Малиновые губы и холодные руки

— Ли Джихун! — крикнула девушка, но парень не среагировал, а наоборот, прибавил шаг. Его теплый бомбер и шапка никак не сочетались с погодой на улице, ведь даже несмотря на то, что сейчас была почти ночь, теплый ветер время от времени задувал под одежду, а кожа покрывалась мурашками от приятных ощущений. Девушка, которая, казалось бы, оделась намного легче, продолжала шагать за своим молодым человеком, ведь злость грела её намного лучше всякой одежды. Её уши горели, а сама она готова была взорваться в любой момент и начать кричать, если бы этот несносный парень сейчас же не остановился. А останавливаться он и не торопился. Она отметила, что вид его тела сзади был таким же неплохим, как и спереди. Крепкая спина, накаченные ноги, ботинки, ярко-синие, что ему очень нравились (как и ей, ведь нельзя было отрицать, что они ему невероятно подходили) — даже со спины он казался не настоящим, будто искусственным, что уж говорить про его лицо. Но все же она не о том мечтала, когда заводила «рабочие» отношения с парнем — айдолом. Она понимала, что каждый парень, дебютировавший в группе, был просто идеальным: красивым, умным, смелым, в сочетании с хорошим вокалом и отличными танцами, на которые ты смотришь, не отрывая глаз. Ведь все их танцы и были рассчитаны на то, чтобы соблазнять таких странных фанаток, как она. Девушка сама была айдолом, их расписания почти совпадали, а значит, как она думала сначала, их отношения из «пиара» могут перейти в нечто более серьезное. Чего еще стоило ожидать от фанатки? Миллионы звездочек превратили небо в какое-то особенно красивое полотно. Даже несмотря на то, что небо только недавно потемнело, фонари, установленные чуть ли не в пяти метрах друг от друга, уже включили, так что светло было как днем. Девушка уже запыхалась, а мембер, который подходил к перекрестку, собираясь переходить дорогу, опять прибавил шаг. Ей казалось, что если сейчас он перейдет на другую сторону, то они больше никогда не поговорят. В их отношениях с самого начала все было фальшью, ложью. С момента, когда компании задумали раскрутиться за счет их романа, до вот этой сцены на тротуаре, когда она продолжает бежать за ним, становится все ближе с каждой секундой, но в то же время отдаляется. Ну, а что, две популярные компании, директора, которые захотели стать более могущественнее, и симпатичные продюссеры-айдолы сделали своё дело. Вот только Джихун отнесся к этой новости без восторга, а Сыльги, так зовут нашу главную героиню, прыгала по комнате от счастья, под громкие крики согруппниц, сопровождая все это аплодисментами и небольшим количеством соджу. Это ведь не просто какой-то айдол из совсем неизвестной группы, это сам Ли Джихун! Лучший продюсер! Предмет её подражания! Их работа заключалась лишь в том, чтобы вместе появляться на награждениях, церемониях и иногда выходить в какие-нибудь ресторанчики, дабы папарацци не подумали, будто они проводят время с совершенно разными людьми и видятся два раза в неделю, и то по нужде. Парень спокойным размеренным шагом шел впереди девушки и даже не думал останавливаться, как бы она ему не приказывала. Он видел, как она влюбляется в него каждый день, когда на какой-нибудь церемонии их называют лучшей парой. Видел, как она отчаянно пыталась держаться в стороне и делать вид, будто Ли ей безразличен. Он же хотел видеться с ней как можно реже, а лучше не видеться совсем. Единственное в чем был её плюс так это в том, что она всегда держалась уверенно на публике. Даже когда Сунён предложил Уджи пригласить её к парням в общагу, она не зажималась и понравилась большинству мемберов. Но все же таких айдолов, как Сыльги сотни, она абсолютно ничем не отличалась от них. Разве что могла похвастаться своим чудесным парнем, который по легенде и цветы домой носит, и игрушки покупает, и к свадьбе готовится. По легенде, придуманной именно компанией. Уджи сначала старался общаться с девушкой на «отвали», чтобы она ни на что не рассчитывала, но вскоре смягчился. А вот сейчас он опять решил «выпустить когти», что совершенно ей не нравилось. Ведь «маленькая принцесса» все равно отчаянно верила в их любовь, даже не смотря на все выходки своего «парня». Он ловко вытащил из карманов джинс наушники и всунул их в уши, попутно включая песню, что неделю назад ему посоветовал Вернон. Он сам понимал, что играть роль «альфа самца» дано ему от природы. Ему нравилось то ощущение, когда сердце девушки разбивается вдребезги, он не хотел признавать этого, но то, как Сыльги отчаянно борется за его внимание, очень веселило. Даже не смотря на свой все еще юный возраст, он понимал, что является идеалом для фанаток и это только его раззадоривало. Последнее время она постоянно устраивала такие разносы, что, мягко говоря, не хило капало парню на мозги. Он специально вытащил наушник из одного уха, чтобы слышать позади стук маленьких каблучков и неравномерное дыхание, которые говорили о том, что Сыльги все еще бежит за ним. Ему нравилось. Нравилось ощущать себя нужным. Стук маленьких каблучков оборвался ровно тогда, когда в песне начался громкий припев. Ли Джихун обернулся, а Сыльги уже стояла, опустив голову вниз, будто разглядывая свои сапоги, на которых ничего интересного не было, так что парень даже бровью повёл, не понял, почему она остановилась именно в такой позе. Но на самом деле она плакала. Разревелась от своего бессилия и наконец-то осознала, что не нужна ему. Ей понадобилось много времени, чтобы снять розовые очки и посмотреть в глаза реальности. Но он подошел к ней, поднял её голову за подбородок, хотя она упорно сопротивлялась, но, посмотрев в его необычайно красивые глаза, быстро вытерла со щек слезы. — Почему ты плачешь, принцесса? — она очень удивилась, ведь принцессой её называли только согруппницы и это прозвище ей совсем не нравилось. Но когда это сказал он, она тут же поменяла свое мнение об этой глупой кличке. Он растягивал, выделял каждое слово, и она поняла, что этот голос то, что она хочет слушать каждый день без перерыва. Мысленно она ударила себя по голове за то, что опять подумала, будто вся эта ситуация имеет хоть какое-то значение. — Почему, Уджи? — она задавала этот вопрос не столько ему, сколько себе. Зачем он так играет с ней? Сыльги только зря тратила свои нервы, каждый день получая грозные письма фанатов, просматривая новости. Она видела, что все недоброжелатели поливают её грязью и думают, будто она с ним ради пиара. Ей было очень больно. — Просто скажи, что я тебе не нужна, а компании позаботятся о том, чтобы мы с тобой больше никогда не встретились, — она убрала его руку и начала размахивать своими. Когда девушка закончила свою маленькую речь, то просто смотрела ему в глаза, долго и внимательно, а он, положив руки ей на плечи, сказал то, что она никак не ожидала услышать: — Потому, что я люблю тебя, дурочка, — он так сладко улыбнулся, что девушка почти провалилась под землю, но заставила себя держать равновесие, хотя на каблуках получалось не очень хорошо. Сейчас его слова казались такими искренними, что она улыбнулась ему в ответ, смахнула последние слезы, а потом обняла его. Он такой теплый, будто плюшевый и осознание того, что сейчас они впервые обнялись, грело ей душу. — Ну ладно, — он расцепил объятия и начал говорить, — мне пора идти. До завтра. Оставив девушку в полном непонимании того, что только что произошло, он гаденько улыбнулся, будто спиной видя, как подействовала его ложь на девушку и все же перешел через дорогу, а через минуту, поймав первое такси, уехал. —Черт! — крикнула она и сильно топнула ногой, — я опять ему поверила! Она опять разревелась, но постаралась сделать это как можно тише. Опять повелась на его волшебный голос и обаяние. Сейчас возвращаться в общежитие совсем не хотелось, поэтому она решила, что воспользоваться их с Джихуном совместной квартирой будет куда более хорошим вариантом. А еще у Джихуна приятно холодные руки. Она развернулась, вытерла щеки и пошла в обратном направлении, по пути считая, сколько фонарей уже прошла.

***

Сев в такси, Джихун размышлял о том, что наговорил своей «подруге по несчастью», даже не смея произнести «девушке». Скомандовав таксисту направиться в агентство, он углубился в свои мысли, на секунду позабыв о том, что произошло на парковке. Сейчас его мозг размышлял на тему: «Какую отмазку придумать, когда вернулся в общежитие так поздно» Пройти мимо высокого здания агентства, прямо перед главным входом, было самым худшим решением в его жизни. Он увидел на парковке чью-то фигуру, что уселась прямо на клумбу. «Ну, все, вот сасэны меня и поймали. Прощайте, ребята, прощай, любимая студия, я буду вас помнить». Уджи уже вспомнил все концовки детективных сериалов, придумал, как напишет своей кровью имя убийцы на полу, а лучше оставит какую-нибудь пасхалку для следователей. Однако подойдя чуть поближе, он смог узнать в этой фигуре Хоши. У парня словно глыба с души слетела. Уж лучше дурачок-одногруппник Хоши, чем сумасшедшие сасэны. — И не стыдно тебе? — произнес Хоши, потирая нос ладонью, такой же красной и холодной. — Ты что здесь делаешь? Ты же заболеешь, — парень смотрел на него и мысленно сожалел, ведь тот сидел в одной белой футболке и рваных джинсах, а на улице уже было довольно ветрено. Уджи подошел ближе, сам себе удивляясь за проявленную заботу, потянул руку, чтобы дотронуться до его красного носа, но Хоши резко притянул его к себе, а Джихун так испугался, что ноги подкосило и пришлось упасть прямо в его объятия. Он поцеловал его, а Ли, понимая, что все еще является натуралом и вообще «ТычтоохуелКвонСунёнблядскийсука» попытался вырваться, но Сунён так крепко сжал его холодными руками, что Уджи пришлось оттолкнуть его снова. На этот раз Квон все же ослабил хватку, а Ли, решив, что это лучший момент, замахнулся и ударил его кулаком по щеке, чтобы очухался и понял, что сделал, геюга несчастный. — Ты чего творишь? — он смотрел на него, пока лидер перформанс-юнита приложил руку к щеке и боялся поднять взгляд на Уджи. — Я люблю тебя, Ли Джихун. — коротко и ясно. Уджи даже опешил на секунду от шока, раскрыл рот и брови свел к носу. — Чего блять? — от шока (или гнева?) щеки налились красным и так сильно захотелось ударить этого придурка еще раз, но похоже мозги уже на место вставить не получится, слишком сильные повреждения. — Прости, — лишь промялил Хоши и, кинув короткий взгляд на губы младшего, сорвался с места, пристыженно убежав куда-то в компанию. «Похоже, сегодня все-таки стоит воспользоваться нашей квартирой» пронеслось в голове у продюсера, прежде чем он снова поймал такси и произнес адрес, который как думал, не произнесет никогда.

***

В окнах горел свет и парня это насторожило. Из головы все не выходило это глупое происшествие с Хоши, а что самое странное — Джихуну даже понравилось. Нет, не так, Джихуну пиздец как понравилось, как Хоши обхватил его своими холодными до жути руками, как он смущенно и неумело, причмокивая, льнул к его губам, разнося запах малиновой гигиенички, и как они сталкивались холодными носами, вгоняя друг друга в краску. «Остановись, придурок, ты натурал» всё успокаивал себя Джихун и чем чаще повторял эту строчку, тем меньше верил в свою «натуральность» Перспектива говорить сейчас с Сыльги не очень и радовала парня, но деваться было некуда. Возвращаться обратно в общагу означало, что ему снова придется столкнуться с Хоши, а зная характер старшего, Уджи предполагал, что тот ревет сейчас взахлеб в подушку, пользуясь его отсутствием. Сердце предательски заныло, но Уджи все отрицал факт того, что одногруппник нравится хоть какой-то фибре его души. Поднявшись на пятнадцатый этаж, надавив большим пальцем на кнопку звонка, Уджи стал ждать, пока его обиженка откроет дверь. Сыльги, посмотрев в глазок, открывать не спешила. — Чего тебе? — залепетала она, пытаясь изобразить уверенную интонацию голоса, но у Уджи отличный музыкальный слух и он слышал, как соскочил её голос от волнения на последнем слоге. — Не думаю, что это «убежище от проблем внешнего мира» предназначено только тебе. Не выебывайся и открывай, у меня горе. — Его бесила такая напыщенность «партнерши», хотелось уже раз и навсегда её утихомирить. Да и кто она такая вообще, чтобы с ним в таком тоне разговаривать? Послышалось копошение и, вставив ключи в замочную скважину, девушка провернула их, что означало, что она лишь сильнее закрыла себя внутри квартиры и тем самым уменьшила проценты Уджи на теплый ночлег. — Ты охуела что ли, стерва? — Уджи не хотел переходить на крик и оскорбления, но последнее слово само напросилось, хотя нет, даже не слово, а эта тварь, возомнившая из себя невесть кого, напросилась. Он начал тарабанить костлявыми руками по двери и орать еще громче прежнего. — Открой говорю, слышишь? — заорал Ли перед тем, как послышались шаги. Это значило, что Сыльги, не обратив никакого внимания на потуги бедного парня, ушла вглубь квартиры и наверняка сейчас ехидно улыбается от того, что сделала. — Стой говорю! — однако шагов всё еще не было слышно. — Меня Хоши засосал! Сказал, что любит меня! Я не знаю, что делать, ну же, Сыльги, помоги! Победа! Громкий стук каблуков, щелчок затвора, шум ключей и Уджи вваливается в квартиру, как к себе в общежитие. — Нихуя тут красиво! — прощебетал такие некрасивые слова ангельским голосочком парень. — И правда красиво. Один из лучших многоквартирных районов Сеула. Вот только цена уже наверно давно упала из-за твоих истеричных криков и отсутствия манер, бесстыдник, всех соседей напугал. — Сыльги даже не смотрела в его сторону, будто ожидая, что сейчас парню станет и правда стыдно, и он пойдет просить прощения. Ну уж нет, Ли Джихун не просто так деланный, у него гордость есть! Любовь к тому, как Хоши нагибает его во время поцелуя и гордость! — Так что там с Сунёном? Он сделал… что? — Сыльги выжидающе скрестила руки под грудью и посмотрела на Уджи. — Подожди, мне надо проверить кое-что. — С этими словами Джихун подошел ближе к своей «девушке», обхватил её за талию, а другую руку положил на щеку. Прильнув к мягким женским губам, Ли уже чувствовал, как тает его «подруга», буквально падая в его объятья от неожиданности. Возможно, ей хотелось вырваться, но с другой стороны было так хорошо, даже горячо, что лучше бы этот момент никогда не заканчивался в её розовой реальности. Но Ли был другого мнения. Быстро отпрянув от Сыльги, он сорвался с места в сторону выхода, даже не закрыв за собой дверь и бросив неразборчивое толком «Я попозже вернусь». Все было ошибкой. Все это время все происходящее вокруг было ошибкой. Награды «лучшей паре», фотографии, отдельный инстаграм. За всей этой пеленой «совместной» жизни с Сыльги, Уджи не замечал, что его любовь все это время была рядом — он сидел и терпеливо ждал его после церемоний, до поздней ночи, потому что заснуть без его голоса рядом не мог, он готовил ему еду и заботливо приносил бутылки с водой, не оставляя себе ничего, полностью отдаваясь Джихуну и любви к нему. Хоши терпел издевательства, когда Ли был на нервах, успокаивал его вечером, принося закуски и предлагая порубиться в игру вместе, зная, как Джихун такое любит. Только вот Джихун любит заботу, а не Хоши вовсе. Такая мысль посещала голову Квон Сунёна, когда он, свернувшись клубочком, лежал на кровати в их с Джихуном комнате и плакал, стараясь заглушить всхлипы подушкой. Поругавшись с матерью незадолго до своего мини-представления перед Ли, Хоши не хотелось жить. «- Ты с ума сошел, а как же внуки?! — Мать кричала в трубку так сильно, что казалось, её слышали Минхао и Джун где-то в Китае. — Мам, пожалуйста, не кричи, прошу. Можно ведь усыновить ребёнка, зачем обязательно его рожать? — Голос Хоши — Ты издеваешься?! Я растила тебя столько лет, чтобы потом ты позвонил и сказал мне, что всё это было зря?!» Единственной своей надеждой, лучом света, он видел тогда Джихуна, который смог бы защитить его своей любовью, отогреть и сказать, что все обязательно наладиться. Вот только Уджи ударил его и посмотрел, как на сумасшедшего, и теперь, сидя посреди парка, с лезвием в руках, в два часа ночи по Корее, Хоши раз за разом прокручивает эту картину в голове. Он больше никому не нужен, он так устал. Устал притворяться, что ничего не происходит, устал видеть его с Сыльги, устал делить с ним комнату и изнывать от того, что они никогда не будут вместе. Хоши боится делать первый порез, будто его мозг знает о том, что будет очень больно. Соленые слезы катятся по щекам, стекая в рот, капая на руку, но ему всё равно, он уже набрался решительности. Осталось лишь успокоить сердце, которое отбивает в груди сальсу и отдается даже в ушах. За звонким гулом в ушах он не слышит ничего: ни гула машин, ни сонное пение птиц, ни шагов за спиной. Чья-то кисть ложится на руку Хоши ровно в тот момент, когда он приготовился сделать первый надрез. Холодная до жути, но мягкая и приятная, такая знакомая. Шея покрывается мурашками в тот момент, когда кто-то кладет свою голову ему на плечо и вдыхает аромат духов где-то в районе ключиц. Приятно щекочется. — Зачем же, малыш? — от этого голоса голова каждый раз кругом идет, без этого голоса он не может заснуть, не может дышать, жить не может. Хоши чувствует, как рука Уджи осторожно, медленно пытается вытащить лезвие и рука Сунёна поддается, а он сам так по-детски надув губки, сводя брови к носу и морщась, хочет только плакать. Ему так безумно стыдно, что даже если он провалится под землю — стыд не уйдет. Уджи аккуратно убирает лезвие в карман, ликуя своей сообразительности, и прижимает Хоши к себе двумя руками, сильнее пытаясь уткнуться в его шею. Пахнет чем-то сладким, но не приторно, а наоборот, успокаивающе. Уджи неловко оторвал голову, глубже вдыхая аромат сунёновских духов, и попытался чмокнуть его в щеку, но был встречен шипением со стороны одногруппника. — Больно. — Прошептал Хоши, а когда Уджи посмотрел почему, то ему стало так неловко, что под землю от этого тупого чувства под названием «стыд» провалятся они оба. — Это я сделал? — кончиком холодного пальца Ли принялся обводить очертания еле заметного синяка на щеке у Хоши, вспоминая, как приложил его буквально два часа назад со своей «правой-похоронной». Хоши же, уже привыкнув к покалывающей боли, уткнулся в руку Уджи, как слепой котенок, и начал ластиться, прижимаясь ближе. А Ли и не против. Приподняв одногруппника за подбородок одной рукой, прижав поближе второй, что уже по-хозяйнически обвила старшего вокруг талии, прикоснулся осторожно к его губам, опять ощущая уже такой родной привкус малины. Хоши не растерялся и начал углублять поцелуй, залезая к Уджи на колени и обхватив его за голову, стараясь не разрывать такой нежный акт любви, который сунёновскими усилиями уже переставал быть нежным, ведь парень почувствовал бугорок в штанах Джихуна и в конце концов увидел его красное до жути лицо, когда они всё же разорвали поцелуй, чтобы отдышаться и посмотреть друг на друга. — Я люблю тебя, Квон Сунён, так сильно, что аж сердце сейчас выпрыгнет. — А я уже давно люблю тебя, Ли Джихун, так сильно, что расстояния от луны и обратно не хватит, чтобы описать, насколько сильна моя любовь. Но… А как же Сыльги? — У нее губы не вкусные, а твои со вкусом малины. — Это все, что понял Джихун после поцелуя с ней. Не понравилось. И повторить не захотелось. Краем глаза Уджи заметил, как глаза Хоши заблестели, и улыбнулся. — Может нам все-таки пойти домой, а не в парке на лавке жопы просиживать? — Вот опять ты своими плохими словами всю романтику испортил, идиот, — надулся Сунён и тут же был атакован легким поцелуем в нос и ехидной улыбкой Уджи. — Ладно, пошли, я же не хочу, чтобы ты заболел, а то ныть начнешь, как всегда. — Так это еще и я ною? Ну все, конец тебе, малыш, — с озорным смехом парни спрыгнули с лавки и побежали в сторону дома, смеясь. И все-таки приятно быть любимым.