Цвети

В Пристани Лотоса царил хаос и суматоха: с самого рассвета не могли найти вторую молодую госпожу Цзян. Время уже клонилось к обеду, все занятия и завтрак были пропущены, что заставило наставников и родителей поднять панику и начать поиски. Вэй Ин немного паниковал. Он боялся признаться, что именно из-за его поведения Цзян Чэн и исчезла. Они вчера вечером поспорили, что она не сможет незаметно сбежать с Пристани Лотоса, потому что слишком капризная юная принцесса и не сможет и дня прожить за пределами родного дома. Теперь он дико сожалел, что вообще это затеял: он тоже не знал, куда могла пойти восьмилетняя девочка одна. Он тихонько плакал, потирая глаза ладошками и раскаиваясь: ему на ум пришло, как А-Чэн живет на улице, подбирает объедки и прячется от горячо любимых собак. Не выдержав такого давления собственных воспоминаний, Вэй Ин в голос разрыдался, привлекая чужое внимание. Адепты качали головами и негромко бурчали, что никуда юная госпожа не денется и скоро вернется — нечего разводить сырость, но мальчика было не успокоить. Скоро на громкий плач вышла недовольная госпожа Юй, которая осталась дома, на случай, если Цзян Чэн вернется самостоятельно, пока Цзян Фэнмянь с заклинателями и старшими адептами исполняли поисковую миссию. Не было бы такой паники, если бы буквально месяц назад наследника Цзян не похитили. Горе-похитители далеко не ушли — возмездие госпожи Юй настигло их в паре ли от города, — но истерии и криков тогда было достаточно. — Прекрати разводить сырость, — недовольно фыркнула Юй Цзыюань, останавливаясь перед мальчишкой и смотря на него сверху вниз. — Но, Цзян Чэн… — Вэй Ин потер мокрые глаза кулачками, уставившись на спокойную женщину. Та ничем не выдавала беспокойства о собственном ребенке. — Ничего с ней не будет. Она знает, как себя вести, если ее похитят и обучена ориентироваться, если потеряется, — продолжила госпожа Юй. Мальчик отметил, что она не смотрит на него, а, как будто, сквозь. Так он и понял, что она волнуется и беспокоится за свою дочь, что бы она там не говорила. После женщина ушла, нервно постукивая пальцами по бедру. Вэй Ин, успокоившись, ушел к Яньли, чтобы отвлечься от беспокойства о шимэй. Ближе к вечеру вернулись заклинатели и глава. На руках Фэнмяня с самым невозмутимым видом сидела пропажа: она не выглядела ни уставшей, ни пострадавшей, — такое ощущение, что она вместе с отцом была на прогулке и только с нее вернулась. Глава Цзян ступил на пирс и опустил девочку на землю. Цзян Чэн поправила одежды и целенаправленно направилась к матери, стоявшей со скрещенными руками и искривленными в гневе губами. Девочка церемониально сложила руки и поздоровалась. — И что это было? — холодно спросила женщина. По кольцу прошлись искры, выдавая весь спектр эмоций Юй-фужэнь. — Я хотела прогуляться утром и потерялась, — Вэй Ин даже восхитился, как она солгала без малейшего сомнения. Госпожа Юй, видимо, все равно поняла, что младшая что-то скрывает и уже думала заставить сказать правду, как вмешался Фэнмянь:  — Я уже провел с А-Чэн беседу — она больше не будет сбегать, — умиротворяюще произнес мужчина, легкой поступью приближаясь к супруге. Та смерила его недоброжелательным взглядом, но всего лишь цыкнула и взмахом руки отпустила ребенка восвояси. Цзян Чэн шустро отошла от родителей и приблизилась к старшей сестре, которая тут же заключила ее в объятия, негромко ругая ее безрассудность. Девочка попросила прощения у сестры за то, что заставила ее волноваться. Яньли вскоре оставила сестренку, чтобы уйти помогать накрывать ужин, и тогда Вэй Ин и Цзян Чэн остались одни. Глядя на здоровую и вполне довольную шимэй, мальчик почувствовал, что у него снова пробиваются слезы: он так сильно беспокоился о ней и чувствовал сильную вину за то, что подстрекал ее пойти на такую авантюру. Вэй Ин вытер рукавом слезы и налетел на нее, пуская слезы на чужую одежду. Цзян Чэн не ожидала такого и обхватила его в ответ, чтобы не упасть. Мальчик чуть ли не в голос завыл, а девочка растерялась — что такого произошло, чтобы вечно позитивный шисюн чуть ли не захлебывался в слезах? — Прости, — проскулил мальчик в чужую шею. Он был ниже младшей девочки на чунь — время на улице оставило на нем свой отпечаток. — За что ты просишь прощение? — непонимающе поинтересовалась Цзян Чэн, погладив плачущего мальчика по спине. — За то, что ты пропала, — он еще раз всхлипнул, но уже тише. Паника и эмоции понемногу отпускали его. — А ты тут причем? — она недоуменно посмотрела на чужую макушку. — Ну, ты же ушла, потому что мы поспорили… — Усянь сильнее прижался к Цзян Чэн, опасаясь, как бы девочка не исчезла. — А если бы на тебя напали собаки, или ты бы голодала, или бы потерялась, или бы на тебя напали и похитили? Девочка поняла, что он вспомнил собственный период пребывания на улице и напридумывал себе небылиц. Цзян Чэн же далеко не отходила, да и часть дня провела неглубоко в лесу на дереве, устав и решив вздремнуть. Собственно, такой ее и обнаружил один из адептов: спящей на толстой ветке дерева. Он ее оттуда снял и передал спящую отцу, который ее и разбудил. Она поведала обо всем шисюну, который ей в ответ поведал, какая паника творилась во всем клане, когда ее не нашли. Цзян Чэн кивнула, понимая, что после тех похитителей неудачников ее исчезновение напугало окружающих, но и особого стыда не ощущала. Позже, после ужина, Яньли обнаружила спящих вместе детей, которые во сне сплелись руками очень крепко — не разделить. Госпожа Юй, зашедшая с ней, только фыркнула, но оставила их нетронутыми.