А была ли любовь?

      В утренней осенней тишине, где слышно только редкие звуки птиц, шуршание еще уцелевшей листвы, хруст выпавшего ночью снега, раздавался довольно громкий и непривычный звук стандартной мелодии звонка телефона. Звук эхом разносился по местности, но никто не обращал на него внимания. Лишь один дворник, проходивший мимо к месту своей работы, заметил валяющийся рюкзак, откуда выпал тот самый телефон — серебристый смартфон от компании SAMSUNG. Пожилой мужчина остановился напротив валяющегося рюкзака, был соблазн все забрать — никто ведь не узнает. Он уже потянулся за ним, но из-за обрезанного уже голого куста торчала женская рука. Кто-то бы испугался и убежал, но не он — дворник сквозь свой испуг и страх, но по воле своей совести и моральным принципам бросился к телу девушки. Увиденное его шокировало. — Ох, доченька, кто тебя так? — спросил он невесть кого.       Изувеченное ударами лицо, порезанные руки, ноги, грудь, порванная одежда, отекшие, синие веки и едва поднимающаяся грудная клетка на вдохе. Дворник не стал медлить, по тому самому звонившему без конца телефону он вызвал скорую помощь, а рюкзак с вещами передал с ними. Мужчина не хотел оставлять своих личных данных, но все же оставил — мало ли что еще понадобится.       Наталья еще со вчерашнего вечера не находила себе места — племянница должна была появиться еще до 21 часа, но время уже перевалило за полночь, а от девушки ни слуху ни духу. Женщина набирала Алину не один раз, но все время слышала продолжительные гудки. В голову закрадывались самые ужасные мысли, но ничего кроме постоянных звонков она не придумала. Сон не шел. О каком сне можно говорить, когда нервы взбунтовались и не позволяли даже успокоиться хоть на секунду. Звонок за звонком, а в ответ лишь эти ужасные гудки. Наталья не заметила, как прошла ночь, как уже наступило 5 утра — она по-прежнему сидела в домашнем махровом халате за кухонным столом с открытой бутылочкой валерьянки и корвалола. Телефон почти разрядился, но женщина не переставала надеяться — она набрала девушку еще раз, очень веря, что теперь дозвониться и услышит что-то вроде «я была у Мирона; я не слышала телефона; прости меня!» — Алло, Али, ты представляешь хоть сколько времени? — Начала возмущаться женщина, едва длинные гудки закончились, а время разговора начало капать с первой секунды. В ответ она не услышала ни оправданий, ни извинений, даже не голос племянницы — это был голос совершенно чужого человека — холодный и черствый. — Здравствуйте, это врач скорой помощи. Кем вам приходится Алексина Алина Вик… — Алина Викторовна, — договорила Наталья за доктором. — Она моя племянница. — Мы сейчас везем ее в 46 больницу, подъезжайте туда через час, лечащий врач вам все объяснит, — телефонный разговор прервался, а женщина на секунду подумала, что ее сердце перестало биться. Совсем на мгновение, но ощущения были не из приятных. Болеющая и страдающая еще до этого душа, заныла с новой силой — дурные мысли заполнили сознание. Наталья не помнила, как собирается, как будит мальчиков и отводит их к соседке, как добирается на транспорте до нужного лечебного учреждения — она не помнила ничего. Сознание и восприятие происходящего вернулось только в тот момент, как она вошла в здание больницы и ощутила характерный запах. Было не сложно найти кого-то, кто бы знал, куда именно положили Алину, сложнее было пробиться на беседу к врачу.       Девушку госпитализировали в реанимационное отделение без сознания, с редким дыханием и редким сердцебиением, мозг едва отвечал на раздражители, но отвечал. Внутреннее кровотечение остановили только на операционном столе, а после отвезли в палату интенсивной терапии в сопровождении трех аппаратов, следящих за ее жизненными показателями. Наталью не пустили к племяннице, лишь на короткий разговор к врачу. — Как она? — Главный вопрос, который волновал женщину. — Здравствуйте, кем вы приходитесь пациентке? — Врач в темно-сером хирургическом костюме и с очками на спинке носа смотрел на Наталью сверху вниз. — Я ее тетя! — А родители, братья, сестры? — Спросил врач, все так же не сводя взгляда с женщины. — Родители пьяницы, братьев и сестер у нее родных нет, я — единственная ближайшая родственница! — Протараторила она. — Доктор, скажите, как она? — Она почти умоляла его, в глазах скопились слезы. — Что ж, ваша племянница в крайне тяжелом состоянии и я не уверен, что она продержится эти сутки. Она потеряла много крови, множественные переломы, ножевые ранения, ушибы внутренних органов, закрытая черепно-мозговая травма — все это, к сожалению, быстро не лечится и имеет много нехороших последствий. Никаких гарантий на данный момент я дать не могу, ждем сутки. Уверяю вас, мы сделаем все возможное! — Мужчина провел по плечу женщины рукой, успокаивая. — Кто ее нашел? — Спросила Наталья, проглатывая огромный ком в горле — Об этом вам лучше поговорить с врачом скорой и, вероятно, сотрудниками полиции! А теперь, извините меня, но мне нужно к пациентам! — Доктор кивнул в знак прощания. — И лучше приезжайте завтра. Сегодня вы только впустую потратите время.       Женщина согласно кивнула, но уже просто инстинктивно — внутри что-то оборвалось. Алина была ей не просто племянницей, женщина считала и считает ее дочерью, а узнать матери о том, что ее ребенка обидели не так-то и просто.Наталья прошла в приемный покой, где уже сотрудники полиции беседовали с врачом скорой. Женщина ответила на несколько вопросов, рассказала все что знала, но никак не могла предположить — кому нужно было навредить ее девочке. — Кто ее нашел? — Как будто сквозь толстую пелену проговорила она. — Дворник. — Не замедляясь, врач скорой помощи, — Мы записали его данные. — Все данные о спасителе забрала полиция, а женщина просто осела на стул, не желая никуда уходить.       Ей хотелось увидеть племянницу, подержать ее за руку, но в реанимацию не допускали никого, кроме медперсонала. Они только передали ей ее вещи — испачканный рюкзак, внутри которого лежали ее вещи, на дне его женщина заметила маленькую коробочку с надписью «Любимой тете». Внутри коробочки были красивые сережки с аккуратными серебряными капельками и магнитик на холодильник с изображением Москвы. Наталья расплакалась в голос, перебирая вещи в руках.

***

      Алину перевели в общую палату спустя неделю. Целых три дня она была без сознания, а остальные четыре приводили ее показатели в норму. Девушка не лишилась памяти, не забыла свою семью и не забыла, что с ней случилось, но никому не рассказывала. Причин для этого было всего две: первая банально проста — было сложно много говорить, да и вообще говорить, а вторая — не хотелось лишний раз вспоминать случившееся. Имя виновника она назвала — Михаила объявили в розыск, но на этом все дело стопорнулось — система не могла помочь. Наталья в свободное от работы время проводила в больнице с племянницей, приводила к ней мальчишек, которые не давали девушке унывать. Они постоянно ее сравнивали с Каспером из-за бледноты кожи, а вот Мирон и Олег с более смертоносным существом — вампиром. Молодые люди узнали о случившемся спустя несколько дней — Мирон первым. Он сам позвонил Абрамову, пока Алина все еще была в реанимации.       Первым же днем после перевода они все ввалились в ее палату гурьбой, но долго у нее сидеть не разрешали — девушке нужен был отдых и покой как можно больше времени. Сама Алина была крайне удивлена, увидев Федорова и Абрамова вместе, в одном помещении, не грызущих друг другу глотки. Молодые люди держали дистанцию, но старались вести себя дружелюбно перед девушкой — расстраивать ее не хотелось, но стоило обоим выйти за пределы палаты — взаимная неприязнь и ревность возвращались. В один прекрасный день к ней в гости пришел Рома, специально приехавший из Москвы. — Привет! — Проговорил он, проходя в палату после короткого глухого стука в дверь. — Привет, — хрипло ответила Алина. — Какими судьбами в Питере? — Девушка старалась вести себя как и обычно, не зацикливаясь на произошедшем. — Тебя навестить! Надо было сразу приехать, как узнал — времени не было! — Молодой человек прошел ближе, обнимая сидящую в кровати подругу. — Это, кстати, от Машки. — Парень вытащил из-за спины бумажный пакет с названием модного бутика. — Спасибо! — Алексина улыбнулась. — Парни рассказали, что случилось! Они, кстати, уже в больнице — выбирают для тебя вкусняшку! — Худяков рассмеялся. — Ловеласы, ебать! — В тон ему засмеялась и Алексина, но быстро прекратила из-за боли в голове. Последствия закрытой ЧМТ давали о себе знать. — Неприятная ситуация! — Главное — ты жива осталась! — Сказал Локи, присев на краешек кровати. — Не знаю, радоваться этому или нет, — грустно ответила Алина, опустив голову. — Ром, лучше бы не выжила! — Алексина шмыгнула носом, прежде чем зарыдать. — Я вижу этот кошмар каждую ночь, просыпаюсь в мокром поту, надеясь, что очнусь где-то не здесь, да вообще не очнусь! А осознание того, что этот ублюдок где-то ходит, меня пугает до чертиков. Я каждый раз боюсь, что он ввалится в эту палату и снова проделает то, что сделал! Я не хочу расстраивать тетю, которая и так столько натерпелась, да и парней тоже — не знаю, зачем и тебе это говорю! — Медленно, но Алина начала успокаиваться, вытирая тыльной стороной ладони глаза. — Прости меня! Забудь! — Худяков ничего не ответил, лишь прижал рыдающую девушку к себе, позволяя ей выплакаться перед приходом парней.       Худяков стал хорошим другом для Алины, из всей компании Мирона только с ним девушка нашла общий язык. С остальными она тоже хорошо общалась, но то были просто хорошие знакомые, а Локи стал больше чем знакомый. Абрамову она тоже все рассказала в мельчайших подробностях, но уже после, когда они остались наедине. Парень внимательно ее выслушал, не выпуская из объятий, постоянно поддерживая, показывая, что она в безопасности. Но вот Мирону она не открылась, не желая вешать на него свою боль. Он сам не интересовался, не копал вглубь, снова и снова расковыривая заживающую рану.       Время шло вперед, осень уступила свое место зиме, но не совсем — снега почти не было, а вот кратковременные дожди и слабый морозец царствовали на улицах города. Тем не менее уже с середины месяца Санкт-Петербург начал готовиться к празднику. Постепенно улицы украшались самыми разнообразными гирляндами и огнями, а в центре поставили огромную елку. Алина хотела выбраться из больницы, посмотреть, погулять, вдохнуть зимний воздух, забыться на минутку, но не получалось. Еще не полностью сросшиеся кости голени и ключица не давали нормально двигаться. В пределах палаты и по больнице девушка передвигалась исключительно в инвалидном кресле, по выписке домой врач рекомендовал еще пользоваться ей или костылями, которые Наталья уже приобрела и привезла своей племяннице. Как только переломы срастутся правильно и снимут гипс, Алина сможет заново ходить или учиться ходить. Это все было еще в будущем, но девушке хотелось встать и пойти, снова залезть в кроссовки, пробежать, просто постоять хоть несколько минут, но пока она была не в силах. Она редко передвигалась с помощью костыля, но долго так ходить она не могла. Постепенно душащие ее кошмары и ужасные воспоминания уходили на второй план — Олег и Рома, приезжающий к ней как можно чаще, не давали впадать в уныние. Мирон тоже вкладывался в это по максимуму, он даже выбил у доктора прогулку за пределами больницы — девушке нужен был свежий воздух.       Федоров пришел к ней одним декабрьским днем в самом распрекрасном настроении, и уже с порога палаты выдал хорошую новость — они идут гулять. Алина не могла поверить своему счастью. Была уже предпоследняя неделя декабря — постепенно зима занимала свои позиции, на улицах появлялся снег, как только загорались фонари, Петербург превращался в сказку. Мирон сам помогал Алине одеваться, он даже помог ей накраситься — девушка настояла на том, что бледность кожных покровов и еще не полностью сошедшие синяки стоит загримировать и как можно тщательнее. Федоров матерился, но делал, наблюдая улыбку на лице любимой. Она улыбалась — и это было главным. — Куда мы пойдем? — Спросила Алина, когда Мирон помогал ей надевать пальто. — Для начала заедем домой, а потом повеселю тебя! Да и ребята соскучились! — Ответил парень, подмигнув. — Мир, со мной сейчас возни, как с не знать с кем, ты уверен? — Изогнув бровь в манере парня, спросила Алина. — А ты тут случайно не обнаглела, милая? Если ты не помнишь, мы вместе или ты от меня что-то скрываешь? — Ой да, в задницу иди, Федоров! — Брякнула Алексина. — Оу, я пойду! — Мирон наклонился прямо над ней, сокращая расстояние между их лицами до нескольких мизерных сантиметров. — Как только тебя выпишут и снимут все это, я не только туда пойду! — Федоров говорил гортанно, то и дело наклоняясь к ее ушку, отчего по спине девушки табуном пробегали триллионы мурашек. В окончании своего мини-монолога парень наклонился совсем-совсем близко, целуя слегка оцепеневшую Алексину. Он уже отвык от румянца на ее щеках, но в тот момент он снова засиял, а Алина готова была провалиться сквозь землю. Стоило молодым людям выйти на улицу, как резкий порыв ветра пробрался под куртку девушки, отчего та попыталась укутаться еще сильнее. Алина все еще не привыкла сидеть в инвалидном кресле, но старалась не унывать — это не навсегда, а встать на ноги она постарается в скором времени.       Как и было задумано изначально — после поездки домой, где Алина поменяла неудобную одежду на что-то более практичное и в то же время по максимуму скрывающее гипс на левой голени, они отправились домой к Жене. Мирон не рассказывал, что ее там ждет, отвлекая разговором на всякие разнообразные темы, одной и которых была — как они будут отмечать Новый Год. Алексина уже загорелась желанием спланировать весь праздник, о котором она мечтала с самого детства — чтобы все самые близкие и любимые люди были под одной крышей. Она предлагала самые различные идеи, а Мирон замечал перед собой еще совсем ребенка. Он всегда удивлялся, как Алина совмещает в себе наивную маленькую девочку и сильную самодостаточную девушку. Молодой человек соглашался с чем-то, предлагал свои задумки, с которыми Алексина чаще всего соглашалась, совершенно забыв про свое состояние — она снова жила, и он был счастлив.       По нужному адресу у подъезда уже стояла небольшая толпа молодых людей в теплых куртках, кто-то курил, а кто-то уткнулся в телефоны. Стоило автомобилю остановиться, как все тут же бросились к дверям — обнять девушку. Ваня, Настя, Рома, Маша, Марк и, конечно, хозяйка дома — Женя. Мирон первым вышел из салона и отправился за креслом, но Евстигнеев его остановил. — Не нужно, я сам донесу твою принцессу наверх! Она достаточно уже в нем просидела. Да и в конце-концов, здесь много мужских плеч, на которые Алинка может опереться! — Договорил Ваня, поднимая подругу на руки. Мирон смотрел на это слегка не добро, но потом сам понял — так будет лучше. Алине не нужно напоминать постоянно, что она не может пока в полной мере передвигаться сама. Женина квартира была ярко украшена шариками, цветными лентами, плакатиками в поддержку девушки, отчего у нее самой на глаза навернулись слезы. — Ребят, я вас всех люблю! — Почти шепотом проговорила она, осматриваясь. Ваня уже опустил ее на пол, лишь легонько поддерживал за талию, чтобы Алексина не упала. — Мы тебя тоже любим! — Проговорила Женя, обнимая подругу. — Ты уже давно в больнице, а там нельзя устраивать дружеские посиделки, поэтому вот! — Вначале все ограничивалось задушевными беседами, шутками, обсуждениями каких-либо проблем от самого маленького до мирового масштабов — никто не говорил и даже не напоминал о том, что случилось с девушкой. Когда разговорная часть встречи закончилась, в крови у молодых людей вскипел алкоголь, все отправились на прогулку. Алина очень хотела на свежий воздух, но никак не думала, что пойдет туда в компании их всех.       Обратно на улицу ее выносил Худяков, нарочно пошатнувшись вперед, будто запнулся и падает. Все позади него резко вдохнули воздух, застывая в ужасе, а вот у Федорова едва не выпрыгнуло сердце. Молодой человек даже бросил сложенную коляску, бросаясь в сторону ребят. — Тише ты, все под контролем! Ее я не уроню никак! — Позади парня усмехнулась Маша. — Тогда это случайно вышло! — Прочистив горло, напомнил Локи, прокручивая в памяти один казус. На улице уже был вечер, зажглись фонари,крупные хлопья снега медленно спускались на землю. Алина глубоко вздохнула, втягивая в себе зимний воздух, по которому уже так соскучилась. Она стояла оперевшись на Рому и Мирона, смотрела в темное небо и улыбалась. Боль, до сих пор съедающая ее изнутри, отступила назад. Девушка не замечала разговоры позади себя — ребята что-то обсуждали, но ей было не интересно — она наслаждалась любимым временем года. — Жаль, ты пока немножко инвалид, так бы в сугробе тебя искупал! — Мечтательно проговорил Худяков. — Скорее я бы тебя искупала, только не в сугробе, а вот этой вот грязучке, — усмехнулась девушка. — Надеюсь, вы придумали куда мы пойдем! — Конечно! — Отозвался Мирон, — Но сначала присядь! — Молодой человек помог Алине уместиться на кресле, и потеплее застегнул ее куртку. — А теперь, дед, пусти-ка молодых! — Худяков слегка оттолкнул Федорова от девушки и, вцепившись в ее кресло, покатил его вдоль по дороге. Алексина смеялась, радовалась, словно малое дитя, подгоняла, пока позади них все гоготали, схватившись за животы. — Никогда не смей жалеть, что выжила! — Тихо проговорил ей Локи, останавливаясь. — Поняла? — Алина согласно кивнула, оглядываясь назад на улыбающихся друзей, на счастливого и обеспокоенного любимого.

***

      Утро 31 декабря подкралось совершенно неожиданно. После той вылазки из больницы, каждый проведенный там день казался Алине мгновением — пусть и провела она там всего 3 дня. Алина уже успела приготовить подарки для мальчишек и тети, для каждого из друзей, для Мирона и Олега. Девушка уже мечтала о вечере, когда за одним столом соберутся все. Алексина хотела увидеть улыбки на лицах любимых людей, потому что сама улыбалась уже с самого утра. Настроение вновь было на самой вершине — печальные воспоминания и ночные кошмары почти покинули девушку. Даже необходимость использования инвалидного кресла не травила праздничный дух и настрой. План на праздники она составила еще в машине, пока они добирались до друзей. В соответствие с ним все должны были приехать на квартиру к Мирону, где она сейчас и находилась. Федоров даже согласился позвать Олега, чему Алексина была рада вдвойне. Упакованные подарки для всех лежали под большой нарядной зеленой елкой. Разноцветная упаковочная бумага поблескивала под солнечными лучами и свете лампы.       Первый звонок в дверь раздался около обеда — Олег привез Наталью и мальчиков, которые тут же ринулись к елке. Алина понимала, что подарки им придется вручить уже сегодня, но с условием того, что открыты они будут только завтра. Женщина помогала племяннице на кухне, как и Мирон, пока Абрамов развлекал людей. — Ли, я сегодня не смогу надолго остаться, родители хотят, чтобы я приехал к ним к полуночи! Так что я покину вас в часиков 10, как раз успею добраться до дома, — предупредил Олег, проходя на кухню. Абрамов не мог не заметить довольную ухмылку Федорова, помогавшего Наталье с нарезками. — Олеж, может, все же задержишься? — Начала Алина, но посмотрев на друга, продолжила, — Хотя, понимаю, семья — это самое важное! — Ближе к 8 часам вечера подтянулись остальные — радостные и счастливые. Праздничный дух витал по жилищу, окутывая всех своим настроем. Алина шутила с девочками и играла с братьями, пока парни часто выбирались на балкон покурить. Алексина только отлучилась на несколько минут, проводить Олега, вручив ему добрую часть из приготовленного. — Выйди хоть в сеть в полночь, мы вас поздравим! — Предложила Алина, смотря на парня, словно кот из Шрека. — Обязательно, солнце мое! — Олег назвал ее так впервые, но Алексиной понравилось. Девушка вернулась к друзьям немного погрустневшей, но ей тут же подняли настроение два младших двоюродных брата и Мирон. Парень просто усадил девушку к себе на колени, позволяя ей обнять себя за шею. — Бог мой, вы там мило смотритесь вместе! — Умилялась женщина, а в тон ей и остальные девчонки. Именно в этот вечер Алина познакомилась с девушкой Марка — Юлей и многими другими людьми. — Дайте я вас щелкну! — Наталья метнулась к своему телефону, делая памятный кадр. — А давайте все вместе? — Предложил Евстигнеев. Все согласно закивали, устраиваясь поудобнее. — Так, устраиваемся все! Мальчики идите сюда! — Наталья решила сделать фотографию только молодежи, их большой компании. — Три, два, один! — Все замерли на секунду с различными выражениями лица, но в основном это была улыбка, а главное — радость в глазах. По всем телеканалам уже выступал президент РФ со своей поздравительной речью, а куранты били полночь. — И одиннадцать, и двенадцать! — Хором прокричали все, поднимая в воздух бокалы с различным содержимым. — Счастья всем в новом году! — Произносились тост за тостом, а Алина не могла нарадоваться — она получила праздник, о котором так давно мечтала. Да, одного важного человека тут не было, но он наблюдал за всем через видеозвонок. Это была лучшая ночь в ее жизни, даже несмотря на пережитое. Лучше она еще стала, когда Алина услышала тихий шепот на ушко: «Люблю тебя!» и нежные объятия.