50 оттенков Дивита

Сквозь стеклянные стены Эмре сверлил взглядом свою ассистентку, которая, ничего не подозревая, сосредоточенно печатала очередной мейл. Изящные пальцы бегали по клавиатуре, иногда замирая, будто бы пытаясь просчитать, каким будет следующий шаг. Больше месяца Дивит и Айдын работали вместе, но парень ловил себя на мысли, что они совершенно не знают друг друга. А узнать Лейлу ему хотелось. Очень хотелось. Да и к тому же, он чувствовал, что ей, в отличие от многих, он может доверить себя настоящего на все сто процентов. Лейла, вздохнув, оторвала глаза от ноутбука, и их взгляды встретились. Читать секретаршу, как раскрытую книгу, Дивит научился давно — ее неумелые попытки соврать и что-либо от него скрыть ни разу не увенчались успехом. Пытаясь вести себя как можно более отдаленно, девушка запиналась, разговаривая с ним, и первые дни бледнела каждый раз, когда они сталкивались в коридоре. После нескольких таких встреч Эмре окончательно убедился в том, что Айдын к нему неровно дышит и, оставаясь на расстоянии, продолжает тянуть кота за хвост. Если ее, конечно, по утрам не мучает токсикоз. Вот и сейчас она, покрывшись красными пятнами, отвернулась от него, закрыв лицо первой попавшейся папкой. Не выдержала натиска. Чему-чему, а терпению и выдержке у нее учиться не стоило, то ли дело он. Терпеть Эмре умел, хоть и не любил, а не любил он потому, что, как известно, терпение — ресурс невозобновляемый: с каждым взмахом длинных ресниц Айдын его хваленое терпение куда-то испарялось, уступая место какому-то абсолютно другому, непонятно откуда появившемуся чувству. И сегодня, Дивит понимал, пора было покончить с этим. — Могу я поговорить с тобой? — поинтересовался он, застыв на пороге ее кабинета. — Конечно, господин Эмре, — приветливо улыбнулась в ответ девушка и вмиг стала серьезной, представив, насколько глупо со стороны выглядит ее сладко-счастливая улыбка. Парень набрал в легкие побольше воздуха и замер: ссыкотно. А вдруг откажет? Или, еще чего хуже, неправильно поймет? Вообще не примет его настоящим? В конце концов, до сегодняшнего дня он никому никогда не открывался так скоро. — Ты только не пойми неправильно, — нерешительно начал он, запинаясь, — но что ты делаешь сегодня вечером? Глуповатая, но довольная улыбка вновь почтила лицо Лейлы своим присутствием, и Дивит готов был поклясться, что она уже поняла не то, что было нужно. — Я не занята, — свободной рукой она принялась накручивать на палец тонкую прядь волос, тем самым заставив парня отвлечься от мыслей об истинной цели этого разговора. — Я подумал, — продолжил Эмре, придя в себя и всеми силами стараясь сконцентрироваться на чем-то, кроме ее потрясающе красивых пальцев, — что мы с тобой довольно долгое время работаем вместе, и нам не помешало бы поближе узнать друг друга. Заметив, как брови девушки постепенно отправляются в гости к светлым волосам, он поспешил добавить: — Я просто хотел бы показать тебе кое-что, что я очень люблю, и о чем никто, кроме тебя, не узнает. Большие глаза Айдын увеличились вдвое и отчего-то напомнили ему два фарфоровых блюдца, которые когда-то стояли на полке в шкафу в квартире его бабушки. — Господин Эмре, я бы с огромной радостью, — произнесла она, подчеркивая каждое слово, — с огромной радостью познакомилась с Вами поближе. Дивит хмыкнул: девушки! Они все говорят именно так, а потом, внезапно обидевшись, уходят, оставляя тебя один на один с чувством полного охеревания, и хрен ты поймешь, в какой момент и что именно было сделано неправильно. В то же время, он понимал: в данной ситуации было просто необходимо действовать как можно более осторожно, иначе он останется не только без потенциальной девушки, но и без ценного работника, а иметь в агентстве кого-то, у кого, на данный момент, все еще присутствует мозг, лишним, определенно, не было. — Тогда позволь мне пригласить тебя на ужин. Но имей в виду, что мои вкусы весьма специфичны, — убедительно сказал он, наклонившись к ее столу, чтобы кто-то из проходящих мимо ничего не услышал. На несколько мгновений Лейла отвела глаза: и почему она всегда и во всем видит скрытый подтекст?! Она рассмеялась, всеми силами стараясь заставить себя не думать о том, какие у него могут быть вкусы: — Аллах, господин Эмре, о чем Вы! Мы же с Вами не пиццу с ананасами есть будем! Улыбнувшись, он облегченно вздохнул: про то, что он любит пиццу с ананасами, она узнает позже, сейчас было бы слишком рано говорить об этом. Оставив все так же глупо улыбающуюся Лейлу в кабинете наедине с ее неправильными мыслями, он покинул помещение, тщательно прокручивая у себя в голове план сегодняшнего вечера.

***

Эмре мерил широкими шагами каждую комнату собственного дома, то и дело поглядывая на часы: все давно было готово, а от Лейлы — ни слуху ни духу. Что, если ее первоначальный восторг неожиданно сменился неуверенностью и тем самым окончательно лишил планов на сегодняшний вечер их обоих: она останется без ужина, а он — без того, чего так долго ждал. Нет, сейчас не время думать об этом! Парень знал, что самое главное в этом деле — не терять позитивный настрой. Долгожданный звонок в дверь заставил его встрепенуться, и через какую-то долю секунды он уже стоял на пороге, ощущая полную готовность к тому, чтобы пригласить Айдын зайти внутрь. Он растянул губы в лучезарной улыбке, но улыбка испарилась, как только он, распахнув дверь, взглянул на девушку. На Лейле было надето обтягивающее черное платье, которое едва доходило до середины бедра. Видимо, ассистентка тоже была не прочь познакомиться поближе. — Добрый вечер, — произнесла она с улыбкой, на этот раз не такой уж и глуповатой, как днем. — Добрый, — ответил ей Эмре, продолжая изучать внимательным взглядом ее наряд. — Ты проходи, Лейла, чувствуй себя как дома. Девушка кивнула и протиснулась в двери в опасной близости от него. «Должно быть, она в самом деле поняла что-то не то», — пронеслось в голове у Дивита, пока он, покачиваясь, шел следом за Айдын, любуясь ее походкой. И почему только в офисе он ни разу не видел ее такой? Или же для того, чтобы увидеть, нужно было всего лишь предложить ей получше узнать друг друга? — У меня не очень большая гостиная, — сказал он, когда Лейла остановилась у камина. — Ничего, — отозвалась она, подмигнув. — Размер не имеет значения. Эмре озадаченно поправил челку, которая за день порядком растрепалась и уже успела начать жить собственной жизнью, и перешел, непосредственно, к делу. — То, что я хотел показать тебе… — Да? — кивнула Айдын, подойдя ближе, и прошептала: — Я вся во внимании, господин Эмре. Дивит облизал пересохшие от волнения губы и, взяв ее за руку, повел к плотно закрытой двери, вновь притормозив у порога. — Ты точно уверена, что хочешь это увидеть? — Да, — шепнула она ему на ухо, отчего у него по спине прошелся табун мурашек. Странная она была девушка, эта Лейла. Но отступать, так или иначе, было слишком поздно, и Эмре, зажмурившись, распахнул перед ней дверь: будь, что будет. Блондинка набрала в легкие как можно больше воздуха, приготовившись изрекать все слова восхищения, на которые только была способна, и замерла прямо в дверном проеме. «Мои вкусы весьма специфичны». Когда она услышала от него эту фразу днем, она приготовилась увидеть все, что угодно, но никак не это. Таинственное помещение оказалось тщательно убранной кухней, в самом центре которой стоял стол, накрытый на двоих. А на этом самом столе стоял… — Какого хрена, господин Эмре?! Шокированная Лейла окинула разочарованным взглядом две тарелки салата с морепродуктами, после чего, глубоко дыша, опустилась на ближайший стул и подняла глаза на улыбающегося парня, который, завидев весь спектр ее эмоций, моментально стер со своего лица какие-либо следы радости. — Моя тайная любовь к салатам, — прошептал он, опустив глаза в пол. На кухне повисло молчание. Айдын чувствовала себя последней дурой, Дивит же, видя, как она расстраивается, не придумал ничего лучше, кроме как сказать: — Но ты первая, кто узнал об этом! Обстановку это откровенное признание совсем не разрядило, напряжение в кухне можно было разрезать на кусочки тем самым кухонным ножом, которым он часами ранее резал помидорки для злосчастного салата, и Эмре в конце концов понял, что все проебал. Лейла медленно поднялась на ноги, поправив чуть задравшееся платье, и перед тем, как оставить его один на один со своей неразделенной любовью, подошла к нему вплотную и выдала: — Вкусы у него специфичны. Я тоже салаты люблю, больной Вы ублюдок.