Обратная сторона любви

      В студию Дима влетел как весенний порыв апрельского ветра. Аркадин удивленно приподнял бровь на внезапно появившегося директора. - Колдуешь? Отвлеклись. Перекур.       Аркадин откинулся на спинку кресла в котором сидел перед компьютером, потянулся, Дима смотрел внимательно и изучающе. Стройные ноги в вечных кедах, узкие бедра, хрупкие плечи и изящные пальцы с остатками черного лака после недавнего концерта, на левом безымянном кольцо с нотами, волосы стянуты в хвост, а рубашка расстегнута до середины груди. - Что Дим? - спросил Аркадин, отпивая кофе. Хакимов рассматривал уж больно пристально. - Да так. - Дима положил руку на изголовье кресла и чуть развернул к себе - Помнишь два года назад Чача советовал нам поговорить. По-моему сейчас самое время.       Аркадин дернулся, но Дима пристроил вторую руку на стол, закрывая ему пути отступления. “Если не получится, Самойлов с меня шкуру спустит. Группа закончится практически не начавшись. Ты отличный директор, Хакимов, пять баллов!” - Ну говори - равнодушный голос, но чуть расширившийся зрачок выдает волнение - Я думал мы все проблемы оставили в прошлом. - Я тоже. Так думал до недавнего времени. Но увы.       Аркадин удивлённо поднял на него глаза, отчего Диму моментально бросило в жар. Снейк открыл рот чтобы сказать всё что надумал, всё что узнал от Чачи, чтобы спросить прямо и наконец выяснить для себя, но внезапно понял, что слова здесь лишние, поэтому просто приблизился ещё к Валере и поцеловал, сердце мгновенно забилось где-то в горле, кончики пальцев закололо - так хотелось трогать и гладить, голова закружилась почти сразу же.       Валера не отвечал, но и не отстранялся, замер, позволяя Диме себя целовать. Через несколько мгновений, показавшихся вечностью, Дима отстранился, не зная, не понимая что делать дальше, всё оказалось гораздо сложнее чем он себе представлял. Валера вскочил в растерянности оглядываясь и видимо, намереваясь сбежать - Валер, извини… - Что? Извинить? То есть это случайно сейчас было? - Я думал… - Лучше бы ты поменьше думал - гитарист сделал шаг вперёд, схватил Снейка за плечи - А побольше чувствовал.       Снейк уже жалел о своем порыве. Если бы он мог, он бы отмотал назад время. Система в голове рушилась под напором сумбурных чувств. Хакимов не мог выудить ни одну связную мысль, подходящую ситуации. Аркадин, глубоко вздохнул, прикрыл глаза, отпуская Диму и шагнул назад. Снейк ожидал чего угодно, кроме этого и растерялся: - Валер? - Заткнись, Хакимов, пожалуйста. И проваливай отсюда. Хакимов задохнулся от возмущения наглостью музыканта. - Проваливай? Хххххорошо. Очень хорошо. Просто прекрасно! - прошипел он, развернулся и сердито сдернув с вешалки пальто вышел из студии.       Аркадин устало опустился на диван и закусил губу. Хотелось броситься вдогонку за Димой, остановить, заглянуть в голубые глаза и непременно выяснить что сейчас было - прикол или Снейк полез целоваться вполне серьезно. Валера даже не успел закурить, как дверь опять распахнулась и на пороге возник Хакимов. - Я проваливай? Ты ничего не попутал? Аракадин в один шаг оказался рядом, вплотную, выдохнул почти в губы: - Вот и нахуй ты вернулся? Пусть я потом об этом пожалею, но...       В следующий миг сгреб в охапку Диму и поцеловал. Рассерженый Дима попытался сопротивляться, даже не больно укусил за губу, упёр руки в грудь, судорожно выдохнул и расслабился подаваясь навстречу, ощущая как подкашиваются ноги. Он вцепился в плечи гитариста, теснее прижимаясь, чувствуя стремительно нарастающее возбуждение.       Всё оказалось проще, чем он думал, просто целовать, закинуть руку на шею, вторую в вырез расстегнутой рубашки. Коснуться кончиками пальцев обжигающей кожи. Сильная рука вдоль спины. Невыносимо. Пальцы задевают сосок и дыхание сбивается. Одежда только мешает, Дима задыхался от невозможности чувствовать всем телом человека, которого так хотел. Рубашки уже давно куда-то делись. Снейк нащупал чужой ремень и потянул на себя. - Ты когда-нибудь спал с мужчинами? - хриплый шепот в ухо от которого вдоль позвоночника пронзает электрическим импульсом. - Нет. - коснуться губами колечка в мочке, почувствовать на языке холодный металл. - Я тоже нет. - рука на стоящем колом челене почти лишает рассудка. - Наверное разберёмся как-нибудь, нам не пятнадцать лет. - остановиться уже невозможно, хочется его всего и прямо сейчас, нестерпимое желание вызывает уже физическую боль и стон срывается с губ, когда брюки наконец-то падают вниз. - Вот именно, как-нибудь и не хочется. - сильные руки опускают на диван, помогают избавиться от остатков одежды.       Думать не хотелось, хотелось окончательно раствориться в ласках. И плевать, что диван слишком колючий, в студии слишком жарко и свои и чужие волосы мешают, липнут к губам, закрывают глаза. Руки, губы, прикосновения. Обжигающее дыхание у ключиц. Губами по влажной чуть соленой коже. Запустить пальцы в копну жёстких, вьющихся волос, хрипло выдохнуть его имя. Всем телом осязать его рядом, вокруг себя в своих руках, такого сильного, гибкого, властного и одновременно отзывчивого к каждому касанию.       Тяжесть тела сверху, боль на грани экстаза, приносящая нестерпимое удовольствие и восторг. Обратная сторона любви это не страшно, это очень остро и ярко. *** - Надо было сделать это еще два года назад. - Семь - Что семь? - Я люблю тебя семь лет. - Ты ебнулся, Аркадин, и ты молчал? - Иди ты. Я не знал что делать. Что мне цветы было тебе дарить или на одно колено встать? - А последний год ты орать начинал почти сразу. - Извини. Я не понимал что происходит. - Можно подумать я в ответ молчал. - Чача сказал что мы как в первом классе, это когда девочка мальчику нравится и он ее портфелем по голове лупит. - Очень похоже. Надо было тебя сразу гитарой приложить, может быстрее дошло бы. - Ну дошло же. И хорошо так дошло. - Мдаааа, неплохо надо сказать, неплохо. - Чача идиот, не мог раньше сказать. - Ты на Чачу свою ответственность не перекладывай, директор. - О, я на тебя переложу. - Только попробуй! - Только что пробовал, мне понравилось.