Лихо всем лихам лихо

Есть в году одна ночь, когда все буквально искрится магией. Это темное, морозное время, отмеченное равно печатью и рождения, и смерти, как одно не может существовать без другого. Надо ли говорить, что пока мирской люд радуется началу нового цикла жизни, в ночи, привлекаемые теплом ваших домов, рыскают голодные чудища, которым в празднестве было отказано. Неудивительно, что Midinvaerne — самая прибыльная ночь в году для ведьмака, ведь от работы приходится буквально отбиваться. Но, как это бывает, не всякое чудовище — гроза ведьмаку, да и не каждый ведьмак — гроза чудовищ. Особенно, ежели у него при себе серебряного меча нету.  — И что ты будешь делать? — спросил хмельного ведьмака его эльфский друг.  — Да как что? — ведьмак опрокинул кружку пахучей сивухи, закусил огурчиком и, смачно выругавшись, встал из-за стола, — Пойду и заработаю на новый! Оймир наблюдал за ведьмаком с нескрываемым любопытством. В его наивном понимании единственный способ, каким Марек мог «заработать» деньги, было убийство чудовищ, — но либо его друг был не слишком аккуратен в словах, либо просто имел совершенно другие представления о том, как работал свободный рынок. Ведьмак на нетвердых ногах направился к корчмарю. Тот попытался было скрыться, но попался, когда ведьмак сиганул через стол, за которым пытался укрыться несчастный.  — Эй, дружище! — весело похлопал корчмаря по плечу ведьмак, — есть тут одно дельце…  — Никакое я тебе не «дружище»! — зарычал корчмарь, отшатнувшись от мутанта. — Иди вон со своим дружком-нелюдем обжимайся! — и кивнул в сторону Оймира. Эльф, привыкший к вниманию, уделяемому его великолепной особе, проигнорировал пару десятков злобных взглядов и дюжину едких комментариев. А вот ведьмак не стал.  — Ты-то, дружище, не разжигал бы. Сам себя в зеркало хоть видел? — он ткнул корчмаря пальцем в грудь и понизил голос, — Твоя прабабка эльфкой была, аль, дай угадаю, дедок? Корчмарь нервно сглотнул и, поправив фартук, выпрямился.  — Так какое бишь, милсдарь, дело у вас там? Ведьмак упёр руки в боки и широко оскалился.  — Вот сразу бы так! А то все «нелюдь», «недруг», «не с глаголом»… ну, что было то прошло. Дело у меня к тебе, дружище. Здоровенное такое, мерзопакостное, — он развёл руки в стороны, наглядно демонстрируя масштаб проблемы.  — Чего? — буркнул корчмарь.  — Ты что, не слыхал? Солтыций на носу, друг! Корчмарь нахмурил брови и пожевал губами.  — И че?  — Как че? Вот же приблуда необразованная, так бы и сожрало оно вас всех, ежель на ваше счастье ведьмак к вам не явился. Ну да покуда вам так повезло, смакуй момент моей щедрости, я тебя ещё и мудрости в придачу научу. Марек заговорщически приобнял корчмаря.  — Знаешь ли ты, мой друг, какое лихо всем лихам лихо? Корчмарь вновь нахмурился, почесал бороду, и задумчиво выдал:  — Грифон? Звонко рассмеявшись, ведьмак обернулся к выпивалам за соседним столом.  — Ещё варианты, друзья? Корчма загудела.  — Мантикора!.. Кикимора!.. Брукса!.. Ослизг! Услышав последнее, ведьмак поморщился и потёр шрам под ребром.  — Да-а, это твари гаже и не придумаешь. Да, всё ж, не самые страшные.  — А ты, ведьмак, чего пристал-то? — один из выпивох вскочил и возмущенно стукнул кружкой по столу, расплескав содержимое, — делись давай своей мудростью, али вали прочь!  — Ага-а! Не знаете, выходит! — победно взвыл ведьмак. — Ну тогда молитесь всем богам, которые вам известны, за то, что послали вам меня в эту ночь, ибо спасли они вас от жуткой участи!  — Провести солтыций без твоего трёпа? — гоготнул мужик с дальнего стола.  — У-у, нет, — протянул ведьмак, — быть сожранными Атцысом, огромным бесом, с безобразным лицом и острыми, как краснолюдские мечи, рогами! Марек завопил, размахивая руками вокруг своей головы. Выпивалы притихли, втянув головы. — Сие чудовище не знает ни холода, ни боли, ни страха, ни даже смерти! — кровожадно продолжил ведьмак, довольный произведенным эффектом. — Ему ведом лишь неутолимый голод, кой-оно попытается заглушить, жуя ваши кости, упиваясь вашими криками, раздирая плоть наживую, убивая долго и мучительно. Я ехал через лес и видел его следы! Рыщет эта тварь по болотам у вас за заборами, и ползёт в сторону ваших домов, привлекаемая запахом горячей стряпни да разгоряченной сивухой крови. И явится оно, порождение хаоса, в самую полночь, в разгар веселья, когда меньше всего ждать будете — и наутро не останется от вашего села ни бревна, ни камня, ни единой кровинушки на земле — все заберёт с собой кровожадный Атцыс. И не в силах никто из вас ему помешать. Повисла мрачная тишина.  — Но… ты ж точно ведьмак, да? — робко промямлил корчмарь.  — А я ведьмак, да! — Марек гордо выпрямился, — и я мог бы вам помочь. Но не бесплатно, конечно же, это ж какой риск…  — Помилуй, зима же! У нас и на праздничное угощение-то едва хватает… —…который мне брать на себя совсем не с руки. Ведь проще сесть на кобылу, да ускакать подальше. Кметы зашушукались. Кто-то называл ведьмака бесчувственной скотиной, кто-то — ниспосланным свыше спасителем. На одном они сошлись единогласно — помощь ведьмака в эту ночь им просто необходима. Вскоре на прилавок корчмаря рухнул увесистый мешок с монетами.  — Вот, милсдарь, все, что можем, как зарубите чудище, мы вам… Ведьмак едва заметно улыбнулся.  — Прости, друг, но такая работа только по предоплате.  — Ты что ж это меня за дурака держишь? — возмутился корчмарь.  — Вовсе нет. Но видишь ли, ежель помру я в схватке неравной, то вам это золото уж точно не поможет, а вот моим братцам, что зимуют в крепости на севере Редании — ещё как.  — Так что, ты в лес пойдёшь? — спросил Оймир, щурясь от летящего в лицо снега.  — В лес.  — А зачем на коня лезешь?  — А как? Я по-твоему в Махакам пешком идти буду? — искренне удивился ведьмак. — Ты давай тоже забирайся, да поживее, путь неблизкий. Оймир непонимающе уставился на ведьмака.  — А как же этот твой… болотный лешак? Бросишь?  — Ты с дуба рухнул, дружище? — нежно спросил Марек, — какой лешак посреди зимы?  — Ну, лихо это твоё? Про что ты там наплёл? Не собираешься спасать несчастных от него?  — Так я и спас! Полезай в седло! Эльф неохотно забрался на кобылу, и они неторопливо покинули деревню.  — Все равно, не понимаю, что это за лихо такое, что… Марек задорно рассмеялся и обернулся к товарищу.  — А лихо, Оймир, что всем лихам лихо, — он натянул капюшон, — это голодный ведьмак без меча, вот что!