Наследник Певерелл

Какие бы чувства не клубились, подобно едкому дыму, в душе Гарри, когда речь заходила о Дурслях, но за одно он был им благодарен – именно они «привили» ему пунктуальность. Особенно сильно он обрадовался этой своей черте, когда, уже сидя в купе Хогвартс-экспресса, увидел, как быстро платформа 9¾ наполняется колдунами и их отпрысками. Сам бы он её ни в жизнь не нашел, если бы не увидел, стоя между платформами 9 и 10, как мужчина в темном костюме и таком же плаще с алой подбивкой, прошел мимо, прислонился спиной к колонне напротив, и секунду спустя, исчез. Оказаться в большой толпе мальчику очень сильно не хотелось, и поэтому он с усмешкой глядел на тех, кто бежал и толкался, пытаясь успеть поставить увесистые чемоданы в грузовом вагоне, находившемся в конце поезда. Гарри, с его ручной кладью, обладающей чарами незримого расширения, такая судьба миновала. Семейство Малфоев явилось за полчаса до отправки, но Гарри не спешил навстречу Драко: очень уж не хотелось покидать уютное купе, а в голове носились мысли наподобие: «Захочет – сам придёт. А выйду и что? Утонуть в этой толкотне у меня желания не имеется. Если же кто-то узнает, то визгу будет… Как же, знаменитый Гарри Поттер!». В мыслях Гарри действительно была большая доля правды. За время проживания в «Дырявом котле», не насчитать и трёх дней, когда никто не подходил к нему, дабы выразить свои глубочайшие уважение и благодарность за спасение магического мира Британии. Неудивительно, что первых пару раз юный Поттер сильно смущался, но в последующем он был всё больше раздражен подобным вниманием к себе. Стоило только вспомнить, как все эти взрослые волшебники фальшиво улыбаются, или бьют поклоны до земли, а маленькие дети пищат «Мама, это Гарри Поттер? Это правда он, мама?», и Гарри весь поёжился, а его настроение поползло вниз. Из неприятных мыслей Гарри вырвали два коротких гудка паровоза, и парень кратко оборвал поток внутренних рассуждений: «И что это я ворчу…». Высвободившись из цепких лап негативных мыслей, мозг Гарри начал искать новую пищу для размышлений, и моментально нашел, выцепив необычно яркий цвет в толпе. Целое рыжее семейство неслось через платформу к концу поезда, чтобы успеть поставить багаж. Их волосы были настолько огненного цвета, что Поттер даже помотал головой, будто стряхивая с неё язычки пламени. «Вот уж необычное семейство. Интересно, почему это они опоздали, а не прибыли вовремя как обычные волшебники? На маглов не похожи – ни количеством, ни волосами. Наверняка они ещё и чистокровные. Или нет? Хотя… Так ли это важно? В Хогвартсе, думаю, я смогу их узнать. Сложнее будет этого НЕ сделать.» - мальчик ухмыльнулся, и потянулся за рюкзаком, который был предварительно размещен на верхней полке. Однако, стоило ему только достать «Секреты мысли: копьё и щит», как что-то промелькнуло слева от мальчика, и он, выронил книгу на сидение, делая шаг вправо и отшатываясь. Это движение не раз спасало его голову от оплеух старшего Дурсля, так что забитый в подкорку рефлекс было бы непросто преодолеть при всём желании. - Здравствуй, Шепчущий. – послышалось от окна, и Поттер увидел небольшого паучка серого цвета, который как раз спустился на паутинке, и теперь находился в углу окна. - Здравствуй, Прядущий. – ответил юноша стандартной фразой, которую ему поведали пауки из чулана ещё в самом начале их знакомства. – Если ты собираешься выплести здесь сетку, то не советую тебе. Окно может открываться, и тогда не видать тебе ни сетки, ни добычи. - Спасибо – прошелестел паучок, и полез в сторону вентиляционной решетки под самой крышей. «Сколько уже общаюсь с пауками, и каждый раз всё так же неожиданно и сумбурно, как и впервые» - думал Гарри, закидывая рюкзак обратно и усаживаясь на место. Но спокойно начать читать ему не дали. Сначала за окном громко каркнули, и пришлось впустить Морригана, который тут же с хозяйским видом влетел и приземлился на всё ту же верхнюю полку, поёжился от потока воздуха из открытого окна и каркнул неодобрительно: «Закрывай», мол. Но не успел Поттер присесть, как дверь в купе отворилась и послышалось манерное: - Это правда ты, Гарри? – Малфой растягивал гласные, точь-в-точь как отец, и крепко пожал собеседнику руку – Рад тебя видеть. Позволь тебе представить моих друзей: Винсент - Наследник Крэбб, Грегори - Младший Наследник Гойл. - Здравствуй, Драко. И я тебя. Приятно с вами познакомиться. Низкие и полноватые мальчишки с одинаковыми короткими тёмными волосами по очереди пожали руку Гарри, и сели напротив места, где прежде сидел Поттер. Винсент был чуть выше ростом и имел тёмно-карие глаза, а у Грегори они были чуть светлее. Свои сумки парни не закладывали наверх, решив, наверное, использовать их в качестве подлокотников. Им не было видно, что новый знакомый пристально рассматривает их. «Они слишком похожи. Будто два сына от одного отца, но разных матерей. Вот оно, вырождение крови при близкородственных браках» - зеленоглазый юноша тяжело выдохнул, – «Впрочем ничего неожиданного, ведь так я и предполагал, когда их отцы заключали свои помолвки… Стоп, что?! Я не знаю их отцов. Что за чертовщина мне в голову лезет?» Помотав головой Гарри увидел, как серые глаза Малфоя пытаются поймать его взгляд. - Всё в порядке? – на удивление участливо спросил Драко. - Кажется, я немного не выспался. Голова заболела. - Может зелье от боли? Я могу попросить домовика принести нам его. -Нет, - Поттер наконец нормально сфокусировал взгляд,- ничего не надо. Уже почти прошло. – он повернул голову на новых знакомых, - Простите, я не назвался. Я – Гарри Поттер, Глава Рода Поттер. Хотя какой там Род сейчас… Название одно. - Дела Рода поправить можно всегда. Главное, чтоб мозги у Лорда в голове были – так мой отец говорит. А насчет имени мы догадались. От Драко только и слышно было последнюю неделю, мол Гарри, да Гарри. А о ком ещё можно столько распинаться, как не о Мальчике-Который-Выжил – ответил с усмешкой Винсент. -Винс! – Драко недовольно посмотрел на приятеля. - Ладно, не буду. На какой факультет собираешься, Гарри? – перевёл тему тот. - Слизерин или Рейвенкло. Ещё не знаю. – просто ответил Гарри. - Вот как… - протянул Драко – Позволь узнать почему не Хаффлпафф, тогда? Или Гриффиндор? Там ведь твои родители учились, насколько я осведомлен. - Для Хаффлпаффа нужно быть последовательным, трудолюбивым и иметь мягкий характер, что не совсем мне подходит. А Гриффиндор – факультет бесстрашия. Начнись что, и они будут на острие атаки, или живым щитом, а мне этого не надо. - Не хочешь геройствовать? – с ехидцей в голосе спросил Драко. - Нет, спасибо. Один раз это уже стоило мне всего. – тихим голосом ответил Гарри. Винсент и Грегори почти синхронно вскинули левую бровь, и укоризненно уставились на своего патрона. Малфой понял их неодобрение. Конечно, отцы мальчишек не смогли бы выразить Люциусу того же недовольства, так как были вассалами Лорда Малфоя, и он бы такого не простил. Однако, Винсент, Грегори и Драко росли вместе, и мнения подданных для последнего имели определённый вес. - Прости. Не хотел об этом… Ну ты понимаешь. – попытался неловко извиниться Малфой. - Всё в порядке. Это дела давно минувших дней. Я не в обиде – грустно улыбнулся Гарри. *** Дальнейшая беседа протекала гораздо более конструктивно и весело, учитывая то, что Гарри в основном был слушателем. Ему, всё же, рассказывать было решительно нечего. А вот Малфой так долго расхваливал сам себя, и свои навыки полёта на метле, что Поттеру пришлось применить всё своё красноречие, лишь бы унять самовосхваления друга. «Забавно. Сын Нарциссы – сам нарцисс. Ирония Судьбы блин. Ещё и голова разболелась…» - подумал юноша и взялся за книгу, абстрагировавшись от действительности. На его лице промелькнула улыбка, ведь очередная глава была посвящена описанию важности полного самоконтроля для эффективности защиты сознания. Лучшей была техника, которая как раз являла собой вершину абстрагирования от окружающего мира. Она называлась «Посторонний зритель», и даже самые опытные окклюменты держали её только два-три часа кряду. Данная стратегия поведения описывалась автором как «восхитительный опыт пребывания вне тела, на небольшом расстоянии сверху, что не только позволяет выдержать самую сильную атаку на разум, но и чрезвычайно притупляет боль и эмоции, придавая этим дополнительную концентрацию и превосходство в бою. Из минусов, которых, к моему прискорбию, немало, стоит особо выделить сильную усталость, как на физическом, так и на психологическом уровне, возможное ПОСТОЯННОЕ притупление всех эмоций. Несмотря на то, что данная техника заклинанием не является, восстановление магической энергии во время и после её использования, в течении пары дней, сильно замедлено, что, впрочем, может быть решено специальными…» В дверь купе постучали, и Гарри подумал, что не хочет быть узнанным, поэтому он вжался в угол, где спинка сиденья сливалась со стеной у окна, и обратно опустил голову, будто читает книгу. Так его шрам не было хорошо видно, зато была возможность посмотреть на пришедшего, которому Грегори отворил дверь. Пухлощекий мальчик представился как Невилл Лонгботтом, и тихим голосом спросил, не видели ли они жабу, умудрившись извиниться два раза, за одно предложение. - Ну здравствуй, Лонгботтом. Что же ты свою жабу, так потерял, чтобы не найти, или просто умудрился раздавить её чем, а теперь комедию ломаешь? Не переживай, я бы тоже так поступил. – решил поупражняться в издевках Малфой. - Да ладно тебе, - внезапно даже для себя, тихим голосом сказал Гарри, а затем добавил громче, обращаясь к Невиллу – Извини, но твоей жабы мы не видели. А помочь можем вот как. Иди в свой вагон и по дороге подумай, что именно любят жабы настолько, что будут туда стремиться постоянно, и где это найти в поезде. Если не найдёшь в этом месте, то иди в первый вагон. Там сидят старосты, и они должны тебе помочь. - Жабы любят… воду. А вода есть в туалете – неуверенно протянул Невилл – Я ведь прав? - Да. Молодец – усмехнулся Поттер – Подумай над поступлением в Хаффлпафф. Тебе там будет уютно, и помогут все, если будет надо, и тебе, и жабе твоей. - Но Ба говорила, что отец учился в Гриффиндоре… - А мама твоя где училась? – бесцеремонно поинтересовался Гарри. - В Хаффлпаффе. Она травницей хорошей была… И целителем. - Тогда тебе точно в Хаф. Там тебе помогут перестать мямлить – вставил свой кнат Драко. - Да во всём там помогут – отмахнулся Поттер. - Но Ба говорила… - А учиться будешь ты, или Ба твоя? – едва не сорвался на крик Гарри. - Я… Ладно, я пойду тогда – совсем тихо сказал Невилл и ушел, прикрыв дверь. Гарри же поставил локти на столик и тяжело выдохнул, проникая пальцами в свою шевелюру. То, что перед ними будущий представитель барсучьего факультета, мальчик понял с первых же фраз гостя, но доказать это последнему, оказалось на удивление нелёгкой задачей. Даже в голове снова глухо запульсировала кровь, и пришлось немного помассировать виски, чтоб привести себя в чувство. - У меня отец с таким бледным лицом, как у тебя, от гоблинов обычно приходит. – задумчиво протянул Драко. - Хаффлпаффцы… - тяжело выдохнул Гарри, будто объявляя приговор. - Тяжелый народ, с их понятиями о доброте и прочем, а этот ещё и упрямый, как весь факультет львов. Может я и зря его от Гриффиндора отговорил. - И тон у отца такой же, при слове «гоблины» … - пробормотал Драко. Поттер отвел взгляд в окно, где проносились сельские ландшафты, залитые ярким полуденным солнцем, и понял, что свет режет ему глаза. Бордовые шторы тут же были задёрнуты, и купе погрузилось в тень. Сразу стало чуть полегче, гул в голове стал тише, и юноша с облегчением привалился к стенке. - Тримбл. – сказал Драко, и посреди купе с тихим хлопком появился домовой эльф, чуть помладше на вид тех, что Поттер видел на почте. – Принеси мою корзину с едой и лёгкое зелье от головной боли. - Драко, не надо мне ни…- попытался протестовать Гарри. - Ты себя видел, хоть? В гроб краше кладут. – с серьёзным видом сказал Драко. – Только что говорил про упрямцев, а сам-то! Точно не хочешь в Гриффиндор?! Его собеседник лишь отмахнулся и прикрыл глаза. Тут же появился Тримбл, и, поставив корзину между Драко и Гарри, протянул последнему колбочку с жидкостью кобальтового цвета, и исчез. Предложенная жидкость находилась в хрустальном флаконе, и стоило его открыть, как запах грейпфрута наполнил купе. Мальчик хмыкнул, и залпом выпил зелье, оказавшееся на вкус сладким и чуть-чуть солёным. Опустевшую тару Драко экспроприировал и поместил в корзинку, откуда уже начал было доставать сэндвичи в обертках, и выкладывать их на стол. - Ветчина и зелень, моцарелла и помидор, тунец и масло, абрикосовый джем – по очереди указал на четыре стопки по паре сэндвичей Драко. – Угощайтесь, у меня ещё много. Всё равно я столько не съем, а эльфы пожалуются, что «молодой господин снова мало ест». Кстати, как тебе зелье, Гарри? Его для моей аптечки варил крёстный, а он Мастер-зельевар, знаешь ли. - Крёстный? Это же традиция христиан – удивился Поттер. - О Мерлин, всё забываю, что ты так мало знаешь! Маги хоть и не христиане, но проще называть такого человека – крёстным отцом, чем ближайшим магом-защитником крови. У всех чистокровных магов нашего времени есть крёстные отцы и матери. Этот ритуал выдумали в Тёмные Века, когда войны шли постоянно. То между магами, то против гоблинов, а потом вообще Инквизиция пришла. Поэтому маги искали способ защитить своих детей, чтоб они не остались одни, или на попечительстве врага. А в двадцатом веке количество желающих провести этот обряд возросло. Сам посуди: Верденская бойня, Вторая Мировая (она же Война против Гриндевальда), Магическая война, закончившаяся смертью Темного Лорда… - Драко умолк, поняв, что сболтнул лишнего, и тут же вернулся к началу разговора – Так что я даже не сомневаюсь, что у тебя есть крёстный, а то и крёстная. - Спасибо за экскурс в историю, но я никого такого не знаю… - А у тебя должны быть, хотя я не знаю кто это. Вот приедем в Хогвартс, первым же письмом у отца спрошу о твоём крестном отце и матери, а то сейчас перо доставать, чернила, ещё обольюсь ими! – Драко потянулся за сэндвичем, а Винс и Грег, молча жевавшие до этого, переглянулись, будто решая, говорить ли, но ничего не сказали. - В любом случае, передашь спасибо своему крестному, за зелье. Действия ещё не чувствую, но вкус отменный. – сказал Гарри, разворачивая из бумаги сэндвич с моцареллой и помидором. - Сам передашь ему – хохотнул Драко – он будет вести у нас зельеварение. Его имя Северус Снейп и он самый молодой Мастер Зелий в Британии за последние сто пятьдесят лет. - Ничего себе! А он… Однако закончить предложение Поттеру не дали. Дверь в купе распахнулась, и на пороге появилась девочка, одетая в форму Хогвартса, но, как и всякий первокурсник, отличительных знаков факультета не имеющая. Пышная копна волос на голове, карие глаза, чуть курносая, верхняя губа пухлее нижней, передние зубы длиннее нормы, мантия, не подогнанная под параметры хозяйки, волшебная палочка, торчащая из кармана мантии – всё это выдавало в ней магглорожденную, которая только недавно попала в магический мир. Гарри вдохнул и сладкий аромат мёда и сирени, протанцевав в его носу, скатился внутрь, где что-то тихо ухнуло, легкие будто загудели. Затем всё его тело едва заметно дернулось, и странное чувство исчезло, возвращая сознание к действительности, где была неожиданная гостья. - Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу, и я реши… - Во-первых, здравствуй. Мы всё же не знакомы, чтобы врываться без стука. Во-вторых, жабу Невилл если и не нашел, то в вагоне старост есть старшие, и жабу найдут одним заклинанием. – перебил её Гарри. - Здрасте… - девочка покраснела, и буквально на секунду вперила взгляд в пол, но когда она его подняла, то озорное любопытство снова плескалось там – Меня зовут Гермиона Грейнджер. А вас? Ой, а вы уже знаете заклинания, пробовали колдовать? - Драко Малфой, Наследник Рода Малфой. – прищурившись ответил беловолосый – И, к счастью, здесь не все магглокровки, как ты. Так что заклинаний точно знаем побольше некоторых. Если ты закончила, то закрой дверь с той стороны. - А ты – Гарри Поттер? – спросила девочка, будто, не заметив пассажа Драко в свою сторону, и тыкая пальцем на лоб Гарри. - Это я. – нехотя признался мальчик – А тебя не учили не тыкать пальцем в других? - Ой. Прости. Я столько читала о тебе. Ты такой знаменитый: победить Сам-Знаешь-Кого в возрасте одного года, пережив при этом смертельное проклятие… - И ещё я потерял при этом родителей. – тихо, но твёрдо сказал Гарри – Лучше бы я не получал такую славу вовсе. Более того, я бы с огромным удовольствием отдал её первому же, кто бы пожелал, и я почти уверен, что это был бы гриффиндорец. А тебе в самый раз подойдет Рэйвенкло: наблюдательность, энциклопедические знания и никакого такта, никакой, даже малейшей эмпатии, как и мысли о том, что у всего в мире, и в истории в частности, есть обратная сторона. КУДА БОЛЕЕ НЕПРИГЛЯДНАЯ И ТЁМНАЯ СТОРОНА! – подскочивший на ноги Поттер, сел обратно, ухватился за столик, будто боялся потерять равновесие, и тяжело, почти со всхлипом, вздохнул так, будто эта вспышка эмоций выпила из него все силы. - Проваливай, грязнокровка – сказал Малфой, вскакивая с места, и захлопывая двери перед носом отшатнувшейся девочки. Затем повернулся к Гарри, который вцепился руками в столик, так что костяшки пальцев побелели, и спросил – Ты как? Всё нормально? Ну, насколько может быть… - Да – сдавленно выдохнул Поттер, понимая, что лжет, ведь его переполняла ярость. «Таких надо убивать медленно… Парочка слабых режущих, а потом Круцио. Потом костедробящим в руку, и снова Круцио. Чтоб Авада раем показалась!» - метались мысли, точно тигр в клетке, а руки сами тянулись к палочке, и только гневное исступление мешало взять контроль над телом, и отпустить краешек стола. Сердце стучало и рвалось из груди, точь-в-точь как локомотив Хогвартс-Экспресса. По купе пробежала волна холода, да такая, что все попутчики Гарри содрогнулись, а на зеркале появилась тонкая корка инея. - Гарри! Это не то, что называют "нормально"! – сквозь кровавую пелену и стук сердца в ушах, донесся голос Драко, с плохо скрываемой паникой в голосе. Столешница, в которую вцепился мальчик, пошла инеем также, как секундами ранее – зеркало, которое в свою очередь уже полностью покрылось коркой льда. Яростный стук сердца разрывал перепонки. Возьми меня, но не трогай его… Глупая девчонка, но какая преданная… могла бы хорошо послужить, но мальчишка! Мальчишка важнее! Убить, и никто не встанет между мной и… - Это выброс! Эта грязнокровка довела его до выброса! Тримбл, успокаивающее! – перед глазами мелькает фигура домовика, красная, как и всё вокруг… Кто-то заставляет разжать зубы и вливает зелье. Стук сердца стихает, спадает пелена, а зеркало и столешница медленно отмерзают. Синие от холода, Крэбб и Гойл сидят в глубоком ступоре напротив, и стучат зубами. Тело обмякает, легкие с судорожным вздохом наполняются воздухом, и голова мягко стукается о подголовник сзади. Бледное, бледнее обычного, лицо Драко появляется перед глазами. - Полегчало? Эй, Гарри! Черт, надо колдомедика сюда… - Не надо – тяжелый выдох, будто пробежал сотню миль разом – Уже легче, я посплю. А ты… Никому не… Веки, будто налитые свинцом закрываются, голова тяжелеет, и через секунду, стоило только Драко немного повернутся, Гарри уже спал глубоким сном. - Ну что, вызываем целителя или как? – Драко взглянул на друзей. - Мне ещё жить хочется. – отозвался Крэбб. - Мне тоже. – буркнул Гойл, потирая замерзшие руки. - Вы о чём это? - А ты сам подумай. Выброс в 11 лет, да такой, что купе едва в ледяной ад не превратилось. Отец говорил, что чем позже кончаются выбросы, тем медленнее будет развиваться ядро, и тем больше в итоге будет резерв магии. – блеснул знаниями Крэбб. - А ты прав… - Драко почесал затылок – Я тоже читал о подобном. Та теория, почему он выжил… Мне кажется, что это – первое её подтверждение. Если он в младенчестве был так силён, и в 11 лет у него выбросы, то что дальше? Телесный Патронус в 14 лет? Министр Магии до 30 лет? - Не знаю… - выдохнул Грегори, и в купе повисла странная тишина. *** - Эй, Гарри! Мы почти приехали – какой-то знакомый голос доносился, будто сквозь толщу воды, а тело немилосердно трясли – Проснись, или, клянусь Мерлином, вызову сюда целителя. - Не надо… целителя – запинаясь, с дрожанием и хрипотцой в голосе, произнес Поттер, медленно приходя в себя. - Вот, уже лучше. Не пугай нас так больше! – Драко, почти багровый от усилия, резко поднял Гарри с лежачего положения и пощёлкал пальцами перед лицом Мальчика-Который-Выжил – Уже минут десять тебя разбудить не мог. Просыпаешься, или как? Мы ведь уже почти приехали. Минут пять осталось, а ты не в форме. - Воды. – выдавил из себя тот. - Держи – Гойл почти моментально протянул стакан. Руки едва заметно дрожали, но проблем с удерживанием стакана не возникало, и Гарри в едином порыве выпил всё до глотка. Язык, который непонятно как ворочался во рту прежде, будто освободился из оков. По телу пробежала упругая волна силы, разгоняя сонливость и выветривая туман из головы. Легкие резко наполнились кислородом, и сразу стало гораздо лучше. Однако, парень не спешил двигаться. Образ, четкий и неясный одновременно, яркий и в то же время бесцветный, стоял перед глазами: равнина, с зеркальным полом графитового цвета, клубы чёрного тумана высоко над головой, и бесконечное количество стальных на вид многоугольников, не касающихся пола, выглядевших будто монолит, но постоянно перетекающих из одной формы в другую. Вот перед глазами трапеция с четырьмя правильными углами, а вот уже восьмиугольник, и между этими состояниями неуловимый переход, не допускающий ни одной кривой – только прямые. Все фигуры менялись подобным образом: нонагоны, пентагоны, треугольники, октагоны, квадраты. Но самым невероятным было то, что, обходя, казавшуюся плоской, фигуру по кругу, были видны совершенно иные формы. И всё это хаотично плавало вверх-вниз, будто колышась на неведомых волнах, задевающих те, или иные фигуры. А ещё был шум… Будто шаги неведомого великана, или медленный стук колёс поезда, но громкий, будто тысяча громов. Хотелось рассмотреть всё вокруг поближе, прислушаться повнимательнее, но стоило приблизиться к одной из странных фигур – и всё исчезло, истаяло, будто сон. «Я не забуду это!» - твердо сказал себе Гарри, и решительно встал, доставая свой кейс с верхней полки. Он прокручивал это воспоминание в голове, пока одевался, и даже выходя из поезда. На вопросы Драко и прочих, о вороне, который не подавал признаков жизни весь день, и спал весь день там, где спрятался ещё утром, Поттер отвечал как-то механически. Впрочем, всё было безрезультатно. Странная картина сна ускользнула, и, сконцентрировавшись на реальности, Гарри увидел Хогвартс, когда лодки выплыли из-за мыса, который, будучи густо заросшим высокими деревьями, не давал увидеть замок прежде. Из глотки мальчика вырвался вздох удивления, синхронно со вздохами других детей. Невероятная громадина замка, имевшего минимум полтора десятка башен, простиралась вверх метров на сто, и светилась тут и там узкими прорезями окон. Замок выглядел очень старым и грозным, будто умудрённый годами воин, присевший отдохнуть у озера, но готовый в любой момент сорваться в битву. Чувствовалась сила, которая будто исходила из самого замка, проливаясь наружу сквозь окна вместе со светом. Это было столь чудесное ощущение, что даже досада о забытом сне исчезла из головы Гарри без следа, вытесняемая любопытством и чем-то неясным, но очень теплым. Вдруг, всё вокруг стало очень интересным: лодка с фонарём на носу, которая плыла сама по себе, и в которой помимо Гарри, сидели все сегодняшние новые знакомые из купе; соседняя лодка, похожая как две капли воды на ту, в которой был он сам, и где сидели две сестры близняшки, явно индийского происхождения, вместе с другими двумя девочками, внешность которых фонарь уже не освещал; странная, непроницаемая темнота леса на берегу; высокая башня, из которой шел зеленоватый дым, явно видимый на фоне полной луны и безоблачного неба; наконец, каменный грот, виднеющийся впереди, и к которому уверенно держали свой курс их лодки. Дальнейший ход событий тем вечером, как бы Гарри ни старался, но вспомнить четко не удавалось, хоть память и выдавала разрозненные события, картины и голоса. Вот на причале, оборудованном в гроте, их встречает строгая женщина, в серой мантии и серой же остроконечной ведьмовской шляпе. А в следующий момент они проходят в комнату с высоким потолком, и, едва слышно переговариваясь, ждут, пока вернётся их провожатая, назвавшаяся профессором Макгоннагал. Где-то на окраине этого воспоминания в комнату вплывают привидения, и многие дети визжат от неожиданности и испуга. А дальше… Большой Зал с зачарованным потолком, показывающим звёздное небо… Четыре длинных стола, и четверо же странных часов у стены, похожих на песочные, но наполненные драгоценными камнями… Трехногий табурет, со странным свёртком материи, оказывающимся говорящей шляпой, которую все называют Сортирующей, и которая поёт странную песню, полную иносказаний и призывающую к дружбе факультетов… Когда приходит очередь Гарри пройти к Шляпе, все головы в зале поворачиваются к нему, а тишину, казалось, можно намазывать на хлеб. Однако, ему всё равно, он-то знает, куда попадет, ведь это тот случай, когда молния бьёт дважды в одно и то же место… - Ну здравствуйте, юноша – раздается ехидный голосок в ухе, когда полы шляпы нависают на глаза, а она сама плотно охватывает темноволосую голову. - Здравствуйте. - Скажи мне, чего ты желаешь? Ты ведь непростой случай… Упорен и умен, храбр и амбициозен. Подходишь всем и никому. Так скажи, чего ты желаешь? - Спокойной жизни… - Хоть себе не ври. Сколько я уже детей видела, и никто не желал жить спокойно. Говорят, мальчики все хотят быть рыцарями, а какой у нас факультет рыцарей? – невинно поинтересовалась она. - Нет! Не в Гриффиндор! Лучше уж в Хаффлпафф, но не к львам. - Допустим. Так чего же ты хочешь? ПОДУМАЙ хорошо. - Безопасности. Хочу быть защищен. - Уже ближе. Но разве этого ты хотел, когда тебя закрыли в туалете, и ты пропустил три урока в своей школе? Этого ты желал, когда Дадли лупил тебя палкой? Когда Вернон… - Силы! Мне нужна сила! Мощь, с которой не сравнится никто и ничто. - Ну вот… Назовешь мне свой факультет? Я ведь тебя об этом спросила сначала. - Слизерин. - А почему не Рейвенкло? Знания ведь тоже сила… - Не такие знания, уж простите. Слизерин. Пожалуйста… - с мольбой прошептал Гарри. - СЛИЗЕРИН! – провозгласила Шляпа, и прошептала напоследок – Не повторяй своих ошибок, Том. Хотя пока что нет. Ты – всё-таки Гарри. Тишина повисла над Большим Залом Хогвартса – настолько все были в шоке, - и только гобелены, на стене у входа, тихо шелестели, обдуваемые невидимым ветром. Наконец, послышались первые одинокие хлопки – это директор Дамблдор сбросил с себя оцепенение и привечал нового ученика, хитро поблескивая глазами из-за очков-половинок. За ним начали повторять слизеринцы, некоторые из преподавателей и пара десятков учеников других факультетов. Впрочем, овации явно были менее бурными, чем у кого бы то ни было прежде, ведь никто за столом Гриффиндора, даже не подумал аплодировать, а некто русоволосый, явно со старших курсов, даже глумливо свистнул. Этот звук, будто какой-то условный сигнал, ознаменовал собой окончание отрывка памяти. Несомненно, происходившие далее события, будь то пир с десятками разных блюд, или вид гостиной Слизерина, внушавшей одновременно чувство уюта и могущества, оставили в душе юноши неизгладимый след, но деталей он припомнить не мог. Ни внимательного взгляда темноволосого мужчины, являвшегося деканом Слизерина, ни шепотков, о своём странном отстраненном выражении лица, ни даже обстановки своей личной спальни, куда, по удачному стечению обстоятельств не поселили второго обитателя. Не мог он, конечно же помнить и того, что как только он уснул, в комнате появилась всё та же девочка, сопровождавшая его утром, в компании огромного, размером со взрослую овчарку, черного паука. Отсветы пламени, весело трещавшего в камине, осветили эту странную пару, замершую у изголовья кровати Гарри. - Как видишь, Тиас, это начнется завтра. – сказала девчушка, едва взглянув на парня - Если ты не имеешь вопросов, то уходи, и доложи обо всём моей матери – она ведь тоже печется о благоприятном развитии событий. Паук дважды щелкнул жвалами и беззвучно истаял в воздухе. - Я ведь даже удачи тебе пожелать не могу. Моя удача тебе пока противопоказана – сокрушенно помотала она головой. – Но ты держись. Скоро ты обретешь то, что так желаешь. Мгновение спустя, единственным существом в комнате остался спящий на простынях Гарри Поттер. Он улыбался во сне, не ведая будущего. Второго сентября 1991 года, на втором подряд уроке Чар у первого курса Гриффиндора и Слизерина, прогремел взрыв. Окна на четвертом этаже Западного Крыла Хогвартса были выбиты сразу в нескольких классах. Стены в трёх комнатах и коридоре были полностью уничтожены или остались тяжело повреждёнными, и держались лишь за счет силы заклятий, пропитывавших камень. Эпицентром этого чудовищного взрыва был Гарри Джеймс Поттер.