Свет сердца

Мир – пустой лист, только ты можешь начертить его,  только ты можешь его стереть. Ты – властитель своего мира, но ощущаешь ли ты вину, за то, что рушишь мой? Если твой палец уже на курке, а дуло приставлено к моей пустой голове, Не жди когда я начну тебя умолять, я не стану. Жми на курок, не колеблясь, не думая о последствиях. Я больше не хозяйка своей жизни, её хозяин – ты. Возможно, ты борешься с желанием стереть меня из своей памяти, я верю, ты сможешь. Возьми этот ластик, сотри меня, как неудавшийся набросок лани, как мою неудавшуюся жизнь. Если твой палец уже на курке, а дуло приставлено к моей пустой голове, Не жди когда я начну тебя умолять, я не стану. Жми на курок, не колеблясь,не думая о последствиях. Я больше не хозяйка своей жизни, её хозяин – ты. Эдмунд смотрел на неё сквозь маленькую щель между книгами. Она прекрасно пела, и он просто на все сто уверен, это эту песню она сама сочинила. Только, кому же Белль её посвятила? И посвятила ли? Она пела с закрытыми глазами и лёгкой улыбкой, сидела на забытом протертом диванчике скрестив ноги, её обувь стояла неподалёку от неё. Главная деталь завороженного взгляда Эдмунда – выбившиеся пряди из (как и думал Певенси ) парика. Эти пряди были словно только что выпавший снег, мертвенно-белые. И как оказалось, её волосы были короткие, где-то по плечи. Из изучения девушки его вывел её же голос. — Может хватит пялиться? Я позволила услышать строки, которые сама написала, но твой изучающий взгляд такой невыносимый, – он продолжал стоять, сгорая от стыда и проклиная всё на свете, — Думал, я тебя не замечу? Твои ноги мне абсолютно хорошо видны. Поиграл в шпионов и хватит. Ведёшь себя как ребёнок, – открыв глаза, недовольно вымолвила девушка, её голос был тихим и чётким. Шатен решил не казаться ещё большим идиотом, выходя из-за стеллажа. Зайдя в обитель девушки парень стал осматриваться. Это была как небольшая комнатка, диванчик, на котором сидела Белль стоял в центре этой импровизированной комнатки. Стена была разрисована масляными красками. На ней изображался дивный летний пейзаж, рассвет, снежные холмы и верхушки высоких гор и берег какой-то реки, где играли трое маленьких детей. Мальчик со светло-каштановыми волосами плескался в воде и обрызгал двух маленьких девочек, они все смеялись и улыбались наслаждаясь жизнью. Смотря на этот настенный рисунок в сердце парня что-то кольнуло. На стене они были такими живыми и радостными, и только бы полный идиот не догадался, что нарисованные девочки это Белль и Нелиэль, но кто третий? Если сравнить тех девочек, что нарисованы на стене, и тех, что живут сейчас, можно сказать что кроме внешности у них нет ничего общего, и те почти были далеки от нарисованных девочек. — Нравится? – их взгляды встретились, увидев в глазах шатена восхищение, продолжила, — Я рисовала его почти пять часов. Нэл сказала, что она здесь вышла не очень, – девушка отложила гитару на стол, что стоял рядом с диваном. На столе лежала переносная плитка, а на ней чайник. Ещё на столе стояла корзинка с красными яблоками и три кружки. Сам стол был деревянный, среднего размера, рядом с ним три табуретки. Освещением тут служила керосиновая лампа. В углу стояла коробка с каким-то вещами. Переведя взгляд ко входу через который Певэнси прошёл туда, он заметил стоявший недалеко стеллаж. Парень предположил, что это служило своеобразной дверью. Белль сделала рукой жест приглашающий его сесть, так он и поступил. — Ну, Эдмунд, как тебе моя скромная обитель? – спросила девушка. — Довольно, необычно. Ты живёшь в библиотеке? – Эдмунд сделал серьёзный вид, чем вызвал ухмылку у девушки. Она нахмурилась и отвела взгляд, шатен это заметил и решил сменить тему, — Ты красиво рисуешь и п... — Меня выгнали из приюта Св. Ольги сегодня утром. Поэтому, пока я живу тут. Нэл ничего не знает. Вот и устроит она мне...– Белль перебила Эда и ответила на его щепетильный вопрос. Брюнет почувствовал облегчение. — Так значит, у вас нет семьи? — Да. Моего отца звали Джон Хартман, он был чудесным музыкантом, моя мама была ещё той шлюхой. В то время в моем городке было совсем худо, они пытались прокормиться и прокормить меня. Мать получала деньги благодаря своему телу, отец получал их благодаря своему таланту. Мать пила, а отец в один вечер привёл к нам домой девочку, ею была Нел, он сказал что это его дочь от другой женщины которая погибла от какой-то болезни. Так мы жили около года, я прикипела к Нелиэль, защищала её от травли матери и её избиения закрывая собой. В нашем городке началась бомбежка и мать с отцом придавило обломками нашего дома. Единственное что я успела сделать, это сорвать с кровавой шеи своей матери её кулон и убежать оттуда с Нел на спине. Нас нашли солдаты и отвезли в приют Св. Ольги. Вот так, – Белль рассказывала это с какой-то лёгкостью и непринуждённостью, будто это обычное дело, только вот на самом деле ей было очень больно, кто бы знал каких усилий ей даётся быть той, чем она себя выдаёт. Эдмунд слушал внимательно и пытался воспроизвести эти картины у себя в голове, но у него ничего не вышло. — Мне жаль, – единственное что он смог сказать, это как ему жаль. Н-да... Девушка усмехнулась этому, посмотрев на него. Эдмунд осмелился поднять голову и встретиться с ней взглядом, так и произошло. Она пыталась увидеть что-то похожее на ложь  и безразличие в его глазах, но вздрогнула, когда увидела в них только сочувствие, чистой воды сочувствие. Это очень успокоило девушку, значит, он действительно тот, за кого себя выдаёт. Ему можно доверять. —А кто этот мальчик, эм, тот что нарисован, – она ожидала абсолютно любой вопрос, но не этот. Выдохнув, она ответила. —Это Вивиан, наш друг детства. Помню, мы втроём пошли на речку и пробыли там до вечера, потом пришли домой и так знатно схлопотали, но это было весело. Его родители погибли и он тоже живет в приюте, – тихим голосом ответила Белль. Эдмунд все так же молча слушал и смотрел на неё. Его взгляд был прикован к торчавшим из парика волосам. Вдруг, рука парня, словно живущая своей жизнью, в миг стянула парик с её головы. На плечи девушки упали белоснежные локоны. Белль ошарашенно хлопала глазами, не понимая что сейчас произошло. Её рука медленно поднялась и стала щупать свои волосы. Эдмунд полностью осознав всю картину принялся извиняться перед ней, но та остановила его лёгкой улыбкой. Парень вконец запутался в этой девушке. "— Как на это реагировать? Она злится или радуется? Чёрт, что с ней не так?!" Хартман заметила внутреннее недоумевание парня и решила не мучать его. — Спасибо, я думала, никто никогда не сделает это для меня. Эд непонимающе хлопал глазами, Белль поняла, что запутала его ещё больше. Смотря на его лицо девушка рассмеялась в голос. Певенси смотрел на загнувшуюся от смеха девушку и рассмеялся тоже, какая же странная ситуация. Их смех прервали две удивлённые девушки. Эдмунд и Белль более менее успокоились и посмотрели на озадаченных Люси и Нел. — Эй, вы чего смеётесь? Вас на всю библиотеку слышно, – Нел отошла от своеобразного "шока" непонимающе смотря на них. — О, забудь. Раз вы пришли, то можно пойти начинать, – Белль сменила тему разговора в нужное русло и встав поманила рукой всех. Ребята дошли до кладовки и взяли все необходимое для уборки. Единственный парень сходил на третий этаж и наполнил ведра водой. Уборка шла полным ходом, Люси и её брат протирали стеллажи и книги, а Белль и Нел подметали и мыли полы. Так в тишине школьники убирались около часа, первой сдалась Певенси младшая, за ней Нел и Эдмунд, Белль молчала до последнего. Миссис Роуз как и "предполагала" Белль не пришла даже закрывать библиотеку. Дело в том, что Белль договорилась с библиотекарем о временном проживании в библиотеке, взамен же Хартман будет её подменять. — Интересно, насколько эта библиотека глубока? Эдмунт, пошли проверим? – Нел решила посмотреть на реакцию своей сестры. Ей давно казалось, что та неровно дышит к шатену. Шатен удивился просьбе, оглянув Люси и Белль он получил утвердительный кивок от Хартман.