— Hallo, — ее пренебрежительное приветствие на моем родном языке паникой проходится по моему позвоночнику и я заранее не предчувствуя ничего хорошего, упорно отвожу глаза от рыжей макушки, едва дотягивающейся до моего плеча.
Мне хочется выдать самому себе блядский оскар за самоконтроль и каменное выражание лица, когда Шерил замирает в полуметре от меня, опираясь плечом на чей-то чужой шкаф, и, начав деловито постукивать по нему пальцами под идеальным красным маникюром.
Блядски прекрасная чертовка сводила меня с ума даже собственным лаком для ногтей, особенно когда деланно-неспециально вела указательным пальцем по приоткрытым губам под тонной яркого блеска.
Такая невинная.
Я заметил ее еще от дверей какого-то класса в конце длинного коридора и мысленно проклял Ривердэйл Хай и своих родителей, что решили отправить меня сюда на «перевоспитание».
И, конечно же, мои резкие движения были безразлично-напускные, а предательски трясущиеся пальцы и проблема с замком на собственном шкафчике, просто шли в довесок под транспарантом «случайность» и все это ну никак не было связанно с малолетней Шерил Блоссом, у которой казалось грудь выросла в прошлый понедельник.
— Привет, — я осторожничал, а шкафчик, как назло, все не открывался, заставляя меня поднять глаза на чертову Шерил и скользнуть по ней оценивающим взгдядом, надеясь вызвать в той хоть каплю смущения и не выдать собственных похотливых желаний.
Мне хотелось верить, что в свои шестнадцать, та еще не научилась разпознавать все эти многозначисленные взгляды парней, что те бросают на нее, едва она появляется в поле их зрения, как бы намекая на одноразовый секс.
В том, что она не скромная девственница, я не сомневался, а потому продолжал издеваться над замком (или он надо мной), стараясь не цепляться глазами за короткую, как пиздец, клечатую юбку Шерил, что давалось мне с трудом, потому что чулки в полосочку выше колена на мраморной коже ее берда дополняли образ первоклассной порноактриссы, вызывая непроизвольный прилив крови к моему члену, что намеревался встать на маленькую сестру лучшего друга.
И будь я на самом деле викингом, как считал мой отец, я бы не сдерживался, в упор наблюдая, как Шерил разглаживает ладонью несуществующие складки по бокам своей юбки.
Интересно, если я сейчас нагнусь за портфелем или завязать шнурки, мне удасться разглядеть ее белье или она, разгадав мои намерения, отойдет на несколько шагов назад?
— Привет, — я намеренно игнорировал ее норвежский, что она насилует уже целый месяц, предпочитая насиловать самого себя, выбирая место в столовой с идеальным обзором на ее упругие ягодицы в узких джинсах, а так же стайку ее подруг. — Ты что-то хотела?
По классике жанра она никогда не бывала одна и даже припудрить носик выходила в компании двух или трех безучастных девиц. Поэтому увидеть ее в одиночестве и пошлом прикиде справа от меня по-меньшей мере было странно, по большей подозрительно.
— Я хотела поздравить тебя с победой в финале, вот и все.
Я не мог поверить, что она правда рада этой победе, поправляя узел широкой мужкой футболки, завязанной чуть выше ее сладкого пупка, хотя бы потому что на ней красовалась форма команды противника, да и сама она сгорала от желания выразить протест ее братцу, что оторвет мне голову, когда узнает, что у меня встало на его рыжую лису.
— Не то, чтобы ты не вовремя, — я продолжал собирать остатки человеческой речи, а не собственного опошленного воображения, продолжая дергать замок, — Но видишь ли, кажется, мне нужна помощь, а идти за ней далеко. Во-о-о-н за тот угол и дальше по коридору.
Размахивая руками, я словно бы указывал ей направление, куда этой фарфорофой кукле следовало шагать, чтобы не нажить себе и мне проблем, однако у нее явно были свои планы.
Подтянув юбку еще выше, она демонстративно отпихнула ногой мой рюкзак и толкнула меня бедром, заставляя непроизвольно отступить, чтобы больше не притрагиваться к ее горячей коже и по возможности не терять оскар за самообладание.
Однако ее левый локоть все еще упирался меня в живот и думать было проблематично.
— Код, — потребовала она, целомудренно поднимая глаза и эротично закусывая нижнюю губу.
— Тридцать-девять, двадцать-два, двеннадцать, — не знаю, зачем я так легко выдал ей секретную информацию, не надеясь, что она забудет ее через пять минут.
Слишком поздно я понял, что от Шерил Блоссом можно ожидать всего и мне не хотелось бы найти на следущей день в своем шкафу дохлую крысу. Но соблазн провести с ней несколько лишних минут был слишком велик, что я решил не ломать рыжей лисе шею, а просто позволить открыть наконец этот шкаф.
Пока она крутила колесо замка в разные стороны, ловко перебирая цифры, я буквально завороженный следил за ее тонкими пальцами, в очередной раз возненавидев ее чертовую идеальность.
И я даже разачаровался, когда через тридцать секунд замок щелкнул и она распахнула дверь моего шкафа, с любопытством заглядывая внутрь. Я ждал чего угодно от нее и любого дерзкого комментария наподобие «ну и хлам же у тебя тут, Дир!»
Но она только хлопнула глазами и произнесла:
— Væer så snill, Дир.
А после спокойно вернулась к созерцанию моего профиля, вновь опираясь плечом на соседний шкафчик и от дерзкого, я бы даже сказал злого, комментария в адресс этой малышки, не сдержался уже я.
Захлопывая дверь чертового провокатора, я украдкой оглянулся по сторонам и гордо объявил:
— Твой норвежский ужасен!
Нет, она была совершенна даже когда ломала свой острый язычек об мою родную речь и я, как будущий лингвист, не мог это игнорировать, но сказать о том, что от ее норвежского у меня встает почти так же, как и от коротких юбок современных дизайнеров было равносильно самоубийству, совершать которое я не планировал.
— Ты меня хочешь?
Черт.
Ее слова заставили меня остановится на пол пути, когда я уже почти развернулся к ней спиной и почти начал уходить прочь, не прощаясь, как следовало бы сделать, едва я увидел ее на горизонте.
Видно не судьба.
Меня словно огрело молнией Тора по голове и я замер, как вкопанный, перебирая имена всех своих богов, заранее не зная, кому можно помолиться, чтобы научить эту девчонку фильтровать свою речь.
Тем более, что мои боги не имели никакого влияния на нее, но я уже даже хотел стать глухим, с опозданием понимая, что ее последнюю фразу вытянуть из моего мозга точно никак не получится и никакие мои и никакой ее боги мне здесь не помогут.
Оставалось только прикинуться глухим и переспросить на случай, если Шерил передумает и возьмет свои слова назад, пробормотав что-то похожее, а если честно, то на ожидаемое мной «ничего, пока.» Оставалось только повернуться к ней лицом и равнодушно сложить руки на груди, опасаясь, что она все-таки заметит мое напряжение хотя бы по вздувшимся венам на руках. Я все еще ждал свое, мной заслуженное «ничего, пока». Я черт возьми все еще ждал.
И, как видит Один, зря.
Похоже она не собиралась бормотать свои (мои) извинения, смущаться и убегать, развернувшись на каблуках.
Если быть честным до конца, да, я ее хотел. Если быть честным до конца, я вообще не понимал, как она ходит на своих каблуках, что в прочем не делали ее выше моего плеча.
— Ты хочешь меня? — медленно, словно я и на самом деле оглох, начала она, для верности уперев свой длинный указательный палец мне в грудь и вновь пошло облизала губы, слизывая, если не весь свой блеск, то большую его часть с нижней губы, отчего мне мгновенно захотелось тоже попробовать его и взглянуть на ее губы под новым углом, ранее мной не изученным.
Я не мог игнорировать ее желание услышать «да», сквозившее в голосе рыжей, однако признаться я не мог тоже, все по той же причине. В моих планах не было пункта «умереть в раннем возрасте» и никакого секса с младшей сестрой собственного лучшего друга не было тоже.
До определенного момента, конечно.
— Да, Шерил, — принял игру я, начав нести полную ахинею загробным шепотом, отталкивая ее от себя и отступая назад, — Я очень хочу тебя… поблагодарить за свой шкафчик и за твои добрые слова в адрес нашей победы. Спасибо.
«А теперь, пожалуйста, проваливай.» — закончил я уже у себя в голове и готовился удалиться, но на этот раз без остановок и разворотов на сто восемьдесят, без ее комментариев в свой адрес. Мне откровенно хотелось свалить, однако она не сдавалась и зачем-то уточнила:
— Дир, а ты хочешь меня трахнуть?
Сейчас, мне следовало снова вздрогнуть от неожиданности и даже, наверное, нагрубить ей. По крайней мере, мне точно следовало солгать ей, но я не смог.
Все на что я оказался способен — развернуться и зашагать прочь, на ходу поправляя лямку рюкзака, и делать вид, что меня не торкнуло от ее полустертого блеска, чулков в полосочку и аккуратного маникюра.
Она что-то прокричала мне в след, предприняв попытку остановить, но я не откликнулся даже на собственное имя из ее уст, не смотря на то, что оно звучало вполне себе сексуально.
Мне хватило разговоров с этой девчонкой и выходить за рамки привычного я не желал.
— Adjø.
Если она в серьез намеревалась проложить мне дорогу в ее детские трусики норвежским, то она была на верном пути и это заставило меня ускорить шаг.
Мне хотелось успокоить собственное сердцебиение и ее взбухающее разочарование, но я торопился.
Так торопился, что не попрощался.
На самом деле, я чертовски боялся развернуться и трахнуть ее прямо там.
На самом деле, я позорно сбегал.
//
С ее братом я столкнулся в коридоре чисто случайно, предпочитая избегать того, если обиженная девчонка решила разболтать ему что-то мерзкое и постыдное, что-то компроментирующее меня. Что-то, что в определенной перспеткиве могло быть и правдой, если учесть, что несколько раз мне удалось передернуть над ее очередной фоткой из инстаграмма. Кстати о ее фотках. Полагаю на них передергивало пол школы или как минимум вся наша футбольная команда.
У меня даже выходило избегать Джейсона. Даже целых три дня.
А потом случилось то, что случилось.
Он догнал меня у моего злополучного шкафчика и я мысленно сделал пометку, что пора бы повидаться с директором и потребовать другой, желательно где-нибудь в новой школе и еще лучше в другом штате.
— Джейс, — только и смог выдавить из себя я, мастерски скрывая раздражение.
Я уже почти начал оправдываться, но вовремя закрыл рот и шкафчик заодно. На случай, если братец помешенной на мне Шерил решил приложить меня об его дверь.
— Ты ведь в курсе, что Шерил встречается с Джонсом? — обыденно уточнил у меня ревнивый братец, провожая похотливым взглядом юбку очередной десятиклассницы, что я невольно опешил дважды.
— Им всего шестнадцать, — напомнил я Джейсу, который уже буквально заглядывал в декольте малолелетней блондинке.
И все же я чуть не умер от радости, от того, что чертовски пиздато научился не выдавать свои эмоции.
Внутри меня в буквальном смысле все ломалось и крошилось, что казалось, будто из фарша из моих внутренностей можно смело готовить свадебный обед для этой сладкой парочки, но я стойко делал равнодушное выражение лица.
Джагхед Джонс, пытающийся залезть в трусы к Шерил, о чем мне тут же сигнализировало мое беспокойное воображение — это был звездец. Окончательный и бесповоротный.
На секунду мне даже показалось, что я забыл родную родную речь, но я тут же взял себя в руки, подозревая, что весь этот спектакль был разыгран исключительно для меня.
И может быть немного для Джейса, что хмурился, засунув руки в карманы джинс, и явно обдумывал сладкий план мести.
— Мне это не нравится.
Мне тоже, друг, мне тоже. Но еще меньше тебе бы понравилось, что я мысленно трахаю твою сестру во время обеда или ее очередного появления в поле моего зрения.
— Клянусь, если он посмеет… ее, я убью его собственными руками.
Джейсон заметно завелся, а мне оставалось только фыркнуть и продолжать подпирать собой шкаф, заранее сочувствуя Джагхеду Джонсу и не завидовать самому себе.
Потому что последние три дня меня до пизды волновал цвет белья этой чертовки, но я сдерживался. Сдерживался явно лучше, чем Джейсон сейчас.
— Если он ее — что? — рассмеялся я, — Если он трахнет твою сестричку? Если он залезет к ней под юбку своими змеиными пальцами?
Клянусь, от удара по лицу меня спасло появление нашей мисс Ривердэйл Хай и ее нового увлечения.
Она во всю таращилась на меня, устраивая руку бедного Джонса у себя на талии и мило виляла своими округлыми бедрами, пытаясь вызвать во мне хоть какую-нибудь реакцию.
Я даже не закатил глаза, предпочитая не устраивать сцен в присутствии заинтересованной стороны дела, и с некотором злорадством наблюдал за Джейсоном, что отвлекся от нашего разговора и моего носа, что явно намеревался ломать.
Чисто в педагогических целях, конечно.
— Еще одно слово и я… — повернулся ко мне мой друг.
— Я всего лишь называю вещи своими именами, бро. — я даже по-дружески хлопнул его по плечу, чтобы поддержать, как бы намекая, что Шерил уже взрослая, не смотря на все подростковые спектакли под заголовком «обрати на меня внимание!»
В какой-то мере я даже сочувствовал Джонсу, невольно становясь виновником сего торжества.
И я поймал себя на мысли, что все-таки наслаждаюсь таким болезненным зрелищем (для меня), как страстный поцелуй змеиного короля и моей мисс Вселенной, когда она профессионально проталкивала свой язык между губ Джонса, а тот в свою очередь плотно обхватывал ее ягодицы руками.
В конце концов, меня едва не стошнило и я снова развернулся и зашагал прочь, не замечая рассеянного взгляда Джейсона, что провожал глазами мою фигуру до самой лестницы.
Возможно мне и следовало заявить ему, что его сомнение в глазах отнюдь не беспричинное, но я отчаянно хотел жить. Точнее я отчаянно хотел выжить сегодня.
//
Боги явно не были ко мне благосклонны сегодня и я уже отбросил от себя глупую надежду закончить со всеми этими заигрываниями и толчками в бок в коридоре. Со всем этим разглядыванием ее в упор, рук Джонса на ее талии и, конечно же, моего утопично-непроницаемого выражения лица, что она с мазохистким наслаждением так и буравила взглядом, расцеловывая брата в его бледные щеки, заранее удостоверевшись, что я отошел досточно далеко, чтобы не слышать ее голос, но недостаточно далеко, чтобы она до сих пор находилась в поле моего зрения.
Беспричинная злость зашевилилась во мне, когда я заметил ее сидящую на ступеньках, свесив ноги между перил. Она лениво затягивалась сигаретой, стряхивая пепел вниз на пару лестничных пролетов и что-то щебетала на итальянском, подпевая своей любимой песне.
Беспричиная злость зашевилилась во мне потому, что она предпочла разглядывать свой новый розовый маникюр, нежели просто обратить на меня внимание, по-привычкe сказав ее обыденное «Hallo».
Тогда я первый открыл рот, заранее советуя самому себе прополоскать его с мылом и никогда больше не обижать этого дъявольского ангела. Я смирился с тем, что отныне не удостоюсь Вальхалла и попаду в Хель, однако остановиться уже все равно не мог:
— Тебе настолько надоело общество парней, достойных тебя, что ты решила раздвинуть ноги перед грязным змеем, чтобы привлечь к себе еще больше внимания, чем всегда? Неужели все возможные шлюшью болячки достойная цена за безудержное веселье, которое ты устраиваешь Джейсону? Ну что, каким был твой первый раз, вы трахалась прямо у него в трейлере или в твоей бархатной кроватке, детка? А ты на сто процентов уверена, что не стонала под ним что-то похожее на «Дири! Да, вот так, Дир!»?
Честно, я ожидал пощечины или того, что мне в голову прилетит ее гламурная пластиковая зажигалка, что она таскает с собой с пятнадцати, а курить начала, наверное, пятнадцать минут назад, судя по тому, как она морщила напудренный носик после каждой затяжки. Да, я знал, что она в меня влюбленна с четырнадцати.
Но она не сделала ровным счетом ничего, продолжая
кончать докуривать свою сигарету, отчего я не произвольно чуть не кончил на ее голые плечи и впалые щеки, когда она втягивала смертельный дым, заставляя меня мгоновенно поумерить свой пыл.
— Прости. — сразу же извинился я, надеясь, что еще не поздно.
Кажется, поздно не было.
Я оценил это по тому, как непринужденно Шерил поднялась на ноги, выкидывая окурок вниз, а после наглым образом поцеловала меня в щеку, стирая след своего яркого блеска с моей щеки большим пальцем.
А после выдавила из себя:
— Если ты так завидуешь, я могу и тебе отсосать в школьной подсобке, как Джагги, а на большее, мудак, не расчитывай.
Звучало, как вызов. И я с трудом подавил в себе желание его принять, с тоской понимая, что возможность не досчитаться зубов растет в геометрической прогрессии, вместо со словарным запасом Шерил, мать ее, Блоссом.
Последущих моих действий она судя по всему не ожидала, наивно полагая, что я отступлю с дороги, позволяя ей пройти, но я уже принял решение, которое не собирался менять.
Мне не терпелось-таки узнать цвет ее белья и какого это двигаться в ней, ощущая жар обноженного тела подо мной.
Я с силой вжал Шерил в себя, по-собственнически обхватывая рукой ее талию, до боли, скорее всего, стискивая ее кожу.
И я целовал ее.
Целовал, наслаждаясь ей.
Целовал грубо, влажно, отвратительно пошло, опускаясь ниже по ее раскаленным ключицам под ее рванные вздохи, переходящие во всхлипы.
Целовал без желания остановиться.
Она сама развернулась ко мне спиной, помогая мне стащить с нее ядовито-розовый топ и нашарить дверную ручку перед собой, попутно лаская руками ее совершенное тело и грудь в почти детском бюсгалтере.
Шерил без подсказок залезла на дорогой полированной стол кабинета химии нашей школы и раздвинула ноги передо мной в призыве, проведя пальчиками по внутренней стороне своего бедра.
Она, как приличная ученица нашей школы, опадает назад на стол, оставляя на его глянцевой поверхности влажные пятна — отпечаток тонких лопаток, и торопливо закидывает подол юбки на живот, и мне открывается прекрасный вид на ее трусики с огромным сердцем посередине треугольника ткани. Я замираю, разглядывая пухлые буквы формул, что она выводила у себя на бедрах, предпочитая эротические фантазии подготовке к экзамену.
И за это мне хочется ее наказать, отодвигая в сторону светлую ткань белья я с наслаждением проскальзываю внутрь нее, отодвигая в сторону все возможные разговоры.
И мне просто хорошо.
Мне просто до пизды хорошо осторожно двигаться в ней, наращивая темп.
Мне просто хорошо видеть, как ей хорошо.
//
И я уже готов через два часа объявить О'Джейси о невероятном сексе всей моей жизни.
И я объявляю ему:
— Джейсон, не Джонс спит с твоей сестрой... а я.
