Хрустальная Любовь

Вот и закончился чемпионат Европы. Алина снова не смогла справиться с нервами и победить саму себя. И он чувствовал себя виноватым за то, что не может быть рядом, по-настоящему рядом, поддерживать ее, обнимать как раньше...Неужели это время прошло?, - грустно спрашивал себя Даниил Глейхенгауз. Он переживал за Алину, но не мог пойти к ней и узнать как она. Он налил себя виски, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, как вдруг внезапно раздался стук в дверь. Даниил удивился, время было уже позднее. - Входите, открыто. Это была Этери Тутберидзе. - Этери Георгиевна, - от удивления Даниил даже привстал. - Да, Даня, как видишь - это я. И называй меня, Этери, когда мы наедине, я уже кажется просила. - Просто мы..вы. .., - Глейхенгауз явно растерялся. Этери усмехнулась. - Дань, ты меня не впервые видишь в халате, чему ты так удивляешься? Да, я не часто захожу к тебе, но учитывая что было между нами...Ты уже забыл? Конечно он не забыл. Это случилось только один раз и Этери явно дала понять, что этим все и ограничиться. - Я помню, Этери Геор..Этери. Тутберидзе прошла внуть комнаты и увидела недопитый бокал виски. - Пьешь? - Да так, отмечал серебряную медаль Алины, - вывернулся Даниил. - Один? Банкет завтра. Да и мне кажется не стоит отмечать ее провал, тебе не кажется? Этери странно ухмыльнулась. Она допила виски и подошла к Даниилу так близко она подходила к нему крайне редко и посмотрела прямо в глаза. - Ты переживаешь за Загитову?, - спросила она. От неожиданности Глейхенгауз немного отстранился, он не ожидал сейчас таких вопросов и тем более близости Этери. - Мне бы хотелось приободрить ее. Я понимаю, что из-за слухов появившихся в интернете я не должен относиться к ней как-то по особенному, не должен выделять ее из других, но я думаю, что мы немного перестарались с этим всем. И слишком давили на нее во время тренеровки произвольной, у нее все получалось не так уж плохо, во всяком случае намного лучше, чем во время выступления..Я считаю, что мы слишком строги к ней, и она чувствует это..Особенно мою перемену в отношении к ней. - Ты и сам видел, она ужасно работала на тренировках, ленилась, будто не слышала, что от нее хотят. Она должна выдерживать все это давление, мы и так максимально оберегаем ее от прессы. А что касается твоего отношения..Прекрати жалеть ее, тогда она сама перестанет жалеть себя. Олимпийская чемпионка обязана быть готова к трудностям, - отрезала Этери. - Да, но она и так готова! После олимпийского сезона мы не дали ей даже продохнуть! Чемпионат мира, новый сезон, она постоянно должна кому-то что-то доказывать! Мы - ее опора. - Дань, ты слишком все драматизируешь. Алина переживет этот сложный период, она талантливая девочка. Ты ей только мешаешь своей опекой. Под руководством Дудакова она лучше тренировалась. - Да хватит ограждать ее от меня!, - взорвался Даниил. Плевать на то, что думают журналисты, они только и ждут возможности полить ее грязью и всю нашу команду тоже. Я не намерен это все терпеть. Завтра я снова буду комментировать показательные и выскажусь в защиту Алины. Этери прищурилась. - Я не об Алине хотела с тобой поговорить. Но тебя похоже ничего больше не интересует. За серебряную медаль он тут пьет, как же. Даниил заметил, что разговор начинает приобретать неожиданный поворот. Этери пришла поговорить об их отношениях? И она...ревнует к Алине? Но высказать свое предположение Глейхенгауз поостерегся. Он внимательно посмотрел на Этери - то как она выглядит, как я мог не заметить? Этери стоит передо мной в красивом пеньюаре, распущенными волосами, выпивает в моем номере и почти что обнимает меня. Надо быть дураком, чтобы не понять зачем она пришла. И ее злит то, что сейчас происходит. - Я думал нас обоих волнуют переживания наших учеников и их успехи. - Меня думаешь не волнуют? Да я только об этом и думаю. Но вот знаешь, захотелось хоть немного пожить для себя, отвлечься. То, что было в Дубаях, Даня, я хочу, чтобы это повторилось. Даниил опешил. Он не ждал такого предложения снова. - Этери, ты ведь сама сказала, что служебный роман не лучшая идея, ты не хочешь все портить и намекнула мне на то, чтобы я не возвращался в Москву в собственных иллюзиях о том, что между нами будет что-то дальше.. - Но я не сказала, что этого никогда не повторится, - прервала его Этери. Безусловно, Этери Георгиевна прекрасная женщина, красивая, Даниила влекло к ней...Но сейчас он совсем не этого хотел. И то, что ему казалось влюбленностью в нее на протяжении нескольких лет работы в группе - прошло..Но она видимо заметила однажды его интерес и решила, а почему бы и не попробовать? А теперь - чего она хочет дальше? - Этери, прости, я не хочу все осложнять. Лучше оставить все как есть. - Я так сильно тебя обидела? - Нет, дело не в этом, но сейчас не лучшее время. - Я все поняла, Даня. Я завтра улетаю в Москву, ты остаешься с Алиной и Морисом на показательные и банкет. Не получится у нас хорошо провести эту ночь, а жаль. Забудь об этом разговоре. И делай, что считаешь нужным. И Этери ушла, оставив за собой последнее слово. Даниил был зол на себя за свои невнятные ответы, он просто не ожидал. Но почему-то когда Этери ушла 0 ему полегчало. Как будто он получил разрешение пойти к Алине. Эти слова - "делай что считаешь нужным" он принял буквально. Глейхенгауз натянул свитер и поспешил в номер к Алине. После его стука раздалось тихое "заходите". Алина лежала на кровати, рядом с ней не было ни телефона, ни наушников, ни книги, она не смотрела телевизор. Просто лежала в кровати, уже почти спала должно быть. - Алин..ты спишь? Извини, если разбудил. - Даниил Маркович! Я не ждала вас, я думала это, ну не важно. Алина села и включила ночник. Как она прекрасна, такая милая - пронеслось в голове у Даниила. Эти растрепанные волосы, пижамка с изображением кошки и собаки - любимых Масару и Ириски, и совсем не заспанный вид. Даниил сел рядом. - Почему не спишь? И кого ты ждала, Алина? Она отодвинулась к спинке кровати. - Кого угодно, но не вас. И я сплю уже почти, с чего вы взяли, что не сплю.. - Ты обиделась на меня, Алина? - Нет, конечно нет, за что? А голос обиженный. - Или расстроилась? Из-за второго места? - Почему раньше не спросили?, - ответила Алина вопросом на вопрос. - Был немного занят. - Я хочу спать, Даниил Маркович, завтра трудный день.Спокойной ночи. Алина легла на подушку и старалась не смотреть на своего хореографа. - Уже не такой трудный, все самое сложное - позади. Значит все-таки обиделась. Даниил погладил Алину по плечу. - Значит сейчас вы можете меня утешать, а после выступления не могли? Даже куртку не хотели помогать мне одевать, вообще как-будто я для вас не существую. - Алина, милая, ты знаешь что выступила плохо и тренеры могут быть недовольны тобой, мы не можем тебя постоянно жалеть. - Жалеть? Это просто поддержка после неудачного выступления. Не думала, что в этом есть что-то плохое. Ладно, Этери Георгиевна, она строгая, но вы почему со мной так? У Алины немного дрожал голос, казалось она сейчас заплачет. - На чемпионате мира так не было, что изменилось? Я не оправдала ваших ожиданий, я больше вам не нужна? - Я не знал, что ты так расстроилась..Второе место - это тоже хорошо. - Я не об этом вам говорю. Даниил почувствовал как все внутри него желает обнять Алину и прижать ее к себе, но как он мог объяснить, что в его отношении к ней ничего не изменилось, а все дело в том, что могут подумать об этом другие. Она не поймет. - Как ты могла такое подумать? Конечно, ты нам нужна. Но ты должна понимать, что мы тоже можем быть расстроены твоими неудачами. Мы волнуемся за тебя, хотим, чтобы у тебя все получалось. Ты же все умеешь, Алина, ты боец! И моя муза, не забывай это. - Я бы хотела услышать это раньше. - Ну не капризничай, хватит. Жду тебя завтра утром на репетиции гала. Хорошенько выспись и не расслабляйся, я уверен, у тебя все получится. - Спокойной ночи, Даниил Маркович, - подчеркнуто вежливо ответила Алина. Даниил накрыл ее одеялом, улыбнулся. Но Алина перевернулась на другой бок, делая вид, что очень устала. И все-таки он был рад, что зашел к ней и ушел в твердой уверенности в том, что завтра он сумеет показать Алине, что относится к ней с той же теплотой, и какая разница, что об этом напишут? Главное, чтобы Алина была спокойна.