My nerd

      Боже мой, ну и кто так придумал? Что каждый человек с какими-то отклонениями или особенностями обязательно должны быть на попечении у человека без каких-то отклонений или особенностей. Что за ерунда вообще? Он же не ребёнок, приучился уже жить со своей особенностью. Да и не от рождения же он глухой, знает что и как устроено, читать умеет, писать тоже контактировать с другими людьми может.       Но Леонардо всегда был спокойным и вполне умел принимать ситуацию такой какая она есть. Поэтому — попечитель, так попечитель. Ничего, с прошлой попечительницей они и так почти не выделись, следила она за ним чисто формально, пока ей вдруг не приспичило выйти замуж и укатить куда-то за границу к родственникам мужа. Парню оставалось лишь надеяться, что новый попечитель окажется таким же.       Ему не повезло.       Добровольцев на такую роль было на самом деле не так уж много. Но ему попался именно такой. Один из тех кто подписывается на это не ради вознаграждения. А если и из-за него, то твёрдо решившись выполнять работу на совесть.       Парень был рыжий, короткостриженый и очень кудрявый. Они были примерно одного роста и одной комплекции, может быть даже одного возраста. Хотя за счёт густой чёлки, веснушек и ямочках на щеках парень казался явно младше. Он налетел на него, как только с документами было покончено и должно быть начал что-то спрашивать и рассказывать.       На самом деле Лео редко радовался тому что не мог слышать, но сейчас был как раз такой момент. Если бы он не был глухим, то обязательно бы сейчас оглох. Об этом говорили вибрации от чужого голоса молоточками бьющие по телу и нервный взгляд секретаря пытавшегося незаметно прижать руки к ушам.

Я глухой.

      Лео не знает, что он произнёс и правильно ли. Ему только и остаётся что надеяться, что это звучит так как должно звучать. Но парень понимающе улыбается и кивает головой. А после достаёт откуда-то из кармана маленький блокнотик с налепленным сверху счастливым смайлом и тянет его Лео.

«Привет я Микеланджело», «Любиш пиццу?», «Я обажаю газеровку Пэп. Тебе купить?», «Пссс зови меня Майки», «У тебя есть петомиц? Рыбка? Сабачка?», «Как зовут?».       Надписей было очень много и, то и дело менявшийся цвет фломастера бил в глаза.       «Ну не стойже как истукан. Ты можеш говорить. Я узнавал» ***       Микеланджело, в перевес Леонардо, кажется комплексов не имел вовсе и абсолютно не воспринимал «Нет», как ответ, чем сильно напоминал тому его собственного младшего брата.       Они с Рафом, кстати, неплохо поладили, несмотря на их несколько скандальное знакомство. Ну, а вы бы как отреагировали, если бы зашли за макаронами, а там какой-то незнакомый парень повалил вашего старшего брата на пол и пытается его толи задушить, толи изнасиловать. (Вообще-то Майки пытался накормить его корн-догом, но это уже дело пятое.) Опять-таки Лео порадовался, что ничего не слышит.       Веснушка быстро взял себе за привычку, вваливаться к Лео домой минимум три-четыре раза в неделю и проводить там минимум два, максимум восемь часов в сутки. К тому же, теперь приходилось постоянно проверять телефон на наличие СМС, которых Майки строчил много и с ошибками.       Зато по всему дому всё чаще можно было найти маленькие заначки сладкого, которых — Леонардо готов поклясться — раньше там никогда небыло. Упаковка Sour Patch Kids припрятанная между книг на полке, вафли в морозилке, клубничный Mentos в вентиляции, мятный между диванных подушек, ириски на полке с крупами, жевачка с ментолом в аптечке, Jolly Rancher на верхней полке зеркального шкафчика в ванной.       Так что, Леонардо не удивляется, когда Майки, черканув на салфетке «Подожди», вылетает с кухни и меньше чем через минуту возвращается с двумя упаковками Красной солодки и одним большим Баунти. Он правда не удивляется, у него только один вопрос: Где он их, чёрт возьми, прятал?!       Микеланджело всегда подкреплял свои слова супер-активными жестами или манипуляциями с какими-то предметами, и поэтому с ним было отчасти даже проще чем с Рафом. Даже абсолютно не слыша его, Лео мог понять о чём шла речь.       А ещё конечно свою роль играла вибрация. Достаточно громкая, судя по реакции окружающих, но пожалуй именно поэтому Леонардо и мог её чувствовать. Майки буквально гудел, когда пел, когда возбуждённо о чём-то рассказывал. Отстукивал пальцами ритм, когда задумывался, бил пяткой левой ноги об пол, когда злился или обижался. Прижимал руки к груди когда грустил, даже если при этом неизменная улыбка оставалась на его лице.       Честное слово, язык его тела было понимать легче, чем почерк. ***       Майки оказался этаким маленьким солнцем. Плевать, что это маленькое солнце было ниже его всего на два с половиной сантиметра и могло без особых усилий скрутить по рукам и ногам. (Что о чём-то да говорило, ибо Лео слабаком точно не был.)       Он был непоседливым, неряшливым и бескорыстным человечком. Его энергии хватило бы на освещение небольшого города. В его глазах светилось небо. Его волосы горели на солнце. Он был способен улыбаться даже когда казалось, что жизнь — грязная лужа. А Лео просто таял от этой улыбки.       Но самое главное рядом с — таким шумным — ним, притуплялось это всепоглощающее, раздирающее на части чувство одиночества. Там где было так нестерпимо тихо, всё ещё тихо, но от этой новой тишины не хочется выпрыгнуть в окно, от неё тепло и светло. Сладко. ***       Лео сонно разлепляет глаза, вспоминая где он. Ну да, он у себя в гостиной. Последнее, что он помнит: они с Веснушкой смотрели «Хобита» и ели какое-то странное пюре из сайры, риса и варёных яиц. Было вкусно.       Вокруг темно, телевизор уже выключился: на нем стоит таймер. У Лео на груди чувствуется что-то тяжелое и теплое. Майки. Вот соня. Идея принять менее смущающее положение оказывается похоронена, когда на попытку вывернуться, рыжий усиливает хватку. Леонардо расслабляется и прислушивается к своим ощущениям.       Он не слышит, но чувствует. Он чувствует: руки плотно смыкающиеся поперёк его тела, горячее дыхание обжигающее ключицу, кудрявые волосы щекочущее шею, сладкий запах лакрицы и шоколада.       Сердце стучащее в такт с его собственным.       Лео проводит рукой по растрёпанным рыжим волосам, по спине, прижимает к себе покрепче, зарывает носом в рыжие кудряшки. Лео улыбается. ***       Переезд.       У Лео небыло уверенности в себе и в завтрашнем дне, небыло и умения улыбаться просто так. У Микеланджело всё это было. У Микеланджело не было квартиры.       Ну изначально-то она была, но потом хозяйка резко ополчилась непонятно на что и выставила его за дверь.       «Можно я у тебя пожеву. Нидолга толька пока не найду другое жельё» — дочитывает Леонардо. А затем переводит взгляд на это нечто, которое сидит напротив используя обклеенный наклейками чемодан вместо табуретки и улыбается ему самой очаровательной улыбкой на свете.       Ну и как тут откажешь?