатели квартиры вдыхали не воздух, а именно эту ядовитую смесь. Максим сидел на старой скрипучей табуретке, прислонившись спиной к стене, с которой слезла почти вся штукатурка. В некоторых местах она всё еще держала оборону, в остальных же размокла и слезла, освободив место бетону и черной плесени. — Я поэтому тебе и говорю, что это бесполезно. Ты делаешь, как лучше, а получаешь пинок под зад, — самозабвенно вещал Максим непонятно кому уже полчаса.       Парень уже был изрядно пьян, и ему стало всё равно с кем разговаривать. Главное, не терять ощущения, что тебя слушают. — Угу, — донеслось невнятное бурчание из-за рукомойника в углу. — А с другой стороны — какого хрена я так беспокоюсь? Ушел — ну и скатертью дорога. Я ему мамка что ль? Нашел из-за чего ночью не спать. Этот хрен наверняка домой поперся. Обидно, что эта сволочь мне ничего не сказала. Я ему не пустое место. Увижу еще раз — убью нахер. Да-да! Обязательно кокну на глазах у всех. Чтобы знали, что нехрен от меня уходить вот так. Сволочь самодурная! Ненавижу падлу! — Это сурово, — отозвался всё тот же голос из-за рукомойника.       Когда голова всё же соизволила приподняться, то в ней можно было распознать Витю, который, заметив неодобрительный взгляд Максима, тут же поспешил исправиться: — Но справедливо, брат. — А я и говорю. Где справедливость? Я ему всё. А эта сволочь даже пока не сказала. А если с ним что-то случилось, то так ему и надо!       Витю хватило на этот раз только на скромный кивок. — Хотя плохо так говорить. На самом деле я не желаю ему ничего плохого. Есть в нём что-то… бесячее. Понимаешь, меня так никто не выводил. До белого каления, до исступления, чтоб прям совсем крыша слетала? Понимаешь? Да нихрена ты не понимаешь. Крутишь своей башкой, как болванчик.       Витя насупился, но возражать не стал, поудобнее обняв рукомойник. — У меня никогда такого не было. Ты ж знаешь, я ко всем нормально. А этот… Знаешь, иногда мне так хочется…       В этот момент кто-то неудачно вписался в поворот и рухнул на входе в кухню. Далее послышалась ругань, пыхтение и возня. Это продолжалось недолго, но заминки хватило, чтобы Макс забыл, о чем говорил. Возвращать мысль было уже поздно, поэтому парень решил подняться на ноги. На сие действие его вестибулярный аппарат отреагировал весьма агрессивно. Мир пошатнулся перед глазами. Завертелось всё: обшарпанная кухня с остатками мебели с советских времен, пьяные люди, которые цеплялись за близлежащие предметы, будто за единственные держащие их якоря. Всё распадалось на мелкие отдельные части, которые увязали в пахучем дыме, словно в бездонной трясине. Ещё один виток этой безумной карусели, и поглотит и его. Сознание медленно засасывало, глаза покрывала беспросветная мгла. Макс отключился.