Обессиленные

      Йоко Ёсикава в предпраздничные дни задерживалась на работе, она перебирала кипу бумаг и попутно пыталась доделать эскизы для нового рекламного-промоушна, где она должна быть задействована в эти дни. Последние предпраздничные дни давались особенно тяжело, все работали усердно, самозабвенно, поэтому было тяжело. Не хотела, но приходилось ради компании и благополучия собственного кошелька, только время её это не воротит, нужно быстро завершать дела и бежать домой, чтобы никого не задерживать.       На часах было десять минут девятого, когда она покинула офис и попрощалась с охранником, вручив ему чай с молоком. Она покинула офис, за пять минут долетела до станции, залетела в нужный вагон спустя минут десять и с нетерпением направилась к семейному дому, надеясь попасть туда до прихода родителей и быстро покинуть дом. Она не пошла в идзакая с коллегами ссылаясь на работу, но истинной причиной было желание быстрее оказаться дома и привести дела в порядок, чтобы не думать об этом на следующие дни и не откладывать на каждый последующий день.       Мусасино находился в двадцати минутах езды от её работы, которая находится в районе Синдзюко; вообще Мусасино находился в префектуре Токио, но путь всё равно отнимал нервы и раздражал; то и дело взгляд Йоко падал на телефон, время поджимало, она должна была быть быстрее своих родных. Ёсикава быстрым шагом дошла до родительского дома, слава богу, путь от станции до дома занимал всего-то пять минут. Уже издали она заметила младшую сестру Натсури, сидящую на скамейке рядом с детской площадкой напротив их двухэтажного традиционного домика. — На-чан!       Йоко кивнула сестре и устремила взгляд на качели, где почти засыпала её шестилетняя дочка Сайя, девочка встрепенулась, когда услышала голос матери, соскочила с качелей и подбежала к женщине, обнимая ту за ноги. — Мамочка, ты пришла! Пойдём домой, я хочу спать. — Да, разумеется, пойдём… На-чан, не уж то родители уже дома? — недовольно выдохнула женщина, подхватывая портфель дочери. — Не успела ты, — выдохнула сестрица, — они не особо довольны, вот и завели свою шарманку, как всегда. Ступайте домой, я к вам завтра забегу, подарки отдам. — Хорошо, милая, иди домой, не куксись, — Йоко погладила сестру по щеке, а потом взяла дочь за руку и повела в сторону станции.       Родители не то, чтобы недолюбливали Йоко, но были разочарованы её поступком шесть лет назад. Будучи на третьем курсе престижного Университета, она заявила о беременности, просто разочаровала своих родителей — не было у неё ни мужа, ни заработка, ни дома. От аборта она отказалась, дотянула до того срока, когда уже ничего нельзя было сделать, а когда родила учёбу продолжила, а ребёнок на плечи матери упал. Дотерпели господин с госпожой Ёсикавой до того дня, пока дочь не окончила учёбу и отправили её восвояси с годовалым ребёнком на руках. Так улетучилась она в одночасье и исчезла с глаз, тяжело было со всем управляться, но сумела же, даже дом в престижном районе купила в Сигунами в квартале Омия, всего-то четырнадцать минут езды на машине. Да так и не сумели родители признать дочь и внучку, всё гордость их колола в душу, напоминая, что не имеют они права слова свои на ветер пускать. — Мама, там кафе, давай зайдём? Мы с тётей так долго гуляли, я проголодалась, — канючил ребёнок, дёргая мать за пальто.       Йоко кивнула, заводя дочку в достаточно просторное помещения и усаживая за стол рядом с окном, где ей всё прекрасно представлялось. Сама же Ёсикава, усевшись напротив, начала листать меню, предлагая ребёнку поочередно разные блюда. — И ванильный коктейль, — в унисон произнесли они, улыбаясь друг другу.       Сделав заказ, девочка начала рассказывать о том, что они сегодня делали с тётей: рисовали, играли в прятки, делали домашнее задание на каникулы, смотрели передачи про животных, читали книжки с разноцветными картинками. Йоко же думала о том, что она несправедливо дуется на родителей — став матерью, она многое начала понимать в их поведении, ранее неоправданная ложь теперь казалась вполне логичной и правильной, а их недовольство было скорее желанием видеть в своём ребёнке нечто лучшее и сильное, не то, кем они, возможно, являлись.       Родила и даже имени отца никому не сказала, вообще никому, да и самому отцу ребёнка не удосужилась сообщить о беременности — несправедливо. Нечестная, эгоистичная и неоправданно злая на весь мир. Сайя очень похожа на отца — блондинка, кожа светлая и нос вздёргивает так же, как некогда отец; Йоко имела каштановые волосы и пронзительные голубые глаза, точно такие же достались её дочери на этом схожести заканчивались, разве овал лица был таким же, но характер лисы достался точно от папеньки. — Тётя сказала, что бабушка и дедушка любят меня, просто сторонятся, потому что я не похожа на них. Это правда? — Милая, — Йоко пересела, подсаживаясь к дочке и обнимая ту за плечи, притягивая к себе. — Они любят тебя, конечно, они недовольны мной и потому так себя ведут, ты же понимаешь, взрослые порой ведут себя хуже детей. Ты умный ребёнок, поэтому должна понять. — Я понимаю, мама, просто они недовольны тем, что у меня нет папы. Но он мне не нужен, ведь у меня есть ты, — она обняла мать за талию и припала к её груди, — ты самая лучшая мамочка в мире, и я люблю тебя. — Если бы я ей была, — выдохнула Йоко, проводя рукой по спине и волосам ребёнка и целуя ту в макушку.       Йоко бы долго могла так просидеть, но ночь сгущалась, а станция метро работает не вечно, поэтому ей пришлось быстро расплатиться и одеть ребёнка, после чего одеться самой. Они покинули кафе в хорошем расположении духа, но по пути случилось неприятное происшествие, которое заставило их отложить свой путь на время.       У станции, прямо у входа, упал мальчик, поскользнулся и чуть не улетел на проезжую часть, Йоко умудрилась его поймать за капюшон и затащила обратно, она помогла подняться мальчику, тому было лет тринадцать на вид, но идти он мог с трудом. Ёсикава посмотрела на дочь, и та одобрительно кивнула. — Послушай, меня зовут Йоко-сан, а это моя дочь Сайя-чан, давай мы тебя доведём до дома? Ты же идти не можешь, а мы так и быть, за «спасибо» тебя отведём, чтобы ты не травмировался ещё больше, — улыбнулась Ёсикава, хватая под руку мальчишку. — Хорошо, спасибо вам большое, я бы не справился, — он виновато улыбнулся, — задержался в школе, не предупредил брата, вот он и не встретил меня. — Ничего, бывает всякое… Сайя, держи меня за пальто, не теряйся, милая. — Хорошо, мама.       Путь до дома занял минут десять, это была большая резиденция, достаточная, чтобы там жило несколько десятков семей. Ёсикава помогла мальчику взобраться на ступеньки и у лифта отступила. — Ну, всё, теперь можешь добраться сам. Удачи тебе, Ватару-чан, будь впредь аккуратней. Сайя-чан, попрощайся. — Удачи, Ватару-чан, — прячась за маму, она всё же поклонилась. — Умница.       Йоко улыбалась, взяла маленькую ладошку дочки, кивнула мальчику и на выход направилась, чтобы не опоздать на станцию, иначе они не покинут этот район — раскошеливаться на такси было бы огромной затратой, тем более ночной тариф дороже, а денег уже впритык, пришлось раскошелиться на новогодние подарки, хорошо хоть в начальной школе дети форму не носят. — Госпожа, может вы отужинаете с моей семьёй? Брат вас отвезёт, не переживайте. — О, Ватару-чан, это не очень удобно. — Но так он сможет отблагодарить вас за моё спасение… — Какое спасение?       Со стороны входа показался высокий немолодой мужчина на нём было чёрное пальто под ним виднелся официальный костюм, вообще он выглядел очень презентабельно, но светлые волосы и светло-карие глаза отозвались немой болью где-то в глубине сердца. Йоко опустила глаза и слегка кивнула, качнувшись вперёд. — Я упал, а госпожа помогла добраться мне до дома, — улыбнулся Ватару. — В таком случае мы должны отблагодарить госпожу, верно, Ва-чан? — Я спешу, — хрипло произнесла она, сжимая ладонь дочки, — простите.       Канамэ опешил, завидев под густыми волосами личико своей далёкой знакомой, вернее, давнишней возлюбленной, любовницы, подруги — называйте на своё усмотрение, но свою близость с ней он не мог отрицать. Йоко Ёсикава, та самая студентка с которой он кутил на протяжении полутора лет и та самая девушка, которая оставила неизгладимое впечатление самой весёлой девушки в мире, она исчезла из виду после того, как он стал работать хостом — не могла смириться с выбором профессии и не смирилась бы с другими девушками в его окружении и постели, она ушла тихо без скандалов, просто растворилась в тиши; он знал, что она живёт где-то недалеко, но встреч не искал в конечном счёте они всё решили тогда и теперь возвращаться к прошлому не хотелось. Надо жить настоящим.       Йоко стала очень худой, даже измождённой, но выглядела всё также привлекательно пусть и уставшей. Она натягивает капюшон на лицо ребёнка туже и быстро идёт к выходу, огибая мужчину, он тут же хватает её за руку — рефлекс, не было намерений, но её желание сбежать наводить на него пелену раздумий и сомнений, а боязливый вздох заставляет усомниться в том, что всё уже решено. — Ва-чан, ступай домой, я отвезу госпожу и её милейшего спутника, — улыбается Канамэ и выводит женщина во двор. — Пусти, что ты себе позволяешь? — она высвобождает руку и тут же нагибается к ребёнку, — Сайя, солнце, всё хорошо? Не испугалась? — Нет, мамочка, всё в порядке. Дядя нас отвезёт домой, верно? Я очень хочу спать. — Жди, не хочешь же ребёнка обморозить. Я пригоню машину, — раздражение в голосе бьёт ключом.       Йоко была женщиной разумной, нажила опыта и осознавала, что лучше для её ребёнка, а также понимала, что лучше поступить так, как сказал мужчина. Столкнуться так глупо надо уметь, но уж делать нечего: разберётся с этим и всё, вряд ли Канамэ нужен ребёнок от неё, так что он быстро отлипнет и всё вернётся на круги своя.       Усадив дочь в машину, она собиралась сесть назад к дочери, но Канамэ неодобрительно зыркнул, тогда Йоко улыбнулась и погладила дочь по щеке, поцеловала её и сказала, что будет сидеть впереди. Сайя зевнула и кивнула, она заснула уже через минуту. Канамэ выбрал длинный путь, он вбил данные дома Йоко и медленно плёлся по полупустым улицам. — Сайя… — Твоя дочь, ты правильно понял, — кивнула женщина, убавляя радио, — но это ничего не меняет. — Ещё как меняет, — разгорячённо выговорил он, — ты мою дочь от меня скрывала! Как посмела?! — Я узнала, что беременна после расставания, ты уже развлекался с прихожанками, зачем мы были тебе нужны? — Злоба и ревность глаза застлали? Не подумала о ней? Я её отец, ты не имела права лишать меня общения с дочерью. Ей шесть? Шесть лет жизни моей дочери ты отняла у меня, понимаешь? Не смотри так, я хотел ребёнка, но ты отняла у меня возможность видеть её первые шаги, слышать её первые слова, радоваться первому зубу, не спать ночами, менять подгузники.       Йоко смотрела в окно, уперев пальцы в губы, не смотрела на мужчину, обидела она его глубоко, разозлила, впрямь эгоистично поступила, многое отняла. Если бы кто-то посмел отнять у неё эти моменты и радости жизни, она бы убила всех причастных, не щадила, а творила бы зло и сеяла семена ненависти. — Канамэ-сан, — она посмотрела на него, — ты прав, но я была эгоистичной девочкой, которая пыталась доказать всем и каждому, что она может содержать и воспитывать ребёнка сама. Ты не простишь меня, но Сайя… она нуждается в отце сейчас очень остро… пожалуйста, позаботься о ней и помоги мне воспитать дочь достойно. — Какая же ты… — он недовольно цокнул, — пойдём, я помогу отнести её в дом.       Припарковав машину у дома Йоко, он взял девочку и заблокировал двери. Одноэтажный широкий дом с большой прилежащей территорией приветливо встретил гостя. Он разулся и занёс девочку в одну из трёх комнат, уложил её в кровать, пока Йоко разувал её и снимала пальтишко; рюкзачок девочки оказался на стуле. Комната его дочери была светлой с рисунками на стенах и обоями с персонажами мультфильмов; фотографии девочки и матери были выставлены на полках, стол примыкал к окну, кровать находилась слева, справа шкаф для одежды и книжный шкаф. Йоко трепетно относилась к ребёнку, она поцеловала её в щёчку и включила ночник, а потом вывела Канамэ на кухню, прикрывая дверь-купе в комнату дочери. — Чай или кофе? — Предпочёл что-нибудь покрепче. — Собираешься ночевать здесь? — хохотнула она, стягивая пиджак и кладя его на спинку стула.       Канамэ видел выпирающие крылья лопаток под прозрачной блузой и острые локти — одной воспитывать ребёнка необычайно тяжело и всё это отражалось на женщине, которая должна была зарабатывать ещё и воспитывать детей, а ребёнок в итоге получал крохи того необходимого материнского внимания и заботы. Канамэ был забытым ребёнком и не хотел бы подобной участи для своего дитя, но Йоко вертелась как могла и воспитывала дочь, стараясь дать своей дочке как можно больше в будущем и настоящем. — Я начну помогать вам материально и буду проводить время с дочерью. Позже, я хочу официально стать её отцом. — Ты уверен? Ребёнок не игрушка, не получиться поиграть с ней, а потом выкинуть и забыть словно она очередная из твоих… — Она моя дочь, а к детям у меня отношение более чем серьёзное. Завтрашнее утро хочу встретить вместе с ней.       Йоко обернулась и взглянула в искренние глаза мужчины, она улыбнулась и кивнула. Не может же воспрепятствовать отцу, которого самолично лишила многих завтраков с дочерью, она не изверг. — Хорошо, переночуешь в гостиной, а пока выпей чайку, — улыбнулась Йоко, ставя кружку перед лицом мужчины. — Спасибо тебе большое, Йоко, — улыбка мазнула его уста. — За что, Канамэ? — За всё.       И эта ночь прошла в долгих думах и переговорах, которые вывели их к единогласному решению — их дочь будет расти в счастливой и полноценной обстановке счастья и единения.