Капитан Британия

Джон уснул лишь под утро. Всю ночь он прокручивал в голове последние события, в том числе и разговор с миссис Хадсон. Пожилая леди сразу вычислила, что в его жизни произошло что-то грандиозное. Уотсон постарался как можно более сдержанно рассказать о Стивене, да еще и умолчать о его магических способностях. Из его рассказа следовало, что он просто помог скрутить грабителя, проникшего в дом Стрэнджа, а потом позаботился о его ножевом ранении. То, что Джон успел побывать в Нью-Йорке, было явно лишней информацией. Миссис Хадсон сочла бы, что он подсел на наркотики, ведь в отличии от Тони Старка, Халка и Стива Роджерса о Стивене Стрэндже нигде не упоминалось, а магия считалась сказкой или шарлатанством. «Дерзай, Джон. Тебе стоит двигаться дальше. Шерлок бы одобрил. Можешь не пытаться скрыть от меня свои чувства, я же вижу, как ты воодушевлен. Надеюсь, этот Стивен — хороший и интересный человек» — заключила миссис Хадсон и заговорщицки подмигнула. На этот раз у Уотсона язык не повернулся выдать свое коронное «я вообще-то не гей». Со Стивеном они были едва знакомы, и он испытывал скорее человеческую симпатию и интерес. В одном Джон был убежден: если он вновь будет испытывать к кому-то чувства, то не станет их скрывать. *** На следующий день у Джона была короткая смена в клинике, и к двум часам он уже освободился. Врачебный долг на пару с любопытством подталкивал его в сторону тихой улочки в окрестностях улицы Хай Холборн. Умом Уотсон понимал, что рана не серьезная, но хотел убедиться, не пригрезилось ли ему вчерашнее приключение. Он легко нашел улицу и, к собственному облегчению, обнаружил дом с массивными дубовыми дверями на прежнем месте. Уотсон повернул ручку, но она не поддалась, тогда Джон воспользовался дверным молоточком. Дверь приоткрылась, и Уотсон встретился лицом к лицу с мужчиной азиатской внешности. Он был одет в похожий наряд, только, в отличие от Стивена, бордового цвета. — Здравствуйте, я хотел бы увидеться со Стивеном Стрэнджем, — уверенно произнес Уотсон. — Здесь нет никого с таким именем, — грубо отрезал незнакомец. — Я был в этом доме вчера, мистер Стрэндж сам меня пригласил, и вел себя вполне по-хозяйски… — Я не знаю никакого Стрэнджа, проваливай! — Но… как же… — Проваливай! — повторил тот и хлопнул дверью прямо перед носом Джона. Уотсон никак не ожидал столь холодного приема. Скорее дом бы испарился, чем место Стивена занял этот щуплый гуру. Он ненавидел ощущать себя никому не нужной дворнягой. Что ж, не впервой. Уотсон лишь зло вцепился в ручку трости и поковылял в сторону парка. Он провел там больше часа, кормил белок и наблюдал за утками в пруду. Домой совсем не хотелось. Чего доброго, еще снесет себе башку от безысходности или напьется в хлам. Не будь он врачом и военным, давно бы сломался. *** Несмотря на разочарование, с которым Джон столкнулся в Холборне, он каждый день проходил мимо того самого дома. Уотсон не мог смириться с тем, как всё обернулось. Джон надеялся, что однажды дверь откроется, и на пороге появится Стрэндж собственной персоной, а он выскажет Стивену, что дворецкого следовало бы поучить манерам. Однако никто в дом не входил и не выходил. Свет на втором этаже горел, но Джон не захотел больше стучаться и навязываться. Пройдет время, он смирится и прекратит бродить по этой улице. *** Потребовалось лишь пять дней на то, чтобы Доктор Стрэндж вновь ворвался в жизнь Уотсона, причем самым неожиданным образом. На Лондон уже спускались сумерки. Джон сидел на диване перед телевизором, доедая свой ужин. Вдруг на том месте, где стоял телевизор появились оранжевые искры. Небольшой круг света вскоре превратился в знакомый портал, но оттуда никто не выходил. Джон долго раздумывать не стал, он еще не переодевался для сна, потому лишь прихватил с собой куртку и пистолет, а затем шагнул внутрь. Комната походила на гостиную. В ней был камин, полки с книгами, а в одном из кресел лицом к нему восседал сам Стивен Стрэндж. Портал за спиной закрылся, но Джон даже не шелохнулся. Он не испытывал робости или стеснения, скорее это было возмущение и отчасти гнев. Стрэндж играл им, как котенок клубком, а Джона подобное обращение совсем не устраивало. — Добрый вечер, — приветствовал его Стивен. — Для вас… возможно, мистер Стрэндж, — огрызнулся Уотсон. — Доктор, я доктор Стрэндж. — О, простите, а я доктор Уотсон, — довольно враждебно парировал Джон. — Я знаю, присаживайся, — ответил Стрэндж. Он полностью игнорировал раздражение собеседника и решил отойти от формального стиля общения. — По правде сказать, я уже собирался закрыть портал, думал, ты не захочешь зайти в гости. Уотсон молча стоял, стараясь испытать терпение собеседника, но вскоре решил, что роль королевы драмы ему подходит мало, и занял кресло напротив Стивена. Между кресел располагался кофейный столик, на котором лежали несколько папок. Джон машинально прочел надписи на них и опешил. — Мои дела? — Да, из архива полка, из МИ 6, из министерства обороны, а также медкарта из госпиталя, — как ни в чем не бывало сообщил Стрэндж. — И что же там нашлось интересного для фокусника? — полюбопытствовал Уотсон, сверля его взглядом. — О, много чего. Но, как оказалось, самое интересное — это твой блог. — Неужели? — поинтересовался Джон, недобро сузив глаза. — Нашел там ответ на вопрос о твоей психосоматической хромоте. — Что? — возмущенно произнес Джон, плотно сжал губы и вцепился в подлокотники. — Полтора года жизни с Шерлоком Холмсом… Уотсон тяжело сглотнул и сделал глубокий вдох, словно едва удержал себя от того, чтобы не придушить Стрэнджа. — После ранения ты оказался на обочине жизни, и у тебя уже тогда появилась хромота, хотя само ранение было в плечо. Но с твоих слов в блоге, во время первого расследования с Холмсом ты забыл о трости и больше к ней не возвращался… Полагаю, пока он не умер, и вот ты опять хромаешь. Но стоило тебе ввязаться в переделку с моим участием, и хромота отступила. Злость Джона как рукой сняло, но ему нечего было ответить. Стивен снял перчатки и продолжил говорить: — Если бы не это, — Стрэндж поднял руки, демонстрируя тыльную сторону ладоней Джону, — я бы тут не сидел, и Верховным магом Земли не стал бы. Уотсон завороженно рассматривал страшные шрамы на ладонях Стивена. Он думал, что Стрэндж не снимает перчаток, потому что они волшебные. Перчатки оказались обычными, а их тайна трагичной. — Что произошло? — прошептал Джон. — Автокатастрофа десять лет назад, — заговорил Стивен, не отрывая взгляда от Уотсона. — Два года я потратил на западную медицину, но оказалось это, и даже большее под силу лишь восточной. Я хотел лишь вылечить руки и вернуться на работу, но, оказалось, это такая мелочь по сравнению с тем, как я еще мог бы помогать людям. Все, кто приходил в Камар Тадж были покалечены физически или духовно, они были разбиты и получали то, чего на самом деле желали. Джон весь превратился в слух. — Тебе тоже нужна помощь. Ты скучаешь не по казармам и пыльному Афганистану, не мечтаешь быть винтиком военной машины и служить своей стране. Нет, Джон, тебе хочется бороться со злом во всех его проявлениях, быть надежным напарником такого человека как Шерлок Холмс, и делать то, что считаешь нужным без оглядок на устав и начальство. Вот чего не хватает… — Да что ты в этом понимаешь? — раздраженно воскликнул Уотсон и резко встал. — Тем более не тебе рассуждать о Шерлоке. Стрэндж отложил перчатки на столик и встал прямо перед ним. — Позволь показать тебе кое-что… Стивен кивком указал на больную ногу Уотсона и обхватил длинными пальцами его запястье. Стрэндж вытолкнул астральное тело Джона и последовал за ним, покинув физическую оболочку. — Что это? Что ты сделал? — нервно воскликнул Уотсон, глядя чуть сверху на их застывшие тела, чувствуя странную легкость. — Лишь высвободил твое астральное тело, — пояснил полупрозрачный Стивен. — Не волнуйся, ты не умер, и это не галлюцинация. — Хватит фокусов, верни меня назад. — Джон, позволь помочь тебе… Стрэндж еще не договорил, а обстановка вокруг изменилась. Уотсон осмотрелся и понял, что маг перенес их на крышу Бартса. — Нет, Стивен, так ты мне точно не поможешь, — в его голосе слышалось отчаяние. — Ошибаешься, вся твоя сущность кричит об этом. Мы не говорили о Шерлоке Холмсе, но я знаю, что ты чувствуешь. — Ты не можешь этого знать! — буквально кричал Джон. — Отнюдь, прошу, просто доверься мне всего один раз, а дальше сам решай, хочешь ли ты иметь дело с фокусником и его сектой… Он смерил взглядом Стрэнджа. Джон не мог отделаться от зародившейся надежды, несмотря на боль и злость, которые вызвал этот визит на крышу Бартса, несмотря на рассуждения о Шерлоке и о том, в чем же он нуждается на самом деле. Маг совершал невозможное, и не единожды, а Джон принял это как само собой разумеющееся, как фокусы, не воспринимал всерьез. Уотсон чувствовал, что ему стоит согласиться. — Хорошо, один раз… Джон нерешительно кивнул. Стивен сложил пальцы в таинственном жесте, и глаз на его кулоне раскрылся, светясь светло-зеленым. Они все еще были на крыше госпиталя, но мгновенно стало светло. *** Солнце было в зените, однако с северо-востока ветер нес низкие дождевые облака. Джон приоткрыл рот от неожиданности. Крыша находилась в паре десятков метров над землей, так что шум города казался лишь едва заметным фоном. Вдруг появился стрекочущий звук приближающегося вертолета. Он завис над крышей, и по веревочной лестнице оттуда спустился Джим Мориарти собственной персоной. Джон не верил своим глазам, но он оказался в том самом дне. Джим осмотрелся по сторонам, встал на самом краю крыши, затем, бросив краткий взгляд вниз, он спустился с парапета и уселся на нем. Мориарти достал телефон, набрал сообщение и включил хит Bee Gees — Staying Alive. Уотсон и Стрэндж, невидимые для Джима, парили у двери ведущей с крыши. Прошло около двух минут. Даже песня еще не закончилась, как открылась эта дверь, и на крышу поднялся Шерлок. — Стой! — крикнул Джон, но Холмс его не видел и не слышал. — Твоя жизнь тебе не принадлежит, не делай этого! Думать не смей! Лишишь себя жизни? Не себя, а кого-то. Жалеть о ней будешь не ты… — Он бросился к Холмсу с таким неистовством, что мог бы стать видимым. Стрэнджу пришлось довольно грубо его оттаскивать в сторону. Уотсон успел еще добавить: — Твоя смерть — это испытание для тех, кто тебя окружает… — Возьми себя в руки, Джон, мы пришли не за этим, — спокойно сообщил Стивен, и тот немного расслабился в его крепких руках. Шерлок направился к Мориарти. Они последовали за ним, держась на расстоянии вытянутой руки. — О, вот мы и встретились, — не выключая музыки начал разговор Джим. — Мы с тобой, Шерлок, и наша проблема. Последняя проблема… как остаться в живых, — последние слова он пропел, вторя словам хита. — Ну и скука, согласись… Холмс молча кружил рядом, внимая каждому слову, анализируя, пытаясь просчитать противника на несколько ходов вперед сразу во множестве партий. — Всю жизнь я гнался за драйвом… ты был лучшим драйвом, — продолжал свой монолог Мориарти, — а теперь я его лишен, потому что сокрушил тебя. Шерлок остановился и переменился в лице, что не осталось незамеченным для Джона. — Знаешь, было легко. Придется снова забавляться с заурядными людьми. Получилось что ты тоже зауряден, как все они. — произнес Джим с наигранным сожалением. — Что поделать… Он встал и приблизился к детективу. Уотсон едва сдержался, чтобы не вклиниться между ними. Мориарти продолжил свою триумфальную речь о том, как почти запутал самого Шерлока. Холмс держал удар, отвечая односложно и спокойно. Джон видел по лицу, едва заметной ухмылке и языку его тела, что у него был ответ. Шерлок разгадал код, но… его изящная теория стала жертвой банальной ловушки Мориарти. Двоичный код ничего не значил — всего лишь ритм композиции Баха. — Никакого кода нет, дубина! — кричал на него Джим. — Лишь набор цифр. Но если тебе интересно, как я взломал банк, Тауэр, тюрьму… Рядовой грабеж среди бела дня, — воскликнул Джим, вскидывая руки. — Нужны были только сообщники. Ход Мориарти явно пошатнул уверенность Шерлока. Он уже не играл, ведь Мориарти ткнул его в его же слабость к очень умным и тонким преступлениям. — Давай уже заканчивать. Действие последнее: крыша высокого дома. Прекрасно подходит… — Подходит? Для чего? — спокойно спросил Холмс, не поворачиваясь к оппоненту. Джон, словно в замедленной съемке, увидел в его взгляде понимание. Шерлок обернулся. — Ну конечно, самоубийство. Джим говорил о газетах, но Уотсон не верил, что какие-то там статьи могли заставить друга прыгнуть. Холмс держался в этой психологической дуэли молодцом, хотя Мориарти был весьма убедительным манипулятором. — Ну что, уважь, — убеждал его сладкоголосый дьявол. — Пожалуйста! Шерлок схватил его за полы пальто, едва не скинув с крыши. Джон теперь не мог понять, как происходящее могло обернуться столь трагической концовкой. Но Шерлок не был убийцей, чтобы просто так толкнуть человека с крыши, пусть даже такого мерзкого, как Мориарти. Его промедление позволило Джиму озвучить то, что полностью перекраивало ситуацию. — Я могу тебя мотивировать, — сказал он спокойно, хотя его жизнь физически находилась в руках детектива. В глазах Шерлока мелькнул едва заметный ужас. — Не умрешь ты — умрут твои друзья. Замерло всё вокруг: Шерлок, Мориарти, Стивен, дыхание и сердце Джона. Уотсон был военным, и лично для него жертвовать своей жизнью ради сослуживцев, гражданских, своей страны казалось нормальным. Джон мог это понять, но представить на своем месте Шерлока для него оказалось нонсенсом. — Что… Джон? — Не только Джон. Все. — Миссис Хадсон? — Все. — Лестрейд? — Три пули, три снайпера, три жертвы. Ход пьесы ничто не прервет… разве что зрелище твоего полета. Теперь всё встало на свои места. Будь жертвой только Джон, он предпочел бы, чтобы Шерлок не растрачивал свою жизнь на неприкаянного отставного капитана. Но… Уотсону самому были дороги Грег и миссис Хадсон. Он поступил бы как Шерлок… если бы… Стивен понял, что Джон уже разобрался в мотивах друга, но подсознательно не верил, что злодей не блефовал. Судя по тому, как Мориарти играл с Шерлоком, выставлял банальное преступление за работу большого ума, он мог и тут продешевить, запугивая несуществующими снайперами. Ведь если бы Шерлок прыгнул сейчас, а никаких снайперов бы не оказалось, Джим покинул бы крышу с улыбочкой абсолютного победителя. Стрэндж остановил происходящее. Он встряхнул Джона, чтобы сбросить с него оцепенение. — Ты не веришь… — констатировал Стивен. — Нет, — ответил Джон и покачал головой. Маг взял его за руку и тут же перенес в Скотланд Ярд. Один из полицейских наворачивал глушитель на ствол пистолета под прикрытием собственного стола. Стивен не стал дольше задерживаться и перенес их на Бейкер стрит. В этот момент Уотсон из того дня разговаривал с миссис Хадсон, а приглашенный в дом электрик прикрыл ящик для инструментов, в котором Джон из будущего успел разглядеть еще один пистолет с глушителем. Наконец, они очутились на лестничной площадке дома. Из его окна как раз прекрасно виден был Бартс и прилегающая улица. По лестнице поднимался одетый в черное мужчина с большой сумкой. В доме имелся лифт, а значит никто не попался бы ему на пути и не спугнул бы киллера. Убийца достал корпус винтовки и начал собирать ее. Джон хотел что-то сказать, но Стрэндж довольно резко перенес его обратно на крышу. Психологическая дуэль двух гениев продолжилась. Загнанный в угол Шерлок поднялся на парапет, что оказалось для Уотсона неожиданностью, ведь он никак не мог именно в этот момент доехать до Бартса. Джон поднялся на парапет и, стоя в метре от друга, вглядывался в его профиль. Шерлок попросил Мориарти минуту, чтобы побыть наедине с собой. Хватило и двадцати секунд, чтобы понять, что игра не окончена, и Джима можно заставить передумать. Холмс даже позволил себе рассмеяться, чем вновь сбил победную спесь с Мориарти и едва не свел с ума Уотсона. Джим боролся с противоречивыми чувствами: жаждой триумфа и любопытством. Принять победу и закончить игру или представить, что у противника есть еще джокеры и продолжить игру. — Я — второй ты, — пошел в атаку Шерлок, видя замешательство злодея-консультанта. — Способен на что угодно. Джон сглотнул и прикрыл глаза. «Это неправда, ты не такой» — стучалась навязчивая мысль. — Хочешь пожать мне руку в аду, я не разочарую. Во взгляде Шерлока блеснула злость с налетом превосходства. — Нет, треп и бравада… — не уступал Джим. — Неа, ты зауряден, а всё потому, что ты на стороне ангелов. — Возможно… я по виду и ангел, но не вздумай допустить хоть на одну секунду, что я ангел по существу. После этих слов Уотсон резко открыл глаза. Что-то во взгляде Мориарти изменилось, словно все мосты оказались сожжены. Он сделал выбор, и игра резко перешла в эндшпиль. Стивен висел в воздухе чуть в стороне. Он уже видел развитие событий, что и навело его на мысль о шоковой терапии для Джона. Путешествие в тот день могло либо уничтожить Уотсона, либо помочь — пересмотреть свое отношение к случившемуся и найти себя в настоящем. Выстрел заставил отшатнуться не только Шерлока, но и Джона. Его глаза в ужасе округлились. Уотсон мог видеть, как заметался его друг, растерянный и шокированный произошедшим. Нет, Шерлок точно не был машиной. Работать в морге над трупом и видеть, как человек сносит себе полголовы, лишь бы поставить оппонента в безвыходное положение — не одно и то же. Взяв себя в руки и приняв единственно верное решение, Шерлок уверенно поднялся на парапет. В этот момент внизу остановилось такси, из которого вышел Джон Уотсон. Дальнейшие события стали его ночным кошмаром. Правда, тогда он не видел лица друга. Их разговор звучал, где-то в памяти. Джон сам не заметил, как бесстрашно бросился вперед, и его астральное тело зависло над пропастью прямо напротив Шерлока. Теперь он мог видеть каждую эмоцию на лице Холмса. Маска хладнокровия быстро дала трещину. Губы его дрожали, Шерлок нервно сглотнул и слезы покатились по щекам. Никакого притворства, уж Джон-то помнил, как тот умел играть. Шерлок эмоционально выбросил руку вперед, туда где находился невидимый его глазу Уотсон. Не сдержавшись, Джон обхватил его запястье, словно в попытке нащупать пульс. Холмс будто почувствовал это прикосновение и убрал руку. — Я люблю тебя, Шерлок, — произнес Уотсон, и на секунду Холмс оторвал взгляд от того Джона, что стоял внизу, и посмотрел перед собой, словно услышав его слова. Начался проливной дождь, словно само небо оплакивало грядущую жертву. — Прощай, Джон… Холмс отбросил телефон, в последний раз окинул взглядом лондонские крыши, развел руки в стороны и шагнул в вечность. Джон бросился за ним. Он видел, как друг неумолимо приближался к гранитной мостовой. Не было ни страховочной веревки, ни ловушки для приземления. Никаких фокусов, лишь благородное и бескорыстное самопожертвование. Шерлок был мертв. Уотсон, не желая видеть собственные причитания над телом друга, кивнул Стрэнджу, и тот вернул их назад в настоящее.