Cry Like the Cats

      Открыв глаза, Фрэнк первым делом попытался качнуть головой и приподняться, но боль тут же пронзила всё тело, и ему пришлось медленно вернуться на место. Его тошнило, и он прямо-таки чувствовал пульс, бьющий в голове — не говоря уже о том, что в ушах звенело. — Папа? — испуганно прошептал он. Свет бил в глаза так сильно, что Фрэнк даже не мог держать их открытыми. — Пап? — снова спросил он, когда глаза заслезились. У него так сильно болела голова, что он был бесцеремонным… Он даже не думал, что находится вне дома. — Папа! — Тс-с, Фрэнк, всё в порядке.       Несмотря на мучительную боль в глазах от света, Фрэнк открыл глаза, чтобы понять, кто разговаривает с ним. — Пап? Это ты? — отчаянно прошептал мальчик, взглянув на большую панель с люминесцентными лампами. — Твой отец разговаривает с лечащим врачом.       Фрэнк моргнул и попытался определить, где находится источник звука. — Вот, выпей.       Фрэнк почувствовал, как его заставили взять бумажный стаканчик. Ему хватило пары секунд, чтобы осмотреть комнату прежде, чем глаза снова начали болеть.       Это была больница. Сердцебиение вмиг участилось, а дыхание стало рваным. Всё происходило так быстро. Как он сюда попал? Где его нормальная одежда? Почему маленький зажим на его пальце так сильно болит? — Всё хорошо, Фрэнк. Выпей.       Фрэнк поднес дрожащую руку к губам и медленно глотнул. Капли воды, из-за того, что он дрожал, попали ему на лицо. — Я доктор Кастильо. Ты помнишь, как попал сюда? — Что? — недоуменно переспросил Фрэнк, дрожа так сильно, что чуть не уронил стаканчик. Психолог как раз вовремя схватил его и поставил на тумбочку. Мальчик наконец поднял глаза на лицо мужчины, но тут же опустил голову, потому что его вдруг затошнило. Он лег на кровать и попытался перестать трястись.       Этот доктор выглядел дружелюбно — он был пожилым и улыбался обычной (не садистской) улыбкой. — Фрэнк, как ты очутился в машине скорой? — Не знаю… — прошептал Фрэнк, зажмурив глаза и стараясь не паниковать. Голова болела так сильно! — Я ударился головой… — Ты ударился головой? — спросил доктор Кастильо профессиональным тоном. — Да, — прошептал Фрэнк, — Сильно… — Обо что? — поинтересовался доктор Кастильо. Фрэнк фыркнул и натянул светло-синее одеяло выше. Он не хотел разговаривать. Фрэнк отчаянно не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что он сходит с ума, — Фрэнк? — Я не знаю, — тихо сказал он. — Расскажи мне, что ты помнишь. — Не хочу, — сказал Фрэнк, качая головой, а затем заплакал от накатывающего жара, — Это слишком больно… — Скоро тебе принесут обезболивающее… Фрэнк, это сотрясение мозга из-за травмы головы. Именно поэтому ты здесь. Твой отец нашёл тебя в комнате и, когда попытался помочь, тебя вырвало. Ты помнишь это? — Нет, — лгал Фрэнк. — Мы обнаружили синяки на висках… Так что мы знаем, что ты не упал и не наткнулся на дверь. — Я ударился головой, — прошептал Фрэнк и поморщился, когда поднял руку без катетера к виску. Он воздержался от того, чтобы повторить, настолько сильно у него болела голова, хотя чувствовал, что это самая сильная боль, которую он когда-либо испытывал. — На что ты наткнулся? — спросил доктор Кастильо, сохраняя дружеский голос, которого Фрэнк не заслуживал. Он ударил себя так сильно, что оказался в больнице, и знал, что теперь доктора собираются обвинить его отца или даже Джерарда. — Мои руки… — признался Фрэнк. — Ты ударил себя? — не унимался доктор Кастильо. Фрэнк кивнул и снова открыл глаза. — Зачем? — У меня был плохой день, — сказал Фрэнк, чувствуя отвращение, когда снова начал плакать. Ему даже негде было спрятаться. — Что произошло? — спросил доктор Кастильо, снова возвращая стаканчик ему. Фрэнк быстро выпил оставшуюся воду и покачал головой. Если бы он сказал, что поссорился с отцом, они бы точно решили, что это сделал папа. — Всё хорошо, — сказал доктор Кастильо, — Ты можешь сказать мне. Не бойся.       Фрэнк снова покачал головой и отложил стаканчик. — Я пошел к своему другу, — наконец проговорил он, пытаясь придумать самый правдоподобный вариант истории, где его отец бы не выглядел ужасным, — И я не спросил разрешения… И когда мой отец узнал, то разозлился и… — Чуть позже миссис Кент из Службы Защиты Детей поговорит с тобой об этом, хорошо? Фрэнк закрыл лицо руками и начал дрожать сильнее. Если доктора говорили с папой, то об этом всём теперь точно узнаются мама с Ронни, а тот разошлёт фотографии всем и скажет, что это сделал отец. Теперь всё было кончено.       Всё было кончено! — Всё в порядке, — утешительно проговорил доктор Кастильо. — Неправда! — рыдал Фрэнк, — Папа ничего не делал! Он правда не… Папа не бил меня! — Это обычная процедура, когда несовершеннолетний получает травму, подобную твоей. Это не значит, что обвиняем его в чём-то, Фрэнк. Мы просто следим за тем, чтобы ты был в безопасности дома.       Фрэнк всхлипнул и уронил стаканчик на пол, даже не заметив этого. Его жизнь закончилась на этом, так что единственное, что ему оставалось — свернуться калачиком и умереть. Он хотел быть сильным, как Джерард, чтобы сказать, что папа не виновен.       Ему нужно было всего три слова: это не папа.       Но он не мог! Он был так напуган… И голова болела так сильно.       В дверь палаты постучали, и Фрэнк захныкал. Доктор извинился, и мальчик слышал, как он шептал что-то тому, кто был у двери. Доктор Кастильо быстро ушел, и его место заняла суровая женщина со светлыми волосами по имени миссис Кент. — Привет, Фрэнк, — сказала она. Он сделал вид, что её здесь нет, но это не спасло его от разговора, — Почему ты плачешь?       Она притворилась милой и дружелюбной, но он знал, что на самом деле это не так. — Потому что у меня болит голова, и никто так и не дал мне ничего, чтобы это прекратилось! — прокричал Фрэнк, рыдая. — Как ты повредил голову? — спросила миссис Кент, проигнорировав его отчаянную реплику. — Я ударился головой, — прошептал мальчик. — Обо что? — Просто ударился головой, — повторил Фрэнк, медленно потирая виски. — И почему же? — спросила миссис Кент, зная, что он сделал это сам. — Потому что у меня был плохой день, — раздраженно проговорил Фрэнк, морщась. — Что случилось?       Фрэнк рассказал ту же историю, что и доктору Кастильо, как можно проще и понятнее. — Но почему ты ударил себя, Фрэнк? — Потому что мне было плохо, — прошептал он. — Ты чувствовал, что должен причинить себе боль, если сделал что-то не так?       Свет стал ярче и снова ударил в глаза. — Да. Я хожу в католическую школу, и вот что происходит, когда ты напортачишь, — пробормотал Фрэнк. — О, — протянула миссис Кент не как внезапное осознание ситуации, но как понимающая смысл, — Что происходит дома, когда ты провинишься? — Мама говорит, что разочарована, — грустно пробормотал Фрэнк, ощущая себя ничтожным. Он не думал о маме. Он думал о том, как сильно его искалечит Ронни, когда он вернётся. — А как насчет твоего отца? — Папа ничего не делает, — тихо сказал Фрэнк, вытирая щеки одеялом, — Он… Он видит меня только раз в неделю. В чём он может быть разочарован? Если я сделал что-то не так, он просто отправляет меня домой. — Это то, что он тебе сказал? — Нет, — пробормотал Фрэнк, — Я просто знаю… — Фрэнк, — миссис Кент сделала паузу, глубоко вздохнув, — Ты ударил себя достаточно сильно, чтобы получить сотрясение мозга. Это возможно, только если ты уже получал травмы головы.       Фрэнк отвернулся от неё. Ронни много раз бил по голове. Хуже всего было, вероятно, когда он ударился головой о ножку кровати. Тогда он почти потерял сознание… — Меня избивают в школе, — соврал Фрэнк, — Они толкают меня в шкафчики, сбивают меня с ног и что-то типа того… — Как долго это продолжается? — Фрэнк пожал плечами и сказал ей, что это началось после развода, — Фрэнк, когда врачи переодели тебя, то заметили множество синяков. — Д-да, меня избивают, — запнулся Фрэнк, испугавшись того, что они могут знать, что его изнасиловали. Что они смотрели и видели всё это… — В последнее время у тебя были проблемы в школе… Когда ты попал сюда, твоя школа прислала файл о том, что тебя вызывали на консультацию с психологом. Ты помнишь это? — Да, — пробормотал Фрэнк, — Мне не очень нравится эта школа. — Почему? — Из-за хулиганов… Они бьют меня, потому что я опаздываю… Или иду медленно…       Фрэнк всхлипнул и попытался внушить себе, что это всё правда. Если он опаздывал, его отправляли к директору и наказывали… Но он опаздывал потому, что не мог нормально ходить! Ронни иногда был чересчур груб… — Хочешь, чтобы я поговорила с матерью о твоём переводе? — Нет, — аккуратно покачал головой Фрэнк. — Я сообщу твоей школе об этом, так что надеюсь, этого больше не повторится.        Не повторится что? Фрэнк не был в безопасности: он знал, что Ронни разорвёт его на части, когда он появится дома… Но мальчик всё же надеялся, что отчим оставит в покое отца… — Они также сказали, что ты очень нервничал, когда они связались с твоей матерью. Почему? — П-потому что тогда м-мамы не было бы на работе, — заикался Фрэнк, начиная нервничать. Почему бы ей не уйти? Разве нельзя просто слушать и верить ему? Его так легко читать? — Даже сейчас ты нервничаешь. Что происходит дома? — Ронни, — пробормотал Фрэнк. — Парень твоей матери? — Фрэнк кивнул и уставился на клип, прикреплённый к пальцу. Это действительно больно… — Почему ты боялся, что Ронни ответит на звонок? — Потому что он знал, что у меня проблемы в школе, а дома было бы только хуже, — прошептал Фрэнк, снова начиная плакать. Он просто хотел нырнуть под одеяло и спрятаться. Всякий раз, когда он думал, что находиться в безопасности, все его надежды рушились. — Если тебя наказывают в школе, ты наказан и дома? — Да, — прошептал Фрэнк. — Что случается, когда ты сделал что-то не так? — мальчик сильно закусил губу и покачал головой, — Фрэнк, что произошло дома? — Ронни ударил меня, — рыдал Фрэнк, зажимая рот рукой. — Как он ударил тебя? — Фрэнк рассказал ей, что произошло, но не стал обращать внимание на то, насколько жестоким было избиение, — Хорошо, Фрэнк, я собираюсь поговорить с матерью об этом. Твой отец здесь.       Как только миссис Кент вышла из комнаты, вошел отец. Фрэнк попытался прочитать выражение его лица, но не увидел ничего, кроме боли.       Фрэнк чувствовал себя таким виноватым. Если бы он не был таким глупым, этого бы не случилось… — Прости, папа, — прошептал Фрэнк. — Ты напугал меня до чертиков, — сказал мужчина, подходя к кровати и крепко обнимая сына, — Я даже не знал, что думать… Ты так сильно меня напугал. Никогда больше не делай этого. — Прости, — тихо проскулил Фрэнк, прижимаясь щекой к плечу отца. Если бы только папа мог остаться с ним навсегда… Тогда Ронни точно бы не смог его достать. — Как долго я здесь? — спросил Фрэнк, беспокоясь о том, куда его отправят, когда придет время выписки. — Около четырех часов, — сказал отец, отстраняясь, — У тебя начался припадок в машине скорой помощи. — Ясно, — пробормотал Фрэнк, подтягивая одеяло ближе к груди. — И они сказали, что это ненормально… — Голова раскалывается, — кивнул Фрэнк. — Что произошло? — Фрэнк вздохнул и рассказал всю историю в третий раз. Отец выглядел взволнованным и разочарованным. — Фрэнк… — Я поеду к маме? — очевидно, мать хотела забрать его с собой домой, поскольку папа «позволил» ему получить травму. — Она настаивает, — кивнул мужчина, глубоко вздыхая. Фрэнк чувствовал себя ужасно. Почему он не мог ударить себя сильнее, чтобы наверняка умереть? Хотя это, наверное, невозможно… — Прости меня, — прошептал Фрэнк, — Я не хочу идти домой… — он чувствовал, как слёзы снова скапливаются в уголках глаз, но попытался сдержать их. — Почему нет? — спросил он. Фрэнк знал, что миссис Кент и доктор, вероятно, повернули обоих родителей друг против друга. — Мама будет злиться, — пробормотал Фрэнк. Папа пытался успокоить его, но мальчик проигнорировал его. Он знал, что был не более чем разочарованием. Он действительно заслуживал того, что делал с ним Ронни…

***

      К тому времени, когда все добрались до дома… До дома матери, Фрэнк практически сгрыз свои пальцы от нервов. Хоть они всего лишь хмурились, когда Фрэнк лежал в реанимации, чутьё его не подвело: ужас начался как только они доехали до дома. — Фрэнк, иди в свою комнату. Я хочу переговорить с Ронни, — резко сказала мама, уронив сумочку на пол у входной двери. — Хочешь, чтобы я поговорил с ним, детка? — спокойно спросил Ронни, потирая плечо. А Фрэнк даже не испытал облегчения, когда Линда огрызнулась на него. — Нет! Просто… Иди домой, Ронни. Я позвоню завтра.       Фрэнк поспешил в спальню и свернулся калачиком в этих грязных одеялах, чувствуя стыд и вину. Он хотел думать, что всё пройдёт хорошо и мама собирается лишь поговорить с ним о том, почему ему не нужно причинять себе боль, но знал, что она будет орать.       Он слышал, как Линда и Ронни тихо переговариваются, но не ожидал, что отчим действительно уйдет. — Фрэнк, нам нужно поговорить.       Мальчик лежал неподвижно, когда мама вошла в комнату и включила свет. Он хотел, чтобы она оставила его в темноте, ведь так он выглядел менее жалким. — Давай. Садись-садись!       Фрэнк осторожно сел, но всё ещё закрывался одеялом. — Что, чёрт возьми, это было? — резко возмутилась она, — Бьешь себя, пока не получаешь сотрясение мозга? — Прости, — пробормотал Фрэнк. — Почему ты рассказал им про школу и Ронни? Фрэнк, ты хочешь, чтобы они забрали тебя у меня? — Нет, — отчаянно прошептал Фрэнк, сжимаясь. — Так что, черт возьми, случилось? — яростно прошептала она, скрестив руки на груди, — Твой отец говорит, что оставляет тебя буквально на десять минут, а ты уже бежишь к соседу-наркоману? — Он не наркоман, — тихо сказал Фрэнк, опуская голову. — Да мне побоку! — закричала она, — О чём ты думал?       Фрэнк пожал плечами и уставился на простыни. — Зачем ты говоришь им такие вещи о Ронни? — прошептала она, резко успокоившись. — Потому что она давила на меня, — прошептал Фрэнк, — Мам, прости меня, пожалуйста… — Ронни считает, что ты искренне хочешь, чтобы он ушел. Что ты заходишь так далеко, чтобы только заставить его уйти! — Дело не в Ронни, — проговорил Фрэнк, начиная плакать. — Тогда в чём? Ты наврал этой женщине насчёт школы, и когда они проверят и поймут это, то снова вернутся. Ты скажешь мне, что происходит? — Меня избивают, — пробормотал Фрэнк. — Тебя не запихивают в шкафчики, Фрэнк. — Неправда, — солгал Фрэнк.       Она вздохнула. — Если я узнаю, что ты снова разговаривал с этим наркоманом, то я сразу отправлю тебя к отцу. И ты будешь жить с ним.       Мама вышла из комнаты, гневно захлопнув дверь, и Фрэнк, вздрогнув, рухнул на кровать.       Всё становилось таким бессмысленным. С недавнего времени всем для него стал Джерард, а теперь ему запрещали видеться с ним!       Он чувствовал, как внутри разрывается сердце. Физическая и душевная боль перемешались в одно, создавая поистине ужасающую смесь. Это буквально выбило из него воздух. Так что всё, что мальчик мог сделать — лечь на кровать и уставиться на стену.       Всё вокруг было непроглядно темным и безнадежным. Ронни выигрывал в карты: все тузы оказались у него, и скоро он придёт за награбленным, чтобы потешиться вдоволь. Может быть, сегодня вечером… Может быть, завтрашней ночью…       Но Фрэнк больше не хотел чувствовать боль — не чувствовать ничего в принципе. Но что ему оставалось? Если он расскажет всем о Ронни, его мама будет разрывать себя на куски… Он должен был пожертвовать собой ради её счастья?       Мальчик зажмурился и вспомнил прошлое: его жизнь никогда не была действительно счастливой, но также он никогда не ощущал себя так ужасно, так сейчас. Он снова хотел стать маленьким невинным ребенком без проблем и обязанностей… И… родители были вместе. Он помнил, как Фрэнк сидел между ними на диване, пока мама читала книжку, а он с отцом смотрел телевизор…       Прошло много времени, прежде чем дом замолчал. Фрэнк медленно поднялся с кровати и вытащил из-под неё Кошек. Осторожно вошел в гостиную и вставил видеокассету, садясь рядом. Не было слышно ни звука.       Мальчик безучастно смотрел на экран, где коты и кошки танцевали перед ним, и отчаянно игнорировал струящийся по ленте стук. Через несколько секунд стало ясно: мюзикл больше не успокаивает его.       Мальчик сильно прикусил губу и уставился на них, пытаясь слиться с Кошками воедино… И почувствовать себя хоть немного в безопасности.       Ром Тум Таггер танцевал по сцене, пел, двигался и выглядел как никогда привлекательно и красиво. Фрэнк пытался представить, что это Джерард, но почувствовал себя только хуже. Он так хотел увидеть Джерарда, а не Таггера. Хотел, чтобы это Джерард пел и танцевал для него…       Фрэнк подтянул ноги к груди и уронил голову на колени. Он был так одинок… Дети в школе не хотели разговаривать с маленьким уродцем, а другие родители не давали детям играть с ним, потому что его родители развелись, и это было грехом.       Почему его родители «согрешили» и получили прощение, а Джерард не мог? Он не был похож на наркомана. Джерард был крут и имел красивые волосы… И много рисовал. Наркоманы не рисовали. Наркоманы стояли за пределами страшных квартир и угрожали убить людей. Мальчик не мог даже представить, как Джерард делает что-то подобное…       Фрэнк поднял глаза на экран и увидел, как Гризабелла ползет на сцену. Мальчик как никто другой знал, что она чувствует… Другие кошки поцарапали и изгнали её за то, что она была некрасивой и не такой молодой, как они. Она всё также пыталась танцевать, но теперь у неё больше никогда не получится, ведь она стала старой и больной…       Он был таким же, как она…       Вот только…       Фрэнк никогда не был красивым, и у него не было славного прошлого. Он был просто Фрэнком… Просто глупым, безобразным и сумасшедшим Фрэнком… — Выключи это дерьмо и иди спать.       Фрэнк дернулся и чуть не стукнулся о телевизор. Ронни стоял прямо за ним, недовольно смотря на него. Мальчик затрясся и не смог пошевелиться: ужас охватил его прямо до кончиков волос. — Ты слышал? — рявкнул он. Фрэнк уставился на него и тяжело сглотнул. Ронни двинулся к нему, и мальчик инстинктивно подался назад, надеясь избежать удара. Как он может избивать его на глазах у Кошек? Это было его единственным безопасным местом, его единственным спасением от боли… — Я сказал, сейчас же выключи это дерьмо, — прошипел отчим, тут же протягивая руку и наживая на кнопку извлечения, противоречия самому себе.       Внезапно страх охватил его не за самого себя. Это же Кошки! Фрэнк было потянулся к кассете, но Ронни тут же стукнул его по руке. — Н-нет! — в панике закричал Фрэнк. Он пожалел об этом тут же, как слова были произнесены. Ронни понял, что запись была чем-то ценным, и теперь собирался воспользоваться этим. — Нет! Пожалуйста, Ронни! Не надо! — Иди спать, — прорычал он, ухмыляясь и перехватывая кассету поудобнее. Фрэнк изо всех сил попытался подняться резко и выхватить Кошек, но сразу же почувствовал головокружение. — Пожалуйста, просто верни ленту, — молил Фрэнк, стараясь не заплакать, — Я никому не скажу. Пожалуйста, отдай… — прошептал Фрэнк. — Хочешь кассету? — ухмылялся отчим, говоря с ним как с ребёнком. Фрэнк уставился на него и медленно кивнул.       Ему нужна эта лента!       Это было единственное, что у него осталось! — Вот, возьми.       Фрэнк едва успел вскрикнуть, когда Ронни кинул кассету на пол и растоптал её. — Нет! — закричал Фрэнк, уставившись на разбитый пластик и мигом падая следом. — Ронни? — мама появилась как раз в тот момент, когда Фрэнк пытался восстановить ленту и не заплакать при этом.       Но она была сломана.       Его Кошки были уничтожены! — Нет, — прошептал Фрэнк, прожигая взглядом отчима, не в силах сдерживать всхлипы. Мальчик резко встал и, минуя мать, выбежал из гостиной, тут же хлопая дверью в свою комнату. — Что такое? — Я решил сходить за водой и случайно наступил на эту кассету, которая валялась на полу, а теперь он кричит и убегает в комнату. — Ему нужно перестать разбрасывать свои вещи, — поморщилась она.       Фрэнк был не силах возвращаться в эти испорченные простыни, так что просто опустился на пол рядом и старался дышать глубже. Он ведь не сделал ничего плохого! Почему Ронни постоянно уничтожает всё, что ему так дорого? — Фрэнк? — мама бесшумно открыла дверь, и мальчик крикнул, чтобы она ушла. — Перестань! Ронни сказал, что это было ненарочно! Хватит вести себя, будто тебе четыре года! Это чертова кассета, Фрэнк! Я могу купить тебе ещё одну!       Фрэнк покачал головой и уткнулся в колени. — Что, ты тоже сейчас убежишь из дома? Перестань! Ложись в кровать или я позову Ронни. — Я ненавижу тебя! — закричал Фрэнк, привстав, — Ты говорила, что защитишь меня! Что ты больше не отдашь меня Ронни! Я никогда тебя не прощу! — Фрэнк… — многозначительно протянула она, подходя ближе, — Что такое? Почему ты так себя ведёшь? — Всё нормально? — обеспокоенно спросил Ронни, заглядывая в комнату. Он пристально посмотрел на Фрэнка, так что мальчику пришлось притихнуть. — Всё… хорошо, Ронни. Просто иди в кровать. — Он не может жить с нами! — воскликнул Фрэнк в отчаянии. — Прекрати это! — закричала мать, недовольно взмахнув рукой. Фрэнк вздрогнул. Паника настолько сильно завладела им, что он был готов кричать, чтобы только приехали полицеские. Они забрали у него последнее, что заставляло его оставаться в живых! Так почему он должен был оставить всё как есть? — Я поговорю с ним, Линда… Я могу поговорить с ним ради тебя. — Нет! — твёрдо сказала она, — Просто иди спать… Фрэнк, ты должен прекратить вести себя, как маленький ребёнок.       Фрэнк больше не слушал…       …Лишь зарыдал сильнее и закрыл лицо руками.       Ронни собирался снова его изнасиловать, избить и причинить боль…       Но теперь ему негде было спрятаться. Его сразу лишили всего: Кошек больше не было, а встречи с Джерардом будут происходить только в его мечтах…