Carpe diem

Исак давно заметил, что его характер мягче, чем у других парней. Будучи в отношениях с девушкой, ему приходилось вести, проявлять инициативу, что было чертовски сложно и не свойственно ему. Не раз Исак злился, что не родился девочкой, ведь им намного проще: ни внимания привлекать не надо, ни звать на свидание, ни подарки дарить. Им достаточно быть красивыми и соглашаться, если парень понравился. Учась на первом курсе старшей школы, Исак совершил открытие — парни тоже могут быть «слабой стороной» в отношениях. Например, если встречаешься с парнем. Глаза открыть помог Эвен, который начал активно за ним ухаживать, самостоятельно звать на свидания, и, знаете, Исаку нравилось. Он наконец-то почувствовал себя в своей тарелке. Даже когда дело дошло до кровати, управлял всем Эвен, шептал успокаивающие слова и делал комплименты — Эвен, был нежен и аккуратен с ним тоже Эвен. Это придавало уверенности и позволяло ощутить себя правильным. — Исак, верно? — он сидит в незнакомом клубе, в одиночку пьет пиво, запивая боль и злость на самого себя. Однако счастье не продлилось слишком долго: они расстались. А причиной стала очень глупая ситуация. Исак, доверившись Эвену с головой, рассказал про свои сексуальные фантазии, над которыми тот лишь посмеялся. Может, он не придал этому должного значения, но для Исака это было важно, поэтому после того случая подросток снова стал подбирать слова, хорошенько думал прежде, чем что-либо сказать. Эвен принял это за холодность и отстранённость, в итоге позвав его на свидание и сказав ёмкое «я в тебе ошибся», говорил про какую-то «навязчивую идею», но Исак уже не слышал, уходя прочь из кафе. Как-то так все и разрушилось. — Я тебя не знаю, — вздыхает Исак, даже не повернувшись к нарушителю спокойствия. — Я Крис, будем знакомы, — не отстаёт тот, присаживаясь рядом с ним за стойку. — Чего расклеился? — Откуда ты меня знаешь? — Трудно не знать паренька, который всей школе мозолил глаза, целуясь с парнем при любой удобной возможности. — Так ты из Ниссена? — он поднимает глаза и узнает его. — Оу, ты пенетратор, так? — Ага. И мой вечер совершенно свободен. Составишь компанию, раз все равно тухнешь тут один? Исак решает, что да, составит. Это поможет ему отвлечься, плюс выпитый алкоголь делает его открытее в общении, так что глупо запинаться и смущаться он сегодня больше не должен. Они танцуют, пьют, едут к нему домой, развлекаются, а на следующее утро Крис подвозит его до школы, знакомит с друзьями, которые весьма дружелюбно к нему относятся. Чтобы не ходить в одиночестве, Исак пару раз несмело подходит к компании Криса, и каждый раз его принимают как своего. Через пару дней они сами зовут его к себе, когда Исак решает не навязываться. Секс с Крисом повторяется. Потом Крис зовёт его в кино, в клуб, на тусовку пенетраторов. Он везде тянет его за собой, целует при всех, совершенно не стесняясь, тогда как Эвен долгое время избегал поцелуев на публике. Крис шлёт нахуй всех, кто хоть слово скажет в их сторону. Крису похуй на них всех с высокой башни, к чему он призывает и Исака. — Они все — ничто, — говорит он, когда Исак пытается оттолкнуть Криса на улице. «Вокруг же люди». — Тебе должно быть насрать на их мнение, слышишь? Делай то, что нравится, то, что делает тебя счастливым. Это твоя жизнь, пойми же ты уже наконец. Их это не касается. Исаку кажется, что в словах Криса есть смысл.

***

— Приподнимись, малыш, — ласково просит Шистад, следя за тем, как тот покорно выполняет его просьбу: приподнимает таз, позволяя снять с себя джинсы и нижнее белье. Такой послушный и податливый в кровати. — Я просил не называть меня малышом, — смущённо буркает подросток. — А я уже говорил, что мне отсюда виднее? — усмехается Крис, усаживаясь у него между раздвинутых ног, благодаря чему тот не может сдвинуть их обратно. — Судя по реакции твоего организма, тебе это как раз очень нравится. Исак ничего не отвечает, потому что это правда. В животе все теплеет и напрягается, когда он слышит, как Крис называет его «малыш». Дома, наедине с собой, лёжа в кровати и трогая себя, он нашёптывает: «да папочка…», «вот так, папочка…», «накажи меня, твой малыш плохо себя вел…», при этом представляя Криса. Он в момент возбуждается, доводит себя до оргазма и пачкает свою постель, а после красный от стыда закрывает руками лицо и ненавидит себя за такое «извращение», как когда-то выразился Эвен. Всё-таки, кайфовать от позиции снизу и называть партнёра Папочкой — абсолютно разные вещи. Сейчас он тоже прикрывает глаза и про себя шепчет «папочка». Возбуждается сильнее, ощущая приятные прикосновения Криса к нему. — Когда я тебя трогаю, ты ведёшь себя как девчонка, — усмехается Шистад, склонившись к его груди. Целует, прикусывает светлую кожу, зализывает, мнет пальцами напряжённые соски. Вот и как тут не изгибаться, не постанывать «как девчонка»? Исак краснеет, избегая прямого зрительного контакта. Он не понимает, в каком ключе он говорит все это. Нравится ему или он просто издевается, чтобы пристыдить? Криса трудно понять. — А покраснел как, — улыбается он, поднимаясь выше, выдыхая слова ему в губы, — ты чего, стесняешься? — Нет, — еле слышно отвечает Исак. — Мне нравится, что ты так себя ведёшь. Такой мягкий, изящный, нежный, не как большинство парней. Это так подходит тебе, — шепчет ему на ухо, прикусывая мочку. — Малыш. Дыхание перехватывает, и Крис считает это своей победой. С хищной улыбкой спускается ниже, оставляет дорожку мокрых поцелуев на груди, животе, около пупка. Добирается до области паха, дует на возбуждённый орган, наслаждаясь тем, как подрагивают бедра младшего. Не мучает, берет его член в рот, посасывает, пальцами же начиная массировать сжавшуюся дырочку. Исаку безумно хорошо. Это как раз тот этап, когда нисколечко не больно и при этом крайне приятно. Именно таким образом он развлекается наедине с собой: надрачивает одной рукой и надавливает сзади другой. Только рот Криса в сто раз лучше руки. — П-папочка, — громким шепотом по привычке произносит Исак, лишь через мгновение осознавая, что сказал это вслух. — Папочка? — усмехается Крис, отрываясь от минета. Приподнимается на руках, всматриваясь в пылающее от стыда лицо Исака. — Папочка, — задумчиво повторяет он, словно пробуя слово на вкус. Встаёт с кровати, отходит к комоду, откуда показательно достает смазку и презервативы, после чего возвращается к младшему. Тот остался в том же положении: у спинки кровати, с задранными, согнутыми в коленях, приглашающей раздвинутыми ногами. А вот новое выражение лица — бесценно. Стыд, страх, жуткое смущение. Перед Крисом? Серьезно? — У тебя такое лицо, как будто у тебя не встал, — хмыкает Шистад, забираясь обратно к нему, склоняясь ниже и оставляя поцелуи на шее. Любимая эрогенная зона. Исак весь млеет, подставляя шею под поцелуи и всхлипывая от ощущений. — Забудь, что я сказал, — рвано дыша, просит Вальтерсен, — пожалуйста. — Забыть что? — с ухмылкой уточняет Крис. — Что ты назвал меня Папочкой? — Угу, — сжато подтверждает Исак, избегая смотреть в наглые карие глаза, где сейчас наверняка виднеется откровенная издёвка. «Извращение». Исак извращенец. — Да ладно, что тут такого? — снисходительно спрашивает Крис, убирая из голоса явную насмешку. Замечает, что, кажется, Исак не собирался с ним этим делиться. — Эй, посмотри на меня, — самостоятельно поворачивает его лицом к себе за подбородок, — твои сексуальные фантазии — это нормально, их не нужно стыдиться. Плюс ты же не нассать мне на лицо захотел, а просто назвал Папочкой, ну же. — Эвен сказал, что я извращенец, и мы расстались, — выдает Исак, шумно сглатывая. Всё ещё смотрит Крису в глаза, боясь повторного осуждения. — Боже, — он закрывает руками лицо и стонет в ладони, — пожалуйста, забудь. — Твой Эвен — полный придурок. Уверен, у него у самого в голове куча тараканов. Спорим, он дрочит на БДСМ-порно? — спокойно заявляет Шистад, с лёгкостью разряжая атмосферу. Исак сдержанно улыбается и убирает от красного лица руки. Не видит в глазах напротив издевательства или насмешки, а лишь постоянную беспечность и уверенность. — Так и кто твой Папочка? — томно шепчет Шистад. — Т-ты, — неуверенно отвечает Исак, боясь и одновременно сильно хотя того, что сейчас происходит. — Хочешь, чтобы Папочка о тебе хорошенько позаботился? — спрашивает он и, черт, это звучит как заезженная фраза из порно, но Исак уже готов кончить. — Сколько раз ты представлял, как ты называешь меня Папочкой, м? Наверное, лежал в своей кровати, трогал себя и представлял все это, да? Развратный малыш, — он прикусывая мочку его уха, спускаясь на шею и полу-целует-полу-кусает ее, оставляя красные метки. У Исака внизу живота все скручивается в одно сплошное напряжение и кайф. Бабочки сходят с ума, кажется, намереваясь убить себя о стенки живота. Массовый суицид бабочек. — Сколько ты продержишься не кончая, как думаешь? — усмехается Крис, начиная быстро водить рукой по его члену. — Кончи для своего Папочки, ты же послушный малыш? — Мхв, — невнятно всхлипывает подросток, наслаждаясь всем и сразу. Прекрасно знает, что не продержится достаточно долго из-за наличия Криса в комнате, из-за руки Криса на его члене, из-за губ Криса на его шее, из-за губ Криса, повторяющих «папочка» и «малыш», из-за блядского Криса самого по себе. Исак кончает, выгнувшись всем телом и тонко застонав. Быстро. Очень быстро. Даже немного стыдно. За все стыдно. Он лежит на смятых простынях, пытается отдышаться, смотрит на Криса расфокусированным взглядом, видя довольную ухмылку и стояк в чужих трусах. — Мир уже рушится? — усмехается он. — Что? — не понимает Исак, стараясь вникнуть в смысл его слов. Напрягает размякшие мозги, но всё ещё тупит. — Ты предал своему фетишу значение глобального масштаба, но вот я узнал о нем и мир не разрушился, жизнь продолжается, удивительно, правда? — Это только с тобой так… — Бля, Исак, ты заботишься о чужом мнении слишком много. У всех без исключения есть сексуальные фантазии и далеко не такие наивные, как у тебя. Так что расслабься. Всем похуй, на что у тебя встаёт, запомни это. Исак слушает его и впитывает все, как губка. Во всех его словах есть смысл, все, что он говорит, оказывается правдой. С приходом Криса его жизнь изменилась, стала лучше, Шистад сделал его открытее и проще. Когда Исак прекратил строить из себя того, кем не является, жить стало в два раза легче. Жизнь у нас одна и прожить ее надо так, чтобы потом не жалеть. Вот, что пытается донести до него Крис. Вот, чему Исак будет учить своих детей.