Чернокрыльный сборник

      Дэн считал Элиота… безрассудным.       …Капитан и старпом стояли на площади в боевой позиции. Напротив них – человек в маске, державший в одной руке маленькую девочку, опутанную разными проводами с бомбами. Как именно они оказались в такой жопе, не понял ни Дэн, ни Эл. Все что им оставалось, это успеть придумать что-нибудь за те несчастные две минуты, которые показывал им таймер.       Террорист поставил девочку на землю и начал медленно отходить, то и дело приговаривая: – Дернитесь – взорву, нахрен, раньше!       Но преступник, как и Дэн, и девочка, явно не ожидал того, что после этих слов русоволосый парень сорвется с места, перехватит террориста и с самым озлобленным голосом рявкнет: – Тогда подохнешь с нами!       Оставалось полминуты. Человек в маске смотрел, как быстро убегают секунды и только в последний момент с криком и голыми руками вырвал нужный провод.       Таймер остановился на 00:00:03.       Дэн уничтожил остатки бомбы сразу, как только они сняли их с девочки. Затем посмотрел на старпома пассивно-гневным взглядом и выплюнул: – Придурок безрассудный.       Андрэ думал, что русый… расчётливый.       … Тюрьма, в которой застрял рыжий, была далеко неплохим местом. Мягкая мебель, ковры, лампы, фазы с цветами и фруктами, вкусная еда, которую принесли на ужин… Единственно, что портило это место – решетки на окнах. И то, это было ненадолго. Ближе к полуночи в комнату вошел военный, что и поймал его несколькими часами ранее. Он поинтересовался, нормально ли Рич себя чувствует, что удивило последнего, и сказал следовать за ним. Военный вел его окольными путями, избегая встречи со стражниками, к черному выходу, где их ждал ещё один человек в капюшоне. – Спасибо, Лью, – по голосу Андрэ сразу понял, что это никто иной, как Элиот. – Это я должен тебя благодарить, – фыркнул мужчина. – Дорогу помнишь? – Естественно.       Нарейн передал рыжему ещё один балахон, который штурман сразу на себя накинул. Чернокрылые обменялись кивками с Лью и поспешили уйти. Отойдя на достаточное расстояние, старпом спросил: – Достал карту? – Да… – Рич глянул на русого. – Кто это такой? – Да так… Знакомый из Колизея.       Больше рыжий вопросов не задавал, хотя очень уж хотелось спросить, часто ли он «шантажирует» своих «знакомых из Колизея».       Лео говорил, что брат… хладнокровный.       …Последний раз Нарейн младший видел нормальную улыбку у русого только при первой встречи после их пятилетнего перерыва. То, что Колизей сильно изменил Элиота, все поняли сразу. В эмоциональном плане так особенно. Старпом практически не показывал никаких эмоций, кроме серьезности и легкого, даже незаметного, раздражения. Злость смог вызвать лишь Рагет и то, только потому, что на протяжении двух часов крыл всем известным и неизвестным матом Мифара. Но стоило Элу узнать причину ненависти к своему Наставнику, как все вернулось на круги своя: они могли хоть весь день обмениваться «любезностями», но в 99% ни один мускул не дрогнет на лице русого.       В бою все обстояло абсолютно также. Он не пропускал ни одного удара, ни одной детали, умудрялся также следить за сражениями других членов команды, вот только… Ни жалости, ни ярости, ни азарта, ни сострадания. Не было ничего кроме ясного желания поскорее это все закончить.       Это честно напрягало. – Ты не думаешь, что ты через чур хладнокровен? – однажды спросил Лео. – Считаешь это плохо? – слегка приподнял брови Элиот. – Немного.       Русый лишь пожал плечами.       Для Ванессы старпом был… непонятным.       В первый раз Элиот показался демонессе с причудой. Правда чуть позже она поняла, что ей не показалось.       Несса не знала, доверяет ли он ей или нет, и можно ли доверять ему. Она видела совершенно другую сторону, нежели ту, про которую ей говорили его братья. Это заставляло сомневаться девушку в нем. Поэтому большую часть времени они старались не особо контактировать и узнавать друг друга издалека. До какого-то момента. – Мы заперты, – констатировала факт брюнетка, осознав, что её силы исчезли. – Пока нет, – ответил ей тогда старпом. – Да? И где выход? – фыркнула демонесса. – Назад к этим папуасам выйти нельзя. – Из алхимических пещер есть разные выходы. Но наша проблема заключается в другом. – Может, перестанешь тянуть кота за яйца? – Чем больше мы будем находиться в пещере, тем больше ты будешь слабеть, – посмотрел на Несси Нарейн. – Такие места высасывают силы из истинных ангелов и демонов, на божества это почему-то не распространяется. Так что если будет хреново – говори сразу.       Брюнетка удивлено посмотрела в спину алхимика. Это что… такая форма проявления заботы?       Нет, все же Элиот очень непонятный «персонаж».       Хоу думала, что её накама… холодный.       Несмотря на то, что Чернокрылые простили Хоу за инцидент на острове Детских Грёз, девушка ещё некоторое время замечала на себе недоверчивые взгляды старпома. Он наблюдал за ней искоса, подмечал любое изменение, анализировал поведение в целом… До тех пор пока окончательно не убедился в ней.       Бывало, они сидели рядом в корабельной библиотеке и просто читали, погружаясь каждый в свои мысли. Иногда в ночные дежурства выпивали по «паре» бокалов вина. Порой, даже просто начинали болтать о какой-то ерунде. Только во все эти минуты старпом продолжал вести себя отстранено, немного скованно.       Понять это поведение ей так и не удавалось. Парень только пожимал плечами, не зная, о чем это девушка, и странно смотрел. – Я всегда такой. – Такой холодный? – Возможно.       Николя характеризовал Нарейна, как человека… своеобразного.       Они поладили друг с другом достаточно быстро. Можно сказать им и часа хватило. Ник то ли на уровне интуиции, то ли с помощью ангельской сущности понял «волну», на которой жил Элиот. Брюнет мгновенно узнавал, если старпома что-то гложило, если он был раздражен или наоборот слишком расслаблен. В свою очередь русый был достаточно наблюдателен, чтобы не упустить не одну деталь в поведении или в голосе кока. Возможно, поэтому им так легко друг с другом будь то в сражениях, в готовке, в разговорах.       Николя даже не раз пользовался своей «свободой и безнаказанностью», но лишь затем, чтобы заставить алхимика, наконец, оторваться от книг и экспериментов и поесть. В основном для этого брюнету нужно только открыть дверь и постаять над душой две минуты. – Магия вне Хогвартса… – слышалось от накама несколько раз, стоило Элу прийти на ужин вовремя.       Рогбард несколько раз называл клейменного… долбаным гением. – Долбаный гений… – раздраженно произнес плотник, впервые встретившись со старпомом Чернокрылых и увидев его руки.       Элиот не обращал на это «прозвище» внимания даже когда Роджерс стал членом их команды. Впрочем, и сам Роджерс особо сильным желанием не горел общаться. Но порой самому плотнику бывало интересно узнать состав некоторых металлов, и он обращался к Нарейну. Такие моменты даже объединяли их. Эксперименты, теории по упрочнению материалов… Это веселые минуты.       Между ними бывают минуты гнева и обещания никогда больше не чинить протезы, если кое-кто не научится за ними нормально следить. Русый же в это время просто кивает головой, мысленно матерится на невнимательность и скрипит зубами от боли. – Гений… – раздраженно долетает до клейменного возле двери. – Ага, спасибо.       Для Рагета Элиот был, есть и будет… психом.       Лишь узнав, кем является Нарейн, Бакстер захотел вспороть ему брюхо. А также тому, кого старпом называет Наставником. Оба чокнутые ученые, которые любят ставить эксперименты. Единственное отличие – Мифар ставит на других, а этот засранец – на себе… Периодически травя каким-то дымом всю команду. Но это совершенно не смягчает того факта, что он бесит куницу.       Злость может быть пройдет. Когда-нибудь утихнет. Только их вечные споры вряд ли закончатся. Хотя и спорами это нельзя назвать. Скорее… Попытка вывести наглого мальчишку из равновесия. Получилось всего раз, но канонира это разве остановит? – Слышь, псина пшенично-блохастая! – Отвали, белка недоделанная.       Скляр с усмешкой наблюдал за старпомом, говоря, что он… душевный.       Музыкант тихо посмеивался всякий раз, когда у команды возникали небольшие стычки с какими-либо пиратами или патрульными, а русый неизменно делал шаг вперед, становясь своеобразной стеной между «проблемами» и командой. Чернокрылые этого никогда не замечали или не заостряли внимания, что странно. Однажды Скляр все же решил поинтересоваться, почему Нарейн это делает. Тот с минуту сидел в замешательстве, а после ответил, что не понимает, о чем говорит мужчина. – Не бери все на себя, Элиот. В будущем тебе это может выйти боком. – Главное, чтобы вам не вышло… – нахмурился русый, глядя на веселящуюся команду.       Для каждого из команды Элиот был «своим».       Он мог бесить, разговаривая, мог раздражать, даже не проронив ни слова. Мог надоедать своей опекой или веселить своим возмущением, вызвать спокойствие или выбить из равновесия, заставить улыбнуться или рыдать в три ручья; порой мечтали пнуть под зад от своеволия, а иногда хотели напиться до потери пульса потому, что его либо бывало слишком много, либо слишком мало. Чернокрылым даже казалось, что Нарейн просто откровенно издевается над ними время от времени. На его фирменное закатывание глаз, так и тянуло показать средний палец. Но, не смотря на все это, он был «своим».       И не было среди команды того, кто не захотел бы изменить реальность, которую подарил им новый день…. Не было того, кто спокойно бы смотрел на озаренную ярким рассветом кровь по всей палубе и не движущееся тело…. Не было того, кто не воспылал лютой ненавистью к тому ублюдку, что написал этой кровью послание…. Не было того, кто бы ни содрогнулся от легкой, немного печальной улыбки и пустых, застеленных туманной пеленой глаз….       Лео не сдержал рвущиеся слезы и крик полный боли и отчаяния, прижимал к себе холодное тело, пачкая в крови и руки, и одежду. Андрэ осел рядом, отключившись от реальности и позволяя слезам беззвучно падать вниз. Хоу прикрыла рот рукой, прижавшись к остолбеневшему Рогбарду. Ванесса затряслась от неожиданно охватившего её страха. Николя пытался успокоить девушку, но сам еле мог унять дрожь в своих руках. Бакстер неотрывно смотрел на зияющую дыру в теле Элиота, повторяя словно мантру «нет». Скляр, положив руки на плечи врача и штурмана, пытался привести их в чувства, стараясь не смотреть на мертвеца. Дэн присел возле тела, заставив всех содрогнуться. Его глаза были такими же, как у Нарейна: пустыми, выцветшими, мертвыми. Он закрыл брату глаза, тяжело выдохнул и посмотрел на послание. Глаза загорелись яростным белым светом. – Убью…