Теория самолюбия

Отужинав в редком, от того непривычном, но порой весьма приятном одиночестве, Эро де Сешель, любивший иногда просто пройтись по своей квартире и осмотреть ее, зашел в свой рабочий кабинет. Работать он, конечно, не собирался, и обвел скучающим взглядом свои вещи, немного огорчившись, подумав, что иногда надо и работать, но улыбнулся, увидев на полке издание своего труда "Теория честолюбия", после чего шагнул вглубь кабинета и незаинтересованно коснулся пальцами бумаг на столе. Зеркало с обратной стороны двери, сделанной из недешевого для революционной поры сорта дерева, заинтересовало его больше. Зеркал в доме Эро де Сешеля было очень много, так как хозяин дома любил невзначай взглянуть на себя за каким-либо делом, а иногда и оставить дело на несколько минут, чтобы оценить свой вид в тот момент или выражение лица, когда новая мысль озаряла его взгляд. Иногда он оценивал положение галстука на шее, сочетание его цвета с костюмом или вид нового модного банта, мог залюбоваться тем, как локоны прикрывали кольца в ушах. В очередной раз, довольно оглядев себя, герой зевнул, посчитав, что его разморило от выпитого за ужином вина. Никаких планов у него не было на этот вечер, и он решил провести его только с собой до тех пор, пока сон не уложит его на его шелковые подушки и не унесет в страну, подобную Элизиуму. Зеркало вдруг плавно стало отворачиваться от любующегося собой мужчины, а это означало, что кто-то открыл дверь. В доме Эро все еще было заведено так, что никто ни к кому не входил без стука. Обычно все стучались еще во входную дверь и учтиво, но нетерпеливо спрашивали домашнюю помощницу, может ли гражданин Сешель принять пришедшего. Помощница же, сохраняя старое воспитание, тем более не могла без стука вторгнуться к господину. Но в этот раз дверь открылась бесцеремонно, лишив Эро возможности созерцать свою красоту, однако в дверном проеме словно появилось новое зеркало, отражающее того же самого Эро де Сешеля. Точнее в дверях просто стоял сам Эро. Стоял, ровно держа спину и глядя перед собой уверенно и гордо. Правда, выглядел он несколько иначе. На нем был очень любимый Сешелем красный бархатный редингот, в котором он блистал в придворных салонах и который не доставал с тех славных времен, хотя с удовольствием носил бы его и в комитете (ведь ему очень идет этот наряд!), но не все коллеги это правильно поняли бы. Другой Эро украсил шею богатым платком из индийского шелка, такой могли позволить лишь единицы даже в Версале, на нем также были и шелковые золотистые кюлоты, которые Эро давно перестал надевать. Этот Эро был воплощением процветания старого режима и беспечной жизни, и смотрел он на настоящего с легкой улыбкой. - А что ты так смотришь? - огрызнулся Сешель. - Не хуже тебя выгляжу и сейчас. Эро поправил руками лацканы своего темно-синего пиджака, скроенного по самой новой моде, пусть и из относительно демократических тканей. - А в форме комиссара я вообще загляденье! - продолжил он. - Национальные цвета идут мне не менее аристократических. - И красуется собой, и красуется... - усмехнулся входящий Сешель и похлопал Эро рукой по щеке. Только тогда Эро заметил в его второй руке бутылку дорогого бургундского вина. Очень крепкого и очень дорого. В его коллекции осталось лишь несколько таких бутылей. - И кто же ты такой? - спросил Эро гостя, уклоняясь от его руки. - Догадайся, - ответил ему гость со знакомой хитрой улыбкой на губах. - Я подумал, что видному молодому человеку не годится проводить вечер в одиночестве. Несомненно, иногда оно очень нужно. Полезно иногда проводить время только лишь с собой, разве не так? Даже чтение или написание великих книг стоит иногда отложить ради этого. Когда ты в последний раз просто был с собой и для себя? При этих словах гость поставил на стол вино. - Я бы не стал жаловаться и, более того, никогда бы не подумал, что может быть заметно, что мне не хватает времени на себя.... - иронично начал Эро. - ... Но почему бы не провести вечер в компании действительно приятного, умного и обаятельного человека с чудесным воспитанием и высокими манерами? - закончил гость, по-хозяйски усаживаясь в кресло. Эро взял бутылку в руки и с любовью осмотрел печать. И в самом деле, почему бы не выпить.... с собой? Эро достал из ящика стола подаренный ему кузеном штопор с серебряной ручкой, мастерски откупорил бутыль и сделал большой глоток. Гостю он вина не предложил, но тот, лениво потянувшись вперед, сам добрался до него, повторил его действия и спросил: - Бесподобный вкус, да? Помнишь, как сначала крепкие напитки привлекали тем, что были запретными и позволяли почувствовать себя взрослее, придавали смелость? А что сейчас напоминает тебе вкус вина? Эро не ответил, сделал еще один глоток. Гость взял из его рук бутылку и продолжил: - Какая еще память сохранилась у тебя о детстве и юности? - О детстве мне напоминает шоколад, - не сдавал ироничных позиций Эро. - Напротив нашего дома была шоколадная мастерская, в которой творилось волшебство. Гость пропустил его иронию и обвел взглядом кабинет, в котором постепенно становилось жарче настолько, что он снял бархат и аккуратно повесил на спинку кресла. - Когда я вошел, ты думал о том, что все еще позволяешь иметь себе все лучшее, - сказал он. - Это правда. Рад, что революция не испортила тебя. Эро лишь скривился. Не то, чтобы он не радовался этому, но предпочитал не демонстрировать. Слово за слово, мысль за мысль, и закончилось вино лучшего сорта. За новой бутылкой Эро сходил сам. В целом за тот вечер выпито было не мало, Эро достал дорогие сигары, привезенные из Южной Америки, а больше всего было озвучено воспоминаний. Эро и его собеседник сравнивали его образ жизни в разные времена, вспоминали жизнь при королевской власти, путешествия, привычки, которые были оттеснены теперь революционным порядком, моду, кухню и прочее. За разговорами собеседники опустошили еще одну бутыль вина, табачный дым и духота обосновались в комнате рядом с ними. Эро, изредка вытирая лоб платком вышитым нежной гладью, пытался убедить гостя или самого себя в том, что не жалеет об утраченных удовольствиях, более того, появилось много новых, а юность была прекрасна, но нелепа, годы мужества открывают в жизни новые чудесные возможности. Гость засмеялся: - Ах, юность, юность! Все казалось намного интереснее и сложнее, а тянуло всегда к опасностям и запретам. Не жалеешь ли ты теперь о том времени? Помнишь, что еще ты делал в юности? - М? - Эро приподнял бровь, глядя на собеседника затуманенным от вина взором. Собеседник расстегнул пуговицу на своих кюлотах. - Помнишь свои первые желания юности? Когда доступных дам было еще очень не много, а твои желания невыразимо велики? Что делал ты, запираясь в своей комнате или укрываясь в саду? - И не только в саду, конечно, - уточнил Эро, - но... Он уставился на то, как его гость начал аккуратно ласкать себя через белье. Эро повел плечами: - Сейчас в этом нет необходимости. Как ты знаешь, уже давно. - Знаю, - улыбнулся гость, и смотря Эро прямо в глаза, взял в руку свой член и сжал его. Глаза Эро немного округлились: - Ты хочешь делать это прямо сейчас при мне? - А ты не хочешь того же? Приятное и напряжение на самом деле переполняло Эро. Сдернуть с себя всю одежду или лишь расстегнуть пару пуговиц и, наплевав на все, вмиг доставить себе удовольствие? Теперь он хотел этого очень сильно. - Но ты тут не один... - Разве? Ты стесняешься себя? Эро де Сешеля? А может, ты стесняешься своего уже не столь молодого тела? - гость засмеялся, - Морщинки, животик, годы оставляют постепенно свой след, а, Сешель? Эро прищурился от ярости. Нет. Ну уж это точно нет. Гость насмешливо пожал плечами: - В таком случае, тогда можно и не раздеваться, в самом-то деле, перед собой что ли?! Достаточно лишь расстегнуть пару пуговиц. Но все-таки лучше ласкать все свое тело, самое любимое. Эро развел руками: - Ну что же, если тебе так хочется, не смею мешать. Сказав это, он сел в свое кресло и уставился на гостя. Гость же полуприкрытыми глазами смотрел прямо на него, ритмично лаская рукой свой член и тяжело дыша. Зрелище нравилось Эро. Нравилось, как блестели капли пота на лбу его двойника и скрывались за его локонами, как переливался свет свечей на румяной от возбуждения коже, как томно смотрел гость прямо в его глаза, и как медленно его свободная рука расстегивала пуговицу за пуговицей на нижней рубашке, и касалась обнаженного тела, принося его хозяину наслаждение. Чтобы отвлечь себя от своего собственного возбуждения и не последовать примеру собеседника, Эро снова закурил. Но отвести взгляда от него он не мог. Заполнивший комнату дым лишь увеличивал накал. Тихие стоны стали вырываться с губ гостя, и Эро сдался, он резким движением расстегнул свои кюлоты и обхватил плоть горячими ухоженными пальцами. Улыбаясь уголками рта, гость потянулся к нему, освободил его шею от платка и помог расстегнуть рубашку, оставляя за собой поцелуи на его груди и не забывая следить за движением руки Эро. Словно отражение друг друга, они, разгоряченные, полуобнаженные сидели друг напротив друга и старались довести до кульминации каждый сам себя или один другого великолепным, достойным кисти лучших артистов, зрелищем напротив. Гость с рыком удовольствия кончил первым, но не откинулся расслабленно на спинку, а ожидающе смотрел за действиями Эро. Эро прикрыл глаза, желая помучить своего двойника и оттянуть момент капитуляции, но она свершилась, едва гость, а теперь уже вероятнее всего любовник, чувственно поцеловал его в губы. Эро открыл глаза и сквозь легкую ткань вцепился в его плечи, требуя продолжения поцелуя. - Давай пойдем в кровать, - мурлыкнул он, едва любовник отстранился от него - ты же согласишься, что в ней будет намного удобнее. Гость одобрительно взял его за руку и повел известной ему дорогой. Сквозь пелену вина и исступления в голове хозяина дома мелькнула и исчезла мысль о том, что их может увидеть прислуга. Но, пожалуй, в доме Эро де Сешеля уже давно ничего не должно никого удивлять. В спальне Эро зеркал было на порядок больше, чем полагалось. В этом месте он особенно любил разглядывать себя и своих любовниц с различных ракурсов. Ловким движением гость уложил его на роскошно убранную огромную кровать, и Эро, отвечая ему с той же силой, притянул его к себе. Вмиг неведомый любовник Эро освободил от кюлот себя самого и его, при этом непрестанно целуя. Сешель отвечал на поцелуи не менее горячо, прижимая к себе желанное тело так крепко, что причинял ему боль. От сладостного забвения он не понимал, чьим именно наслаждается телом, своим или того, кто пришел к нему в этот вечер. Он стремился поймать все страстные поцелуи, такие же властные и непристойные, как и его собственные. От достигнутого предела чувств и невозможности ситуации, Эро захотел полностью овладеть своим любовником. С рыком Сешель перевернул его на живот и подмял под себя, поцеловал спину и поясницу, пахнущую душистым мылом, и слегка облизнув палец, ввел его в любовника, который ответил негромким стоном удовольствия или боли. Эро решил это не уточнять и начал двигаться в нем в умеренном ритме. - Тебе интересно что-то новое? - прошептал любовник. - Мне? - Сешель попытался задуматься, но в его положении это было очень сложно, - весьма интересно. Новое, прекрасное, приятное... - с каждым словом его желание росло. - Тогда почему ты не попробуешь что-то больше? - провоцировал его любовник. - Эро де Сешель может довольствоваться только всем. Эро де Сешель получает только все полностью, не так ли? Эро поднял голову и обвел затуманенным взором комнату. Он не мог различать очертания предметов, только всплески света и углубления темноты. Голова была полностью одурманена, а в руках было самое любимое тело. Он хотел это тело. Вытащив палец, Эро резко ввел в любовника свой член и начал двигать в полную силу своего возбуждения, вдавливая тело вглубь перин и придавливая своим весом, пока наслаждение оргазма не накрыло его. Эро проснулся, когда время было уже далеко за полдень. Очевидно, с утра никто из коллег и друзей его не хватился, а помощница не привыкла сама мешать бывшему господину. В комнате было очень душно и накурено, но в самой кровати тепло, мягко, уютно. Эро и не мог вспомнить, когда последний раз ему было так хорошо после общества женщин. Оглядев комнату, он оценил беспорядок в виде пары полных пепельниц, брошенных в спешке на пол предметов одежды и нескольких бутылок из-под старинного коллекционного вина. Неужели это все сделал он один? Эро нервно усмехнулся, но затем улыбнулся. Вспоминая ночные приключения и исключая невозможное, он подумал, что все же самоудовлетворение - вещь полезная и очень нужная. Возможно, порой стоит обращаться к нему и теперь, ведь его ночные мысли о том, что необходимо бывать полностью наедине с собой, несомненно, верные. Он потянулся и ощутил непривычное ощущение в своем теле. Сешель замер. Незначительную боль он почувствовал в том месте, в котором никогда ранее не испытывал ее. У него случались связи с мужчинами, но всегда он, Эро де Сешель, занимал в них активную позицию и никогда не пробовал наоборот. Эро нахмурился от пугающего чувства, что прошедшую ночь он все же провел не один.