***
Ранее Старк ушёл, а она осталась. Чёрт! А ведь Клинт предлагал поехать с ним… Сейчас бы возилась с маленьким Натаном, обсуждали с Лорой тыквенный пирог, пусть по мнению Романофф, это и гадость… Но всё равно это лучше, чем оставаться с Локи в одном помещении после того, как они снова чуть было не переспали, и пусть бы этот гад пух тут один от злости и собственной вредности! Но нет, Тони ушёл, оставив надзирать за ними «моральную полицию» в лице двух подростков, будто бы они с Локи в самом деле не могут… Так, Романофф, даже не думай об этом! И все-таки Наташа не любила когда ей что-либо запрещали, или лезли в её дела, или… Ладно, Романофф, ты ещё потом спасибо Старку… Нет, не вслух, понятно дело, но мысленно проговоришь! А пока она здесь… И да, придется держать себя в руках и ненароком не придушить засранца на глазах у изумленных подростков. Ругательства, пожалуй, тоже придется ограничить. Локи же телепат — ну вот, пусть читает, что вертится у неё на языке — ей не жалко. Решив это, Романофф повернулась к своей проблеме лицом. «Проблема» имела весьма несчастный вид, хоть и отчаянно пыталась показать обратное. — Тебе надо заново обработать рану, — не выдержав, проговорила она, едва заметив, как опасно увеличился объем черных капелек, сочащихся из раны, грозя превратиться в тоненькую струйку. — А тебе переодеться, смертная! — Фриггсон в своем репертуаре наградил её беспокойство злобным взглядом, впрочем, от неё не укрылось, как тот едва заметно дрогнул. Движимая внезапной догадкой, Наташа бесцеремонно схватила его запястье, чем вызвала яростное шипение, однако опасения подтвердила. Попытка убить Старка сосулькой здорово подкосила бога коварства… Интересно, а как он ещё только умудрялся зубами от холода не стучать? С такими-то ледяными лапищами и слабым, неровным пульсом. — Не трогай меня своими грязными лапами! — весьма-таки живо отстранился от неё Локи. — Забавно, а ещё полчаса назад, ты был весьма «за», причем в таких местах, что… — Эй, мы вообще-то ещё здесь! — напомнил порозовевший Паркер, в то время как Лидс, явно рассчитывавший на пикантные подробности, разочарованно засопел. — Дуйте отсюда! — махнула рукой Романофф, чувствуя, как тоже начинает понемногу заливаться краской, что, о шутка ли дело, не происходило с ней аж с пятого класса. Чертов Локи! — Закажите пиццу, — неожиданно выручил её гаденыш, заняв тем самым мелких мстителей подобающим их уровню делом. Тогда мелкие сделали вид, будто сосредоточенно что-то выбирают на сайте доставки, на самом же деле засранцы поочередно оглядывались на Наташу, страшно нависшую над развалившемся на диване и во всю изображающем невозмутимость Локи. — Хочешь сдохнуть — пожалуйста, но не на этом диване и не в мою смену! Так что будь любезен оторвать свою задницу и пойти за мной! — яростным шепотом заявила Романофф, невольно наклоняясь совсем близко к его лицу. Зелёные глаза смотрели прямо на неё, однако в них не было насмешки или презрения, которыми Фриггсон щедро осыпал её на словах. Наташа видела его ярость, часть из которой предназначалась ей, но большая часть была направлена во внутрь. Это открытие её удивило: бог коварства занимается самоедством! А ещё там жил страх, совершенно естественный и от того совсем не вяжущийся с таким, как Локи. Тут она моргнула, отводя взгляд, а потому не видела, как на лице догадавшегося о своем проколе бога коварства появляется хищный оскал. — Смертная, меня, конечно, заводит твой злобный пыл, но не забывай — переборщишь и окажешься на том свете раньше меня. Думается, в аду тебя уже заждались те, кого ты туда отправила, причем разной степени ублюдочности. И вот уже они в гораздо более грубой форме сделают с тобой всё то, о чем ты так стесняешься попросить меня! — Ой-ой, — вырвалось у Питера. — Ну всё, доставай камеру! — загорелся Нед. Тяжелая пощечина обрушилась на поднявшегося было с дивана Локи, рыжие волосы вихрем мелькнули перед глазами и вот уже Романофф и след простыл. «Что ж, — подумал Фриггсон с мрачным удовлетворением потирая щеку, на которой отпечатался ярко алый след. — Так будет лучше, а то вздумала меня жалеть. Меня!» — Ми… Локи, вам помочь? — тут же нарисовались юные мстители. Его выпада они не одобряли, но и Романофф, судя по всему, осуждали. — Нет, — не стал все-таки выгибаться перед детьми тот. — Сам разберусь, — и неровной походкой, преследуемый недоверчивыми, и, о вот к Сурту бы вам провалиться, сочувствующими взглядами, отправился к себе. — Не ходите за мной, — предупредительно процедил он. — Надо будет — позову. Да, конечно, позовёт... Как же! Да он скорее умрёт, чем… Хотя парнишки неплохие. Да, даже эта рыжая… Нет, не думать об этом. Сурт, надо подняться по лестнице, и зачем он отпустил Плащ? А ведь Старк посчитал эту лестницу достаточно короткой, чтобы не ставить дополнительный лифт на двух жилых этажах мстителей, вот ведь скотина… — Тебе говорили, какая ты на самом деле упрямая ослиная задница? — раздался позади него язвительный голос Романофф, впрочем, взбешенной та уже не казалась. Локи как раз закончил карабкаться и, тяжело дыша, привалился к стене, чтобы впиться в Наташу испытующим взглядом: «Ну, давай, лисичка, удиви меня!» — Да будет тебе известно, что данная характеристика обычно применялась по отношению к Тору, а не наоборот, — просветил он смертную. — Кем применялась? — усмехнулась Романофф. — Тобой? Забавно, он твердил тоже о тебе. — Что ж, мы все-таки родственники, и мы боги, а ты… — он смерил её презрительным взглядом. — Всего лишь надоедливый рыжий муравей. — Осторожнее, муравьи кусаются. Тебе ли этого не знать? — Наташа вплотную приблизилась к нему. — О, не волнуйся, дорогуша, я сделал выводы. Играть с вами куда занятнее, чем просто давить. Твои же покусывания тонизируют. Однако помни, что это моя игра, и если ты зарвешься… — Ты меня раздавишь — отлично! А теперь послушай и ты меня. Думаешь тебе всё сойдет с рук, потому что ты умираешь, но ты ошибаешься. Никто не станет марать о тебя руки, потому тебе не удастся облегчить страдания таким варварским методом! А будешь представлять угрозу — изолируем, кинем в каменный мешок, где ты и медленно сдохнешь, всеми позабытый. Думаешь, не сможем? Раньше, может, и да, но ты сейчас не в той форме. И не ври, что тебе всё равно! Ты боишься остаться один, и это нормально! — Так и быть, можешь попрактиковать свои садистские навыки, занявшись моей раной, и заодно получить сатисфакцию за счет лицезрения моих страданий, потому обещаю особо не сдерживаться и выть в голос. Идет? — мило улыбнулся Фриггсон Романофф, чье лицо от гнева пошло багровыми пятнами. И все-таки Локи нравилось её бесить.***
Позднее Этот скользкий гад её бесил, однако стоит признать, что рядом с ним мысли об недавних потерях Наташу почти не посещали. А потому она, скрепя сердце, приняла правила его игры — обмениваться уколами болезненными, но несмертельными, делать это по поводу и без повода, тем самым не позволяя друг другу погрязнуть в себе и в своих проблемах. В этом «изливании желчи» был резон, по крайней мере, ей хотелось так думать. Иначе… Ей попросту придется признать, что Наташа Романофф не просто окончательно сошла с ума, но ещё и поделила это безумие с, возможно, просто-напросто околдовавшим её Локи. Хотя в последнее ей всё же верилось с трудом. Пока что. Наташа вздохнула, вновь переводя взгляд на экран: — Я тебя люблю. — Я знаю. Ох, уж этот самовлюбленный засранец Хан Соло! А ведь чего, наверное, стоило принцессе Лее усмирить свою гордость и признаться в любви этому хамоватому пирату, чтобы услышать в ответ такое… А ведь Локи одобрительно хмыкнул, ну-ну… Скоро этого засранца укатают в карбонит и выберется тот из него совсем не скоро, а когда выберется пропустит, скорее всего, самый смачный стриптиз в своей жизни! — Эм, Локи? — раздался рядом неуверенный голос паучка, Наташа напряглась, что-то в тоне Паркера её напрягло, подсказывая, что этой до ужаса странной, но почти идиллии пришёл конец. — Чего тебе, Питер? — почти добродушно отозвался Фриггсон. — Я тут подумал… — Поставить фильм на паузу? — Нет, то есть, наверное, да. Нед… — Ага, сейчас. — В общем, я тут подумал, ведь Хела, может залечь где-нибудь, где мы просто не сможем её найти, по крайней мере, так скоро, значит, нужно изменить подход… Выиграть время для вас. — Стрэндж не может использовать ради меня камень времени, он нужен ему для защиты от других угроз, — раздраженно ответил Локи, которому явно не хотелось возвращаться к своим бессмысленным переживаниям. — Это бесполезно. Я либо умру, пытаясь её отыскать, либо просто умру, но не попытавшись. Ты… замечательный, Питер, и тебе не стоит переживать о таком, как я. Никому не стоит, — неожиданно сменил тон Фриггсон, рассеянно улыбнувшись. — О, нет-нет! Я имел в виду вовсе не камень, сэр, то есть… Простите, и вы вовсе нет… Черт! — растроганно захлопал ресницами Паркер, где-то рядом засопел Лидс, а Романофф отчаянно старалась не думать о том, что это было… довольно мило. — Я хотел сказать, что вас можно было бы заморозить, ввести в анабиоз — или что-то вроде того… — под конец фразы совсем стушевался паучок. — Чувак, это гениально! — поддержал друга Нед. — Вас можно заморозить как кэпа, а затем спокойно отыскать Хелу и вытрясти из неё контрзаклятие, либо найти что-то ещё. Вы не человек — вы точно выживете. — Я наполовину йотун! — тут же ощетинился Локи, которому вовсе не улыбалось стать замороженной полудохлой тушкой на неизвестный срок. — Да, но можно произвести шоковую заморозку, тогда вы не успеете принять йотунский облик. Да и йотуна, возможно, тоже можно ввести в подобное состояние, только источник нужен помощнее, чем есть на Земле, — упорствовал Питер. — Разве что Ларец Зим… — задумчиво пробормотал Фриггсон перед тем, как спохватиться и заявить: — Нет, я не собираюсь сотни, а то и тысячи лет ледяной глыбой ждать своей участи, целиком и полностью завися от смертных и своего полоумного братца! — Ну-у, справедливости ради столько ни мы, ни техника не протянем, — улыбнулась Наташа. — Идите к Суртуру, я не треклятый Хан Соло: живым я вам в руки не дамся! «Ну-ну,» — скептически пробормотал Старк, предвкушающее потирая руки по ту сторону камеры видеонаблюдения.