H. & H.

      Возвращалась с каникул Гермиона с радостью. Конечно, ей было немного грустно опять расставаться с родителями, но Хогвартс безумно манил её. Уроки, практика в колдовстве, тысячи фолиантов в Библиотеке... И конечно же — подруга Гарриет. Всю дорогу она ехала в купе с Невиллом, с которым они ещё при расставании договорились встретиться на перроне, чтобы занять одно купе, и обсуждали проведённые каникулы. Гермиона рассказывала про походы в Харродс с родителями, про большую рождественскую ель, которая установлена в центральном холле торгового центра, про замечательные конкурсы и розыгрыши призов, которые проводит администрация. А потом про то, как они ездили на Трафальгарскую площадь, к главной рождественской ели Лондона. Что это традиция с 47-го года, что эту ель высотой в 66 футов, британцам дарит Королевская Семья Норвегии в благодарность за помощь в войне. Описывала, как она выглядит, какими роскошными и яркими гирляндами ель украшена, и как они вместе с другими лондонцами распевали рождественские гимны. Невилл удивлённо таращил глаза и восхищался. По его словам, его Рождество было гораздо прозаичнее — Рождественский вечер за столом с близкими родственниками, да скучные визиты на следующие дни по остальной родне, где Невиллу было откровенно нечем заняться, кроме того как слушать разговоры взрослых...       Гарриет, видимо, тоже скучала по Гермионе, так как ждала её в Холле Замка и они даже обнялись! Поблагодарила за подарок, и сказала, что она уже полностью прочла всю книгу! После чего Гермиона тут же начала рассказывать подруге как она провела каникулы, а когда добрались до их комнаты, то сразу вручила Гарриет подарки от мамы и папы.       Когда Гермиона рассказала родителям, что в аудиториях очень холодно, мама долго возмущалась, что переохлаждение очень вредно для здоровья, папа высказался в духе, что он не понимает как для тех, кто может превратиться в кошку может быть проблемой банальное паровое отопление и термоизоляция окон, но так как возмущением делу не поможешь, то родители купили несколько пар колготок, тонкие флисовые кофточки, которые можно было надеть под школьную рубашку, и тонкие флисовые перчатки чёрного цвета. Разумеется, для Гарриет тоже. Подруге подарки понравились, и она похвасталась своими: крёстный подарил ей спортивную форму для квиддича, в которой не холодно, такую же, как одевают под спортивные мантии любимые Гарриет "Тирольские волки", а дядя Рем подарил профессиональные квиддичные перчатки с чарами самоприклеивания к древку, предназначенные для ловцов, охотников и загонщиков, которым постоянно приходится держаться за метлу одной рукой. Рассказ Гермионы о её каникулах Гарриет выслушала с огромным интересом, а вот на просьбу рассказать про то как провела время она — лишь отмахнулась, мол — ничего такого интересного, развлекалась и читала. И начала рассказывать как прошёл праздничный рождественский пир в Большом Зале: огромные жаренные индейки, множество разных вкусных блюд, магические хлопушки, которые хлопают как пушечный выстрел, и из них обязательно выпадает какой-нибудь подарок, к примеру, Гарриет обзавелась самой настоящей морской офицерской фуражкой и комплектом волшебных шахматных фигурок. А ещё много шуток, веселья, профессора рассказывали интересные смешные истории, Дамблдор за столом сидел в шляпе с венком цветов, вместо колпака, а потом все, и взрослые, и ученики, хором пели гимны под дирижёрством директора, особенно старался Хагрид, вопя громче всех — в общем, всё просто замечательно!       Тем не менее, Гермиона прекрасно видела, что Гарриет чем-то расстроена и явно что-то недоговаривает. Но рядом были соседки, которые болтали без умолку, и точно не собирались прекращать, а расспрашивать Гарриет о том, про что она умолчала, при наличии лишних ушей — было делом безнадёжным...       На следующий день начались уроки: беготня из кабинета в кабинет, домашние задания, и времени поговорить тем более не стало. Но, не смотря на всю загруженность, некая подавленность у Гарриет всё равно осталась. Выяснить получилось только на выходных, когда появилось свободное время и они смогли уединиться в своём "Убежище". Там Гермиона и смогла вытрясти из подруги все подробности её каникул в Замке. Обо всяких развлечениях — вроде безуспешных попыток Гарриет и Рона перекрасить заклинаниями питомца рыжика, крысу Коросту, в разные цвета, игры в снежки и полёты на мётлах на перегонки с близнецами Уизли — Гермионе было интересно слушать, но это мало её волновало. А вот то, что неизвестный подарил Гарриет, точнее, вернул мантию-невидимку, стало для неё шоком. Особенно то, что Гарриет утверждала, что мантия действительно, по рассказам крёстного, принадлежала её отцу, но куда-то делась после школы. Вид мантии Гермиону поразил — таких красивых, притягивающих к себе взгляд, вещей она ещё не видела. Мантия выглядела воздушно-невесомой, серебристо-серого цвета и была очень странной на ощупь, будто частично состояла из воды. А вид головы Гарриет, которая просто висела в воздухе, после того, как подруга набросила мантию на себя и запахнула полы — стал для неё просто шоком. Потом Гарриет вообще скрылась с глаз — и это было очень странное ощущение: видеть перед собой стену, камин, стоящее кресло, и в тоже время ощупывать рукой тело подруги. От чувства когнитивного диссонанса у Гермионы аж закружилась голова, и она попросила снять мантию, пока ей совсем плохо не стало, и сосредоточилась на записке, в конце концов, она не вызывала головокружение от противоречивости ощущений! Текст записки, которую приложил неизвестный даритель, был написан на очень качественной бумаге очень мелким почерком с завитушками, Гермиона даже сказала бы что почерк был вычурным: "Незадолго до своей смерти, твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её тебе. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества!", заставил Гермиону задуматься. Особенно предпоследняя фраза.       — И как, "с умом", ты ей воспользовалась? — поинтересовалась она у Гарриет тоном, просто сочащимся подозрительностью.       Та вздохнула, и видимо понимая, что попытки отговориться, вроде "да как ты такое обо мне могла подумать?", с Гермионой не пройдут, начала рассказывать... По мере повествования подруги, у Гермионы всё сильнее округлялись глаза — ладно с прогулками после отбоя! Зная Гарриет — это не так уж и неожиданно. Ладно, проникновение "мне было просто любопытно, что там хранится" в Закрытую Секцию Библиотеки! Честно говоря, Гермиона и сама бы не отказалась туда попасть! Особенно без бдительного ока мадам Пинс. Но вот это "Зеркало Еиналеж", в котором Гарриет увидела своих умерших родителей, опаснейший, по словам самого Дамблдора, артефакт в кабинете школы, куда мог зайти кто угодно, сам директор, который за школьниками просто наблюдал, и то что он никак не наказал их за такие нарушения... В голове у Гермионы был полный сумбур!       — То есть директор Дамблдор, вот так взял и отпустил тебя? — недоверчиво переспросила она подругу.       — Ага, — кивнула та в ответ, — сказал: "почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в спальню", и я пошла к себе.       Гарриет опять явно загрустила, задумчиво уставившись в окно. Конечно, не стоило ей напоминать, но Гермиона не смогла удержать своё любопытство — ведь это такой выдающийся артефакт! Просто дух захватывает!       — А это зеркало... Какое оно? — спросила она.       — Да зеркало как зеркало, — пожала плечами подруга, — большое, высокое, в рост взрослого человека, или даже ещё больше. Ну и... — Гарриет замялась, подбирая определение: — Вычурное, слишком. Богато украшенная рама, подставки, в виде лап какого-то зверя с длинными когтями, которые впивались в пол... Надпись эта: "Еиналеже", в общем: "я показываю не ваше лицо но ваше самое горячее желание", только задом наперёд, сама загорается, когда смотришь... — Гарриет опять замолкла, и помолчав, добавила: — Понимаешь, самое обидное... Они были в нём как настоящие! Они смотрели на меня! А мама... Мама даже плакала. Улыбалась и плакала. Я надеялась, что вижу родителей! Что это они, не знаю какими способом, но смотрят на меня, радуются мне, машут мне руками, улыбаются. Но... Но это лишь иллюзия. Лишь мои желания... — совсем грустным тоном закончила подруга и уткнулась лицом в колени.       Вид плачущей Гарриет разрывал Гермионе сердечко. Она подсела поближе и обняла подругу за плечи, стараясь передать ей свою поддержку и участие. Постепенно плечики подруги перестали сотрясаться, она подняла голову от колен, смахнула слёзы, но грусть в глазах всё равно осталась. Гермиона быстро подогрела чайник и разлила чай в чашки. Некоторое время они пили молча — Гарриет всё ещё переживала эти грустные воспоминания, а Гермиона просто оказывала молчаливую поддержку подруге.       — А Рон что видел? — поинтересовалась она спустя минут пять, чтобы отвлечь Гарриет от грустных мыслей, и увидев непонимание в глазах подруги, уточнила: — Ну ты же сказала, что Рон тоже смотрел в зеркало. Что он видел?       — А... — Гарриет махнула рукой: — Себя со всеми Хогвартскими кубками в руках, и всеми значками на мантии! Фантазёр, — потом фыркнула, и улыбнувшись, пояснила недоумевающей подруге: — Ладно с кубками: за соревнование факультетов, квиддичный и "За заслуги перед школой". Хотя зная нашего Рона... Но вот три значка: староста школы, староста факультета и капитан команды... — она опять фыркнула, — это бред! Нельзя быть одновременно старостой факультета и старостой школы! Да и капитаном команды старосту назначают очень-очень редко. Так что... — Гарриет махнула рукой, и добавила: — Рон у нас мечтатель.       Гермиона вспомнила, как Рон рассказывал в поезде, что он хочет превзойти всех своих братьев и не сдержавшись хихикнула, согласившись с мнением подруги.       — И что было дальше? — Улыбнувшись, поинтересовалась она. — Что было потом? Ну, это же, с зеркалом, — уточнила она, — произошло после сразу Рождества. А потом была ещё целая неделя, — при этом всячески выражая всем своим видом, что от неё что-то утаивать бесполезно, и она всё равно всё узнает. Ну хотя бы от Рона, который не преминёт похвастаться.       — Ну, — Гарриет тоже улыбнулась, видимо соглашаясь с мыслями Гермионы: — Знаешь, Рон, он не такой уж и плохой. Конечно, чуткости у него как у дубового полена, — тяжело вздохнула она. — Но вот энтузиазма, настойчивости и желания помочь — хватит на троих! В общем, он всячески пытался меня развеселить. Ну как умел, — пояснила Гарриет. — Шахматы, плюй-камни, опять пытались заколдовать его крысу, но она от нас сбежала, потом он рассказывал про то как у них весело дома... И всё прикидывал, как на его мантии будут смотреться три значка, — хихикнула подруга, — даже выпросил значок старосты у близнецов, которые спёрли его у Перси. Потом вчетвером бегали по всей башне — Перси страшно ругался и гонялся за Роном, а близнецы мешали его поймать... Мы с ним на следующую ночь опять пошли посмотреть на зеркало, но его уже не было, видимо убрали подальше, как Дамблдор и обещал... — Гарриет замолчала.       — И-и-и? — Подбодрила её Гермиона.       — Словом, мы попались Филчу, — сказала Гарриет, и глядя на ошеломлённые глаза подруги, пояснила как они могли так опростоволоситься: — Вдвоём, под одной мантией не очень удобно. А тут ещё Рон, то на ноги наступает, то бурчит — то холодно ему, то страшно... Ещё и заглушающее почему-то слетело... — Гарриет замолчала, потом вздохнув, продолжила: — В общем, бегали мы от Филча и Пивза долго, пока нас не загнали в Запретный коридор, в конце концов... И попали во внутрь.       — Как?! — Неверяще спросила Гермиона.       — Представь, с одной стороны Пивз вопит на всю школу, с другой Филч, вот-вот догонит. А тут дверь закрытая. Я наколдовала "алохомору", мы проскочили во внутрь и захлопнули дверь. А там... — Гарриет сделала театральную паузу, и глядя на готовую то ли лопнуть от распиравшего её любопытства, то ли наброситься на неё и вытрясти всю душу Гермиону, выдала: — Сидит там на цепи такая милая пушистая чёрная собачка. Правда размером с быка и тремя головами. Цербер называется. А зовут пёсика — Пушок...       Рассказ Гарриет Гермиону потряс! Как абсурдностью — в школе, полной детей, за дверью открываемой заклинанием, изучаемым на первом курсе, сидит монстр! Так и спокойным к этому отношением подруги, которая, судя по всему, никакого шока не испытывала, как впрочем и Рон, ведь по словам Гарриет тот счёл это "отличным приключением". Слава Богу, что подруга это не считала "приключением", хотя её куда больше интересовало "что именно делает собачка в Школе", нежели — почему она вообще здесь!       — ...мы потом ходили к Хагриду, — продолжала повествование Гарриет, — и выяснили, что это его питомец, которого он выиграл в карты щенком, выкормил и вырастил. А теперь он одолжил его Дамблдору, чтобы пёс что-то охранял, что-то жутко секретное.       — И Хагрид вам вот так всё просто рассказал? — Недоверчиво поинтересовалась Гермиона, уже подозревая подругу... Да хоть в тайных методах дознания, запрещённых Конвенцией по правам человека! С Гарриет станется!       — Ну не просто, — пожала плечами подруга. — Хагрид он... простодушный. И с комплексом, этой, — она задумалась, — неполноценности, вот! Его же исключили из Хогвартса с третьего курса Гриффиндора... — вздохнула она. — Вот он и страдает. Завидует волшебникам, которые могут колдовать. Так что ему немного польстить, рассказать какой он замечательный, и он может в запале проговориться обо всём чём угодно. Вот только, — она ещё раз сожалеюще вздохнула, — Хагрид так и не сказал что именно охраняет Пушок. Сказал только, что это касается Школы, Дамблдора и Фламеля. И мол — не надо в это лезть... А ведь интересно же! — Воскликнула Гарриет после паузы, скорчив жалобную моську.

***

      Всё это было конечно очень странно, но заниматься тайной Запретного Коридора было недосуг. Уроки, дополнительное чтение — отбирали очень много времени. А тут ещё преподаватели начали напоминать, что в конце года учеников ждут первые экзамены, и тем кто не сдаст не позавидуешь. Они опять погрузились в занятия. На уроках на них с Гарриет из-за перчаток, в которых подруги умудрялись даже писать, вначале фыркали и насмехались. Особенно старался Малфой, громко обсуждая всяких "черноручек" из ненастоящих волшебных семей, которые не умеют решать такие мелочи магией, и пользуются вещами магглов. Правда сам он тоже постоянно мёрз, несмотря на свою роскошную мантию, и то и дело согревал ладони дыханием. Остальные откровенно завидовали подругам! Потихоньку, мода на тонкие перчатки стала у перво- и второкурсников повальной. Гермиона сама видела, как Салли-Эн получив посылку вручала перчатки Лаванде и Парвати. Правда, сообразительности многим не хватило, и чаще всего себе заказывали какие-то нарядные, цветастые перчатки, и, впоследствии, были вынуждены ходить в перчатках с чернильными пятнами!       Попытки опять разговорить Гарриет о профессоре Снейпе, после очередного урока зельеварения, оказались безуспешными. Зато на тему крёстного и дяди Рема — подруга разговаривала с удовольствием. Так, Гермиона узнала что тёмноволосый, в кожаной куртке — это был крёстный, Сириус Блэк, а светловолосый в костюме — Римиус Люпин. Ещё Гарриет немного рассказала про городок, в котором живёт — Кроттенбах, про лес, который начинается прямо за окном их дома, и про высоченные, закрывающее горизонт, пики Альп. Про то как летом, перед школой, они с крёстным путешествовали по Альпам на мётлах, и даже преодолели один из очень сложных высокогорных перевалов... Про весёлые ночёвки у костра, под рассказы крёстного про то как они учились в Хогвартсе и дружили с её родителями, и про всякие шалости, которые они придумывали во время учёбы...       Гермиона после этого закопалась в Библиотеке, где с помощью мадам Пинс ей удалось отыскать альбомы выпускников Хогвартса... А потом притащить в библиотеку подругу.       — Я прочитала, Гарриет, что твоя мама была самой лучшей ученицей, вот, — рассказывала она о своих изысканиях, показывая фотографии в альбомах. — И твой папа тоже. Они на седьмом курсе стали старостами школы, ещё эту должность называют "лучший ученик". И получить значок "Главного префекта Школы" могут только студент и студентка, у которых самые высокие баллы и самые лучшие оценки...       Гарриет задумчиво рассматривала старые колдографии, с коротким текстом, и внимательно слушала, что ей рассказывала Гермиона. А потом она заметила, что подруга... начала учиться чуть получше. Пусть сама руку не тянула, но если её вызвали, то отвечала полностью, а за практические задания получала только Превосходно. Ну, кроме, зелий, где профессор Снейп ставил Гарриет неизменное "Удовлетворительно, Поттер", находя десятки поводов, чтобы снизить оценку за сваренное зелье. Но Гермиона была довольна и таким результатом!

***

      Конечно, можно было ходить в Библиотеку после занятий и чаще, но Гермиона теперь всё свободное время посвящала домашним заданиям — своим и подруги. Так как у Гарриет свободного времени опять вообще почти не оставалось, потому что возобновились тренировки по квиддичу. Приближался очередной матч — теперь Гриффиндор-Хаффлпафф, и Вуд заставлял своих подопечных тренироваться на пределе возможностей. Капитан опять как с ума сошёл — увеличивал продолжительность тренировок и их частоту, и даже бесконечные дожди, пришедшие на смену снегу, не могли остудить его пыл! Команда начала роптать, даже неунывающие близнецы Уизли громко стенали в гостиной, что Вуд — настоящий фанатик! И, по словам Рона, сочиняли всякие планы, каким образом им угомонить неуёмный энтузиазм Оливерчика, который явно поехал крышей на почве желания получить Кубок чемпионата по квиддичу! А вот Гарриет была на стороне своего капитана, и на осторожные попытки Гермионы немного остудить пыл подруги, в ответ заявила, что если они выиграют следующий матч против сборной "барсуков", то по очкам обойдут Слизерин! И это впервые за семь последних лет!       — Господи, ты как с ума сошла! — немного возмутилась Гермиона. — Неужели это так важно?       — Это очень важно, Гермиона! — уверенно заявила в ответ Гарриет, тряхнув головой и сверкнув глазами. — Ты даже не представляешь себе, как это для меня важно, — добавила уже чуть тише, так что расслышать её слова могла только Гермиона.       Впрочем, Гарриет про учёбу не забывала, и старалась изо всех сил, что немного примиряло Гермиону с этим чёртовым квиддичем. Только времени в сутках было по прежнему — двадцать четыре часа, и подруга опять начала зашиваться, просто не успевая уже вовремя писать заданные эссе, так как преподаватели стали задавать больший объём, чем до каникул, да и темы уже были сложнее, и просто переписать на пергамент параграфы из учебника — уже не получалось. И Гермиона опять начала подготавливать для подруги книги, вкладывать закладки, отмечать абзацы, и даже набрасывать план-тезисы для эссе. Гарриет благодарила за помощь, с тоской смотрела на стопку книг, и... садилась писать, бормоча себе под нос всякие нехорошие слова в адрес психов-профессоров... А Гермиона тихонько, про себя, улыбалась — эссе у подруги теперь были явно лучше, несмотря на торопливость написания — некоторые помарки, кляксы... Зато содержание уже было на уровне! Глядишь, Гарриет так и привыкнет писать нормальные эссе! Ведь тренировки в таком режиме после игры закончатся...       Этим вечером Гермиона тоже ожидала подругу за столом со стопкой сложенных учебников, и для того чтобы скоротать время — играла в шахматы с Роном. Несмотря на то, что в шахматы она часто проигрывала, сегодня был явно не день Рона — ситуация на доске для его фигур сложилась очень плачевная и он полностью погрузился в игру, даже не заметив, как в гостиную вернулись игроки команды, явно чем-то расстроенные, а Гарриет вообще была злющая, как пантера. Она подошла к друзьями, прислонила метлу к столу и раздражённо плюхнулась на диван.       Гермиона сразу же забыла про игру, с тревогой глядя на подругу, лицо которой выражало вселенскую скорбь.       — Гарриет, что случилось? — осторожно поинтересовалась она.       — Снейп случился! — раздражённо воскликнула та в ответ.       — В каком смысле? — не поняла её Гермиона.       — Оливер сказал, что игру с Хаффлпаффом будет судить Снейп! — воскликнула Гарриет, тоскливо добавила: — Капец... — и уставилась с грустью в окно.       Рон услышав это, наконец оторвался от шахмат, и вытаращился на Гарриет с недоумением, а Гермиона поинтересовалась:       — Но почему? По правилам школьные игры судит мадам Хуч!       — Чтобы засудить нас! — заявила в ответ Гарриет. — Засудить и не дать выиграть у "барсуков". Или по крайней мере — не дать это сделать с хорошим счётом.       — Но как? — воскликнула Гермиона в недоумении.       — Гермиона! — Гарриет на неё взглянула с явным неверием: — Это ты? Или тебя подменили? Есть куча моментов в игре, которые можно трактовать как нарушение, всё зависит от судьи. Ты же читала "Квиддич сквозь века". Да любое столкновение, просто касание, можно квалифицировать как преднамеренное, обвинить в этом игрока нужной команды, и... — Гарриет раздражённо махнула рукой. — Или вообще выдумывать нарушения на ровном месте! И Снейп будет это делать! Он использует любой повод для того, чтобы остановить нашу атаку, или записать на наш счёт штрафные очки! Он ведь прекрасно понимает, что в случае победы мы обойдём его любимчиков по очкам, и всё — Слизерину кубка не видать!       — Судить игру будет Снейп?! — воскликнул наконец-то вышедший из ступора Рон. — Что-то не припомню, чтобы он когда-нибудь судил игры! Чарли шесть лет играл в квиддич, три года был капитаном команды, и никогда...       — Да, Рон, судить будет Снейп! — раздражённо перебила его Гарриет. — Оливер сказал, что ничего уже изменить он не может. Решение уже принято, и всё такое.       — И что теперь делать? — недоумевал Рон.       — Выигрывать! — лицо Гарриет выражало непоколебимую решимость выиграть матч любой ценой.       Гермиона уже хотела отправить Гарриет переодеваться, и садиться за учебники, а потом поговорить с подругой об осторожности и что "любой ценой — это не выход", но в этот момент в гостиную ввалился Невилл. Причём — ввалился в самом прямом смысле слова! Непонятно было, как ему вообще удалось пробраться сквозь узкий проход за портретом Полной Дамы, потому что ноги Невилла прилипли одна к другой! Видимо, на него наложили заклинание и ему пришлось прыгать всю дорогу до башни Гриффиндора. Все присутствующие в гостиной дружно расхохотались, наблюдая как Невилл барахтается на полу, пытаясь подняться. Кроме Гарриет, которая что-то непонятное фыркнула на смеющегося Рона, и вместе Гермионой, бросилась к Невиллу на помощь. Гарриет взмахнула палочкой — "Фините" — и сняла заклятье, в результате чего ноги Невилла разъехались в разные стороны.       — Что с тобой случилось? — поинтересовалась Гермиона, когда они с подругой подвели его к диванчику, на котором сидел Рон.       — Малфой, — ответил Невилл дрожащим голосом. — Я встретил его в коридоре у Библиотеки. Он сказал, что ищет кого-нибудь, на ком можно попрактиковаться.       — Немедленно иди к профессору Макгонагалл! — ответила Гермиона. — И расскажи декану всё как было!       Гарриет на это только презрительно фыркнула, а Невилл отрицательно покачал головой.       — Хватит с меня неприятностей, — пробормотал он.       — Но ты должен это сделать, Невилл! — возмутился Рон. — Малфой вечно пытается втоптать всех в грязь, а ты сам в неё ложишься и облегчаешь ему работу!       — Не надо объяснять мне, что я недостаточно смел для того, чтобы быть на факультете Гриффиндор, — Невилл всхлипнул. — Малфой мне уже это доказал.       Гарриет приобняла Невилла за плечи:       — Не надо никуда ходить, Невилл. Это всё равно бесполезно...       Гермиону слова подруги немного возмутили:       — Как ты так можешь говорить, Гарриет?! — воскликнула она, перебив подругу. — Профессор Макгонагалл...       — Прочитает Малфою лекцию о запрете колдовать в коридорах, и что так делать ай-я-яй, — довольно злым и язвительным тоном перебила её подруга. — А то Малфой этого не знает! — фыркнула она. — Проще тогда уж сразу к Снейпу пойти. Пожаловаться на Малфоя. Снейп будет просто счастлив! — Гарриет подняла глаза вверх, и замолчав на секундочку, продолжила: — Пять баллов Слизерину, мистер Малфой. За то, что... сегодня вы хорошо выглядите! А по вашей вине, мистер Лонгботтом, Гриффиндору минус десять очков... за то, что вы шли по коридору возле Библиотеке по неправильной стороне! — зло, но довольно похоже передразнила Гарриет зельевара.       Гермиона, смутившись, замолчала. Хоть подруга и утрировала, но — возразить ей было нечего. На уроках зельеварения профессор Снейп действительно давал слизеринцам, и в особенности Малфою, баллы на ровном месте, и выискивал малейший повод, чтобы снять баллы с гриффиндорцев, иногда даже беря причину для штрафных баллов просто "с потолка"! Она даже ходила к декану, пытаясь добиться справедливости, когда с Гарриет Снейп снял пять балов, за то, что она "неправильно разожгла огонь под котлом", но... Профессор Макгонагалл пообещала разобраться, а на следующем уроке уже с них обеих Снейп снял по пять баллов за то, что они "неправильно наполнили котёл водой"...       Гарриет достала из своей сумки, стоящей у стола, "шоколадную лягушку", видимо из тех, что прислала ей на Рождество Гермиона и протянула коробочку Невиллу, у которого был такой вид, словно он вот-вот расплачется:       — Невилл! Ты стоишь десятка Малфоев, — произнесла Гарриет убеждённым тоном. — И ты достоин того, чтобы быть в Гриффиндоре, ведь Волшебная Шляпа сама отобрала тебя на наш факультет! И не переживай — с этим вонючим "слизнем" Малфоем мы ещё разберёмся, вот увидишь, Невилл! — глаза подруги опасно сверкнули, и Гермиона поёжилась: если Гарриет начнёт "разбираться с Малфоем", то... Плакали все баллы факультета! Вряд ли она ограничится методами своих "осенних разборок"...       Невилл слабо улыбнулся и раскрыл упаковку "лягушки".       — Спасибо, Гарриет, — с благодарностью произнёс он. — Да, вот карточка, или ты их не собираешь? — смущённо спросил мальчик.       Подруга улыбнулась Невиллу, и взяла карточку, видимо, чтобы сделать тому приятно.        — О! Дамблдор, — произнесла она. Потом перевернула карточку, и вдруг вчитавшись в тест задумалась, а потом тихонечко сказала: — А вот и ключик к вопросу "Дамблдор и Фламель"... — и протянув карточку недоумевающей Гермионе, задумчиво уставилась в окно.       Гермиона недоумённо посмотрела на портрет Дамблдора, который ей улыбался, и добродушно поблёскивал своими знаменитыми очками половинками. Потом перевернула карточку, пытаясь понять — что там такого нашла подруга и прочла надпись на обороте:       Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы "Хогвартс". Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли.       Было всё равно совершенно непонятно, и она посмотрела на Гарриет:       — И что тут такого?       — Хагрид забирает что-то из сейфа "Гринготтса", который потом грабят, — задумчиво сказала повернувшаяся к ней подруга, загибая палец. — Это что-то такое ценное, что ради него в неприступном Замке Хогвартс делают Запретный коридор, — загнула она второй палец. — В котором сидит трёхголовый монстрик размером с быка, на люке, — ещё один загнутый палец, — этого милого Пушка Хагрид одолжил Дамблдору, чтобы тот охранял. Что-то, что касается только Дамблдора и Фламеля. — Гарриет опять уставилась в окно, и задумчиво произнесла: — Мы не могли понять, что связывает Дамблдора и Фламеля... А они, — подруга, повернув голову, кивнула на карточку, которую крутила в руках Гермиона, — оказывается, работали вместе...       Рон и Невилл сидели вытаращив глаза, недоумевающе смотря на Гарриет, а Гермиона опять посмотрела на карточку, с которой ей всё так же благодушно улыбался и кивал головой профессор Дамблдор... Николас Фламель... Она же читала, недавно... Как раз про Николаса Фламеля! Гермиона взволнованно вскочила с диванчика.       — Ждите здесь! — приказала она и рванулась к лестнице, ведущей в их спальню. На то что бы забежать в комнату, быстро найти в комоде фолиант, про который она вспомнила, и схватив его, спуститься обратно вниз с тяжеленной древней книгой в руках, ей понадобилась едва пара минут. Она подошла к столу и положила на него фолиант.       — Мне даже и в голову не пришло задуматься об этой истории, Гарриет! — воскликнула она. — А ведь я взяла эту книгу в библиотеке уже давно! Специально, чтобы отвлечься от учебников, для лёгкого чтения.       — Лёгкого? — переспросил ошалевший от одного вида книги Рон.       — Рон, помолчи! — отвлекаться, пока она не найдёт то, что надо — не хотелось, и она начала лихорадочно переворачивать страницы, бормоча себе под нос: — Я же читала, я точно помню... — наконец нужная страница была найдена: — Я так и знала! — чуть было не закричала от радости она, найдя то, что искала. — Я так и знала!       — Нам уже можно говорить? — раздражённо поинтересовался Рон.       Но Гермиона сделала вид, что не слышала вопроса:       — Николас Фламель, — тихонько сказала она Гарриет таким тоном, будто совершила величайшее открытие. — Николас Фламель — единственный известный создатель Философского Камня!       Подруга заинтересованно-ошеломлённо посмотрела на неё в ответ, а вот на Невилла и Рона её слова не произвели того эффекта, на который она рассчитывала.       — Создатель чего? — переспросили мальчики в один голос.       — Ну, это уж слишком. Вы что, книг не читаете? — возмутилась она. — Впрочем, кого я спрашиваю, — она глянула на Рона, — ладно, тогда слушайте... — Гермиона уселась рядом с Гарриет и пододвинула к себе книгу:       "Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир. На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет)".       — Теперь поняли? — воскликнула Гермиона обращаясь к друзьям, когда закончила чтение. И понизив голос, почти шёпотом, чтобы никто не услышал, продолжила: — Должно быть, собака охраняет философский камень Фламеля! Я не сомневаюсь, что он попросил об этом Дамблдора, потому что они друзья и ещё потому что Фламель знал, что кто-то охотится за его камнем. Вот почему Дамблдор попросил Хагрида, чтобы тот забрал камень из "Гринготтса"!       — Камень, который всё превращает в золото... — мечтательно произнёс Рон       — И гарантирует бессмертие, — добавила Гарриет задумчиво. — Совсем неудивительно, что Снейп захотел его украсть... Да кто угодно захотел бы иметь такой камень! — уточнила она, после паузы.       Но Гермиона была твёрдо уверенна, что Гарриет поправилась специально, как будто случайно сказала что-то, что не должна была...       Эта иррациональная зацикленность Гарриет и её уверенность, что за всем стоит Снейп — просто поражала. Да, профессор Зельеварения был... не самым приятным человеком, но... Подозревать профессора в том, что тот хочет обокрасть Дамблдора! Это было за гранью понимания Гермионы. Дождавшись, пока мальчишки займутся игрой в плюй-камни, она вцепилась в подругу, намереваясь узнать на чём базируется её уверенность...       Оказывается, как рассказали Гарриет и Рону близнецы Уизли, на Хэллоуин, когда по школе шлялся тролль, Пушок покусал Снейпа! Гермиона в ответ фыркнула, что близнецы известные любители розыгрыша, очень недолюбливающие Снейпа — могли и соврать. Гарриет возразила, что в этом случае у них не было никаких резонов, и напомнила, что с того дня Снейп очень сильно хромает до сих пор! И известно, что раны нанесённые магическими животными — очень сложно лечатся, значит Снейп полез в Запретный коридор! И был остановлен Пушком, который зельевара чуть не загрыз. И Гарриет очень сожалеет, что не загрыз! Она бы тогда написала крёстному, и этому милому Пушку они бы купили грузовик самого вкусного собачьего корма... Это было вообще странно! Гермиона недоумевала на счёт таких странных взаимоотношений между Гарриет и профессором Снейпом, и была просто уверенна, что подруга ей рассказала не всё, судя по некоторым оговоркам, но та на все её попытки разузнать больше упорно отнекивалась, всегда переводя разговор на другое...        На следующее утро, на уроке по защите от Тёмных искусств, записывая различные способы исцеления от укусов волка-оборотня, Гермиона и Гарриет начали обсуждать возможно ли при помощи Философского Камня излечить ликантропию (почему-то подругу очень интересовал этот вопрос), а Рон и Невилл, сидевшие перед ними, делились идеями, чтобы они сделали с Философским Камнем, попади он к ним в руки. Рон сказал, что купил бы себе команду высшей лиги по квиддичу, Гермиона только фыркнула, услышав эту безумную идею. Гарриет же задумчиво сказала, что в собственной квиддичной команде что-то есть... Но в целом, про камень и Запретный коридор подруги позабыли — Гермиона сосредоточилась на учёбе, а так как Гарриет была твёрдо намерена вырвать победу в матче, то учёбы стало в два раза больше — подруга ни о чём другом уже просто не могла думать.       — Мы обязательно победим на игре, — твёрдо заявила она после уроков, когда они вчетвером спустились на ужин.       Слизеринцы, которые тоже узнали, про то что следующую игру ненавистных им "львов" будет судить их декан, ехидненько ухмылялись, и отпускали колкие шуточки.       — Я им всем покажу... Я сотру с их лиц улыбки! — Раздражённо шипела Гарриет, которую это безумно раздражало.       — Разумеется, покажешь, если, конечно, кому-нибудь не придётся соскребать с поля то, что от тебя осталось! — пессимистично заметила очень переживавшая за подругу Гермиона.       Она побывала на одной тренировке команды, и посидев на трибунах, понаблюдав за Гарриет и что та вытворяет — чуть не поседела! Если Гарриет так рисковала на тренировках — страшно подумать, на что она способна пойти на матче! Оказалось, что отвесное падение до земли, которое было на первом матче — это не самое безумное, что может вытворить в воздухе несносная Поттер! И теперь Гермиона одновременно и со страхом ожидала эту игру, и с нетерпением — чтобы это безумие наконец-то закончилось...

***

      Чем ближе становилась игра, тем озабоченнее была вся команда и более нервозная Гарриет. Наконец, день игры настал. Команда Гриффиндора спустилась на завтрак в каком-то подавленном и унылом настроении, остальные гриффиндорцы были тоже не радостны, слизеринцы радостно скалились, а студенты двух других факультетов перешёптывались — о том, что игру будет судить Снейп знали абсолютно все.       Проведя Гарриет до раздевалки, Гермиона ободряюще сжала руку подруги, которая была поглощена своими мыслями и помчалась на трибуны. Рон и Невилл заняли ей место, и она уселась рядом с мальчишками. Трибуны были забиты, такое впечатление, что посмотреть на игру пришла вся школа! Даже профессор Дамблдор сидел с другой стороны от бессменного комментатора Ли Джордана, и о чём-то переговаривался с профессором Макгонагалл. Вышедшие из раздевалки члены гриффиндорской команды были мрачно-торжественны, Оливер что-то до последнего втолковывал Гарриет, а та сосредоточенно кивала капитану в ответ. Профессор Снейп выглядел очень раздосадованным, когда команды вышли на поле. Даже Рон заметил с трибуны, что профессор вне себя.       — Никогда не видел его таким злобным, — прошептал Рон, обращаясь к Гермионе. — Смотрите, смотрите, игра началась! — он указал на игроков, которые поднялись в небо, и тут же вскрикнул: — Ой!       Кто-то сзади ударил Рона по затылку. Этим "кем-то" оказался Малфой.       — О, Уизли, извини, я тебя не заметил, — на лице Малфоя была издевательская усмешка. Стоявшие рядом с ним Гойл и Крэбб тоже ухмылялись. — Интересно, Поттер удастся разбиться на этот раз? — громко спросил Малфой, зная, что Рон, Гермиона и Невилл прекрасно его слышат. — Кто-нибудь хочет поспорить, что в этот раз она воткнётся в землю? Может, ты, Уизли? Хотя да, спорить-то тебе не на что...       Рон не ответил, он внимательно смотрел на поле, где Снейп только что наказал Гриффиндор штрафным очком за то, что Джордж Уизли отбил бладжер в его направлении. Всё, как и предсказывала Гарриет. Гермиона, которая сидела, положив руки на колени и сжав от нервов кулачки, не сводила глаз от Гарриет, кружащейся над остальными игроками и осматривающейся по сторонам в поисках снитча.       — Кажется, я понял, по какому критерию в Гриффиндор набирают сборную по квиддичу, — громко заявил Малфой несколько минут спустя, когда Снейп снова наказал Гриффиндор штрафными очками, причем даже Гермионе было совершенно ясно, что штраф был абсолютно без повода. — Жалость, — вальяжно продолжал слизеринец, — вот чем они там руководствуются. Возьмём близнецов Уизли — нищеброды, у которых нет ни кната. Или Поттер — сирота, нет ни папы, ни мамы, — Малфой злорадно усмехнулся, — так что странно, что они не взяли в команду тебя, Лонгботтом — ведь у тебя начисто отсутствуют мозги!       Невилл дёрнулся, покраснел, но всё-таки нашёл в себе силы повернуться к Малфою:       — Я стою десятка таких, как ты, понял? — пробормотал он, запинаясь.       Малфой, Крэбб и Гойл покатились со смеху. Невилл неуверенно посмотрел на Рона, и тот, почувствовав его взгляд, одобрительно кивнул:       — Разберись с ним, Невилл, — шепнул он.       — Знаешь, Лонгботтом, если бы мозги были из золота, ты бы всё равно был беднее Уизли, а это показатель, — не успокаивался Малфой.       Рон так переживал за игру, ведь Снейп опять дал штрафное очко команде Гриффиндора на пустом месте, что нервы его были напряжены до предела:       — Я предупреждаю тебя, Малфой, — прорычал он, на секунду отворачиваясь от поля: — Ещё одно слово...       — Рон! Невилл! — Вдруг воскликнула Гермиона. — Смотрите...       Гарриет внезапно устремилась вниз, красивым манёвром войдя в пике, на что зрители отреагировали аплодисментами, восторженными воплями и изумленными криками. Гермиона вскочила с места, сцепив в страхе за подругу руки, а та уже просто метеором неслась к земле.       — Тебе повезло, Уизли, кажется, Поттер заметила на траве мелкую монетку! — растягивая слова, произнёс Малфой.       Рон не выдержал, и прежде чем Малфой понял, что происходит, Рон уже сидел на нем, придавливая его к земле. Невилл несколько мгновений колебался, и с воплем бросился к нему на помощь, по дороге сбив с ног Гойла. Гермиона не отрываясь смотрела, как Гарриет летит вниз на огромной скорости, как в сторону шарахнулся с её траектории профессор Снейп... Гермиона уже поняла, что подруга видит снитч, и теперь её уже ничего не остановит! Нервное напряжение сменилось ликованием, и она завизжала изо всех сил:       — Давай, Гарриет! Давай!        Она удивилась что мальчишки не подбадривали подругу своими воплями, и обернувшись оторопело уставилась на идущую ожесточенную борьбу — по трибуне, за лавками, катался клубок из пяти тел, из которого беспрестанно вылетали поднятые кулаки и доносились звуки ударов и вскрики.       — Прекратите! Немедленно прекратите! — закричала Гермиона на мальчишек, нервно стискивая выхваченную из рукава мантии палочку в руках и не зная что делать — накладывать заклятия на учеников было запрещено, но очень хотелось кое-кого приложить "петрефикусом"! "Вот была бы тут Гарриет!" — с мимолётным сожалением подумала Гермиона. Уж подруга бы не сомневалась ни секунды, и плевать ей на отработки, баллы и возмущения профессоров... Трибуны взорвались криками и аплодисментами, Ли Джордан завопил, что Поттер установила новый рекорд. Мельком обернувшись, Гермиона увидела, как подруга уже мчится над землёй, облетая стадион по кругу, и опять торжествующе вскинув зажатый в пальцах правой руки снитч вверх...        — Рон! Невилл! Да прекратите вы! Игра закончилась! Малфой! — Гермиона кричала на мальчишек, в тщетной попытке остановить драку.       — Гарриет выиграла! Мы выиграли! Гриффиндор вышел на первое место! — радостно заорали полезшие к ней обниматься Парвати и Лаванда...       Потом к ним примчался Перси Уизли, безуспешно пытавшийся остановить творящееся безобразие, а затем добралась и профессор Макгонагалл. Декану очень не понравилась эта отвратительная драка, которую она остановила одним взмахом палочки, растащив дерущихся мальчишек в стороны. Малфой держась за подбитый глаз, под которым наливался синяк, сразу начал хныкать, что Уизли и Лонгботтом на них напали. Впрочем, профессор Макгонагалл, видимо тоже очень переживала за исход матча, и в этот раз легковерием не страдала:       — И что же вы втроём делали на трибуне факультета Гриффиндор? — поинтересовалась она. — Неужели пришли пожелать победы своим главным соперникам?       Видимо у профессора было очень хорошее настроение, раз она позволила себе немного ехидства в голосе. Малфой промолчал, только раздражённо сопел, его "бодигарды" и вовсе стояли как в рот воды набрав. Но никакого наказания для слизеринцев не последовало. Декан лишь отослала Малфоя в Больничное крыло, и блондинчик удалился, всячески пытаясь демонстрировать достоинство, что с подбитым глазом было очень сложно, так как вид помятого слизеринца вызывал ехидные смешки всех "львят". Потом Макгонагалл быстро осмотрела потрёпанного Невилла, и тоже направила его в Больничное крыло, попросив Гермиону и Рона сопроводить одноклассника. Гермиона с сожалением взглянула на поле — там все бурно поздравляли уже приземлившуюся Гарриет, и даже профессор Дамблдор спустился с трибун и что-то ободряюще говорил ей в этот момент. Один только профессор Снейп, с раздражением швырнул метлу на траву, зыркнул на Поттер с явной злостью на лице, сплюнул и с мрачным выражением на лице похромал на выход со стадиона. Гермионе тоже хотелось туда, поздравить подругу, но — надо было выполнять распоряжение декана, да и Невилл ведь тоже друг, и он пострадал...       Проведя Невилла в больничное крыло, и оставив его на попечение мадам Помфри, Гермиона с Роном, побежали в Башню, но Гарриет там ещё не было. Анжелина сказала, что вроде как Поттер собиралась ещё немного полетать после игры, и они побежали на квиддичное поле — в конце концов, они ещё не поздравили подругу с такой феерической победой! Но на поле её тоже не было, как и в раздевалке, и они пошли к входу в школу, обсуждая — куда Гарриет могла подеваться? Гермиона предположила было про визит к Хагриду, но Рон ткнул в сторону виднеющейся сторожки, где рядом с ней был отлично виден лесничий, копающийся на грядках... Наконец, когда они уже начали терять терпение и просто изнывать от волнения, к ним на метле подлетела Гарриет.       — Ты где была?! — Завизжала Гермиона, тревога которой уже превысила все мыслимые пределы.       — Победа! Ты выиграла, мы выиграли! — завопил Рон, лезя обниматься к спрыгнувшей с метлы Гарриет. — А я подбил Малфою глаз! А Невилл в одиночку кинулся на Крэбба и Гойла, представляешь?! Правда, сейчас он в Больничном крыле, но мадам Помфри говорит, что с ним всё в порядке! А ещё он все время твердит, что ещё покажет Малфою и его друзьям! — восторженно тараторил Рон. — Все наши сейчас в башне, ждут тебя, чтобы начать праздник. Фред и Джордж пробрались на кухню и утащили несколько тортов и кучу всякой еды...       — Забудь об этом, — отмахнулась от радостного рыжика Гарриет, почему-то пребывающая в мрачном настроении. — Давайте, проведаем Невилла... — она оглянулась, и понизив голос многозначительно прошептала: — Мне надо кое-что вам рассказать...       Оказавшись в Больничном Крыле, куда их вначале не хотела пускать мадам Помфри, упирая на то, что мисс Поттер с метлой и в квиддичной форме, но они уговорили в три голоса, что они только проведать одноклассника и сразу уйдут, Гарриет вначале похвалила Невилла за его решительность и смелость, чем вызвала у мальчишки просто невероятно счастливое выражение на немного побитой мордашке. Правда потом чуть попеняла за то, что Невилл не заколдовал Малфоя каким-нибудь мерзким проклятьем. Гермиона сразу начала возмущаться, а Невилл немного погрустнел, но неугомонная Поттер его успокоила, что вот он выйдет с Больничного Крыла, и она его научит паре очень простых, но очень неприятных чар. А потом, оглянувшись, и увидев, что мадам Помфри скрылась в своём кабинете, вдруг понизила голос и перешла на совсем другую тему.       — После матча я осталась полетать, — рассказывала они тихонечко. — Игра была короткой, быстрой, я и почувствовать ничего не успела. Дай думаю, немного покружусь в воздухе. Только набрала высоту, смотрю, а из дверей Замка выходит такая любопытная фигура — в плащ закутанная, ещё и оглядывается, не видит ли её кто, — девочка многозначительно посмотрела на друзей, которые явно пока не понимали в чём проблема, и торжественным тоном добавила: — И похромала, — она выделила это голосом, — эта фигура в сторону Запретного Леса. — потом Гарриет посмотрела на ничего не понявших друзей и фыркнула: — Это Снейп был.       Рон вытаращился на Гарриет с отвисшей челюстью, Невилл, даже лёжа на койке дёрнулся, как-будто увидел третирующего его зельевара рядом с кроватью, а Гермиона сказала:       — Ну мало ли что профессору зельеварения понадобилось в Запретном Лесу? Может он какие-то травы искал, для урока, — рассудительно добавила она.       — Вот и мне стало интересно, что Снейпу понадобилось в Запретном Лесу, — покладисто согласилась Гарриет, — да ещё и с такими предосторожностями. И я полетела за ним. Чуть набрала высоту, и... Вижу как на полянке за опушкой его дожидается кто-то. Ну, я подлетела поближе...       — Ты что? — едва едва удержала вскрик Гермиона и яростно зашептала: — Ты была в Запретном Лесу? Это же запрещено, Гарриет, — она глянула на мальчишек, в поисках поддержки, но те лишь с восхищением и завистью в глазах таращились на подругу. Гермиона застонала... Гриффиндорцы, мордред их побери!       Подруга лишь отмахнулась:       — Да там ярдов сто до опушки! Это и близко ещё не Запретный Лес! Зато я такое узнала! Снейп встречался там с нашим заикой Квирреллом! — заговорщицким тоном выдала Гарриет и торжествующе на них посмотрела.       Невилл с Роном недоумённо молчали, пока Рон не пожал плечами:       — Ну и что? Встретились два профессора.       А вот Гермиона, глядя на подругу, на её хитрый вид, вспомнив предысторию, спросила:       — И зачем им было встречаться в Запретном Лесу?       — Вот! И я так подумала, и подлетела поближе, чтобы послушать, — тихонько воскликнула Гарриет, и приблизив лицо к ним быстро зашептала: — Встречу назначил Снейп, чтобы их никто не увидел и не подслушал. Что разговор будет о философском камне, про который никому знать не надо! А потом Снейп угрожал Квирреллу, говорил, что тому не нужен такой враг как он, и расспрашивал — нашёл ли уже тот способ, — она сделала драматическую паузу, — пробраться мимо Пушка!       Мальчишки сидели ошарашенные, Гарриет смотрела на них торжествующе, с видом "а я знала, а я говорила", а Гермиона решила уточнить:       — А что ещё говорили? Может ты что-то просто не так поняла?       Гарриет пожала плечами:       — Я была далековато... Поэтому особо подслушать не удалось. А потом вообще — какая-то дурная сова разухалась, и мне пришлось в темпе улетать, пока они меня не обнаружили. Но вот — как пройти мимо питомца Хагрида, и угрозы — я слышала чётко. Снейп ещё угрожал Квирреллу что-то там про какие-то его фокусы, но я не поняла... Ну и Снейп дал Квирреллу время подумать, и определиться на чьей он стороне!       — Так это... Это же получается как только Квиррелл сдаст Снейпу как пройти мимо Пушка, то Снейп сразу же украдёт камень! — голосом, в котором были восторг и ужас одновременно громко прошептал Рон. Гарриет кивнула, а Рон продолжил: — А фокусы... Квиррелл же профессор З.О.Т.И. и он же мог там поставить какие то сигнальные чары, вроде фейерверков или ещё чего! Помнишь, нам с тобой на Рождество близнецы такие показывали? Ну когда проходишь мимо и взлетает салют? — а потом горячо зашептал: — И что теперь мы будем делать?       — Будем пока следить, — ответила Гарриет.       — За Снейпом? — Рон чуть ли не подпрыгивал уже на стуле.       — Может, за Квирреллом, — тихонько сказал Невилл, которого идея слежки за Ужасом Подземелий явно не прельщала.       — За обоими! — отрезала Гарриет.       — Может нам надо сказать профессору Дамблдору или профессору Макгонагалл? — засомневалась Гермиона, которой вообще идея слежки за профессорами не понравилась.       — Хорошо бы, — вздохнула Гарриет, — но у нас нет веских доказательств. А если рассказывать всё, то Хагриду сильно попадёт, что он проговорился нам про это...

***

      Дни покатились своей чередой, опять погрузив гриффиндорцев в повседневные заботы. Правда теперь к урокам, домашним заданиям и прочим повседневным заботам добавились ещё две. Они постоянно старались присматривать за Снейпом и профессором Квирреллом. Гарриет даже перестала фыркать по поводу преподавателя, что он заикается и путано рассказывает материал. А Рон вообще настолько проникся уважением к стойкому профессору З.О.Т.И., который нашёл в себе силы противостоять самому Снейпу, что даже защищал профессора от нападок других учеников, когда те издевались над его заиканием. Каждый день, кто-нибудь из них оказывался возле входа в Запретный коридор, и приложив ухо к двери, с облегчением убеждался, что за дверью всё так же возится и порыкивает цербер. А ещё они выкраивали свободное время и Гарриет учила их всяким заклинаниям, которые знала сама: щекотки, толчка, парализации, обезноживания... Которыми можно было защититься от противников. У Гермионы всё выходило очень быстро, Рон усваивал значительно медленнее, хоть и старался гораздо больше чем на уроках, а вот Невилл... У него не выходило даже простейшее заклинание Обезноживания, которое на нём применил Малфой, и Гарриет посчитала, что отплатить наглому блондинчику той же монетой — будет правильно, и вообще замечательно. Но — ничего не получалось! Они ежедневно практиковали Обезноживание с Невиллом до изнеможения — и всё бестолку.       — Невилл, надо произносить "лОкомотор мОртис"! Ударения на первые "о", — Гермиона, будучи куда терпеливее подруги, взяла шефство над Лонгботтомом, пока Гарриет показывала Уизли заклинание "Таранталлегра", от которого поражённый ним пускался в безудержный пляс, и по слогам демонстрировала артикуляцию и медленно показывала движение палочки.       Но всё было напрасно. Невилл на глазах терял веру в себя, и всё сильнее грустил... И в конце концов расстроенно сказал, что он видимо сквибб, и не зря его Малфой так называл.       — Глупости! — горячо возразила Гарриет! — Если бы ты не был волшебником, то тебя бы не взяли в Хогвартс! И уж тем более Шляпа не отправила тебя на Гриффиндор! Сюда берут только самых сильных!       Но это не очень ободрило Невилла, и хоть он и выдавил из себя улыбку, но было видно, что он не сильно-то Гарриет поверил...       — Не понимаю, — сокрушалась подруга, когда они сидели в спальне на кровати Гермионы, и читали учебник по Трансфигурации перед сном. — Невилл же всё делает правильно. И движение чёткое и верное, и произносит формулу правильно! — она сжала губы и недовольно повторила: — Не понимаю... Но мы обязательно разберёмся, так же?       Гермиона, разумеется, с подругой полностью была согласна. И покосилась на соседок. У Лаванды и Парвати почему-то их возня с "полусквибом Лонгботтомом" вызывала лишь насмешки, что злило Гермиону безмерно...       Но много времени на то, чтобы разобраться с проблемами колдовства у Невилла не было... Впереди их ждали экзамены! Гермиона про это вспомнила первой, и начала составлять расписание подготовки к экзаменам. В придачу она наложила заклинание на свои записи, пометив разными цветами темы для каждого из занятий. И попыталась заставить заниматься усерднее своих друзей, заявив, что им всем необходимо повторить всю программу. Но сразу понимания не нашла. Гарриет посмотрела на это всё, пожала плечами и ушла летать, сказав, что времени ещё уйма, и ничего сложного она не видит. Гермиона попыталась было возразить, но подруга была неумолима:       — Ты что считаешь, что я не смогу сдать экзамены? — Гарриет вопросительно подняла бровь, потом достала палочку и в диком темпе наколдовала несколько заклинаний — мыльные пузыри, какие-то порхающие в воздухе разноцветные атласные или шёлковые ленты, бабочек, и в конце превратила коробок со спичками в коробок с иголками.       Гермиона скуксилась, и лишь завистливо вздохнула. Пусть она могла наизусть процитировать любую главу из любого учебника, но вот в практической части — Гарриет имела просто невообразимое преимущество. Рон тоже не обрадовался дополнительному чтению:       — Гермиона, да до экзаменов ещё целая вечность, — простонал он, когда девочка попыталась усадить рыжика за стол с учебниками.       — Осталось всего десять недель, — чуть не завизжала возмущённая Гермиона. — И это совсем не вечность, Рон! Ты и не заметишь, как пролетит это время!       — И зачем нам всё повторять, тем более тебе, ведь ты и так всё знаешь? — Рон всё равно упирался, с тоской поглядывая за окно. Видимо мечтал присоединиться к Гарриет на стадионе.       — Зачем повторять?! — Гермиона прямо-таки задохнулась от возмущения. — Ты что, с ума сошёл? Ты понимаешь, что для того, чтобы перейти на второй курс, нам надо сдать экзамены? Это очень важно, нам нужно было начать повторять ещё в прошлом месяце! И как я об этом забыла!       Только Невилл воспринял наставления Гермионы с энтузиазмом. Разочаровавшись в своих магических способностях, он до дрожи боялся отчисления из Хогвартса. А так как при переводе на следующий курс учитывался средний балл, складывающийся из теоретической и практической части, то Невилл решил выехать на отличных оценках именно за теорию, и теперь с упорством и энтузиазмом, поражающем даже Гермиону, зубрил учебники и писал длинные конспекты.       Преподаватели, похоже, тоже думали как Гермиона и буквально завалили учеников домашними заданиями! Потому пасхальные каникулы оказались вовсе никакими не каникулами. Гермиона даже и не подумала ехать на них домой, чтобы не тратить время. Нагрузка была такой, что от обычной учебной недели пасхальные каникулы отличались лишь тем, что разве только на уроки ходить не надо было! Рон с тоской вспоминал веселье зимних каникул и грустил. Да и как мог рыжик отдохнуть, когда рядом с ним Гермиона вслух повторяла то двенадцать способов применения крови дракона, то рецепты зелий, то правила сбора ингредиентов, то формулы трансфигурации? Да ещё и Невилл с бешеным энтузиазмом скрипит пером и всё это конспектирует, то и дело переспрашивая? Совершенно невозможно расслабиться! Рон пытался пожаловаться Гарриет, но...       Гермиона, в конце концов, смогла убедить подругу, что раз переводной балл средний, то для Гарриет Поттер переходить на второй курс с оценками ниже "Выше ожидаемого" — это просто не комильфо, и тут же задавила её тем, что подруга не смогла вспомнить ни полный список спутников Юпитера по Астрономии, ни дату восстания Грыма Беспутного по Истории Магии, ни ответить ещё на десяток подобных вопросов, которые Гермиона без труда извлекала из своей памяти...       — Это всё мы проходили на уроках в этом году! — возмущённо восклицала она. — А значит эти вопросы будут на экзаменах! И это я ещё не вспоминала про кодекс волков-оборотней тысяча шестьсот тридцать седьмого года и или полную историю восстания Элфрика Нетерпеливого!       Гарриет, в конце концов, согласилась с её доводами, и теперь они вчетвером большую часть своего свободного времени проводили в Библиотеке, пытаясь одновременно повторять пройденное и изучать новое. Правда Гарриет то и дело с тоской поглядывала сквозь окно на небо, да и Рон тоже постоянно ныл и стенал. В один из особо погожих дней, когда небо было ярко-голубым, как незабудка, а сквозь приоткрытые окна в Библиотеку залетал лёгкий приятный ветерок, несущий умопомрачительный запах приближающегося лета, Рон не выдержал:       — Никогда в жизни этого не запомню! — взорвался он, отшвыривая перо и с тоской уставившись в окно библиотеки. — Эта История Магии это полный кошмар!       — Займись тогда Гербологией, — пожала плечами Гарриет, не отрываясь от "Магические отвары и зелья" (Зельеварение это был, пожалуй единственный предмет, экзамена по которому подруга опасалась) и придвинула рыжику учебник "Тысяча волшебных растений и грибов".       — Да, Рон. Если я не ошибаюсь, — Гермиона тут же взглянула в свой ежедневник, где у неё были распланированные все занятия, — а я не ошибаюсь, то у тебя ещё не написано эссе по белому бадьяну!       — Я могу переписать его у Невилла, — буркнул в ответ Рон.       Гермиона только было хотела возмутиться таким злостным нарушением и отчитать мальчишек, как Рон неожиданно громко воскликнул:       — Хагрид! Что ты здесь делаешь?       Лесник довольно неуклюже пытался скрыться от них за книжными шкафами, но понял, что ребята его увидели, и смутившись, вышел из-за стеллажей и двинулся к ним. Он не стал подходить слишком близко, а руки держал за спиной, словно что-то от них прятал. Великан в шубе из кротового меха явно не вписывался в уютную обстановку Библиотеки, и сам понимал, что привлекает к себе внимание, хоть и было понятно, что он всячески старался этого избежать. И было такое странное впечатление, что лесник — вот совершенно не рад встрече. Что было очень удивительно и подозрительно. Настолько подозрительно, что Гермиона отложила перо и уставилась на переминающегося великана.       — Я так... Э-э-э... Посмотреть зашел, — пробормотал Хагрид, почему-то отводя глаза. Это было ещё более подозрительно, и Гермиона насторожилась. — А вы-то тут чего? Неужто все Николаса Фламеля ищете? — вид у Хагрида тут же стал очень подозрительный.       — Мы к экзаменам готовимся, Хагрид. Скоро же конец года! — строгим голосом ответила Гермиона, подразумевая, что в такой-то ответственный период у них нет времени на всякие глупости.       Но тут влез Рон:       — Да мы уже давным-давно узнали, кто он такой, — важно произнёс он. — И мы знаем, что охраняет пёс — это философский...       Хагрид вдруг зашипел, прикладывая палец к губам и быстро оглянулся по сторонам:       — Ты чего... чего об этом кричишь, что с тобой случилось-то?       — Кстати, Хагрид... — отложила учебник Гарриет. — Мы хотели тебя кое о чём спросить... — она сделал паузу, многозначительно взглянула на лесника и улыбнулась: — Скажи, а кроме Пушка, ещё что-нибудь защищает... ну ты сам знаешь, что?       — Да тихо вы! — снова прошипел Хагрид. — Не надо тут об этом. Вы ко мне попозже загляните... ну.. чтобы... э-э... что-то рассказать, обещать не буду, но тут... ну... об этом вообще нельзя, школьникам такое знать не надо. А то кто-нибудь подумает, что вы от меня все узнали, да! А я-то здесь не при чём!       — Хорошо, — покладисто согласилась Гарриет. — Тогда увидимся позже.       Хагрид направился к выходу из библиотеки, что-то быстро переложив из руки в руку.       — Интересно, что он там прятал за спиной? — задумчиво произнесла Гермиона, от которой не укрылись эти подозрительные манёвры.       — Ты думаешь, что это может быть связано с... философским камнем? — Невилл переводил напряжённый взгляд со спины удаляющегося лесника на Гермиону и обратно. Но ответить Гермиона не успела.       — Пойду посмотрю, в какой секции он был, — сказал Рон, вскочивший с места. Он явно устал от занятий и был рад любой смене деятельности, лишь бы не сидеть за столом со скучными книжками. Через пару минут он уже вернулся с тяжелой стопкой книг в руках. — Драконы! — прошептал он. — Хагрид искал что-то о драконах. Вот, смотрите: "Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии" и "Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища".       — Хагрид всегда мечтал о драконах, — сказала Гарриет задумчиво.       — Но это противозаконно, — удивился Рон. — Разведение драконов было запрещено Конвенцией магов тысяча семьсот девятого года, это всем известно. Если мы будем разводить драконов, магглы узнают о нашем существовании! Сказать по правде, Министерство магии кучу сил тратит на то, чтобы спрятать их от магглов. Нашим приходится накладывать заклятия на магглов, которые столкнулись с драконами, чтобы они навсегда забыли об этой встрече. Мне отец рассказывал, — пояснил он, и продолжил: — К тому же, драконов все равно нельзя приручить, и они очень опасны! Вы бы видели ожоги, которые получил мой брат Чарли в Румынии, изучая диких драконов! — Рон аж покачал головой, будто не веря, что такие ожоги вообще бывают.       — Не мог же Хагрид раздобыть себе дракона? — задумалась Гермиона. — Хагрид, он... Ну, не тот, кто будет просто так читать разные книжки, — постаралась она объяснить свою мысль удивлёно смотрящим на неё друзьям.       — Где он его возьмёт? — возразила Гарриет. — В Британии обитают два вида: Обыкновенные валлийские зелёные и Чёрные гебридские. И Министерство Магии строго следит за ними. А переправить сюда дракона через границу — это практически нереально. И вообще — за контрабанду драконов сразу посадят в тюрьму!       — Тогда очень интересно, что задумал Хагрид, — с любопытством произнесла Гермиона       Но оказалось, что Гарриет и Рон были неправы. Когда они после обеда навестили хижину лесника, то там было ужасно сильно натоплено. Вначале Гарриет прицепилась к Хагриду, чтобы тот рассказал им какие ещё есть защиты камня, помимо Пушка. Хагрид отмахивался от них и бурчал, что они совершенно зря лезут в это дело, которое касается только Дамблдора, и всё время переводил разговор, Гарриет настойчиво на лесника давила, и тот в конце концов даже немного разозлился. Гермиона решила зайти с другой стороны.       — Перестань, Хагрид! Конечно, ты не хочешь нам рассказывать. И ты совершенно прав, что это не наше дело, — она незаметно одёрнула под столом подругу, взглядом попросив её замолчать. Гарриет, уже было открывшая рот, чтобы возмутиться, смирно взяла чашку с чаем. А Гермиона продолжила: — Но ведь ты-то знаешь, ты обо всём знаешь, что здесь происходит!       Гермиона, вспомнившая рассказы подруги про Хагрида и его комплексы, постаралась придать голосу неприкрытую лесть и уважение. И это сработало! Борода Хагрида зашевелилась, так как великан улыбался, пусть улыбка и была скрыта волосами.       — Мы просто хотим знать, кто накладывал заклятия, которые должны помешать похитить камень, — развивала успех Гермиона. — Нам так интересно узнать кому, кроме тебя конечно, Хагрид, доверяет профессор Дамблдор.       Лесник горделиво выпятил грудь. Рон и Невилл с неприкрытым уважением посмотрели на Гермиону, а Гарриет аж удивлённо выгнула брови, на что Гермиона подруге ответила улыбкой.        — Ну... эта... думаю, не будет ничего, если я вам скажу, — в голосе попавшегося в примитивную ловушку лести и сконцентрированного внимания Хагрида не было и оттенка сомнения. — Значит, так… Он у меня Пушка одолжил, это раз. А потом кое-кто из профессоров заклятия накладывал... Профессор Спраут , профессор Флитвик, профессор Макгонагалл, — произнося очередное имя, Хагрид загибал палец. — Профессор Квиррелл... и сам Дамблдор, конечно. — Хагрид уважительно покивал: — Великий человек, Альбус Дамблдор, да.... А, вот ещё чего забыл. Точно, про профессора Снейпа...       — Снейп?! — Хором, в четыре голоса, вскричали друзья, чем нарушили такой момент.       Хагрид видимо опомнился, и больше ничего им не рассказал, например — какие заклятия использовали другие профессора, а ведь это было так интересно узнать. Но увы, лесник упёрся, и только выговаривал им, что зря они вот это на профессора Снейпа думают, что он бы никогда не воровал то, что помогает охранять. При этом Хагрид посматривал на Гарриет, как будто прежде всего хотел убедить её, а не остальных. В конце концов, видимо, подруге это надоело, и она махнула рукой, мол, ладно...       — Послушай, Хагрид, может, откроем окно? Тут у тебя задохнуться можно, — попросила она. — А на улице такая замечательная погода, тёплый ветерок... — Гарриет жалобно посмотрела на лесника.       — Э-э-э... Извини, но никак нельзя, — поспешно ответил Хагрид и покосился на горевший в камине огонь.       Рон, видимо проследивший за его взглядом, тоже заглянул в камин:       — Хагрид! Что это?! — воскликнул он.       Впрочем, ответ и не требовался — гриффиндорцы, буквально пару часов назад разглядывавшие "Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища" сразу же узнали, что это. В самом центре пламени, прямо под висящим над огнем чайником, лежало огромное черное яйцо.       — А... это... — Хагрид нервно подергал себя за бороду. — Ну... это...       — Где ты его взял, Хагрид? — Поинтересовался Рон, встав перед камином на колени и внимательно рассматривая яйцо. — Ведь оно, должно быть, стоит целую кучу денег.       — Да выиграл я его, — признался Хагрид. — Вчера вечером и выиграл. Пошёл в деревню, посидел там... ну... выпил. А тут незнакомец какой-то, в карты ему сыграть охота. Хотя, если по правде, так он... э-э-э... даже рад был, что яйцо проиграл... Видать, сам не знал, куда его девать-то.       — А что ты будешь делать, когда из него вылупится дракон? — поинтересовалась Гермиона.       — Ну, я тут читаю кое-что. — Хагрид вытащил из-под подушки толстенную книгу. — Вот в библиотеке взял, "Разведение драконов для удовольствия и выгоды". Старовата, конечно, но там всё про это есть. Яйцо в огне надо держать, вот как! Потому что драконихи на яйца огнем дышат, согревают их так. А когда он... ну… вылупится, надо ему раз в полчаса ковшик цыплячьей крови давать и... э-э... бренди ещё туда доливать надо. А вон смотрите — это как яйца распознавать. Это, что у меня — это норвежского горбатого, редкая штука, так вот!       Хагрид явно был очень доволен собой, но Гермиона его радости совершенно не разделяла:       — Хагрид, ты ведь живёшь в деревянном доме, — взволнованно произнесла она.       Но Хагрид её не слушал. Он что-то напевал себе под нос, помешивая кочергой дрова в камине...       Возвращаясь от Хагрида в Замок, они втроём на перебой обсуждали яйцо и дракона. Мальчишки с ужасом в голосе рассказывали Гермионе какие это страшные и опасные монстры, а она в панике пыталась сообразить что же делать. Да один только деревянный домик лесника, который вспыхнет как спичка — уже внушал ей страх... А вот на Гарриет, похоже, перспектива дракона под самым боком совершенно не трогала. Она была сосредоточенна на вопросе Запретного коридора...       — Если Снейп принимал участие в охране камня, значит, он легко мог узнать, какие именно заклинания наложили другие профессора, — горячо убеждала их Гарриет. — Похоже, он уже выведал все, что ему надо, кроме заклинания, которое наложил Квиррелл!       — Но Хагрид же говорил, Гарриет, что профессор Снейп не станет так поступать! — Попыталась немного успокоить её Гермиона.       — Хагрид же не знает про, — подруга оглянулась, — встречу Снейпа и Квиррелла в Запретном Лесу, — добавила она после небольшой паузы.       — Это да, — немного поразмышляв ответила Гермиона. — Но ведь Хагрид сказал, что никто кроме него и Дамблдора не сможет пройти мимо Пушка!       — Только на это и осталось рассчитывать, — грустно вздохнула подруга.

***

      Жизнь четверых гриффиндорцев стала напоминать калейдоскоп — у них не было ни минуты свободного времени! Уроки, домашние задания, слежка за Снейпом и Квирреллом, обязательное, два раза в день — утром и вечером, посещение входа в Запретный Коридор, чтобы убедиться, что Пушок по прежнему на страже. Да плюс переживания за Хагрида, и что будет с ним, когда все узнают, что лесник укрывает у себя дракона. А рано или поздно это случится! Гермиона немного порасспрашивала Рона, и тот напряг память и вспомнил, что папа как-то в разговоре с Чарли упомянул, что за незаконное разведение драконов могут дать три года Азкабана — страшной магической тюрьмы. Гарриет призналась ей, что она просто надеется, что яйцо бракованное, поэтому на него и играл незнакомец, и дракон не вылупится. Иначе она даже не знает как тогда помочь Хагриду. И они каждый день бегали к леснику, чтобы убедиться, что дракона ещё нет. А по вечерам они допоздна засиживались, доделывая домашку и готовясь к экзаменам — Гермиона неукоснительно следила за планом подготовки, который она составила для всех четверых, и не давала друзьям спуску. Только в отношении Гарриет она была немного снисходительна. Во-первых, подруга так училась значительно лучше мальчишек, а во-вторых — у неё были ещё и тренировки по квиддичу, которые отбирали два вечера в неделю. А перед игрой вообще — тренировки начнутся через день! Рон же, как и Невилл — все вечера посвящали учёбе. Рыжик даже как-то пожаловался, что он безумно скучает по тем беззаботным дням, когда ничего кроме уроков и домашнего задания их не волновало...        В один из дней, за завтраком, неприметная серая школьная сипуха принесла Гарриет записку. Оказалось, что это послание от Хагрида, в котором было всего два слова: "Он вылупляется". У Гарриет на лице появилось разочарование, и она напряжённо о чём-то задумалась, а Рон тут же предложил прогулять Гербологию и после завтрака сразу отправиться прямиком к леснику. Но Гермиона от этого плана пришла в ужас, вывалила на ошеломлённых друзей множество упрёков, что они и так отстают, а экзамены на носу, и вообще — прогуливать уроки это совершено чудовищно и ужасно. Рон начал ныть, как ни странно, его поддержал Невилл, которому тоже было очень интересно. Но она и слышать об этом не хотела!       — Да послушай, Гермиона, мы, может, больше никогда в жизни такого не увидим, — продолжал уговаривать её Рон.       — Нам нельзя пропускать занятия, у нас только из-за этого будут проблемы! — Гермиона была непреклонна. — А когда кто-нибудь узнает про Хагрида, а про это обязательно узнают, вообще такое начнётся... И если мы ещё там рядом окажемся, тогда всё...       — Заткнитесь, — вдруг на них зашипела Гарриет, посматривая куда-то в сторону.       Оказалось, что Малфой, который проходил мимо их стола в паре ярдов, вдруг застыл и прислушивался. А они в запале спора его даже не заметили. И теперь можно было только гадать, услышал он что-то или нет — и если слышал, то как много? Но вот выражение, которое было на лице у Малфоя Гермионе очень не понравилось. Она спорила с Роном всю дорогу до теплиц по поводу посещения Хагрида, пока в конце концов Гарриет, которая то и дело на них шикала, чтобы не орали, и которой этот спор видимо надоел, не заявила, что они ненадолго сбегают к леснику после урока! Гермиона попыталась было воззвать к голосу разума, но не очень настойчиво. Ей тоже было очень любопытно посмотреть на самого настоящего живого дракона! Пусть и маленького. Она наверное в первые с нетерпением ждала окончания урока! И как только из Замка донёсся звонок, оповещающий что занятие окончено, они тут же побросали совки и лопатки, которыми ковырялись в земле и выскочив из оранжереи, наперегонки побежали к опушке леса. Открывший им Хагрид был весь красный от волнения.       — Он почти вылез! — прошептал лесник, запуская их внутрь.       Они почти опоздали! Яйцо, испещрённое глубокими трещинами, лежало на столе, а внутри него что-то двигалось, стуча по скорлупе. Не успели друзья рассесться вокруг стола, как раздался треск, яйцо развалилось пополам и на стол выпало... что-то, что весьма напоминало скомканный чёрный зонтик. Новорождённый дракончик был очень худым, даже скорее тощим, с выпирающими костями, а топорщащиеся на спине крылья казались непропорционально большими для такого худенького тельца. Морда у существа была длинная, с широкими ноздрями, бугорками рожек и выпученными оранжевыми глазками. Дракончик чихнул, из ноздрей вылетело несколько искр, и все отпрыгнули от стола.       — Ну разве не красавчик? — проворковал Хагрид.       Он вытянул руку, наверное чтобы погладить это существо, но дракончик молниеносно раскрыл пасть и щёлкнул острыми клыками, пытаясь ухватить Хагрида за палец. Но лесника это почему-то восхитило:       — Вот умный малыш! Сразу узнал свою мамочку!       Гермиона задумалась. Если дракон такой агрессивный, когда только родился, то что будет дальше?       — Хагрид, а как быстро растут норвежские горбатые драконы? — поинтересовалась она, разглядывая сидящего на столе и скалившего зубки монстрика.       Хагрид открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно побледнел и, вскочив на ноги, метнулся к окну.       — Что случилось? — встревоженно спросила Гарриет.       — Кто-то в окно заглядывал, а я, как назло, занавески неплотно задвинул, — сокрушённо выговорил Хагрид. — Мальчишка какой-то... вон, убегает.       Подруга вскочила из-за стола, бросилась к двери и распахнула её, после чего тяжело вздохнула:       — Мордред! — и обернувшись к ним, зло сказала: — Теперь о существовании дракона знаем не только мы, но и Малфой! — Она опять посмотрела в сторону Замка, а потом раздражённо взглянула на Рона и Гермиону: — Я же просила вас, потише... Нет, надо было орать на весь Хогвартс!       Рон потупился, и промямлил что-то типа, что он не думал... Гермионе тоже стало немного не по себе. Что теперь будет?

***

      На следующий день, при встрече, Малфой завидев их ехидно заулыбался, и отрыл было рот, но... Гермиона с тревогой взглянула на Гарриет. Подруга в этом момент смотрела на слизеринца очень злым взглядом, крутя палочку в руках, а потом вдруг провела ногтем большого пальца по своей шее. Указательный же палец, вместе с палочкой, в этот момент были направлены на Малфоя. И тот захлопнул рот... До конца недели блондинчик, завидев их четвёрку лишь неприятно ухмылялся, и эта ухмылка их всех очень нервировала.       — Он нам хочет отомстить за то что мы тогда их побили, — провожая слизеринца испуганным взглядом тихо сказал Невилл. — И тебе, Гарриет, за квиддич. Ведь тебя тогда исключат из команды.       Гермиона, поразмыслив, согласилась с предположением Невилла. По крайней мере, это объясняло, почему Малфой тогда за ними следил, и не поленился прогуляться до опушки леса, чтобы подсмотреть и подслушать.       Теперь большую часть свободного времени они проводили в полумраке хижины лесника, тщетно пытаясь уговорить Хагрида расстаться с дракончиком. В пятницу, после уроков, они опять побежали к великану...       — От него нужно избавиться, — настаивала Гарриет. — Выпусти его на волю.       — Не могу. — Хагрид покачал головой. — Он же маленький совсем. Он умрёт один.       Гермиона посмотрела на дракончика — за это время он стал раза в три больше! Из его ноздрей беспрестанно вырывались клубы дыма. Однако Хагрид, кажется, этого не замечал.       — Послушай, Хагрид, — настойчиво увещевала его Гарриет. — Конечно Малфой вряд ли проговорится профессорам. Иначе он пожалеет, — с угрозой в голосе добавила подруга. — Но отец Малфоя входит в Попечительский совет Хогвартса. Люциус Малфой дружен с министром. И если Малфой написал папочке... Тебе и Дамблдор не сможет помочь!       Но Хагриду было видимо всё равно. Он совершенно не обратил внимания на слова Гарриет. Судя по всему, лесник вообще забыл обо всём на свете, в том числе и о своих обязанностях, и если и выходил из хижины, то только за продовольствием для своего подопечного! По полу хижины перекатывались пустые бутылки из-под бренди, а по углам были кучи птичьих перьев и костей.       — Я ему имя придумал — Норберт! — Хагрид смотрел на дракона влюблёнными глазами. — Он меня уже знает... смотрите вот. Норберт! Норберт! Где твоя мамочка?       — Он рехнулся, — прошептал Рон, зачаровано следя за лесником.       — Хагрид, — громко вскрикнула Гарриет. — У нас нет времени на это сюсюканье! Ты понимаешь, что Малфой в любой момент может донести на тебя своему отцу?! И тогда — Азкабан!       Лесник вздрогнул, а Гермиона решила поддержать подругу:       — Даже если Малфой не донесёт, или что-то ещё, то... Я немного почитала по драконов, сделала расчёты, и... — Гермиона окинула помещение взглядом: — Еще две недели, Хагрид, и твой Норберт просто не будет помещаться в твоей хижине! И тогда все узнают, и тогда...       Великан нервно потеребил бороду и тяжко вздохнул:       — Я... Я ж понимаю, что навсегда его здесь оставить не могу, но и бросить его не могу... нельзя так... Малютка же он ещё. Убьют его в лесу.       Друзья переглянулись, потом посмотрели на этого "малютку" и опять замолчали. Гермиона посмотрела на Гарриет, которая о чём-то напряжённо размышляла, поглядывая то на Невилла, то на Рона, то опять на дракончика, то на Хагрида... И вдруг резко обернулась к Рону.       — Твой брат Чарли! — выдала она, указывая пальцем на рыжика.       Тот аж поперхнулся и непонимающе вытаращился на подругу:       —Э-э-э...       — Чарли! Твой старший брат! Который изучает драконов в Румынии! — торжествующим тоном произнесла Гарриет. — Если он сможет забрать Норберта, то он же сможет о нём позаботиться? А когда Норберт вырастет, он отпустит его на волю!       — Гениально! — радостно завопил Рон. — Как тебе идея, Хагрид?       Идея, судя по всему, Хагриду не понравилась совершенно, но после того как на него друзья насели все, вчетвером, и даже обычно помалкивающий Невилл вдруг вставил, что если его бабушка, которая тоже в Попечительском совете, вдруг узнает про дракона в школе, то мало не покажется никому, великан согласился послать Чарли сову. Видимо, он надеялся, что ответ придёт не скоро, а может, и не придёт вообще.

***

      В субботу Гарриет то и дело бегала к Хагриду уточнять — послал ли он уже сову к Чарли в Румынию? Хорошую ли он выбрал сову, ведь путь не близкий? Пока не разозлила лесника и тот на неё не накричал. Воскресенье они провели как на иголках. В понедельник, после уроков опять помчались к Хагриду. Ответа ещё не было. Наконец, уже вечером, в гостиную вернулись Невилл с Роном, которые ходили помогать Хагриду кормить Норберта. Невилл был перепуганный, и сказал что он больше не пойдёт, так как эта зверюга лязгает зубами и плюётся огнём, зато Рон был почти счастлив, витая в мечтах, как он станет драконологом, как и брат, только ещё круче. Ведь он всего на первом курсе, а у него уже есть практика ухаживания за драконом! Гарриет с трудом удалось Рона "опустить на землю", в третий раз задавая вопрос — не было ли каких писем, и пнув при этом размечтавшегося рыжика по ноге.       — Ай, — воскликнул тот и недовольно посмотрел на девочку. — Было письмо, было. Вот оно, — Рон склонился над сумкой, и задушено что-то бурчал, копаясь в ней, пока не вытащил учебник, из которого достал письмо, и положил его на стол. Друзья склонились над посланием.       Дорогой Рон!       Как у тебя дела? Спасибо за письмо. Я буду счастлив, взять норвежского горбатого дракона.       Но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе.       Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, — ведь это незаконно. Будет идеально, если вы сможете привести дракона на самую высокую башню замка Хогвартс в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться до Румынии до наступления утра.       Пришли мне ответ как можно быстрее.       С любовью, Чарли.       Они задумчиво переглянулись — идея тащить дракона на Астрономическую башню была... авантюрной. Гарриет, уставившись в потолок, о чём то напряжённо размышляла... Потом вынырнула из своих размышлений и улыбнулась друзьям:       — Ладно. Мы об этом подумаем завтра! — и посмотрела на Рона: — Отправляй письмо с согласием. Прямо с утра, Рон. Надо с этой историей заканчивать, пока... — она задумчиво покачала головой, не договорив, но все и так её поняли.       Следующие два дня после уроков Гарриет пропадала неизвестно где, только отмахиваясь от Гермионы, что мол потом всё расскажет, а пока ей надо ещё кое-что глянуть и что-то проверить... Наконец, в среду, они собрались поздно вечером в Общей гостиной, на своём привычном месте, за столиком у окна, и только ожидали Рона, который опять помогал Хагриду. Норберт ещё больше подрос и теперь жрал крыс десятками!       На часах было уже двенадцать, и все остальные гриффиндорцы уже разошлись по спальням, когда они услышали какой-то шорох. Открылся портретный проём и появился Рон, с мантией-невидимкой, перекинутой через левую руку.       — Он меня укусил! — Рон вытянул правую ладонь, обмотанную окровавленным носовым платком, и отдавая мантию Гарриет. — Я теперь, наверное, несколько дней даже перо не смогу держать. Если честно, более жуткого зверя, чем дракон, я в жизни не видел, а Хагрид с ним возится так, словно это маленький пушистый кролик! — Рон возбуждённо метался возле столика и возмущался: — Вы представьте только: Норберт меня укусил, а Хагрид мне ещё выговаривать начал за то, что я его малютку испугал. А когда я уходил, он ему колыбельную пел.       Гарриет прекратила стенания рыжика:       — Ладно. В субботу этот кошмар закончится! — заявила она. Потом выложила на стол лист пергамента с какими-то линиями и чёрточками. И осмотрела друзей. — Я думаю нам надо поступить так...       По плану подруги выходило, что самое сложное для них будет — это войти в Замок, и поднявшись до второго этажа, пройти по коридору, буквально пару десятков ярдов. Дальше им предстоял путь по каким-то переходам, и неизвестным коридорчикам, практически до самого входа на Астрономическую башню. Коробку с драконом должны были нести Невилл и Рон, а она сама, под мантией-невидимкой, будет идти впереди, разведывая путь, и в случае чего — предупредит друзей, чтобы они затаились...       План был весьма самонадеянным и содержал много изъянов. Пусть Гарриет была полностью уверенна, что в переходах они будут скрыты от взглядов, но как добраться до них а потом преодолеть открытый участок до входа на башню? И оставался ещё завхоз Филч со своей кошкой, Миссис Норрис, которые знали замок гораздо лучше чем Гарриет... Внезапно до Гермионы дошёл один небольшой нюанс:       — А я что буду делать? — поинтересовалась она.       — Ты остаешься в гостиной и прикрываешь нас, — пояснила подруга. — Если нас кто-то будет искать, то ты нас предупредишь!       — Кто? — Гермиона не поняла. — И как мне вас предупредить?       — Макгонагалл, к примеру, — ответила подруга. — Мы вечером возьмём с совятни школьную сову, и ты с ней будешь ждать нас. А если что случится, то ты отправишь сову с запиской. Она нам её принесёт, и тогда мы проберёмся к Хагриду! Пусть он нам алиби обеспечивает — отработка там, или засиделись мы у него, про зверей всяких слушая. Тогда не накажут, если он нас до Полной Дамы проведёт, — пояснила Гарриет. Потом задумалась и пробормотала непонятное: — А вообще со связью надо что-то делать...       Гермиона посмотрела на мальчишек — Рон и Невилл согласно кивали. И это свидетельствовало о том, насколько трудной и изматывающей была для них вся последняя неделя. Потому что теперь они были готовы на самый безумный вариант, лишь бы избавиться от Норберта. Ну и от Малфоя, за одно.       К сожалению, даже такой, очень натянутый план оказался сорван! Утром, на завтраке Гермиона с ужасом увидела, что рука Рона, за которую его цапнул дракон раздулась чуть ли не вдвое увеличившись в размерах! Сам Рон упирался, считая, что это будет слишком рискованно — идти к мадам Помфри. Ведь она, наверное, могла сразу определить, что это укус дракона. Однако когда в обед его рука уже позеленела, подруги потащили Рона в Больничное крыло силой.       — Наверное клыки Норберта ядовитые! Ты так и умереть можешь! — возмущалась Гарриет.       — Нет, норвежские горбатые не ядовиты, — возразила ей Гермиона. И тут же напугала было попытавшегося отговорится рыжика, что мол само пройдёт, и никуда идти не надо. — Но вы его кормили дохлыми крысами! И у него на зубах могла остаться какая угодно зараза! И это гораздо хуже, так как от яда есть противоядия, а вот чем лечить непонятно что — неизвестно! А трупный яд вообще неизлечим!       Рон сильно испугался, и уже не так упирался, но всё равно боялся, что им за это попадёт, так как мадам Помфри узнает...       — Успокойся, Рон! — Гарриет не выдержала. — Мадам Помфри никогда не выдаёт студентов деканам! Иначе бы к ней никто не ходил, и занимались бы все самолечением. Что было бы гораздо хуже.       Школьная медиковедьма только увидев состояние руки Рона пришла в ужас, и отругав их всех за безответственность и безалаберное отношение к здоровью, тут же уложила рыжика в постель, а подруг выставила из своих владений. Вечером они пришли в Больничное Крыло проведать друга и застали того в ужасном состоянии.       — Это не только из-за руки, — прошептал Рон. — Хотя ощущение такое, что она вот-вот отвалится. Тут ко мне зашел Малфой. Он сказал мадам Помфри, что пришёл забрать книгу, которую мне дал, а на самом деле, чтобы надо мной поиздеваться. Он угрожал, что расскажет нашему декану, кто укусил меня на самом деле. Я-то сказал мадам Помфри, что это собака, но не знаю, поверила ли она. Не надо было мне его бить тогда на матче, — грустил Рон, — Невилл прав, Малфой ведь именно за это нам теперь мстит.       Подруги попытались успокоить друга.       — С Малфоем мы разберёмся, не переживай, — заявила Гарриет.       — В субботу в полночь всё закончится, — напомнила Рону Гермиона, но почему-то его это совсем не обрадовало. Более того, он вдруг вскочил на кровати, и лицо его покрылось потом.       — В субботу в полночь! — хрипло повторил Рон. — Я только сейчас вспомнил: Малфой забрал у меня книгу, чтобы мадам Помфри ему поверила, что он приходил именно за ней, а в этой книге лежало письмо от Чарли! Так что теперь он всё знает...       Девочки даже не успели ничего сказать по этому поводу. В палату вошла мадам Помфри и выпроводила их, заявив, что Рону необходимо поспать. Зато выйдя из Больничного Крыла... Как Гарриет ругалась, мешая английские слова с немецкими идиомами... У Гермионы аж от удивления рот открылся — "идиот, у которого вместо головы лохань с дерьмом" и "тупорылая жертва многовекового инбридинга" — это были наверное самые мягкие и лицеприятные выражения, которыми подруга характеризовала Рональда Билиуса Уизли. Гермионе даже не удавалось вставить словечка в эти экспрессивные тирады.       — Менять планы уже поздно, — выговорившись и успокоившись, заявила Гарриет. — Мы не успеем послать Чарли ещё одну сову, чтобы всё переиграть. А другого шанса избавиться от Норберта может и не представиться. Нам придётся рискнуть, — она тяжело вздохнула, а потом взглянула на подругу: — Придётся всё делать без Рона... И Малфой ещё...       Они отправились к Хагриду, чтобы рассказать ему новости, и Гермиона по дороге убеждала подругу ничего не делать Малфою... Планы по нейтрализации блондинчика у Гарриет были... Мягко говоря они не отличались милосердием, так как Малфоя надо было не только лишить подвижности, но и ещё и сознания, и желательно на несколько дней... У Хагрида тоже было всё не слава богу! У дверей хижины с грустным видом сидел Клык, хвост собаки был замотан тряпками, а их Хагрид даже не впустил внутрь, вместо этого разговаривая с подругами, высунувшись в окно.       — Не пущу я вас... Норберт тут расшалился, — объяснил он. — Но ничего такого... уж я-то с ним справлюсь.       Объяснив ситуацию леснику, который почему-то очень огорчился скорым расставанием с Норбертом, хотя тот в этот момент цапнул его за ногу.       — Ничего страшного... куснул меня за сапог, просто он же ребёнок, всего-навсего, — выдавил из себя улыбку сказал Хагрид весёлым голосом сквозь слёзы.       Этот "ребёнок" в этот момент шарахнул хвостом по стене так, что хижина заходила ходуном! Гермиона и Гарриет переглянулись и пошли обратно к Замку.       — Как ты думаешь, он до вечера субботы не сильно вырастет? — Поинтересовалась у неё подруга. — А то я не представляю даже, как мы его будем тащить и успокаивать, если что...

***

      План пришлось переиграть. Теперь ящик в который Хагрид обещал посадить Норберта предстояло тащить Невиллу и Гарриет, а Гермионе отводилась роль "передового дозора".       — Но почему? — удивилась Гермиона. — Ты же знаешь дорогу, и вообще гораздо лучше меня знаешь Замок.       — Я сильнее тебя, — пожала плечами подруга. — А Норберт... Судя по всему, будет не лёгеньким.       Пара вечеров у них ушло на то, чтобы несколько раз пройти по предполагаемому маршруту, и Гермиона смогла запомнить эти повороты, переходы и как открываются тайные проходы. Невилл был в ужасе от произошедшего, и предлагал подругам отказаться от этой безумной затеи.       — Нельзя, — вздохнула Гарриет. — От Норберта надо избавляться срочно, иначе у Хагрида будут большие проблемы. Очень большие, — повторила она. А потом припечатала: — Гриффиндорцы своих в беде не бросают!       Услышав этот довод, Невилл согласился с Гарриет, что да, Хагрида надо выручать, как бы трудно это ни было...       Наступления субботы они ждали с таким нетерпением, какое наверное и описать не могли. Рон всё так же лежал в Больничном крыле, а остальные жутко нервничали и переживали. Даже Гарриет, которая пыталась в Гермиону и Невилла вселить уверенность, что всё у них получится... Суббота тянулась неимоверно долго. Было ощущение, что стрелки часов просто застыли на месте и приклеились к циферблату. Гарриет после ужина ушла спать, мол надо набраться сил, и вообще нет смысла себя изводить переживаниями, а Гермиона устроилась в гостиной с книгой и пыталась отвлечься чтением. Но ей совершенно не читалось, и она то и дело поглядывала на часы. Рядом на диванчике так же маялся Невилл. Похоже, он уже жалел, что влез в эту историю, и только страх перед насмешками которым его подвергнут, удерживал его от того, чтобы отказаться... Наконец, в одиннадцать вечера они втроём тихонечко выбрались из общей гостиной в коридор. Но сразу добраться до хижины лесника не получилось, так как полтергейст Пивз увлеченно играл в теннис с самим собой в Холле, и из-за этого им пришлось прятаться и ждать до тех пор, пока игра ему не наскучила...       Затянувшуюся церемонию прощания Хагрида с Норбертом Гарриет прервала самым решительным образом, оборвав слёзные причитания лесника и перечисление длиннющего списка того, что великан положил малютке дракончику в дорогу. Гарриет с Невиллом взялись с двух сторон за здоровенный ящик, в котором Хагрид заколотил дракончика, и из которого доносились треск порыкивание и непонятный шорох, Гермиона вздохнула, набросила на себя мантию-невидимку и пошла вперёд...       Позже она не смогла бы объяснить, как им удалось дойти и доволочь ящик до Астрономической башни. Каким чудом ей, ужасно переживающей и волнующейся, удалось не запутаться этих коридорах и переходах, ведь Гарриет с Невиллом просто следовали за ней, с пыхтением волоча тяжеленный ящик. Как им удалось не застрять с ним в узких пыльных коридорчиках, которые, будучи вполне приемлемыми для двух девочек, вдруг оказались ужасно узкими, когда там пришлось двигаться втроём, да ещё и с грузом... Несколько раз Гермионе пришлось помогать друзьям затащить ящик с драконом на ступеньки... Была уже почти полночь, когда они вытащили ящик в коридор почти у входа на самую высокую башню.       — Мы почти на месте! — Тяжело выдохнула Гарриет, вытирая пот, но в результате лишь размазала пыль по лицу.       Они снова подхватили ящик, настроившись на последний рывок, когда Гермиона метнулась назад и вжала друзей в тупичок, скрыв их в тени. Послышался непонятный шум, и они в слабом свете почти безлунной ночи увидели тёмные очертания двух борющихся друг с другом людей, когда внезапно зажглась лампа. Профессор Макгонагалл в ночной рубашке из клетчатой шотландки и с сеточкой для волос на голове крепко держала за ухо вырывающегося Малфоя.       — Вас ждёт дисциплинарное наказание, мистер Малфой! — вскричала декан, увидев, кто перед ней. — И двадцать штрафных очков! Как вы посмели ходить по школе посреди ночи?!       — Вы не понимаете, профессор! — визжал Малфой. — Поттер! Она с друзьями скоро будет здесь! С драконом!       — Что за чушь! — возмутилась профессор Макгонагалл. — Как вы смеете мне лгать?! Идемте, Малфой, а утром я поговорю с профессором Снейпом о вашем несносном поведении!       То что вредный и подлый Малфой попался в собственную ловушку, настолько вдохновило друзей, что длинный подъём по винтовой лестнице они просто не заметили. Они практически взлетели по нему, и оказались на площадке Астрономической башни на свежем воздухе. Гермиона сбросила мантию-невидимку, и от переполняющих её эмоций вдруг начала пританцовывать, кружась и выделывая ногами танцевальные па.       — Малфоя ждёт наказание! — радость переполняла её, и она не смогла сдержать крик. — Я так счастлива, что даже петь хочется!       — Не стоит, — улыбнувшись ответила Гарриет, — пока ещё ничего не закончилось. — Но было видно, что она тоже очень рада.       Невилл тоже счастливо улыбался, посматривая на стоявший между ними ящик, который сильно покачивался из стороны в сторону — видимо, Норберту тоже стало весело. Десять минут спустя, из темноты спланировали четыре метлы с седоками. Друзья Чарли оказались весёлыми молодыми ребятами и к транспортировке Норберта отнеслись, как к забавному приключению. Тем более, они уже всё продумали и захватили с собой специально изготовленное для этого случая крепление. Когда минут через десять четыре метлы поднялись в воздух, между ними висел большой деревянный ящик.       Гриффиндорцы проводили его глазами, Гермиона даже от переполнявшей её радости, что всё закончилось — помахала в след рукой, и они пошли вниз по винтовой лестнице. На душе у них было легко. Норберт улетел, Хагрид был спасён, Малфой им больше не угрожал. Разве могло хоть что-нибудь омрачить радость и торжество этого момента? Ответ поджидал их у подножия лестницы. Как только они спустились по ней, из мрака коридора вынырнуло лицо Филча.       — Так-так-так, — прошептал завхоз, довольно улыбаясь. — Похоже, что мистер Малфой не обманывал. Похоже, у нас серьёзные проблемы...       А Гермиона вдруг только сейчас сообразила, что мантию-невидимку она оставила на площадке.

***

      Вернувшись в спальню вместе с Гарриет, Гермиона, молча глотая слёзы, переоделась и забравшись к себе на кровать, задвинула полог... Только оказавшись совсем-совсем одна, она наконец-то смогла дать волю душившим её слезам. Слова профессора Макгонагалл были ужасно несправедливы, а её решение снять баллы — полным кошмаром. Гермиона только и могла, что смотреть на декана, закусив дрожащую от обиды губу. Она даже не вслушивалась в то, о чём упрямо спорила с Макгонагалл Гарриет, что-то пытаясь доказать декану. Даже просто — одёрнуть подругу, чтобы та не сделала ещё хуже, и то — не решилась. Минус сто пятьдесят очков! Теперь факультет Гриффиндор оказывался на последнем месте в соревновании за Кубок Хогвартса. Возможно, Гарриет, которая выглядела почему-то куда более разозлённой, нежели расстроенной, ещё сможет для факультета выиграть Кубок по квиддичу, в очередной раз совершив на поле невозможное, но вот в соревновании между факультетами Гриффиндору не победить. И всё из-за того, что они по глупости потеряли сто пятьдесят очков за одну ночь! По её, Гермиониной глупости! Она не только не удержала друзей от этого опасного и совершенно не нужного им приключения, но ещё и именно из-за её радости, что Малфой попался Макгонагалл и его накажут, Гарриет забыла свою мантию на Астрономической башне. Гермиона не спала всю ночь, тихонько плача в подушку, больше всего боясь наступления рассвета. Точнее, того, что случится, когда весь факультет узнает, что они натворили... Поднявшись утром, так и не сомкнув ночью глаз, она умылась холодной водой, чтобы хоть немного убрать красноту с глаз, потом оделась, и взглянув на всё так же задёрнутый полог на кровати подруги, спустилась в Общую гостиную, с ужасом ожидая, что будет... Она быстренько сбегала на Астрономическую башню, за мантией Гарриет, но увы, её там уже не было... Представив как опечалится подруга, Гермиона вернулась в гостиную.       Поначалу никто не понял, что произошло, и, глядя на огромную доску объявлений, на которой фиксировались очки факультета, все подумали, что это ошибка. Такого просто не могло быть, чтобы утром у факультета стало на сто пятьдесят очков меньше, чем было вечером. Как такое могло случиться? Гермиона сидела в уголке с книгой, и тихонечко тряслась от страха. Но уже через час после подъёма, как только вернулись самые "ранние пташки" с завтрака, на который она не пошла, всё выяснилось — что во всем виновата Гарриет Поттер, знаменитая Гарриет Поттер, ловец команды по квиддичу и героиня двух последних матчей! Она, и ещё двое глупых первоклашек — заучка и зануда Грейнджер и рохля и тюфяк Лонгботтом. Гвалт в гостиной поднялся неимоверный. Все только и обсуждали — что могло произойти, и как такого смогли добиться трое первокурсников. К счастью Гермиону, которая сидела как мышка, сжавшись в кресле, не заметили, зато на спустившегося по лестнице Невилла набросились чуть ли не все скопом.       — Как вы вообще умудрились? — орал какой-то старшекурсник на сжавшегося, втянувшего голову в плечи, испуганного Невилла. — Как такое могло произойти?!       — Что именно? — раздался громкий звонкий голос с другой стороны гостиной, и все присутствующие непроизвольно повернулись и посмотрели на Гарриет, которая с независимым видом, гордо вздёрнув подбородок, спускалась по лестнице из спальни.       — Что именно? — недоуменно переспросил староста Перси Уизли. — Что именно? Вот это! — воскликнул он, и указал на доску объявлений: — Как вы вообще додумались до...       — Сто пятьдесят очков потерянно! — перебил нравоучения старосты своим воплем ещё один старшекурсник.       — Это всего лишь один снитч! — заявила в ответ Гарриет.       — Один снитч?! Один снитч? Всего лишь? Потерять столько баллов! Да как так можно?! Да вы, малышня, совсем страх потеряли! Вы подумали про факультет?! Малы ещё, чтобы баллы терять! Ишь, всего один снитч... — наперебой заголосили гриффиндорцы.       — Да! Всего один снитч! — громко перебила их Гарриет. — Которых. Я. Поймала. Два! — уже со злобой в голосе добавила она. — И поймаю третий! А Гермиона за это время заработала больше сотни баллов на уроках! А сколько заработали вы? А?! — подруга со злостью смотрела на окружающих её гриффиндорцев. А потом подошла и бесстрашно тыкнула одного из громче всех возмущавшихся третьекурсника пальцем в грудь: — Вот ты, Таулер? Сколько? Маклагген, ты орёшь громче всех — сколько? Оливер? Риона? Анджелина? Хотя бы, ну пусть — всего пятьдесят заработанных баллов "в плюс", поверх полученных штрафных, есть у кого-нибудь? — Гарриет обводила стоящих гриффиндорцев сверкающими от ярости глазами. — Фред! Вы с братцем и Ли за компанию, сколько с начала года штрафных баллов получили? Сотня уже будет?! — возмущённо переспросила подруга, всё так же оглядывая всех.       Гермиона в шоке смотрела на разошедшуюся Гарриет, которая не только не чувствовала себя виноватой, но ещё и, немыслимое дело, обвиняла остальных!       — Поттер! Ты лучше скажи, на кой Мордред вы попёрлись на Астрономическую башню?! И что вы там забыли ночью?! — попробовал перехватить разговор и вернуть его в воспитательное русло возмущённый Перси Уизли.       — Не твоё дело, Персик! — огрызнулась в ответ Гарриет. — Мы делали то, что должны делать гриффиндорцы — помогали гриффиндорцу, попавшему в беду! — закончила она, и увидев Гермиону, направилась к ней. А видимо заметив то, что Невилл, под шумок, сбежал обратно в спальню, мотнула головой в сторону лестницы: — Гермиона, пойдём в комнату... — и со злостью и презрением в голосе добавила: — Пока эти тут наорутся в своё удовольствие.       Оказавшись в спальне, они залезли на кровать Гарриет, и та задёрнула полог, и зажгла "Люмос". А потом протянула Гермионе невысокую, широкую баночку из под джема:       — Наколдуй "синий огонёк", — попросила она. — С ним почему-то уютнее.       Посмотрев на танцующее в банке синее пламя, Гарриет погасила "Люмос", и взмахнула палочкой на полог:       — "Муффлиато". Это заглушающее, — пояснила она заинтересовавшейся Гермионе. — Чтобы не подслушивали, да и вообще... Полезно. Крёстный научил.       — Научишь? — грустно поинтересовалась Гермиона у неё.       — Конечно! — кивнула та в ответ. — А ты меня "огоньку"... Он классный такой...       Гермиона только согласно кивнула, и повисла тишина... Она не знала, что сказать, с чего начать разговор... Ощущения и настроение были препаршивейшим. Хотя, конечно, Гермиона не могла себе не признаться, что после выступления подруги в гостиной — ей, почему-то, стало чуть легче.       — Нда... Фигня какая-то получилась, — задумчиво глядя на пляшущее синее пламя сказала подруга. — Хотела помочь Невиллу... Поверить в себя, в свои силы. Чтобы он наконец-то растормошился... А оно вот как вышло. Ещё хуже, чем было. Его же теперь заклюют вообще.       — Невиллу? — непонимающе переспросила Гермиона с удивлением глядя на Гарриет. — Но... Но причём тут Невилл? — воскликнула она, и приглушив голос, тихонечко, шёпотом переспросила: — Мы же помогали Хагриду! Норберта нужно было вывезти!       Подруга кивнула головой, соглашаясь, а потом её просто ошарашила:       — Да. Но зачем мы, по твоему, тащили этого Норберта через весь замок?       — Но... Но нам назначил встречу Чарли... На Астрономической башне! Так же? — Недоумевая переспросила Гермиона, ещё не понимая к чему клонит подруга.       Та согласно кивнула головой, а потом выдала:       — С Чарли я ещё разберусь... Тоже мне, "лучший ловец"... — Гарриет фыркнула, и задумчиво добавила. — И нафига ему понадобилась именно Астрономическая Башня? — и видимо увидев полное непонимание на лице у Гермионы, пояснила: — Почему эти, его друзья, не могли опуститься возле хижины Хагрида? Мётлам что, возле домика длины взлётно-посадочной полосы не хватало? Так триста метров до квиддичного стадиона! Сто — до опушки запретного леса! Я ещё когда письмо прочитала, подумала, что какие-то они странные, эти его друзья...       Гермиона была просто в ошеломлении:       — Но было пасмурно... И очень темно. Может они не могли найти? А самую высокую башню видно хорошо.       — Двести метров до берега Чёрного Озера, Гермиона, — фыркнула в ответ подруга, — мимо него в полёте промахнуться просто невозможно! Зажёг Хагрид фонарь на берегу — и пожалуйста, заходите на посадку, хватайте ящик и улетайте.       Гермиона сидела и смотрела на подругу, просто... в полном недоумении. А та сокрушённо вздохнув, продолжила:       — Но это мелочи. Я виновата, Гермиона. Надо было не выделываться с этим ящиком, втроём таская его по коридорам, а просто забросить его на Астрономическую Башню, да и дело с концом...       — Как, Гарриет?! Мы его еле втроём тащили! — Гермиона не понимала сейчас подругу совершенно.       Та взглянула на неё, и улыбнулась.       — Ящик весил ну не больше тридцати килограмм, ну пусть сорок, это предел, иначе мы его бы просто не подняли, — Гермиона согласно кивнула, а подруга продолжила: — Я вешу тридцать, ну может тридцать два — тридцать три килограмма. А грузоподъёмность моего Вирбельвинда, по паспорту — сто пятьдесят!       — И что? — не поняла её Гермиона.       — Господи! — воскликнула Гарриет. — Обстропить ящик, крюк за стропы и за метловище, и полетели! На Астрономическую Башню! Двойной запас грузоподъёмности, Гермиона, — заявила подруга и посмотрев на неё, уточнила: — Ты что, никогда по телеку не видела как вертолёты на внешней подвеске грузы перевозят?       Гермиона сидела просто ошарашенная, а Гарриет тем временем продолжала:       — Конечно, это опасно... Норберт мог начать волноваться и биться в воздухе... Но можно было взлететь самой, и поднимать ящик "Вингардиум Левиоса"... Хотя... Это тоже... Еще опаснее — драконы очень не любят когда чувствуют чужую магию... Мог и разозлиться... — Гарриет задумалась, а потом выдала: — О! Можно было просто, чтобы Хагрид отнёс ящик на берег, вы меня там ждёте, я лечу на башню, встречаю этих, провожаю их к месту встречи... И мы все дружно машем улетающему Норберту ручкой "Счастливого пути"! А я вас с Невиллом потом по очереди через окно гостиной забрасываю в башню! — Гарриет сокрушённо вздохнула. — Но видишь, я уцепилась в эту дурацкую идею: приключение для Невилла, чтобы он поверил, что он храбрый, сильный и настоящий гриффиндорец... — и виновато взглянув на Гермиону, понуро опустила голову.       Гермиона сидела и смотрела на подругу, будучи в состоянии полного шока! Она разрывалась между желаниями — наорать на эту любительницу приключений, истерически расхохотаться, или так же истерически рыдать! В конце концов, успокоившись немного и взяв себя в руки, она не могла не признать, что её собственной вины в случившемся не меньше. И пусть она не могла летать как подруга, но решения были простыми, элементарными, и как говорится — лежали на поверхности. И не ей, считающей себя очень умной, упрекать Гарриет — та ведь никого не заставляла! А Гермионе никто не мешал предложить более разумный план. Так что — сама виновата. Она помолчала, и тихонько позвала:       — Гарриет? — подруга подняла голову, и Гермиона продолжила: — Давай мы с тобой договоримся... Если вдруг, вот будет, не дай Мерлин, ещё какое-нибудь приключение, ты мне вначале всё-всё расскажешь? Все возможности, все варианты, все свои доводы и резоны? А потом уже мы вместе будем решать — что будем делать? Хорошо?       Гарриет согласно кивнула:       — Хорошо, Гермиона. Договорились.